Round And Around I Go

Питер тихо вздохнул и подавил желание повернуться на стуле и в который раз посмотреть на часы. Учительница уже сделала ему выговор, когда это случилось в третий раз, и он реально не хотел остаться после урока или, что хуже, объяснять Мэй, почему он получил наказание за хулиганское поведение. Потребность выбежать из школы, надеть костюм и раскачиваться на паутине по городу становилась всё сильнее с каждой медленно тянущейся секундой, и Питер просто хотел знать, как долго он уже пойман в ловушку этого душного класса. Ну почему он оставил свой телефон в шкафчике?.. Нед бросил на него раздражённый взгляд, и Питер понял, что снова начал дергать ногой, и потому заставил себя остановиться. Школа казалась такой бессмысленной в последнее время. Математические задачки, над которыми сейчас все работали, были умопомрачительно просты, и он записал ответы на них в тетрадь годы назад. Нед тоже закончил, но, в отличие от Питера, его лучший друг не возражал против свободного времени, главным образом потому, что читал комикс, который неуклюже прятал от чужих глаз за папкой. Питер был почти уверен, что их учительница заметила это, но ей было всё равно, потому что это не мешало лекции. Глубоко вздохнув, он сосредоточился на своих одноклассниках, чтобы отвлечься. Джесс передавала Мэдди романтические записки, судя по их раскрасневшимся щекам и дрожащим пальцам; это было довольно мило — то, как они обе продолжали настаивать, что между ними ничего нет, когда буквально каждый поймал их за флиртом один раз или больше, и действительно, фотографии в Инстаграме просто всё подтверждали. Парочкой рядов вперёд Тайлер просматривал галерею моделей в бикини на своём телефоне. Рядом с ним Доминго начал украшать маленький рисунок Человека-Паука крошечными сердечками к большому унижению Питера. Он почувствовал, как его уши загорелись, и задумался о том, каково будет, если люди узнают, кто он на самом деле, и вдруг начнут перед ним заискивать. Питер заёрзал на стуле. Эта мысль совсем не уводила его от того, что он так старательно игнорировал. Была причина, по которой он хотел удрать отсюда и с головой окунуться в борьбу с преступностью. Ну, честно говоря, причин было много, но одна из них заключалась в том, чтобы убежать от своих проблем. Ему было бы ещё больше стыдно за себя, не включай его сомнительный компенсаторный механизм* в себя помощь людям. Он был так расстроен тем, что не мог понять себя. Он задыхался от растущего подозрения, что с ним что-то не так, что это нечто менее социально приемлемое, чем суперсилы. Старшая школа, как понял Питер, отличалась от средней одной очень существенной деталью: всё внезапно стало завязано на мальчиках, девочках, свиданиях и, конечно же, сексе. Может быть, всё это началось уже в средней школе, но тогда Питер был счастливо погружён в свои занудные исследования в научной фантастике, в сталкерство за Тони Старком в интернете — он в буквальном смысле впитал в себя каждый обрывок новостей и сплетен примерно за последние лет десять, — и учился собирать компьютеры. Жизнь была хорошей, простой. Но сейчас? Давление на тему отношений и потерю девственности было почти осязаемой силой, витающей в воздухе. Ему уже пятнадцать — он почти взрослый, серьёзно, — и он ещё ни с кем не встречался. Умом Питер понимал, что «ещё есть время» и «он ещё молод», а некоторые люди «начали встречаться только в колледже». Но эти успокаивающие мысли не смягчали вездесущность свиданий и секса, которые окружали его ежедневно, и постоянное чувство, что время не уходит — бежит. Сплетни, хвастовство, ставки, оскорбления, комплименты — всё это вертелось вокруг этих двух тем, которые вполне могли быть одной и той же, судя по разговорам его сверстников. Питер бросил ещё один взгляд на плохо замаскированные попытки Джесс и Мэдди общаться (серьёзно, математика в последнее время была неплохим развлечением) и попытался подавить разочарование, которое расползлось по нему