Cause you live your life in a coma, you're never awake Ты живёшь будто в коме, в постоянной отключке. If you'd open your eyes then maybe you'd see what's at stake Но если открыть глаза, то, может, ты сможешь увидеть, что на кону, You're sleeping, you're sleeping Ты просто спишь, ты просто спишь… Wake Up — NF
Какого это: просыпаться в объятиях любимого человека, прикасаться к нему безо всяких запретов, вдыхать его запах и понимать, что он только твой. Какого жить в обыкновенном мире, работать в местной забегаловке и по вечерам смотреть любимые фильмы, поглощая чипсы. Какого боятся грома и темноты. Какого ходить к родителям в гости. Какого видеть на тесте две полоски. Какого вообще жить? Дышать? Чувствовать? Я хотела чтобы мои близкие жили. Так как все. Чтобы Старки рубили деньги, чтобы Питер стал тем кем стал, Кевин писал музыку. И всё было как прежде просто без меня. Я ушла, потому что не хотела, чтобы из-за меня это будущее стерлось. Я написала им новое — без меня. Но спустя шесть лет — история вновь переписалась. Я увидела во снах то, что не следовало бы видеть. Я вновь нужна им, будто сама Вселенная, которая породила меня, нуждается в них. Я не контролирую свои попытки вернуться, из-за чего вчера я вернулась. Мне очень хочется жить обыкновенной жизнью. Очень. Но всё что я могу, эту чувствовать как мокреет моя подушка от моих же слёз. Вставай. Я открываю глаза и поднимаюсь на кровати. Где я? Я смотрю на свою руку — часов нет. Моё сердце начинает биться быстрее, я наклоняюсь и смотрю под кровать. Есть. Тянусь за белым ремешком и вставляю устройство в руку. У меня прекрасно получилось заменить браслет этими часами. Только сейчас до меня доходит: я не у Кевина. При этом я и не в новой квартире. Я заправляю короткую прядь блондинистых волос за ухо и оглядываюсь. Спальня в белых тонах с дорогущей мебелью в стиле модерн. Изголовье кровати безо всяких рельефов, — гладкое и чистое. Белоснежная постель пахнет свежестью, будто её только принесли из ателье. Туалетный столик с огромным зеркалом, около которого стоит стул с пакетом на подлокотнике. Тру глаза, пытаясь вспомнить события вчерашнего вечера и ночи. Мой желудок предательски урчит, и я вздыхаю. Откинув одеяло, замечаю, что на мне нет моей одежды, а лишь чужая рубашка. Что же я вчера творила? Я встала на пол и содрогнулась. В комнате раздался механический голос… ПЯТНИЦы? Жалюзи разъехались в сторону и из окон я увидела Манхэттен, освещенный солнцем. Уж очень мне интересно где я, раз я вижу башню Старка с высоты птичьего полёта. — Пятница, — обращаюсь я к роботу на руке. На часах высвечивается код доступа, который я быстро ввожу. — Сводку за последние двенадцать часов. На экране выходят входящие звонки, активность камней бесконечности и запись диктофона. Я нажимаю на последнее, но там лишь одни помехи. Какая вообще польза от этого интелекта? Меня раздражает эта рубашка. Я подхожу к туалетному столику, на котором лежит записка. Красивый размашистый почерк. За эти шесть лет ты утратила своё бесстрашие, Алексис. Хотя смелости позвонить у тебя хватило. Не бойся, мы не переспали. Ты находишься у меня дома, Таймс-Сквер — башня Паркера. Что тебя ещё может интересовать этим утром? Даже не знаю… Я был слегка удивлён, когда увидел на твоём пальце моё кольцо. Не придумывай себе дурацкие сказки, о том что теперь я буду возиться с тобой — нет. Проснувшись, надень то, что в пакете и иди домой — суббота как ни как. Мы не будем встречаться, если я этого не захочу. Думаю, на этом всё. Номер ты мой знаешь. П.Б.