* * *
Крылья вскроют моим облакам животы. Вперемешку осенняя грязь и цветы. В гостиной было шумно. Накануне праздников всё общежитие 3-А класса, будто в отместку осенней, бесснежной зиме, закатило шумную рождественскую вечеринку. Когда Айзава под их обещания «мы сейчас тоже ляжем, правда» удалился к себе, ребята достали запрятанный алкоголь. Час спустя Бакуго, лишь раз отпивший из фужера с шампанским, поднял глаза на подходящего к его дивану Тодороки. Шото рухнул сначала на мягкую спинку, а затем, слегка поколебавшись, но посчитав, что сегодня он может и рискнуть, упал головой на колени Кацуки. Бакуго спросил, сколько тот выпил. Шото ответил, что не пил ничего. Оставаясь в этом же положении, они разговорились. Болтали о том, о чём болтают все ученики на последнем году обучения, – о будущем. Бакуго спросил, пойдет ли тот к Старателю. Тодороки напомнил, что отец ждёт в своем агентстве и его. –Только через мой труп. Хотя… Ты уже решил, точно хочешь туда? –Пока не точно. Если найду место получше – поменяю планы. Так что насчёт тебя? Бакуго хмыкнул. Он почему-то немного нервничал, и это побудило его захотеть взять, не поднимаясь, свой стакан с шампанским. Почти достигнув цели, парень случайно задел лицо Шото, проведя ладонью по его лбу. Двумордый улыбнулся. У него заблестели глаза. –Я не верю, что ты ничего не пил. –Можешь не верить, Бакуго, – Шото поднял руку, и провел пальцем вдоль брови. Не своей брови. У Кацуки по коже побежали мурашки. – Я хочу записаться на американскую стажировку. Говорят, если ты их устраиваешь, то тебе предлагают постоянную работу. В американском агентстве, прикинь. – И потом остаться там жить? Тебе не страшно улетать так далеко, оставлять семью? Ты вроде бы никогда не был в США. –Двумордый, насколько я знаю, ты тоже. Я не уверен, что даже Яойрозу туда долетала. Зато какие перспективы, прикинь! Шото кивнул. Кацуки показалось, что он сделал сложное лицо, потому что думает. Тодороки рассматривал губы Кацуки. –Я бы тоже записался с тобой, Бакуго. Кацуки наклонил голову. Внутри него разрасталось что-то новое и неизвестное, тёплое. –Только не кусаться, – прошептал Шото Кацуки в губы, улыбаясь. Кацуки его поцеловал.***
Не прощайся со мной, улыбнись и вперед. Аккуратнее будь – за окном гололёд. –Ты не пришел. Бакуго смотрел, как счастливый Мидория поднимался за своей грамотой. Весь выпускной мама Деку плакала, и казалось, что гордость-всей-её-жизни вот-вот к ней присоединится. Преемник Всемогущего. Лучший ученик в их классе. Один из сильнейших героев этого города. Родители Бакуго тоже смотрели на них, нарядных, гордо ожидавших своей очереди. Папа слегка помахал им. Зная, что Бакуго не ответит, ему широко заулыбался Киришима, стоящий позади друга. На кресло слева от мамы сел Старатель, чтобы лучше рассмотреть своего сына. Плечо Шото касалось плеча Кацуки. –Я сдал экзамен без тебя. Шото молча рассматривал носки своей обуви. Он очень хотел поднять глаза, выдержать взгляд Кацуки. Сказать что-нибудь в ответ. Подошла очередь Кацуки. Перед тем как выйти вперед, он чуть повернул голову, чтобы, выдохнув, добавить: –Меня там уже ждут. Шото наконец-то поднял голову, чтобы посмотреть на него. Бакуго натянул странную, неестественную улыбку и сделал первый шаг. * * * За окном мёрзлый снег и продрог небосвод И в снежинках растаявший твой самолёт Наплевав на бесконечный поток шуток, автором которых была мама Кацуки, Шото просидел с