***
N часов назад
Была у Германии одна особенность, за которую он себя ненавидел — он очень быстро трезвел. Вот бывает появляется желание напиться в хлам, забыться, отпустить все проблемы, а нет — пару часов и он уже трезв, как стёклышко, только с похмельем. Поэтому он и не пил много; всё равно знал, что толку не будет, только поймает тошноту и головные боли. Да и времени пить особо не было — всё работа, да работа: то Великобритания грозится из ЕС выйти, то Израиль за грехи отца припоминает и требует компенсации, то ещё чего-нибудь на голову свалится. И документы. Документы, документы и ещё раз документы. Из них парень вообще практически не вылезал, а главное никто не понимал, откуда у него столько бумажной работы. Герман и сам особо этого не понимал, но покорно заполнял и разбирался со всем, что оказывалось на его столе. Друзей как таковых у триколора не было, из тех, с кем он общался — только Россия и Канада, остальных он считал деловыми партнёрами. Что связывало его с русским, не понимал никто, особенно Федерация: Германия был слишком правильный, весь в работе, пунктуальный, опрятный. А Россия… а Россия — это Россия. Полная противоположность. Но как бы то ни было, общались они ещё с малых лет и часто проводили время друг с другом. С Канадой же Германия был знаком не так давно. Точнее нет, знакомы они были уже много десятилетий, а вот общаться начали буквально пару лет назад. Герман стоит в углу комнаты, уткнувшись в телефон и уже в который раз набирая номер русского. Ответа не следует. — Эй, Германия! — рядом слышится знакомый голос, приглушаемый музыкой. Парень поправляет очки, поворачивает голову и прищуривается. — Hallo, Канада, — немец чуть улыбается и прячет телефон в карман. «Надеюсь, с ним всё хорошо», — проносится у него в голове, но от мыслей отрывает положенная на плечо тяжёлая рука. Германия вопросительно смотрит на канадца, когда последний кивает в сторону лестницы на второй этаж и уходит, затерявшись в толпе. Парню ничего не остаётся как, пожав плечами, направиться следом. Подойдя к ступенькам, Германия не видит направившего его сюда знакомого и решает подняться наверх. Как только последняя ступень была преодолена, чья-то рука схватила парня за запястье и утащила во тьму одной из комнат.***
— Так, давай ещё раз. Ты нашёл меня в тёмном коридоре без сознания? — в ответ кивок. — И притащил сюда, наверх? — снова. — Нахрена? Ну убился бы кто-нибудь об меня и Бог с ним. — Ну да, а потом на меня бы повесили твой труп? Уже вижу заголовки статей: «Первая держава мира отравила Россию» или «Вечеринка в доме США обернулась катастрофой».***
Германия издаёт лёгкий вскрик, когда дверь за ним с щелчком захлопывается. — К… кто здесь?.. — голос дрожит, а сердце, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. — Всё нормально, это я, — откуда-то из пустоты раздаётся знакомый голос. — Канада? Что происходит? Англоязычный чиркает зажигалкой. На столе около кровати зажигается свеча. Теперь парень мог разглядеть хотя бы этот угол комнаты, а вместе с ним и друга, сидящего за столом. — Там очень шумно. Аме оставил меня одного внизу, а ты постоянно увиливаешь от разговора, буквально, — канадец делает небольшую паузу. — Я хотел поговорить с тобой. Это… на счёт нашей последней встречи. И предпоследней. И пред-пред, и вообще насчёт всех наших встреч за последние несколько месяцев. — Ох, Канада… я. мне нужно идти… — триколор на ощупь находит дверную ручку и поворачивает её. Дверь не поддаётся. — Ну нет. В этот раз ты не уйдёшь от меня.***