Паркер. Мой рот приоткрылся от удивления. Ладно, то что я в постели у Питера меня волнует в последнюю очередь. НО. С каких пор это заикающийся и вечно краснеющий Питер, будет указывать мне, что делать. Я была в шоке. Серьезно. Паркер считает себя пупом земли или как? Реально — вобрал в себя всё то, от чего я избавилась. Не буду я надевать твои вещи. Я лучше голой пойду, чем соглашусь на такие подачки. Значит — раньше я вела себя, как сука, но даже перед Питером стелилась как коврик, а сейчас он, но при этом клал на меня большой сами знаете что. Где моя одежда? Я в той же самой рубашке выхожу из комнаты. Настенные часы показывают начало двенадцатого. Всё что принадлежит мне, будто с лица земли стерли. Я иду по большому холлу, потом коридору, наконец-то находя лестничный пролёт. Ох нифига ж себе… Держась за перила из белого дерева, я иду по стеклянным ступеням. Я вижу свою цель: Паркер сидит спиной ко мне и мирно пьёт кофе. Откуда я знаю? Воздух пропитан этим запахом, но ведь он ненавидит кофе. На маленьком журнальном столике, который стоит под ступеньками, лежит газета, что сразу оказывается в моих руках. Я двигаюсь к той самой стойке, за которой сидит Питер. Его глаза устремлены в ноутбук и он что-то печатает. Я усаживаюсь напротив и с хлопком закрываю «Мак». Он непонимающе смотрит на меня, видимо, решил, что я уже покинула его покои. Не дождешься. — Тебе повезло, что я сохранился, — спокойно проговорил он, отставляя чашку в сторону. Его шоколадные глаза смотрят прямо в мои, отчего я забываю как дышать. Но лишь на секунду. Во мне нарастает истерика. — Ты не строй из себя богатенького мальчика, Питер, — мой язык как-то странно поворачивается на его имени. Слишком ласково. Он слишком странно смотрит на меня, сверху вниз что-ли. Но я ведь не нижу тебя, я росла в этой роскоши, дорогой. — А я и не строю, — жмёт плечами он. Господи, он так изменился. Его черты лице стали по истине мужскими, но при этом он такой красивый. Темно-бронзовые кудри лежат на его голове небрежно, будто он только проснулся. Широкие плечи, которые облегает точно такая же рубашка, какая надета на мне. — Я такой и есть, — он встает из-за стола и движется по огромной комнате. Что за неуважение. — Паркер, не испытывай мои нервы, — выкрикиваю я и подбегаю к нему. Мне приходится поднимать подбородок, чтобы точно смотреть ему в глаза, но меня не понятно от чего трусит. Он приподнимает один уголок четко очерченных губ, на секунду я забываю как дышать. — Вау, а вчера ты вела себя так, будто обыкновенная провинциалка, — одна рука его в кармане. Питер держит меня на каком-то расстоянии, которое я не решаюсь преодолеть. — Алексис, поверь, я изменился, — он вздыхает и мне опять становится не по себе. — Питер, поверь, мне абсолютно плевать, — передразниваю его я. По его лицу вряд ли можно что-либо понять, но в глазах его не понятный для меня огонь. Он обходит меня, будто я мебель, и проходит к картине, что висела под лестницей. Достал. Я вновь оббегаю его, и теперь уже нарушаю дистанцию. Я в каких-то десяти сантиметров от него. — Придурок ты, Паркер, — я произношу это как можно грубее. — Я в курсе, — он толкает меня к стене, кладя одну руку мне на талию, а вторую около моего уха. Он прижимает меня к холодной поверхности так сильно, что хочется вскрикнуть, но у меня не получается этого сделать, так как Питер накрывает мои губы своими. Ох… Чертов итальянский кофе… Я будто вернулась в шестнадцатилетний возраст, когда сама поцеловала его. Но как же Питер целуется сейчас… Он впивается мне в губы требовательным поцелуем, проводя языком по моему нёбу. Мою истерику