подобно лесному пожару. Но разочарование лучше тревоги или жалости к себе, решил он мигом позже и нахмурился, глядя в свои записи. Джесс и Мэдди действительно повезло. У Питера не было никого, с кем бы ему хотелось быть. Не то чтобы у него было время зависать с кем-то, даже если бы он этого захотел. В этом плане его двойная жизнь хорошо об этом позаботилась. Но если быть честным, физическая близость — и в какой-то степени даже эмоциональная — немного его пугала. Это просто не казалось настолько привлекательным, каким это пытался показать Голливуд. Но, возможно, он просто не был готов показать свою уязвимость перед кем-то, да и не было ничего, что позволило бы ему извлечь из отношений хоть что-то, чтобы взамен дать возможность увидеть себя. Непрошеные мысли Питера вернулись к Лиз, и он вновь попытался понять, как его чувства к ней вписывались в эту картину. Он вспомнил, как его сердце сбивалось с ритма рядом с ней, как предательски розовели щёки, как будоражило её внимание, когда оно фокусировалось на нём. Никому не было нужды говорить ему, что она была кем-то, с кем хотелось встречаться — это было и так известно. Никто не пытался решить, кому быть самым-самым, это являлось чем-то коллективно принятым, и поэтому Питер никогда не сомневался в этом. До сих пор. Ему вдруг показалось, что он только что наткнулся на что-то полезное; может быть, подумал он, «хорошенькая», «горячая» и «привлекательная» — это не совсем одно и то же. Он вспомнил, как Тайлер смотрел на Джесс на физкультуре — напряжённо и настойчиво, и от этого Питеру стало не по себе. Он знал, что значил этот взгляд: Тайлер считал Джесс горячей. Этот взгляд нетрудно было расшифровать, он ловил его на лицах многих окружавших его людей, а нередко он сопровождался грубостями. Когда Питер посмотрел на Джесс, то подумал, что из-за своего растрёпанного пучка она выглядела довольно мило, а наклон её шеи был очень красивым, как на фотке из Tumblr, которую он видел на днях. Питер мог бы сказать, что её тело было красиво сформировано, но он не чувствовал в себе той настойчивости, которую видел на лице Тайлера… Или, может, она была, а он просто не понял этого? Как он мог определить, отличались ли его чувства от чувств других людей? У него был только один набор ощущений, к которым имелся доступ. Когда он пытался представить, как целует Джесс или прикасается к её коже, как близко он к ней находится, с ним не было ничего из того, что он себе представлял. Это было просто неловко… типа, как именно это нужно представлять? Но, может, у него просто не было подходящего воображения для этого, может быть, он почувствует всё, когда это действительно произойдёт? Если уж на то пошло, то мысль о другом обнажённом человеке заставляла его испытывать стыд, будто он пересекал границу — невидимую линию согласия, о которой никто не спрашивал и никак не упоминал. Точно так же он просто знал, что задница Джейка была слюнопускательной, но не мог сказать, почему или как, и в действительности он не чувствовал необходимости пускать эти самые слюни, он даже не мечтал об этом или, типа, не хотел тайно потереться о неё (как, кажется, хотелось Доминго, если верить слухам). Но это не обязательно должно что-то значить. Может, ему просто не нравилось объективировать людей, а может, Джейк был не в его вкусе… или Джесс… или Лиз… но разве Лиз не его тип? Её красота кружила голову, но он начинал понимать, что в его чувствах не было ничего сексуального. А ещё была эта чертовски смущающая вероятность, что он просто «поздний цветочек». Питер быстро перебирал пальцами ручку, сожалея, что не может выбраться из этого злополучного места. Знакомое чувство страха нарастало всё больше, постепенно заполняя его. Однако это не был страх за свою жизнь или за жизнь дорого ему человека, нет. Это было тем, от чего его дыхание сбивалось, а дышать становилось труднее, тем, что нависало над тобой даже тогда, когда все вокруг были счастливы и беззаботны… Это было