.*.*.
Целью их краткого путешествия была закрытая смотровая площадка — зал, что располагался на верхнем уровне Цитадели. Ключевой архитектурной деталью здесь было высокое панорамное окно, что занимало почти всю скруглённую стену. Прочий интерьер являл собою предел минимализма: пол, вымощенный чёрным мрамором с сероватыми вкраплениями, и дюрастиловая обшивка стен — больше ничего. Впрочем, судя по назначению этого зала, здесь вряд ли была уместна какая-либо мебель. Император неспешно проследовал к окну; за ним, сохраняя расстояние в пару шагов, проследовала и Исанн. — Взгляните, директор, — пригласил он, когда они поравнялись друг с другом. Исанн окинула взором ночное небо от края до края — и замерла в восхищении. На небосклоне выстроились плавной линией все пять лун. Первая — самая крупная, серовато-белая — находилась в полной фазе; вторая — насыщенно-голубая из-за большого содержания минералов — уже убывала. Третья — самая яркая — сейчас представляла собой широкий розовато-золотистый серп, который медленно, но всё же в заметном темпе двигался вертикально вниз, к горизонту. В противоположность этому спутнику, четвёртая и пятая луны — самые маленькие, что делили на двоих одну орбиту и выглядели как две крупные зеленоватые точки — сейчас поднимались всё выше. Всё это едва ли возможно было сравнить с тем, что Исанн доводилось когда-либо видеть. В бытность полевым агентом её забрасывали на самые разные планеты, но едва ли там ей выдавалась хотя бы мимолётная возможность полюбоваться тем, как сияли спутники планет и нехотя перемигивались друг с другом далёкие звёзды. — Увидеть луны Бисса одновременно — большая удача, — неспешно пояснял Палпатин, пока его собеседница продолжала наблюдать необычное явление природы. — Наши колонисты прозвали их своенравными, и это довольно точная характеристика. Древние названия лун давно утеряны, как и большая часть сведений о том, что происходило здесь тысячелетия назад и позже, вплоть до Эры Империи. Со временем им будут даны имена тех, чьи заслуги перед Биссом окажутся достаточно велики… В какой-то момент Айсард решилась ненадолго отвлечься от панорамы, чтобы взглянуть на Императора. Его глаза горели неприкрытым торжеством: новая резиденция стала не только надёжной крепостью, но и неисчерпаемым источником вдохновения. Даже самые смелые идеи Палпатина в той или иной форме воплощались здесь — а значит, и его могущество раскрывалось полнее, чем где бы то ни было. — Вы столь искренне любите Бисс, — заметила Исанн. — Здесь много того, что ценно для меня, — согласился он. — Это место всегда было средоточием Силы; те, кто боялся её мощи, поспешили объявить его пристанищем Тёмной стороны. Здесь опасности становятся возможностями, уединение открывает взору всю Галактику, а тишина позволяет лучше расслышать тысячи голосов… Однако овладеть этой мощью требует огромного труда. — Немногие способны даже вообразить всё это, — отозвалась она, понимая, что говорит сейчас и о себе самой. — Да, это так, — вновь подтвердил он. — За многие тысячелетия ни у кого не нашлось достаточно мужества, чтобы обосноваться здесь. — Ни у кого, кроме моего Императора. Её взор на миг полыхнул дерзновенным огнём, но он почти сразу сменился истовой нежностью, а после — смущением. Палпатин с явным интересом наблюдал эти переливы эмоций, которые Исанн на сей раз даже не пыталась скрывать; когда же она склонила голову, он приблизился к Исанн и взял её руки в свои. — Трудности никогда не останавливали меня там, где я мог обрести поистине редкие сокровища, — его голос звучал тихо и потому особенно проникновенно. — Неукротимую энергию центра Галактики, своенравные луны Бисса… или ваши глаза. Исанн не сразу смогла осознать смысл сказанного. В своё время она выслушала столько презрительных слов и прямых оскорблений, которые относились к её необычной внешности — а теперь сам Император сравнивает её глаза с тем, что ему так дорого!.. — Всё, что другие клеймили позором и отвергали, поскольку в их душах царили страх и слабость, — пояснил он в ответ на её немое изумление. — Вы ведь верите мне?.. Мгновение внутренней борьбы увенчалось успехом, прежде чем в диалоге успела обозначиться пауза. — Безусловно, — коротко выдохнула Айсард, хотя где-то у края сознания робко бились несколько иные слова. Я люблю вас и не смею оскорблять недоверием..*.*.