как рукой снимает. Я дотрагиваюсь к его кучерям, запуская в них пальчики и слегка накручивая. Наши языки сплелись в непонятном для меня танце. В животе появился давно забытый комок, который быстро завязывался в тугой узел. Питер кусает меня за губу, слегка посасывая, тем самым вырывая у меня первый тихий стон. Ему сносит крышу. Он подхватывает меня под бёдра, не переставая целоваться, несёт к ближайшей ровной поверхности. Моя грудь вздымается от неровного дыхания. Сильные руки Питера поднимают рубашку и начинают исследовать моё тело. Он рывком раздвигает мне ноги и я улыбаюсь сквозь поцелуй. Чашка с недопитым кофе летит на пол и разбивается. Второй рукой он начинает расстёгивать пуговицы рубашки, которая находилась на мне. Он был уже практически на последней, как его телефон зазвонил. Комнату заполнила музыка комуникатора. Как в дешевом сериале он отрывается от меня и подносит телефон к уху. Питер не отходит от меня, продолжая стоять я меня между коленей, а я продолжаю сидеть на столешнице стойки, наблюдая за «неприступным» Паркером. — Паркер, — холодно отвечает он. Он хмурится и переводит взгляд на меня. Видимо, на том конце что-то важное. Питер гладит меня по голой ляжке большим пальцем, после чего облизывает нижнюю губу. — И что ты предлагаешь делать с этим? — я кладу руку ему на шею. Парень взволнован и я это чувствую. — Фу, Стелла, обязательно говорить мне об этом прямо сейчас? Позвони сама ему, я тебе не менеджер, — я слышу голос какой-то девушки. Скорее всего это та самая, которая была в комиссии. — Это тебе нужно — не мне. То, что я тебе пообещал разобраться с этим, не значит, что я прямо сейчас всё брошу и поеду в офис разбираться, — он замолкает на какое-то время, после чего резко выдыхает и закатывает глаза. — Да, я не в офисе. Я был на совещании, и ты меня оторвала от инвесторов, всё пока, — Питер наконец-то отключает телефон. — Так на чем мы остановились? — он как чеширский кот улыбается и наклоняется чтобы поцеловать меня. Но у него вновь не получилось сделать это. В дверь зазвонили и уже я закатила глаза. Та минута страсти окончательно пропала и я спрыгнула со столешницы, попутно застёгивая пуговицы его рубашки. Питер стукнул кулаком об стол, что послышался хруст и двинулся к двери, которая находилась на этом же этаже. Открыв её, я услышала звонкое приветствие. Это Кевин и… Эмбер? Я схватилась за голову, пытаясь придумать: куда мне спрятаться? Я быстро поднимаюсь по ступенькам и возвращаюсь туда, откуда вышла пятьдесят минут назад. Как я могла не заметить своей одежды? Она лежала на маленьком кожаном диванчике, опрятно сложенная. Я в попыхах натягиваю шорты. И на секунду мне кажется, что они слишком свободно на мне сидят. В отражении я вижу себя с глупой улыбкой на лице. «Ты оскорбила саму себя», — говорит внутренний голос, а я ещё шире улыбаюсь. На столе лежит какой-то блеск, которым я подкрашиваю губы, он новый. Пальцами сооружаю что-то адекватное на голове и заправляю рубашку Питера внутрь шорт. Как можно тише, я выхожу на лестничный пролет и приседаю между перегородками, чтобы видеть происходящее в гостиной. Эмбер чем-то обеспокоена. — Знаю, я должен был сказать тебе, когда просто так сорвался в Сиэтл, но она вчера перестала брать трубку, и я понятия не имел где она может быть, — Кевин чуть-ли не рыдал, говоря обо мне. Питер сидел, поджав губы. Сто процентно давил усмешку. — Я такой идиот, что теперь делать? — друг хватается за голову и Эмбер гладит его по спине. Мои часы начинают странно пищать и я теряю равновесие. Пытаюсь закрыть рукой это дурацкое уведомление, но получается плохо. Я не читаю сообщение, а лишь отключаю устройство. Что-то часто П.