Vendetta

      Женя разговаривает. Это в какой-то мере освобождает ее от ненужных слов. Саша, которая сидит напротив, кажется очень взрослой, несмотря на то, что в душе все еще ребенок. Это тени так падают на лицо, или мысли отпечатываются где-то в уголках глаз.       — Ты же, правда, не закончишь сейчас? —спрашивает Саша и терпеливо ждет.       Она еще не доросла до того, чтобы считать кого-то соперницей на столько, чтобы желать ухода. Саша верит в свои силы и в то, что она должна быть лучшей фигуристкой планеты, стоит только привести голову в порядок. По крайней мере, ей так говорят.       —Нет. Я буду идти вперед, даже если большинство не станет в меня верить.       — Хорошо, — Саша выдыхает. — Мне всегда хотелось уметь так рассказывать истории на льду, как ты.       Женя пожимает плечами.       —Зато ты умеешь прыгать так, как никто.       Саша смущается и немного краснеет.       — Мне хочется быть универсальной фигуристкой, а не солдатом…       В этих словах Женя четко считывает, что Саша мнения в СМИ все-таки знает и это, в глубине души, ее задевает. Потому что не может не делать больно девочке фразы про деревянного робота и хоккеиста на льду. Женя даже на секунду думает сказать ей никогда не открывать комментарии о себе, но вместо этого произносит:       — Только не в этом тренерском штабе. Тут ты до конца карьеры будешь катать прыгуний и больше никого, —делает паузу. — Извини, но я должна сказать тебе правду…Хотя мне кажется, что ты тоже об этом думаешь.       Саша молча кивает. Вначале она сама хотела только прыгать и не любила вращаться, а потом, когда просила поставить ей лирику, получила уклончивое:       — Пока не время. Потом.       Тогда веры в тренерский штаб хватало, но только, смотря на легкое катание и триксель Алены, Саша поняла, что это время наступит еще не скоро. Можно сказать, что времени даже нет, потом что по факту любое разучивание нового уберет стабильность, а, значит, может поставить под вопрос такую важную итоговую считалочку. Как там? Six down?       А еще оно может по итогу сдвинуть теперешнюю расстановку сил, которая не понравится многим, в частности тем, кого сейчас за глаза называется новой надеждой Хрустального.       И это вовсе не русская ракета Трусова.       —Понимаешь, Саш, — Женя говорит тихо, так, чтобы даже случайный прохожий не услышал ее слов. — Люди не меняются. Также, как почти два года назад на Олимпиаде, тренерскому штабу все равно, кто займет первое место. Для них главное, чтобы весь пьедестал достался своим и неважно, какой ценой. Даже если при этом кто-то будет чувствовать себя самым ненужным и слабым человеком в мире.       Женя понимает, что на самом деле сейчас больше думает про себя, чем про Сашу, но по ее глазам видит, что попала в точку. Потому что три места в любом порядке— это уже победа тренерского штаба, несмотря на то, кто при этом проиграл.       — Я сделаю все, чтобы выиграть и стать лучше, —упрямо говорит Саша.       Женя кивает.       — Я тебе верю, —она делает ударение на слове «тебе», будто обозначая кому именно верит, а кому нет. —Но не всегда все зависит от нас.       И Саша все понимает. Она замечает, как Женя рефлекторно трет ремешок от часов и про себя радуется, что пока еще не дала власти над собой никому из чужих людей.       Саша пока не догадывается, насколько ошибается.       После того, как такси с Трусовой скрывается из вида, Женя решает, что до вечерней встречи с Крисом у нее еще есть время как раз для похода по магазинам. Почему-то хочется чего женственного и красивого, того, что подчеркнет длинные волосы и отличную фигуру. Жене нравится чувствовать на себе внимание незнакомых людей, когда она сама этого хочет.       Если ты пришел, а тебя никто не запомнил, значит, зачем ты пришел? Об этом постоянно говорила Этери, когда рассказывала про образ на людях. Она никогда не разрешала Жене выходить в свет без макияжа и неопрятной.       — Ты представляешь Россию, даже если не носишь куртку с ее названием на спине. Ты всегда должна быть на высоте.       —Как и вы? —Женя ехидно улыбается.       — Я меньше, —поправляет кудри. — Я только за бортиком стою, чехлы держу.       Женя знает, что Этери лукавит. Она всегда выглядит отлично, с идеальным макияжем и стрелками, но только самые близкие видят ее в обычной одежде, не закутанную в пальто и шарф. И Женя всегда этому радуется.       В примерочной большое зеркало и много света. Женя надевает одно платье за другим, чувственно закусывает губу. Привычный черный цвет сидит как всегда хорошо, а вот блестящее платье карандаш и еще одно мятного оттенка на широких бретельках и золотыми пуговицами вызывает много размышлений.       — Вы можете меня сфотографировать? —просит Женя работницу магазина и та с улыбкой соглашается.       — Вам все идут, если честно…такие разные.       Женя кивает. Она знает это сама. В одном из них идеально идти на банкет, во втором— ужин, а вот третье— для особого случая. И каждое нужно для своих целей. Женя отсылает фотографии в чат Саши и Насти. Такое можно показать только подругам, которые знают толк в одежде. Вердикт приходит от обеих. Надо брать все. Женя улыбается. В зеленом она готова уже сегодня идти на ужин с Крисом. Он— как раз тот, кто может оценить и вкус, и при этом не будет заглядывать в декольте.       