— …Чудно, — Палпатин улыбнулся и чуть крепче сжал её ладони, прежде чем отпустить их. Исанн вновь прильнула к окну: луны всё ещё были видны на небосводе, однако их взаимное расположение заметно изменилось. Стояла глубокая ночь; до рассвета оставалось ещё несколько стандартных часов, но вечер был далеко и безвозвратно позади — не столько во времени, сколько относительно тех событий, что так нежданно разделили жизнь на «до» и «после». После Бисса. — Смею надеяться, вы всё ещё не разочарованы? — с иронией осведомился он, и Айсард непринуждённо рассмеялась. — Мне докладывают, что некоторым становится здесь очень тоскливо во время длительных командировок. — Смею предположить, ваше величество, что они из тех, кто видит в этом покое лишь покой, — отозвалась она. Луны беспокойно мерцали; судя по всему, за пределами помещения поднялся сильный ветер — более мощный, чем обычно в этих слоях атмосферы. У поверхности планеты поднимались низкие облака. — Покой?.. — переспросил Император и сделал шаг в сторону. Повинуясь лёгкому мановению его руки, в полу чуть поодаль открылся небольшой люк. Незаметный механизм поднял на поверхность широкое угольно-серое кресло с высокой спинкой. Дождавшись, когда оно остановится на своём месте, Палпатин вновь повернулся к Айсард. — Отдохните немного, — коротко пояснил он в ответ на её вопросительный взор. — Вам следует беречь себя, особенно после грубой посадки. Исанн подчинилась, внутренне согласившись с тем, что и вправду очень устала. Похоже, ему нравилось о ней заботиться. В этом проявлялась какая-то особая грань его могущества; и оттого неожиданная щедрость требовала безоговорочного принятия — вопреки стыду и неловкости, вопреки огромной дистанции между Императором и его подданной… От всех этих мыслей голова ощутимо шла кругом. Исанн плотнее закуталась в шарф и прижалась к спинке кресла. Сквозь полуприкрытые веки она продолжала созерцать ночное небо и силуэт Императора. Он всё ещё стоял у окна и глядел в пространство — отрешённо, будто в полном уединении, которое он столь ценил; и тут Исанн вдруг поняла, насколько высокое доверие было оказано ей сейчас. «Мой Император…» — прошептала она одними губами: не как зов, но как благодарность, — и на это не могло быть лучшего ответа, чем сосредоточенное молчание..*.*.
Когда она открыла глаза, в окно бил яркий утренний свет. Окружающая обстановка представляла собой скромную, но уютную спальню; попытки Исанн вспомнить, как она здесь оказалась, ни к чему не привели. На столике у кровати лежал до боли знакомый датапад с документами. Часы показывали десять часов стандартного времени. Официальная аудиенция для обсуждения текущих вопросов была назначена на двенадцать. Руки сами потянулись к устройству: нужно было освежить в памяти повестку дня и уточнить план доклада. К счастью, из документов ничего не пропало — система защиты данных выдержала физические перегрузки. Однако долго поработать не удалось: дверь открылась, и с порога донёсся голос протокольного дроида. Рефлексы не подвели: миг — и Айсард уже оглядела внезапную «гостью» с ног до головы. «Модель неизвестная, женская модификация», — зачем-то пронеслось в голове, пока дроидесса собиралась с мыслями. Впрочем, кажется, спешить было здесь не в обычае. — AP-7 «B», — коротко представилась та. — Госпожа директор, мне приказано сопроводить вас в столовую. — Не сейчас, Эйпи, — Исанн покачала головой. — Слишком много дел. — Возможности отказаться не предусмотрено, госпожа директор, — настаивала та. — Я могу помочь вам собраться. Айсард рывком откинула в сторону одеяло. Датапад так и остался лежать на подушке. — Не стоит, Эйпи, я справлюсь. «Не предусмотрено…» — прозвучало тихим эхом совсем иного голоса; на миг Исанн даже показалось, что в воздухе всё ещё носится лёгкий суховатый аромат, который всегда сопровождал присутствие Палпатина. Внутри что-то слегка заныло от неловкой благодарности; веки дрогнули, и губы будто вновь ощутили биение пульса под кожей. Это было сейчас неправильно и неуместно — но всё же что-то с уверенностью подсказывало Исанн, что Император не стал бы сердиться на неё. Значит, можно позволить себе загадочно улыбнуться.