Я.Т.Н.И.Ц.А. начала показывать опасность. Внизу разговоры замолкают, пора уже привыкнуть, что с моим везением, я попадаюсь абсолютно на всём. Я резко выдыхаю и спускаюсь по ступенькам. Кевин не обращает никакого внимания, просто смотрит в пол, подпирая руками подбородок. Но вот Эмбер подрывается с дивана и бежит на встречу, на секунду мне кажется, что она замахнется чтобы ударить меня, но это не происходит. Она сцепляет зубы. — Ты, мать его, что творишь? — шипит она и я виновато опускаю глаза. Я впервые признаю свою вину. Парни, которые сидят на диване, смотрят на нас с неким интересом. — Ты нагрубила самой Эбигейл! Тебя за это и выперли из Джуллиарда! Почему ты никак не научишься держать язык за зубами? — теперь ясно почему она в таком расположении духа. Я закатила глаза и двинулась к разбитой чашке. — Я уже молчу про место, где ты сейчас находишься! Мои руки касаются осколков, которые в ту же секунду оказываются на прежнем месте. Я беру палец в руку и высасываю кровь из появившейся ранки. Здоровой рукой клацаю на часах нужную комбинацию и правильно провожу рукой над чашкой, — она в ту же минуту становится такой, какой была. — Алексис! — вскрикивает подруга и я вздрагиваю. Меня до жути раздражает, когда она так орет. — Эмбер! — повторяю я за брюнеткой, и она искажается в лице. — Я вовсе не заставляю тебя находится здесь. — Мы же хотели вместе поступить тут, купить квартиру, — на несколько тонов тише проговорила Эмбер. — Ну как видишь, я лохонулась и теперь ты встречаешься с моим лучшим другом, к которому переедешь, — я указала на Кевина, который сидел полуоборотом. — А я так и буду работать в ресторане и периодически спасать чью-то жизнь, — вздыхая проговорила я и обхватила себя руками. Вечно я делаю кого-то счастливым, кроме себя. Мои глаза метнулись на часы. Что-то долго я нахожусь у Паркера. Молодец, так держать, растеряй всех друзей и останься одна — как ты любишь, Алексис. Я оборачиваюсь на Питера. — Мне пора, спасибо за гостеприимство, — я пошла к нужной двери на этом же этаже. — Стоять, — парень вырос около меня, хватая за запястье. — Тебя не выпустят без меня, плюс, я подвезу тебя к нужному месту, — его голос вновь холодный и безо всяких чувств, отчего мне становится не по себе, а в груди что-то туго ноет. Питер обернулся на друзей. — Только не на диване, — Кевин запустил вслед подушкой. Никогда не понимала, зачем для жилой башни столько этажей? Ладно мастерская, возможно, прачечная, спортзал, бассейн, но под что отдать тридцать этажей? У Тони были ещё боевая комната и зал для совещаний. Но вряд-ли тут есть такой, учитывая, что офис находится где-то в другом месте. — Это жилой комплекс, — Питер умеет читать мысли? Он ответил на мой немой вопрос. — Кто угодно может купить здесь квартиру. Мы вывернули в просторный холл, в конце которого были двери лифта. Значит ночью он тащил меня на руках. Вряд-ли я смогла бы подняться по этим ступенькам, что находились около лифта. Он нажимает на серебристую кнопку, а я вновь оглядываюсь, будто никогда не была в подобных «башнях». Доносится характерный звук и двери лифта открываются, после чего мы заходим. — Оружейный бизнес это не выгодно, — говорю я и Паркер приподнимает бровь. Он слишком много о себе возомнил, это как бы у меня, а не у него голова лучше всего варит. — Что? Рано или поздно Пентагону и всем вооруженным силам США надоест обыкновенное оружие и нано-технологии, они возьмут и купят у кого-нибудь ядерное оружие и вы останетесь