растущее, нагнетающее осознание того, что с тобой что-то не так. Его суперспособности — это то, чем он отличался от других. Многие бы хотели оказаться на его месте, но нежелание заниматься сексом — не то, чем хотелось выделяться среди других. А может, он действительно хотел близости с кем-нибудь, но постоянное напряжение мешало понять это? Эти беспорядочные мысли забирали все силы, и в итоге окончательно сбили Питера с толку. Он постучал ручкой по тетради. Несмотря на то, что он старательно игнорировал свои проблемы, Питер поймал себя на том, что зашёл слишком далеко в своих мыслях. Так было всегда; они выходили из-под контроля, и обычно он застревал на месте с ощущением, что ужасно ошибся в своих рассуждениях. И не было никого, с кем он мог бы поговорить на эту тему. Он понятия не имел, как выразить словами творящееся у него внутри, и в принципе не знал, о чём должен спрашивать. В результате он сосредоточился на патрулировании больше обычного, надеясь, что его настроение улучшится, когда он будет кружить по городу и ловить плохих парней. Но это не сработало. А что, если он постарается сильнее?.. Задумается о супергеройстве ещё больше? Окей, ладно, его компенсаторный механизм не идеален. В этот момент всё это действительно отвлекало Питера — он больше чувствовал себя собой, когда носил маску и пускал паутину от здания к зданию, чем здесь, на твёрдой земле, со своим лицом, выставленным на всеобщее обозрение… и он возьмёт от ситуации всё, что сможет. Он — невероятный везунчик, ведь у него был Человек-Паук, и он уже не представлял, каково это — быть без своего альтер эго. И всё же где-то в глубине сознания мелькнуло крошечное сомнение: а что, если укус паука был причиной того, что он чувствовал себя… так? Вдруг это изменило его тело, и теперь ему не под силу то, что изначально удавалось с лёгкостью. Может, он просто… уже не совсем человек? Питер побледнел и задумался. Мысль не выходила из головы: если он позволит своим глупым чувствам подорвать репутацию Человека-Паука, то ему не будет покоя. В любом случае, это просто такой период; он создал проблему буквально из ничего. Он просто ещё не нашёл подходящего человека. Чувствуя под кожей зуд и нервно постукивая пальцами по краю стола, Питер сдался; он повернулся и посмотрел на часы. Как и ожидалось, учительнице это не очень-то понравилось. — Мистер Паркер… Но прежде чем она успела упрекнуть Питера, по школе прокатился громкий, пронзающий звон, оповестивший о конце занятий. Питер тут же вскочил со своего места, а через секунду оказался в конце кабинета. Спотыкаясь обо всё, что только можно, он попятился к двери, виновато улыбаясь своему лучшему другу. — Извини, мне нужно идти… ну, знаешь… моя стажировка. Нед понимающе кивнул, и Питер бросился к своему шкафчику, чтобы взять телефон и вытащить из рюкзака всё ненужное барахло. Он был готов надеть костюм хоть сейчас, лишь бы забыть обо всех своих проблемах хотя бы на время, но что-то подсказывало ему, что это хреновая идея. Похоже, придётся немного подождать. Он захлопнул дверцу шкафчика и пулей помчался по быстро заполняющемуся коридору, не обращая особого внимания на окружающую обстановку и судорожно тыкая в телефон. Оказывается, его уже ждало сообщение. ХЭППИ (15:43): встретимся на парковке. Застонав, он замедлился, чтобы потянуть время. Мог ли он притвориться, что не видел сообщения? Скорее всего, нет. Он неохотно присоединился к другим ученикам, которые также медленно выходили из школы. Это сообщение не могло прийти в более худший момент, чем сейчас, решил он. Обычно Питер не возражал против встречи со своим куратором. Вообще-то, их отношения улучшились с тех пор, как Хэппи усадил его, чтобы извиниться за своё пренебрежительное отношение и вяленькую поддержку в прошлом. Но по большей части их личные встречи всё так же шли рука об руку с коррекцией Свода Правил, поэтому у Питера были смешанные чувства из-за такого внимания. Но прямо сейчас, прямо сейчас он