Связанные душой

      В Цзинши стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь тихим присвистом дыхания спящих. Терпко пахло целебными травами и кровью. Вэй Усянь крепко спал в бережных объятьях Лань Чжаня, который, казалось, и во сне продолжал пересылать духовную энергию: ладонь его лежала на левом боку Вэй Усяня, поверх пропитанной кровью повязки.       Лань Чжань буквально на себе притащил Вэй Усяня из Башни Золотого Карпа. Тот, несколько опомнившийся, отшучивался, что на нём всё как на собаке заживает, что рана уже начала затягиваться и что он и боли-то не чувствует, так что нечего Лань Чжаню на него силы тратить… Лань Ванцзи молча ткнул ему в бок пальцем, Вэй Усянь задохнулся от боли и едва не потерял сознание. «Ладно, сдаюсь», — одними губами сказал он и предоставил себя заботам Лань Чжаня.       В награду за то, что лежал смирно и не сопротивлялся, Вэй Усянь получил поцелуй — сладкий, наполнивший тело истомой, но Вэй Усянь был слишком слаб, чтобы отреагировать должным образом, а Лань Чжань слишком рассудителен, так что дальше поцелуя дело не пошло. Впрочем, Вэй Усянь тут же потребовал ещё один. «Бесстыдник», — кажется, отозвался Лань Ванцзи, но, разумеется, требование выполнил. Теперь они, нацеловавшись вволю, крепко спали, обнявшись.       Бичэнь и Суйбянь, который они отыскали в Башне Золотого Карпа, стояли рядышком в подставке для мечей. Воздух вокруг них заструился, оба меча поднялись вверх, едва ли не до потолка, и медленно закружились друг за другом, будто превратившись в Уроборос. Бледное сияние охватило их, и души мечей, воплотившись в полупрозрачные силуэты, спустились вниз. Мечи, обладавшие огромной духовной силой, могли ненадолго воплощаться в духовных образах, чтобы обменяться приветствиями или насмешками — зависело от ситуации. Так что общепринятое утверждение, что у мечей есть душа, было верным, хоть и недоказанным: люди видеть воплощения не могли.       Считается, что мечи похожи на своих владельцев. Они заряжаются энергией хозяев, перенимают их привычки и подвергаются тем же слабостям. Можно сказать, что характер меча — это манифестация внутреннего состояния души владельца.       Бичэнь оказался тонким стройным юношей с льдисто-белыми глазами без зрачков. Узоры на его одеянии повторяли узоры ножен меча. Хоть лицом он и походил на своего хозяина и редко улыбался, но лицевые мускулы у него реагировали живее, так что, приглядевшись, можно было рассмотреть, о чём он думает или что чувствует. Сейчас им определённо владела радость встречи.       Суйбянь был вихрастый и улыбчивый, как и Вэй Усянь. Глаза у него были вишнёвого оттенка, вернее, на самом деле они были тёмные, но он решил, что к одежде подходят глаза именно такого цвета, и поменял их при очередном воплощении: на его чёрной одежде были приглушённые бордовые узоры. Выбравшись из меча, он хорошенько потянулся, хрустя суставами, и весело взглянул на Бичэня.       — Суйбянь!       — Бичэнь!       Юноши крепко прижались лбами, прихватив друг друга за плечи.       — Шестнадцать лет!       Они чуть отстранились и принялись разглядывать друг друга, как всегда делают давние знакомцы, если долго не видятся.       — Ты, кажется, ослабел, — заметил Бичэнь.       — Проторчал бы шестнадцать лет безвылазно в ножнах, — проворчал Суйбянь, — посмотрел бы я на тебя! Тебя-то, верно, так часто вытаскивали, что ножны стёрлись!       