банкротами, — я провожу рукой по серебряной панели внутри лифта. — И что ты предлагаешь? — неужели Питер Паркер заинтересовался? Я приподнимаю уголок губ и отбрасываю волосы назад. Черт. Я до сих пор в его рубашке. — Энергетика — выигрышный вариант. Я когда-то говорила об этом Тони, но он сказал, что Маска в этом деле обогнать невозможно. Но Илон-то теперь у нас механик, а энергетика простаивает и наполняет карманы страны. Купив только одну центральную электростанцию Нию-Йорка — ты получишь денег в три раза больше, чем продавая своё оружие США, — жму плечами. В лифт заходят четыре человека, места становится меньше. — Не хочешь стать финансовым директором? — у него дурацкая привычка запускать руку в волосы. Он говорит это на полном серьёзе. — Воздержусь, — конечно, хочу. Но не могу и не буду, потому что слишком мало времени прошло. Я чувствую его руку у себя на бедре и моё дыхание становится рваным. Впереди стоят люди, а позади нас зеркало. Дрожащей рукой, я пытаюсь перебить его, но получается плохо. — Уверена? — его голос точно такой же, но он продолжает тянуть из шортов рубашку. Я облизываю губы и перевожу взгляд на него. — Я соглашусь, если ты прекратишь, — прошептала я. Двери лифта раскрылись и люди начали выходить. Ох… Какой же жаркий сегодня день. Конец августа, а жара стоит небывалая. Питер что-то проговорил охраннику, потом открыл мне стеклянную дверь, пропуская вперед. Перед зданием уже стояла машина, в которой ждал водитель. Ну да, кто же водит машину сам? Паркер, как джентльмен, открыл дверцу в машину. Никакого запаха бензина. Я облегченно выдыхаю. Питер садится рядом, и водитель без всяких вопросов выезжает с подъездной. Господи, походу все, кто работает на Паркера боятся его. Парень нажимает на кнопку, и перегородка между передними и задними сиденьями занимает своё место. Он снимает с себя пиджак. Когда он успел надеть его? Я молча смотрю на свои пальцы, и нервно кручу кольцо. Отчего я нервничаю? Я нахожусь в машине рядом с человеком, который находится на третьем месте по богатству в мире. Неужели он тоже так нервничал рядом со мной. Он накрывает мои руки своей ладонью, а моё сердце сейчас выломает рёбра. Питер переплетает наши пальцы, после чего тянется меня поцеловать. От одного его дыхания на моей шее, по всему телу выступают мурашки. Твою мать… Его губы дотрагиваются к коже за ухом и я резко выдыхаю, облизывая губы. Я могу прекратить трястись, будто от холода. Машина останавливается. Питер отстраняется от меня и смотрит в окно. На дороге что-то происходит. Он хмурится, после чего открывает дверцу машины и выходя на улицу. Он смотрит на меня сквозь затонированные окна и уходит вперед. Он, наверное, думает, что я останусь сидеть внутри, зря, ошибается. Я выхожу из машины и, ускоряя шаг бегу по дороге, на которой образовалась длинная пробка. Громкие сирены полицейских машин — вряд-ли это обыкновенная авария. Мужской голос говорит в рупор с просьбой опустить оружие. Я протискиваюсь сквозь полицейских, которые всячески пытаются остановить меня. Слева я замечаю Питера, у которого на руке, вместо часов образовался шутер. Мужчина держит девушку под горло, мало того, к её голове приставлен пистолет. Где-то я уже видела этого придурка. — Не советую тебе, Паук, — его взгляд устремлен на Питера и я сглатываю. — Дайте мне проезд и никто не пострадает! — Мы ловим его целый год, — слышу за спиной. — Но мы не можем рисковать девушкой, — я вновь смотрю на сумасшедшего, после чего перелезаю ограду. — ВЫ КУДА? Они не успевают словить меня за руку. Я уже стою перед мужчиной, который