ним весь вечер. Официальная версия: он помогает однокласснику – хотя они уже даже не одноклассники – собирать вещи. Кацуки не спорил, но был каким-то слишком сосредоточенным и серьезным. Даже почти не ругался. Шото предположил, что он так сильно переживает, удивившись, что Бакуго это умеет. –Давай сюда, я уложу. Так будет быстрее. –Ты уже здесь, мальчик, так что быстрее у него вряд ли получится, – Мицуки с кухни заливалась хохотом. – Проводишь его до аэропорта, ладно? Мне с отцом на работу с утра, вылет в три, и я лучше поплачу дома. Все равно тяжело расставаться. Последнюю фразу мать добавила чуть тише, немного вздыхая, одновременно и ехидно-счастливая, и печальная. – Конечно, можете на меня положиться. Бакуго отстранился от чемодана, чтобы напомнить: полагаться на тебя – идея так себе. Когда они были готовы выезжать, семья Бакуго собралась у двери. Такси уже поджидало. Мать поцеловала Кацуки, несмотря на его бурные возражения, сын в последний раз перед выездом назвал её каргой, а потом обнял и мать, и отца. Шото робко ждал в стороне. – Ну, погнали! – Бакуго схватил сумки и пнул ногой дверь. Они сели в машину. Кацуки еще раз проверил билеты и документы, судорожно роясь в карманах. Всё было на месте. Шото не спускал с него глаз. Ехали они недолго. Поглаживая складку на лбу напряженного, лежащего на его коленях Бакуго, Шото вспоминал вечер прошлого года. Тогда ему все казалось таким далеким. Будто это будет длиться вечно. Он точно так же лежал на коленях. Точно так же не знал, как сказать это Кацуки. Тодороки думал о себе лучше, но ошибался. Он испугался. И всё кончилось.* * *
Как печально, что я был к тебе не готов. Они стояли у касс, а уже на проверке талонов придётся расстаться. Сейчас Бакуго снимет куртку, положит её на ленту вместе с сумкой, наорёт на сотрудника аэропорта. Пройдет в зал ожидания. Сядет в самолет и… – Эй, ты правда решил записаться со мной? Ты реально это сейчас? Нет, Кацуки. Я не это хотел тогда сказать. – Почему ты не пришел тогда? – После прохождения регистрации Кацуки не спешил, понимая, что всё успевает. Понимая, что увидит Шото ещё не скоро. –Я… Ну же. «Я испугался, Кацуки. Не улетай, Кацуки. Останься со мной, Кацуки. Ты мне нужен». – Хорошо тебе долететь. – Я люблю тебя. – Напиши, как прилетишь. У тебя всё получится, я уверен, они будут в восторге. – Двумордый, у тебя со слухом проблемы, я же сказал, что… – Кацуки посмотрел на него полными ярости и, казалось, горящими глазами. Он запнулся, помедлил. Опустил взгляд, и схватил сумку. –Ты не пойдешь со мной дальше? Шото молчал. – Ладно. Давай прощаться. Ровно в три самолёт вылетел из токийского аэропорта. Через четыре часа он приземлится в Пекине, и уже другая железная птица будет пересекать океан. А сейчас на борту было спокойно. Ночной рейс, почти все уснули. Самолёт разогнался, убирая шасси. Позже техслужбам аэропорта поручат экстренно собраться. Окажется, что надо выслать работников к взлётной полосе. Несмотря на теплую японскую зиму, она почему-то покрылось льдом. Тодороки тупо смотрел на табло, наблюдая, как цифры и буквы сменяют друг друга. В какой-то момент они начали расплываться. Шото быстро провел по щеке тыльной стороной ладони. Отвернулся. В зале становилось холоднее. Приближался рассвет. Если тебе доведётся увидеть Нью-Йорк, Пролетая Бродвей или Бруклинский мост. Как печально, что я был к тебе не готов. Провожать не пойду – я стыжусь своих слёз