Бичэнь слегка покраснел. Суйбянь ухмыльнулся, довольный, что удалось его смутить. Ему нравилось подшучивать над приятелем — весь в хозяина!       — Это правда, что ты сам себя запечатал? — спохватился Бичэнь.       — Правда, — неохотно ответил Суйбянь. — Не хочу, чтобы кто попало меня вытаскивал. Желающих меня присвоить немало было. Насилу дождался, когда Вэй Ин вернётся!       — А ты ждал, что он вернётся? — удивился Бичэнь.       Суйбянь прищурился:       — Ждал же твой хозяин, почему бы и мне не ждать?       Бичэнь кивнул. За эти шестнадцать лет где ему только не довелось побывать! Лань Ванцзи не просто ждал возвращения Вэй Ина, он его повсюду искал.       — Ну, — сказал Суйбянь с горящими глазами, — и со сколькими мечами ты мне изменял?!       Бичэнь густо покраснел. Когда мечи скрещивались и при этом духовная сила их владельцев фонтанировала, удар мог вызвать определённый отклик в мечах. Они воплощались в духовных образах, чтобы взглянуть на противника, и иногда — очень редко — заводили беседу или — ещё реже — вступали в интимные отношения, но для этого нужно было, чтобы их хозяева обладали некой долей совместимости.       — За все шестнадцать лет ничего стоящего не попалось, — пробормотал он смущённо. — Ничего такого, о чём стоило бы упоминать или помнить.       — Значит, до сих пор помнишь нашу первую встречу? — довольно уточнил Суйбянь.       Разумеется, Бичэнь помнил.       Когда мечи Лань Чжаня и Вэй Усяня скрестились в первый раз, ещё в Облачных Глубинах, — это была и первая встреча самих хозяев, — сила удара была такова, что вечно дремлющий Бичэнь моментально проснулся и вылетел наружу. Обычно он считал, что другие мечи внимания не заслуживают, но этот, кажется, был исключением. Сталь скрежетала о сталь, всплески духовной энергии раскатились далеко вокруг. Достойный противник! Его хозяину нашёлся достойный противник! Бичэнь затрепетал и уставился на воплощение меча чужака. Суйбянь покачивался в воздухе, зевая и похлопывая рот ладонью. Увидев Бичэня, он запросто сказал:       — Привет! Это ты меня разбудил?       — А ты… спал? — медленно спросил Бичэнь, подлетая ближе.       — Ага, — кивнул Суйбянь, — всё время сплю. Круглыми сутками.       — Твой хозяин не любит тебя использовать? — спросил Бичэнь, стараясь, чтобы прозвучало участливо.       — Ещё как любит! — обиделся Суйбянь. — Просто обычно попадается всякая дрянь, не заслуживающая внимания. Вряд ли ты поймёшь.       — Я понимаю, — кивнул Бичэнь, — я тоже всё время сплю.       Суйбянь тут же перестал дуться и протянул ему руку:       — Я Суйбянь. А ты?       — Бичэнь, — представился тот.       И они стали наблюдать за сражающимися хозяевами.       — Как думаешь, кто выиграет? — спросил Суйбянь. — Давай поспорим на что-нибудь?       Бичэнь строго на него посмотрел и сказал:       — В Облачных Глубинах азартные игры запрещены.       — Тьфу, — протянул Суйбянь, — да ты вылитый Лань Ванцзи! И бывает же так, чтобы мечи были точной копией хозяев!       — Кто бы говорил, — возразил Бичэнь.       Суйбянь захохотал и принялся его донимать. Бичэнь отпихнул его и рассерженно сказал:       — Знал бы, что ты такой назойливый, не вылетел бы.       — Вылетел бы, — уверенно возразил Суйбянь.       — Почему?       — Да потому, что нас при первом же ударе просто-напросто вышибло из мечей, вот почему, — объяснил Суйбянь. — Они или лучшим друзьями станут, или злейшими врагами. Ты на что поставишь?

...