облизывается. Его желтые от табака зубы искажаются в подобии улыбки. Спутанные длинные волосы, которые вряд-ли он когда-то мыл. Девушка в его руках трясётся от страха. Я в упор смотрю на пистолет, меняя его в своей голове на что-то менее опасное. Быстро соображая, в моей голове всплыл обыкновенный резиновый мяч. В секунду, оружие преображается в детскую игрушку. Лицо преступника лишь на секунду меняется. Из рукава кофты второй руки он вытаскивает нож и я сцепляю зубы. Вдруг он отпускает заложницу и бросается на меня. — Алексис! — вскрикивает Питер и рывком движется ко мне. От испуга мои уши закладывает, а мозг перестаёт функционировать как надо. Пятница оповещает об опасности, что-то поздновато. Теперь уже в моему горлу приставлен нож, что останавливает парня. Мужчина очень плохо пахнет и я не пытаюсь вырваться. Я вспоминаю о словах матери. Выхода у меня нет. — Эй, — обращаюсь я к мужчине, а он продолжает вдавливать меня в себя. — Тебе нравится это? — моё горло сдавливается. Преступник кивает. — А мне нет! Используя камень силы, я бью его в живот. После чего припечатываю его к земле. Даже когда я была так называемым супер-героем, я никому не показывала свою силу, но сейчас, все камни бесконечности в ходе. Эфиром я связываю ему руки, а еще одним ударом отключаю его. Только поднявшись с земли, я почувствовала жгучую боль на теле. Я не рассчитала силы и видимо не смогла полностью отвести от себя нож. На белоснежной рубашке Питера Паркера появилось пятно от крови. Парень схватил меня под локоть отводя от места событий. Полицейские начали погружать этого придурка в машину. Толпа обрадованно завопила. Если бы не Питер, который взял моё лицо в ладони, я так бы и смотрела на происходящее. — Я думал ты лишилась сил и поэтому сбежала, — в его глазах читалось непонимание, а лицо наконец-то не было каменным. Я вновь видела перед собой того Питера, с которым познакомилась. Лицо с мелкими веснушками, карие глаза, отражающие солнечный свет, четко очерченные губы, которые он постоянно облизывал. Он со всей силы прижал меня к себе, а я дрожащими руками ответила. — Пошли, у тебя кровь, надо в больницу, — Паркер потянул меня в обратную сторону, туда, где стояла его машина. — Это всего лишь царапина, — проговорила я, держа руку около шеи. Понятия не имею почему, но рана не заживала, что очень меня волновало. Питер скомандовал водителю в больницу, но я назвала свой новый адрес. Я ненавижу больницы. Лицо парня заметно изменилось, когда машина остановилась около Вест 194. Рубашка неимоверно неприятно липла к телу не только от жары, а от засохшей крови, что продолжала стекать мне на грудь. Мы поднялись на девятнадцатый этаж, а Питер так и не поменялся в лице. Когда я начала открывать квартиру, он приподнял бровь. — Мэй знает, что ты жива? — я дернула ручку на себя и прошла в квартиру, следом зашел Питер. — Знает, — я села на диван, будто меня не резанули ножом. Рядом стояло зеркало, в которое я посмотрелась. Царапина оказалась больше чем я думала. Питер не задержался на пороге, а быстрым шагом прошел к маленькой кухне и извлёк из одного нижнего ящика аптечку. Я отчаянно пыталась заживить порез, но получалось очень плохо. Точнее вообще никак. Парень сел рядом со мной, разворачивая к себе. — Да ладно тебе, Питер, — пыталась отмахнутся я. — Ты либо сядешь смирно, либо тебе придётся вернуть эту рубашку чистой, — я укусила себя за губу и убрала рукой волосы, открывая шею. Питер расстегнул три верхние пуговицы рубашки, после чего вытер запекшуюся кровь мокрым полотенцем. Я жмурилась от жгучей