Из ничего всегда появляются двое.

Под ночным светилом спала Ривен — как младенец. Лишь под утро ей начало постоянно казаться, что о её присутствии в Хелинторе знает Ноксус. Не о такой жизни она мечтала. А могла ли она строить воздушные замки, могла ли себе позволить дать себе надежду на лучшую жизнь, зная своё предназначение? Не могла, по другому и быть не могло. Она воин. Ни больше ни меньше. И всё равно что она хочет, у неё есть долг и цель, которые она свершит, а Ноксианская хладнокровность ей в этом поможет. Ривен считала, что нет плохих сторон, как, например, её хладнокровие, за которое её не любили, но воспринимали всерьёз, по достоинству. Есть стороны и черты характера, которые говорят о личности, как об индивидууме, который сам вправе выбирать себе черты характера, и нести их ношу на себе. Час был ранний, на улице слышался вой петухов и звук спешки прохожих. Из таверн, вот только сейчас, настолько поздно, что уже рано, начали выкатываться пивные животы, громыхая по улице да распевая что-то на своём языке. Состояние Ривен было незавидным, но всё-же удовлетворительным, нужно было только позавтракать. В сельскохозяйственном районе это не представляло сложностей, а её рост и ловкость — и вовсе сделают из этого утреннюю разминку. Петух, которого она слышала недалеко от себя, как раз и выдавал свой курятник. Туда она и пошла, осторожно вылезя из тележки с сеном. Некоторое время за ней оставался след от колосьев, которые отпадали с одежды. В желудке было пусто с момента побега — около пятнадцати часов. В курятник Ривен пробралась легко: повременила пока хозяин оставит птицам корм, выждала его последнего шага за пределы досягаемости взгляда на курятник, и ловко прошмыгнув в щель забора — оказалась в нём. Птицы были заняты едой, поэтому за шум, которые они могли образовать увидев чужую на территории, она не волновалась. Зайдя в сам курятник, Ривен ловким хватом вытащила несколько яиц из гнезда. Не обошлось и без упрёка самой себя в хищении у крестьян, но что поделать, левая рука Ноксуса всё-таки. В светлое время суток ей можно было не боятся подозрений со стороны стражи. На улицах было полно народа: купцы торговали своими товарами, народ стоял по очередям, в городе резвились дети. Она спокойно сольётся с толпой, не выдав из себя незнакомку. Набросив за спину накидку, взятую с сушилки возле того-же курятника, и которая скрывает меч, Ривен окончательно скрыла в себе черты подозрительного человека. Запах еды залил всю центральную площадь, в воздухе создавались почти вкусовые ощущения: утренний, свежемолотый кофе продавали улыбчивые «Самовары», зазывая к своему прилавку. Пекари в печи лили больше масла, и заливая угли пивом, чтобы при жарке хлеба воздух пах хмелём и колосом, которые так и соблазняют потратиться на них. Ривен шла к доске объявлений. Такая была в каждом крупном городе, что-то по типу биржи труда, только без заключения договора. Делаешь — тебе платят. Не платят — забираешь сам. Миновав главный квартал, торговый квартал, она приблизилась к зданию совета, в котором и была биржа. Создавалось ощущение, что в этом городе совсем нет преступности. Так казалось потому-что двери были без швейцара, и были они без замка. Ожидая скрипа, Ривен распахнула двери. Скрипа не последовало. Внутри здание представляло собой хорошо заделанное деревом помещение, в котором пахло клеем и бумагой, с тремя окнами на первом этаже, и парой-троей лавок, видимо, для ожидания. Все детали она заметила боковым зрением, смотрела же она на доску объявлений, чувствуя взгляды мужчин, пялящихся на неё. Объявлений было множество, как и типов почерка, разобрать который не являлось возможным. Она смотрела на цифры, которые, как принято, оставляли в правом нижнем углу, и которые означали сумму вознаграждения. Три..четыре..