      Трапезничали ученики все вместе. Суйбянь высунулся, чтобы поглядеть, где Бичэнь. Лань Ванцзи сидел в отдалении от Вэй Усяня, так что подлететь к новому приятелю ему не удалось. Он просто вытягивал шею и поглядывал в сторону Бичэня то и дело, отмахиваясь от других мечей, жаждущих завести с ним знакомство. Бичэнь тоже в его сторону поглядывал.       «Ага, — сказал сам себе Суйбянь, — это ли не значит, что его хозяин заинтересовался моим хозяином?»       Мечи были как флюгеры, и меч Лань Ванцзи тянуло в ту сторону, где находился заинтересовавший его хозяина объект, то бишь Вэй Усянь.       А после случая в лесу вообще никаких сомнений не осталось. Бичэня выкинуло из меча: всплеск эмоций владельца был настолько силён, что его не просто выкинуло, а зашвырнуло неведомо куда, но он, улетая, успел заметить, что Лань Чжань поцеловал недоумевающего Вэй Ина! Забросило его как раз в гостевую комнату, где в то время остановился Вэй Ин.       Суйбянь сидел и скучал. Хозяин совсем его забросил, променяв на чёрную флейту. Но Суйбянь не злился и не ревновал. Он знал, что иначе и быть не могло: его хозяин лишился Золотого Ядра, и меч теперь был ему бесполезен.       — Бичэнь? — удивился он. — Что, наши хозяева возвращаются вместе?       — Мгм… нет, — отозвался Бичэнь, размышляя, как это ему удалось улететь так далеко от меча. Вероятно, ему передались чувства Лань Ванцзи, и он устремился туда, куда хотел попасть больше всего на свете.       — Сражаются?! — воскликнул Суйбянь взволнованно.       — Мгм… нет, — с усилием выговорил Бичэнь. — Они… понимаешь, мой хозяин… он твоего…       — Убил?! — похолодел Суйбянь.       — Да нет же! Поцеловал!       Суйбянь вытаращился на Бичэня, не веря своим ушам.       — Ты уверен? — с сомнением спросил он.       — Уверен.       — А может, ты ошибся? Ты вообще знаешь, как целуются?       Бичэнь нахмурился, взял Суйбяня за плечи и… Четыре лепестка губ слились в долгом поцелуе.       — Вот именно это он и сделал, — резковато сказал Бичэнь после.       Суйбянь закрыл рот обеими ладонями.       Молчание было долгим.       — А больше он ничего не сделал? — наконец спросил Суйбянь, отводя ладони от губ, и в его взгляде промелькнуло что-то весёлое, подзадоривающее.       — Бесстыдник! — вспыхнул Бичэнь, но они вновь поцеловались, а потом и вовсе слились воедино, как Инь и Ян.       Слияние было недолгим. Бичэнь ахнул и с болезненной гримасой сжал собственные плечи.       — Что с тобой? — испуганно спросил Суйбянь.       — Кажется, мой хозяин в ярости… Я должен лететь обратно. Что-то там произошло! — сказал Бичэнь. Лань Ванцзи в это время крушил всё вокруг в ярости на себя самого и на Вэй Усяня, который похвастался перед ним любовными победами, что не могло не отразиться на состоянии души меча.       Несмотря на его слова, они никак не могли друг от друга оторваться, поцелуй следовал за поцелуем, клятва верности за клятвой… Бичэня силой рвануло из комнаты, он напоследок зацепился пальцами за пальцы Суйбяня.       Разлука длилась шестнадцать лет.       — Конечно же, я помню, — твёрдо сказал Бичэнь. — Только это я и помню.       — Только это? — уточнил Суйбянь и усмехнулся.       Бичэнь вспыхнул, поняв, что Суйбянь догадался. Он отвёл глаза и пробормотал:       — Ну и так, по мелочи, ещё кое-что…       Суйбянь вдруг стал серьёзным и пристальным взглядом одарил Бичэня.       — Ты что? — удивился тот.       — Хочу кое-что уточнить, — холодно сказал Суйбянь, глядя ещё пристальнее. — Что это ты вытворяешь с моим хозяином временами?       Бичэнь так покраснел, что щёки у него стали цвета спелой вишни.       — Во-первых, это не я с ним, а он со мной, — пробормотал Бичэнь, — чувствуешь разницу? А во-вторых…       — Что — во-вторых? — подтолкнул его Суйбянь, видя, что тот замялся.       — Моя форма к этому больше располагает, чем твоя, — единым залпом выдал Бичэнь и посмотрел на кружащиеся над их головами мечи.       Суйбянь тоже поднял голову. Рукоять Бичэня была тонка и изящна, а Суйбянь был шероховат и довольно широк в диаметре. «И кто теперь из нас бесстыдник?» — подумалось Суйбяню.       — Ты можешь себе представить, чтобы твой хозяин… — начал Бичэнь, но не договорил и смутился.       — Пожалуй, тут ты прав, — согласился Суйбянь, — со мной ему бы несладко пришлось. Фактура у меня… сам видишь. Но размер-то подходящий, совсем как у твоего хозяина!       — Бесстыдник! — воскликнул Бичэнь.       Суйбянь довольно улыбнулся и подтянул Бичэня к себе за воротник. Губы их слились в долгожданном поцелуе.       — Ты и представить себе не можешь, как я скучал! — сдавленно сказал Бичэнь.       — Могу, — возразил Суйбянь. Ведь они чувствовали то же, что и их хозяева.       Они оба посмотрели на спящих.       — Наконец-то соединились, — сказал Бичэнь тихо, подразумевая, конечно же, воссоединение после долгой разлуки.       Суйбянь не преминул вывернуть его слова наизнанку:       — Может, уже и нам пора, а? Шестнадцать лет воздержания — это если ты, конечно, подлый изменник, не ходил налево! — это не шутки.       — Суйбянь!!! — выпалил Бичэнь с тем же напором, с каким вопил Лань Чжань, когда Вэй Усянь выводил его из себя.       Суйбянь развёл руки в сторону, облачение свалилось с него на пол, а меч в воздухе обнажился. Бичэнь прикрыл глаза, чтобы не искушаться преждевременно, и сделал то же самое. Обнажённые клинки и ножны продолжали кружиться над их головами, иногда сталкиваясь: оба меча были взволнованы и не слишком хорошо себя контролировали. Объятия их были столь же крепки, как и объятья их владельцев. Жаркий поцелуй предварил не менее жаркое слияние.       Вэй Усянь отлично выспался, несмотря на болезненное покалывание в раненом боку. Он потянулся, замурлыкав себе что-то под нос, и тут же получил локтем в бок от Лань Чжаня. По счастью, в другой бок.       — Лань Чжань! — заканючил тут же Вэй Усянь. — Я же тяжело ранен! Как можно со мной так обращаться? О, я сейчас изойду кровью и умру, непременно умру!       Он скосил глаза на раненый бок и умолк. Рана закрылась полностью, «изойти кровью» он никак не мог. Он поразмыслил и затянул иначе:       — Я сейчас умру, такая страшная боль! Вот как если бы ты меня порвал…       — Замолчи, бесстыдник! — вспыхнул Лань Чжань.       Вэй Усянь закрыл рот, опасаясь, что на него наложат заклятье молчания, и уставился на Лань Чжаня. Тот сидел, спустив ноги с кровати, и, кажется, был страшно чем-то недоволен.       — Ну ладно, — признался Вэй Усянь, — ничуточки не больно на самом-то деле, и рану не задел. Не дуйся. Я просто хотел поднять тебе настроение… а может, ещё что-нибудь, — не удержавшись, добавил он.       Лань Ванцзи шутку не оценил. Он взглянул на юношу сурово и спросил:       — Пока я спал, ты опять игрался с мечами?!       Вэй Усянь приподнял брови в удивлении:       — Нет. Мне с такой раной не до игр было… С чего ты взял, Лань Чжань?       Лань Чжань вместо ответа показал пальцем на пол. Вэй Усянь доёрзал до края кровати, уткнулся подбородком в плечо мужчине и глянул вниз.       На полу лежали их мечи, причём Бичэнь был в ножнах Суйбяня, а Суйбянь — в ножнах Бичэня.       — Они должны быть в подставке для мечей, — сказал Лань Чжань, дёргая плечом, чтобы избавиться от подбородка Вэй Усяня, — и уж точно в собственных ножнах. И ты говоришь, что ты их не трогал, бесстыдник?       Вэй Усянь задумчиво глядел на мечи какое-то время, потом оживился и, нисколько не смущаясь, потёрся щекой о лицо Лань Ванцзи.       — Думаю, Лань Чжань, — сказал он, крепко обвивая его плечи руками, — они просто рады, что снова встретились. Как мы.