боли, которую причинял мне Питер, зашивая порез. Его шершавые пальцы касались моей кожи с таким трепетом, что на секунду мне показалось, будто я та фарфоровая кукла, которую боятся разбить. Периодически он дул на рану, прямо как маленькому ребенку, но мне было до жути приятно. Питер был сосредоточен и я смотрела на то, как он прикусывает губу, когда чувствует, что делает мне больно. Черные ресницы отдавались тенью на лице. В какой-то момент, я убрала егу темные пряди волос, которые упали ему на лицо. Мне даже показалось, что его дыхание сбилось. С последним стежком, он бережно поцеловал меня в шею, после чего отстранился — любуясь своей работой. Паркер встал с дивана и двинулся в кухню, чтобы поставить аптечку на место. Видимо, его телефон выпал из кармана, так как сейчас он звонил. На экране высветилось имя «Стэлла». — Лекс, ответь, мне никто важный не звонит, — я пожала плечами и сдвинула звонок в сторону. Послышался женский голос. — Питер, ты же сказал, что едешь в офис. — Он и едет, — отвечаю я, поднимаясь с дивана и прошагивая по гостиной. — А ты ещё кто такая? — раздраженно выпаливает Стэлла. — Финансовый директор Паркер Энтерпрайз, — невозмутимо отвечаю я, и вижу лицо Питера, которое озаряет улыбка. На том конце трубки слышится фырканье. — А телефон ты ему можешь дать? — ещё грубее задает вопрос девушка. Я протягиваю телефон Питеру, который тут же отбивает звонок. Я приподнимаю бровь. — Не обращай внимания, — он кладёт телефон на стол. — Ты так поедешь в компанию на совет директоров? — я приподнимаю бровь. — Там, кстати, будет и Тони. Я киваю. Лучше бы не соглашалась, пусть хоть бы трахнул меня в том долбаном лифте при всех, чем сейчас я стою и думаю, как сильно я лажаю. Расстегнув сумку, я слегка скривилась. Максимально официальное, что у меня есть — это юбка карандаш и блузка с коротким рукавом. Я оборачиваюсь на Питера, показывая одежду. С минуту он смотрит на меня, а потом одобрительно кивает. — Отвернешься? — я приподнимаю бровь, а Питер заливается смехом. — Серьезно? Ты в шестнадцать без разговоров могла раздеться передо мной, а в двадцать два стесняешься? — парень подходит ближе. — Да я сам тебя раздену, — я поджимаю губы, расплываясь в улыбке, после чего жму плечами, расстегивая его рубашку. Оставшись в одном бюстгальтере, я надеваю через верх блузку. — В моём офисе девушки носят колготки, — Паркер указывает мне на ноги. — Я не попадаю под всеобщие правила, — я расстёгиваю шорты и тянусь к юбкой, при этом оборачиваясь к парню спиной. Одним движением он дергает меня за талию, прижимая к себе. Питер облизывает губы, а его рука спускается ниже. Он проводит пальцами по моему бедру, после чего сжимает мою пятую точку, от чего я резко выдыхаю. Моё сердце в который раз за день вырывается из груди. — С-совет директоров, П-питер, — дрожащим голосом проговариваю я, что явно нравится ему. Наверное, Паркер наслаждается моей беспомощностью, так как он повторно проводит рукой по моей ноге, а только потом отпускает. Уже быстрее надевая юбку, я обуваю кроссовки, спешно зашнуровывая. Выпрямившись пред Питером, я чуть-чуть приподняла голову, чтобы не смотреть на него из-под лобья. Он самодовольно улыбнулся, отходя в сторону.***