семь золотых за каждое, этого и в Ионии было бы мало, не говоря уж про Хелинтор. Брать такие квесты, чтобы в конце дня получить не больше пятнадцати золотых — рабство. В ней было много золота, она молчаливая, даже слишком. Это и сыграло ей на руку, пока прибывала в здании совета. -Я заметил, что ты не можешь определиться с… Она не искала долгих разговоров с ненужными ей формальностями, всё-таки она здесь ради денег, ради цели. -Повышенная сложность, -оборвала Ривен открывшего рот хостеса, не придав его приходу внимания. Ему казалось, что она не смотрит на него. Бейджик, ухоженная борода, одежда и левая рука за спиной — всё это она заметила боковым зрением. Это был хостес заведения, которому поручено оказывать поддержку прихожим. Видимо, он был насторожен новоприбывшей, что льстило Ривен, поэтому и держал за спиной Хекс-тек нейробилятор. -Что? , — переспросил улыбчивый мужчина. -Найди мне задание повышенной сложности. На бирже есть такие? -Конечно, мисс, секунду… От него остался лишь звук топота, когда он сорвался на второй этаж. Наверное, у него есть стынущее дельце, за которое бирже будет выплачен солидный процент. Ривен слышала за спиной шуршание тихих голосов сидящих позади мужчин: я бы такою завладел, ох-хо-хо. И прочее бесчестье, которое свойственно людям с уже давно забродившим мозгом. Ей, выходцу знатной, дворянской семьи, было туго представь как можно жить на двадцать, а то и меньше золотых в день. Пребывая в этом месте она чувствовала ту усталость, анемию тех людей, который батрачив целый день приходят сюда, на это же место, к этой же стойке, и получают свои кровные золотые, часть которых нужно отложить и на жилище, на и налоги, а остальное потратить на съедобности. Не могла она назвать пищу, купленную за две-три золотые по-другому, это не еда — это съедобности. Вернулся он весь в оттенках красного, кажется иль нет, но борода тоже стала больше и растрёпанней. И руки бородач не прятал, осознал, что угрозы гостея не представляет. Без лишний слов, которые мешала выговорить отдышка, он подал Ривен объявление. Объявление с одной единственной надписью: «ц-п, пз-п (2), 4», которую хостес перевёл: «центральная площадь, подземная площадка, первый ярус, четвёртый прилавок». Ривен обратила внимание на правый нижний угол, где виднелся знак «приблизительно», который означал договорную цену. Что и нужно Ривен. Взяв из его рук объявление, Ривен подняла на него глаза. Хостес опустил голову, но смог просмотреть через смущение её исказившиеся в улыбке губы, и тёплый взгляд, так и благодарящий его за оказанную услугу. Седовласая шла туда, откуда пришла на биржу. Вся эта суета оказалась быстрее времени — час обеда. Тучи, свернувшиеся над городом, плакали моросящим дождём, который будто обходил её персону. За тучами виднелось яркое Солнце, лучи которого были строго заперты за тучами. Битва света с ночью? Ночь придаёт форму свету, а свет, в свою очередь — Ночи. Без одной стороны существование другой бессмысленно, как охота без добычи. Противоположности созданы друг для друга. В столице Ноксуса, на центральной площади были точно такие-же подземные урои. В связи с большим количеством торговцев — места попросту не хватало, посему и строились подземные площади. Рядом с каждым уроем стояла табличка, на которой номер площадки. Чем ближе номер к нулю, тем роскошнее сама площадка. Первый номер включал в себя прилавки с оружием, дорогой, шёлковой одеждой, связанной конечно-же из Ионийского дерева Ормы, а точнее — его коры. Всевозможные сувениры из друг стран или опасных мест Рунтеры, и чуть импортной выпивки, которую добывают из натуральных, охраняемых природой мест. Под вторым номером числились товары касающиеся табака, наркотиков, интимных услуг и наёмный работ. Отдельное внимание стоит уделять табаку из-за его качества. Этот табак произрастает на обычных растениях, паразитируя на них, взимая из них полезные свойства. Содержимое третей площадки представляло собой всё вышеперечисленное, но в менее хорошем качестве, и в сброшенной цене. Легко было отыскать перекупной товар, которым уже кто-то пользовался. У некоторых златозубых барыг можно было брать в долги, на некоторое время, которое диктуется купцом. Она стояла напротив спуска во вторую площадку. Шаг. В спуске пахло плесенью и мхом. Холодные, кафельные стены с трещинами разили пробирающими струями ветра. Снизу слышался звон мечей, грубый смех баронов и плач молодых девушек, жизнь которых стоит не больше ста золотых. Шаг. Показался блеклый, мерцающий свет керосиновой лампы, создающий ещё более пугающую атмосферу. С потолка Ривен слегка обсыпало крошащимся кафелем, который с треском упал на пол. Шаг.