watch the queen conquer

      — Лена! Сними их с этой глупой собаки и заставь сидеть на месте! — Рявкнула Лилиан, ее терпение иссякло. Приглушив смех, Лена лениво пожала плечами, бездельничая на куче подушек на одеяле, разложенного на лужайке в тени большого дерева. Она улыбнулась, когда увидела, как две принцессы визжат от смеха, бросаясь на Аойфу, большую косматую собаку, терпеливую жертву, лежащую на земле. Выразив неодобрение, Кара встала с элегантного садового диванчика и подошла к своим дочерям.  — Давайте посидим смирно для нескольких фотографий, — сказала Кара, поднимая извивающуюся Эйлис; малышка болтала ногами, взъерошивая слои юбок движениями.  — Нет!  — Эйлис, — сказала Кара с легким предупреждением в голосе, взяв ее на руки, — будь хорошей девочкой для мамочки.  — Нет! Вздохнув, Кара покачала головой, глядя на Лену, которая все еще лежала, ее зеленые глаза блестели от удовольствия за темными линзами солнцезащитных очков. — Лена, пожалуйста, встань и усмири своих детей. Закатив глаза, Лена поднялась на ноги и босиком пошла по траве к своей жене, смакуя приятное ощущение. — Почему они всегда мои дети, когда делают что-то не так?  — Потому что ты та, кто постоянно их балует. Фыркнув от смеха, Лена присела в метре от собаки, вокруг шеи волкодава обвились две руки, когда двухлетний ребенок залез на нее и пытался заставить ее встать, как будто собака была лошадью. Язык Айофы свисал из пасти, и она выглядела безразличной к тому, что делает маленькая девочка. — Лираэль, обнимешь маму? Два разноцветных глаза взглянули на нее, и молодая принцесса одарила ее почти беззубой улыбкой. Она с трудом и не слишком элегантно слезла с собаки, споткнувшись о ее лапы, и испачкала белое платье травой. Все собравшиеся тепло рассмеялись — вся семья — кроме Лилиан, которая нахмурилась. Подбежав к своей маме, Лираэль обняла Лену за шею и позволила ей поднять себя. Она поцеловала девочку, и малышка засмеялась, когда Лена начала щекотать ее, подойдя к Каре. Королева провела рукой по длинным темным кудрям Эйлис и тоже поцеловала ее в щеку, когда маленькая принцесса потянулась к ней.  — Сделаем несколько хороших фотографий для бабушки? — Спросила Лена, строго глядя на дочь.  — Нет! Кара застонала, а Алекс рассмеялась, сидя за столом. — Из всех слов, которые есть на свете, почему «нет» их самое любимое?  — Они унаследовали это от своей матери, — сухо ответила Лилиан, покачав головой, и сделала глоток белого вина.  — Полностью согласна, — легкомысленно ответила Лена, ее губы растянулись в улыбке, — Кара иногда может быть такой упрямой коровой. Она встретила нечитаемый взгляд своей мамы и приподняла бровь, в то время как Лилиан вздохнула и обратила свое внимание на Сэм, которая сжала губы и старалась серьезно смотреть на женщину.  — Корова! — Воскликнула Лираэль. Застонав, Кара закрыла глаза и вздохнула, а затем посмотрела на Лену, ее жена рассмеялась. — Да, корова. А что говорят коровы?  — Муууу. Кара покачала головой, нежно посмотрев на дочь, идя к людям, сидящим за столом. Лена жаловалась на то, что им пришлось приехать в Торул на Пасху, несмотря на то, что она выполнила свое обещание годом ранее, но ее мать настояла на их приезде. Сады были украшены большими статуями кроликов ручной работы, изысканными шоколадными яйцами, сделанными из швейцарского шоколада, и на лужайку даже выпустили сотню дрессированных кроликов, которые время от времени прыгали туда-сюда. Лена неохотно согласилась приехать снова в этом году. Она сделала это для своих дочерей, зная, что они должны общаться со своей бабушкой, даже если Лена никогда особо не любила свою мать, хотя ее мама была без ума от двух маленьких принцесс. Для Лены этого было достаточно.        