— Какой смысл собирать собрание и не приходить на него? — закатил глаза начальник охраны. Мужчина лет сорока пяти, с цветом кожи шоколада. Он всегда всем не доволен. — Марти, ты на него работаешь, соизволь подождать, — проговорил Старк, проходя на своё место. Он один из инвесторов, и без него не проходит ни одно собрание. Семь директоров каждого подразделения и один инвестор сидят за круглым деревянным столом цвета металла. Панорамные окна открывают вид на Манхэттен, который продолжает жить своей жизнью. Наконец-то в пустом коридоре слышаться шаги и стеклянные двери раскрываются. Первой в зал захожу я, а только после Питер. Тони, как всегда, — не обращает ни на кого внимания, а лишь выстукивает пальцами по деревянной поверхности. Директора уселись на свои места, я же заняла свободное место подальше от Питера. — Прошу прощения за задержку, — говорит он и что-то клацает на ноутбуке, выводя картинку на интерактивную доску. Лицо Питера вновь не выражало никаких эмоций, быстро же он может меняться. — У нас была небольшая заминка в финансовом плане, из-за чего и бы уволен прошлый финансовый директор. Все вы знаете, что компания без такой важной составляющей, функционировать не может. Именно поэтому я вас и собрал — я нашел нового финансового директора, — парень посмотрел на меня и только после указал рукой. — Алексия Старк, собственной персоной. Первым обернулся Тони. Я даже увидела, как тот вздрогнул. После — на меня уставились все остальные, не веря в происходящее. — Питер, — обратился к владельцу Старк, не сводя с меня глаз. — Ты веришь этой самозванке? — я укусила себя за язык. Ответа не последовало, так как я будто жопой чувствовала, что должна ответить. — Прости, Тони, но даже ты не можешь называть меня самозванкой, — как можно спокойнее проговорила я. — А ну-ка, Алексис, пошли поговорим, — Старк резко встал из-за стола, отчего на секунду замялась, но последовала за мужчиной. — Продолжите собрание, мы быстренько, — мужчина подтолкнул меня к выходу. Старк вел меня к безоконной части коридора. Это был самый конец пространства и туда практически не попадал солнечный свет. — Дорогая моя, если ты решила воздействовать на две компании сразу, то я тебя уверяю — у тебя это не получится! Алексис умерла, и все это прекрасно знают, — прошипел Тони и я приподняла бровь. — Может не зря я тогда ушла от тебя, — риторический вопрос и мужчина искажается в лице. — Я никому ничего доказывать не буду, а если ты не хочешь верить — тебя никто не заставляет, — я разворачиваюсь на пятках и начинаю уходить, как названный отец хватает меня за руку. — Единственное на что у тебя аллергия? — прищурившись, спрашивает он. — Яблоки, — выплёвываю я. — Алексис… — Придурок Тони, который не верит в живую дочь, — закатываю глаза я и теперь уже точно возвращаюсь в зал, чтобы продолжить собеседование. Питер смотрит на меня с вопросом во взгляде и я легонько киваю. Я подхожу к своему месту, но не сажусь, чтобы все меня видели. — Я действительно Алексис Старк, — в комнату заходит Тони и он громко говорит «ага». — Все отчеты ей, а она мне. И поверьте, она по хуже будет, — он как-то странно смотрит на меня. — Собрание завершено, — слышно бубонение начальника охраны и все расходятся. Когда все покинули этаж, я подошла к Питеру, который вел разговор со Старком. Тони улыбнулся мне, так как никогда не улыбался, и притянул к себе, обнимая за плечи. — Лекс, подожди в коридоре пожалуйста, — обращается ко мне Питер и я, приподняв бровь, выхожу за стеклянные двери. — Ну и? — продолжается разговор. — Что ты Стэлле скажешь? — Тони щурится. — Ты же сегодня собирался делать ей предложение. — И сделаю, — кивает Питер. — Алексис когда-то сказала, что я не смогу сделать ей больно из-за любви, но она ошиблась — я сумею, — с этими словами он выходит из зала и улыбается мне, думая что я ничего не слышала. Теперь, я поняла, из-за чего мои раны не заживали. Камень души потерял свои свойства.