чертовски сильно хотел спрыгнуть с небоскрёба, наслаждаясь несколькими секундами свободного падения, которые обычно заставляли сердце парить, и может быть даже обменяться несколькими ударами с грабителем банка или, если повезёт, сразу с двумя. Не то чтобы он хотел, чтобы где-то случилось преступление, но ему действительно нужно немного выпустить пар. Не потребовалось много времени, чтобы заметить Ауди Хэппи или крупного мужчину в костюме с каменным лицом, прислонившегося к чёрной машине. К несчастью, он припарковался рядом с Флэшем. Ха, может, Хэппи скажет что-нибудь крутое, что заставит Флэша подавиться своими оскорблениями? Но Питер сильно в этом сомневался — он не настолько удачлив. Он быстро пересёк двор и, затаив дыхание, остановился рядом с куратором. Краем глаза он заметил, как Флэш уже собрался что-то сказать, но Хэппи одним отрывистым предложением лишил их обоих воздуха. — Садись в машину, Тони хочет с тобой поговорить. У Флэша отвисла челюсть, и Питер изо всех сил старался не подражать ему. — Я… Что? Мистер Старк? П-почему… Я имею в виду, мы должны встретиться на следующей неделе, что-то случилось? Хэппи подтолкнул его к задней двери. — Насколько мне известно, нет. Вещи с собой? Питер машинально кивнул и молча похлопал по рюкзаку. — Хорошо, тогда садись, — продолжил Хэппи и обошёл машину, направляясь к водительскому месту. Питер сделал, как ему сказали, и полностью проигнорировал ошеломлённого Флэша, хотя наслаждение его смущением и злостью наверняка взбодрило бы его. Вместо этого он сфокусировался на том, чтобы пристегнуться и попытаться расслабиться. Это ведь хорошо, да? Может быть, его ждёт миссия. Это же вполне могло случиться, даже если в действительности он в этом сомневался. Мистер Старк никогда не брал его на миссии и не отдавал никаких приказов. Ну, иногда они были, что-то вроде «Успокойся и не забудь сделать домашку», но Питер успешно научился это игнорировать. Хэппи выехал со стоянки, и Питер вздохнул. Скорее всего, их встреча не продлится слишком долго, и он сможет немного попатрулировать. Он покачал головой. Питер не понимал, что с ним происходит. Тони Старк хотел увидеть его, и, кажется, он на седьмом небе от счастья? Обычно они встречались лишь пару раз в месяц, чтобы мистер Старк мог обновить костюм (и, конечно, прочитать лекцию, пока не почувствует себя лучше, и дальше позволяя Питеру геройствовать). Разве это не та самая «отвлекающая вещь», которой можно воспользоваться, типа, прямо сейчас? Почему бы его фанатскому мозгу не перезаписать его рациональный мозг? Может, это из-за того, что сегодня он чувствовал себя в особенно расшатанном состоянии, и ему действительно нужно было сохранять спокойствие рядом с мистером Старком. Питер всегда был этаким заикающимся желе рядом со своим героем, каким-то образом умудряясь вести себя полным ребёнком, тогда как он изо всех сил пытался быть зрелым и ответственным и Кандидатом-в-Мстители-Номер-Один. И он то-очно не был хорош в притворстве, особенно в плане чувств, и Мистер Старк заметил бы, вздумай он это провернуть. Он всегда замечал. И Питер просто знал, что он огрызнулся бы, потому что мистер Старк действительно хорош в подначивании людей, и он действительно хотел сохранить это, ну, в тайне. Конечно, была вероятность, что ему повезёт и мистеру Старку будет всё равно. Пусть его часто спрашивали о жизни, он подозревал, что это, скорее, из вежливости; но Питер не знал, почему он был вежлив с ним, когда с остальным миром он был реально груб большую часть времени, а часто и с Питером тоже. Это просто казалось его настройкой по умолчанию. В действительности же мистер Старк не заботился о «подростковой драме», он заявил, что у него от этого сыпь. Странные поломанные чувства Питера считались подростковой драмой, не так ли? Значит, был шанс, что он сможет заставить мистера Старка оставить его в покое. Вскоре Хэппи въехал в подземный гараж нью-йоркского филиала SI, прерывая размышления Питера.