Сев в свое кресло, Лена крепко держала Лираэль на коленях, убирая хрустальные бокалы и столовые приборы подальше от дочери. Кара села рядом с ней, передав Эйлис сестре, которая улыбнулась, когда племянница потянулась к ней. На руке Алекс сверкало обручальное кольцо, и Лена посмотрела на него с неохотным удовлетворением. Год назад она дала Сэм кольцо, строго приказав ей не причинять боль своей невестке — Лена любила Алекс, даже если они время от времени пререкались, — и позволила лучшей подруге сделать все остальное. Все было не так плохо, как она думала, когда Алекс и Сэм стали встречаться, потому что, даже если бы у них ничего не вышло, Лена была уверена, что ничего не изменится. У нее были доказательства этого в виде Мэгги, которая стояла в нескольких метрах от нее, одетая в свой обычный черный костюм, и присматривала за ними — особенно за молодыми принцессами — беседуя с Элайзой, в то время как ее глаза осматривали все вокруг. Это было не так неловко, как Лена думала, что будет, когда Мэгги стала постоянной тенью их маленькой семьи, и было очень приятно снова видеть ее. За последние два года многое изменилось. Лена стала мягче благодаря материнству. Кара была права, когда сказала, что им пришлось бы бояться всю оставшуюся жизнь, если бы Алура осталась на свободе, но без угрозы, висевшей над их головой, они стали намного спокойнее. У них до сих пор было много охранников, но не больше, чем у любых других членов королевской семьи. Их жизнь стала намного менее удушающей. Все стало еще более интересным, когда они перешли от смены подгузников и грудного вскармливания к попыткам накормить кашей извивающихся детей, которые не хотели кушать, и девушки постоянно следили за двумя ползающими, хихикающими девочками. Лена за всю свою жизнь не была так счастлива. После того, как дети начали ходить, сделав первые шаги, это превратилось в непрерывную игру, когда девушки старались держать их подальше от дорогих ваз и статуй, держа их за руки, куда бы они ни пошли, чтобы они не устроили хаос. Медленно, но верно непонятная болтовня детей превратилась в отдельные слова, затем в словосочетания, и вскоре маленькие принцессы болтали вдвоем, сидя на полу детской комнаты, притворяясь, что наливают чай для Кары и Лены с улыбками на лицах. Кровать девушек часто была занята четырьмя людьми, а не двумя, и малыши постоянно будили их утром; с сонными улыбками на лицах они обнимали детей и пытались заставить их вернуться в свои кроватки. За это время были слезы, смех, ссоры между Карой и Леной и бесконечное количество любви, и было так легко забыть обо всей боли и трудностях, через которые они прошли, чтобы оказаться там, где были сейчас. Все забылось, но иногда девушки колебались, не желая оставлять детей с няней или в годовщину одного из ужасных дней, через которые прошла Кара, которые напоминали им о том, что произошло. Кара не хотела этого признавать, но время от времени она до сих пор размышляла об этом, особенно на семейных встречах, представляя себе жизнь, которую она могла бы провести со своей матерью и остальной частью своей семьи, без веса короны и целой страны на ее плечах. Тем не менее, она быстро отбрасывала такие мысли, зная, что никогда не обменяла бы свою семью на ложные идеалы людей, которых она когда-то любила. В мрачные дни Лена была особенно благодарна за своих дочерей. У них был способ заставить все казаться более легким, их смех эхом разносился по коридорам дворца, когда они преследовали Аойфу, а две мамы следовали за ними, прогуливаясь и смеясь над радостными криками детей. Независимо от того, в каком бы плохом настроении девушки не находились, одна из принцесс делала что-нибудь смешное, чтобы прогнать их грустные мысли и вызвать улыбку на их лицах. Лене все еще было странно думать о том, какой она была до встречи с Карой, будучи сейчас счастливой и полной любви. Раньше она никогда не думала, что сможет полюбить кого-нибудь или что станет мамой, но маленькая девочка, извивающаяся на ее коленях, была свидетельством того, насколько она ошибалась. Лена была бесконечно благодарна за то, что была неправа.       