Женя знает, что Крис поймет все правильно. Они оба любят эпатировать публику и появляться вместе, оставляя много разговоров о том, кто же они друг другу. После прошлогодней рекламы и сюжета, а еще использования песни для показательного номера, остается очень много вопросов, отвечать на которые Женя не хочет никому.       А еще Крис обо всем знает.       Она сама рассказала ему, когда не могла справиться с эмоциями, когда рыдала от бессилия и хотела, чтобы боль перестала быть такой оглушающей. Крис смог выслушать и найти правильные слова. И боль на какое-то время отступила.       Наверное, в них действительно очень много общего. Серебряные дети, как шутит сама Женя. Те, кто так и не получил заветную медаль на самом главном старте всей жизни. Ироничненько получилось.       Музыка Криса Женю до сих пор вдохновляет и дает возможность снова чувствовать. А он сам никогда не осуждает, даже тогда, когда кто-то другой обязательно бы сказал что-то не то. И Женя за это благодарна.       Дома она надевает платье и завязывает волосы в высокий хвост. Глаза кажутся громадными на бледном лице. Вот только часы Женя снимает, они совсем не вяжутся с легкостью в теле и игривостью во взгляде. Отражение в зеркале нравится даже Жанне. Когда она узнает, что дочь идет на ужин с Крисом, ей становится легче.       В глубине души она верит, что Женя все еще может стать…нормальной. Она не говорит об этом вслух, но надежда читается во взгляде. Жанна больше всех на свете хочет, чтобы Женя освободилась от прошлого и шла вперед, пусть даже и с Крисом, который сейчас помогает справиться с широкими рукавами пальто.       — Ты очень красивая, —произносит он.       — Я знаю, — Женя смеется, завязывает шарф.       Такси ждет их у входа и согревает теплом. Крис садится рядом и протягивает подарок. Там украшение, которое Жене нравится.       — Спасибо. Оно чудесное.       Крис смеется.       — Я же помню, как ты на него смотрела во время нашей прошлой прогулки.       Он всегда умеет замечать важные вещи, когда это необходимо, а еще молчать, если стоит не говорить ни слова. Они едут в любимый женин ресторан японской кухни. Ведь когда еще позволять себе такую еду, как не в праздник?        В последний раз Женя была там с Этери и тоже на свой День Рождения, а сейчас невольное дежа вю так и борется внутри.       Только ехали они не на такси, а в машине, да и вместо обуви на каблуке, Женя носила тогда фиксирующий сапожок.       И еще она была бесконечно и бесповоротно влюблена и не умела ненавидеть.       — Приехали, Жень, —Крис аккуратно касается плеча, помогает выйти из машины.       Они раздеваются в гардеробе, а потом проходят за столик.       —Тебе нравится место? —Крис хитро улыбается. Женя кивает.       Ей почему-то кажется, что теперь все люди в ресторане знают, что у нее праздник, а еще самый лучший парень в мире, который отошел на пару минут.       Разубеждать никого она не хочет и просто заказывает обоим любимые блюда, невольно находит глазами столик, за которым сидела два года назад. Там сейчас какая-то парочка увлеченно рассказывает друг другу что-то, жестикулируя. У девушки светлые волосы, но без привычных кудряшек, а у парня— рыжая борода. Почти как у лепрекона в сказках.       Женя улыбается своим мыслям, стараясь не вспоминать ту, у кого кудри уже отросли ниже плеч и голос хриплый от смеха. Ту, которая прямо сейчас выходит из-за угла и направляется к выходу вместе с Сергеем Розановым.       Женя замирает и не может отвести взгляд от оголенного плеча и креста на груди, а еще коленок ниже кожаной юбки. Она молится про себя, чтобы Этери не посмотрела в сторону. Но бывший тренер всегда чувствует, когда ее разглядывают, словно это прожигает на ней дыры. И теперь Этери делает один шаг, а потом замирает, губы кривятся в удивленной усмешке, кудри дрожат.       Розанов уходит вперед, держит номерки в ладонях, а Женя не может отвести взгляд, радуясь, что все-таки сняла часы, а еще одета сейчас просто умопомрачительно. Этери замечает и это, словно сканирует ее и раздевает при этом. Будто видит насквозь.       Они смотрят друг на друга, кажется, целую вечность, пока Крис почти не задевает Этери букетом, который несет Жене. Там разные цветы ясно-голубых оттенков. Как летнее небо.       Этери понимает все сразу, оглядывает букет еще более тщательно, а потом что-то говорит Крису, наклоняясь ближе, в ответ на его просьбу. Тот сразу краснеет, но обходит эту нерушимую женщину, стараясь не смотреть ей больше в глаза.       — Что сказала Этери? —сразу спрашивает Женя. —Что она тебе сказала?       Крис качает головой.       —Я попросил ее пропустить меня к тебе…       Женя прерывает.       —Что сказала она, а не ты. Что? —голос почти ледяной, о него разбиваются любые оправдания.       — Тебе не понравится.       —Говори что.       Крис вздыхает.       —Она сказала, что думала лучше о твоем вкусе.       Женя кусает губу, стараясь сдержать дрожь.       —И что мальчик в Канаде был лучше.       Слова доносятся до Жени как через туман. Она смотрит не на Криса, а за его плечо, замечая, как Розанов помогает Этери надеть пальто. В тот момент, когда она оборачивается и рефлекторно оглядывает их столик в очередной раз, Женя притягивает Криса к себе и с оттяжкой целует.