— И чего мне, блять, теперь делать? — Федерация шумно выдыхает. Сидя на краю кровати в одном нижнем белье, он думал о том, как объяснить отцу сложившуюся ситуацию: не появился дома вовремя, так ещё и трубку не брал почти сутки. Сорок шесть упущенных. Что ж, кому-то явно влетит. — Нууу… — растягивая «у», выдает в ответ США и на секунду замолкает. — Какие цветы принести тебе на могилу? — Плохая шутка, пендос. — русский хмурит брови и злобно смотрит на Штаты. Последний делает шаг назад, улыбаясь и смотря на гостя сквозь тёмные стёкла очков. На улице слышится раскат грома, в комнате в одну секунду выключается свет, спустя короткое время воздух наполняется запахом дыма. — Какого… — РФ поворачивается к окну и смотрит в черноту ночного неба, затянутого тучами. Дождь. — Похоже, вылетели пробки, — американец глубоко вздыхает, снимая очки, включает фонарик на смартфоне и направляет луч на русского. — Ты бы это, оделся что ли… — А есть во что? И убери от меня эту хуйню. — Аме отводит фонарик в сторону. — Well… думаю, твои ещё не высохли… — США задумчиво качается на носках. — Могу найти что-нибудь из вещей бро. Надеюсь, он не будет против, — сказав это, парень разворачивается на пятках и направляется к двери. — Стой. — М? — Тут есть ещё кто-то, помимо нас? — Ох, yep, многие оставались с ночёвкой, но уже разъехались. Сейчас в доме ещё Poland и Germany, но… — Штаты посмотрел бушующую за окном погоду. — Вряд ли они смогут уехать в ближайшие несколько часов. Во время ливней река возле дороги выходит из берегов. Придется ждать, пока вода не уйдёт. Дверь за Америкой закрывается, и Россия ложится на кровать, прикрыв лицо ладонью. Не хватало тут ещё дольше проторчать. Проходит, как показалось Федерации, целая вечность прежде, чем он снова услышал скрип двери. — Я проверил щиток, — Штаты подходит ближе к кровати и кидает на Россию стопку аккуратно сложенной одежды. — Как я и думал, выбило пробки. Скорее всего потому что на провод на улице упала ветка или типа того, и, похоже, света не будет в ближайшее время. РФ поднимается с лежбища и в свете фонарика своего телефона рассматривает любезно предложенную ему красную футболку с белой надписью «CANADA» и домашние штаны цвета радуги. — Больше ничего не нашёл. Как, собственно, и моего брата с Германией…***
— Ну же, Канада, пусти меня! — Германия изо всех сил старается вырваться из крепкой хватки канадца. — Я не отпущу тебя, пока ты не скажешь в чём дело! — трехцветного крепко хватают за запястье и прижимают к стене. — Почему ты меня избегаешь? Сердце начинает колотиться быстрее, кровь приливает к щекам, благо, этого не видно из-за тусклого света, а ноги дрожат. — Ладно… — Герман вздыхает и приковывает взгляд к глазам друга. — Только… налей мне чего-нибудь. Безалкогольного. Канадец кивает, отпускает руку жертвы и щёлкает выключателем. Свет заполоняет комнату. Спальня. В противоположном столу углу стоит небольшая односпальная кровать, рядом шкаф, а по центру стены больше окно, завешенное шторой. Всё. Никаких плакатов на красных стенах, никаких картин, — ничего. — В холодильнике был сок. Сойдёт? — Германия кивает и хозяин комнаты, отперев дверь, удаляется, закрыв её за собой. Немец зевает и подойдя к кровати, садится, а после ложится на неё. Веки словно наполняются свинцом и закрываются сами собой. Вернувшийся через десять минут со стаканом сока Канада обнаружил мирно спящего на его кровати Германию. — Вот же ш… — парень вздыхает, ставит стакан на стол и осторожно накрывает гостя одеялом. Решив переночевать в комнате брата, Канада, остановившись в дверном проёме, смотрит на дремлющего немца, выключает свет и удаляется. Парень решает для себя, что завтра они обязательно поговорят.