Она улыбнулась Каре, когда ее жена протянула руку, чтобы сорвать несколько гроздей винограда, и аккуратно разделила их пополам, положив одну часть на тарелку перед Леной, и Лираэль сразу же протянула руку и взяла виноградинку. Эйлис была слишком занята, радостно смеясь, когда Алекс пела ей одну из глупых песенок, которые Джеремайя напевал ей, когда она была маленькой. Кара налила Лене чай со льдом, поставив стакан вне досягаемости крошечных рук, и положила несколько бутербродов на тарелку. Сама она не особо ела, будучи слишком поглощенной десятками набросков, которые рисовала, сидя на одеяле на теплом весеннем воздухе. Большинство из них были расплывчатыми формами: ее дети, люди, сгруппированные вокруг стола с широкополыми шляпами, или лохматая собака с размытыми чертами. Были и более детальные рисунки, где она держала обеих девочек на коленях, или рисунок Лекса, сидящего рядом с беременной женой, который самодовольно улыбался, радуясь, что у него скоро появится наследника Торула. Несмотря на то, что возвращение в дом ее детства заставляло Лену ворчать, так она была неспособна удержать себя от того, чтобы иногда вести себя как раздражительный ребенок, она должна была признать, что иногда там было приятно находиться. В то утро Лилиан организовала охоту за пасхальными яйцами, спрятанными в клумбах или в траве газона, и подарила детям по маленькому пони, на которых они пока не могли кататься, но Лилиан настояла на том, чтобы они были у каждой принцессы. Лена закатила глаза, но все равно поблагодарила маму, позволив Каре кормить детей белым шоколадом, чтобы отвлечь их, пока пони уводили. К счастью, их было легко отвлечь сладким, но сахар делал малышек гиперактивными, и Алекс с Сэм отвели их к фонтану, где плавали карпы кои. Это был почти идеальный день — не совсем идеальный, но почти — и Лена выпила несколько бокалов вина, который расслабил ее.  — Теперь ты заставишь их посидеть смирно для фото? — Резко спросила Лилиан. — Пожалуйста.  — Фотографы уже сотню сделали! — Возразила Лена. Лилиан строго посмотрела на нее, изогнув бровь. — И? Это для Vanity Fair, Лена. Им нужны красивые фотографии для статьи. Ворча, Лена отодвинула свое кресло и поднялась на ноги, крепко удерживая Лираэль, а Кара взяла Эйлис, и они позволили фотографу расположить их на одном из диванов. За прошедший час они много фотографировались с разными людьми в разных позах, иногда все собирались за столом, иногда только королевская семья Торула, а иногда Криптонская. Все проснулись рано утром и оделись в дорогие платья, и были с идеальными прическами и макияжем; обе принцессы уже устали от этого — точнее три принцессы, если вспомнить о Лене. Пытаясь спрятать пятна травы на платье Лираэль, хотя фотограф заверил ее, что фотографии все равно будут отредактированы, Лена улыбнулась, стоя рядом с Карой, пытаясь заставить обоих малышей смотреть в камеру. Попытка увенчалась успехом, когда Элайза присела позади фотографов и помахала детям крошечными миндальными печеньями, чтобы привлечь их внимание. Стараясь отделаться побыстрее, обе малышки вырвались из рук мам, побежали к своей доброй бабушке за наградами, а Лена облокотилась на Кару, надев солнцезащитные очки, чувствуя, как рука ее жены обхватила ее за плечи. Довольная, Лена втянулась в разговор за столом, слушая детский смех и лай Аойфы, которая увидела гуся, пока фотографы, ведущие тихий разговор поблизости, проверяли свои фотографии. Это был тихий день, один из тех редких мирных дней, которые им были предоставлены, потому что Кара вернулась к своим обязанностям в качестве Королевы — хотя она не была такой занятой, как раньше, желая сократить деловые встречи, чтобы больше проводить времени с детьми и женой. После того, что произошло, когда родились дети, Кара сказала, что ей нужен всего один спокойный месяц, и Лена была счастлива этому. У них было уже почти два спокойных года, и Лена не могла вспомнить, когда в последний раз была такой счастливой.       Лена слегка подпрыгнула, когда к ней подскочила девочка с темными кудрями—Эйлис забралась ей на колени, в то время как ее сестра не отставала, потянувшись к Каре, которая помогла ей подняться, и вчетвером они расположились на диване.  — Мама, — сказала Эйлис, держа макарун, и Лена сделала вид, что откусывает кусочек, чем развеселила девочку.  — О, — сказала Кара, ее голос смягчился, когда она улыбнулась дочери, — бабушка дала его тебе? Да? Поделишься с мамой? Кивнув, Эйлис протянула печенье Каре, которая тоже притворилась, что откусила немного, и обиженная Лираэль издала звук протеста, протягивая ей свое печенье, чтобы Кара и его съела. Рассмеявшись, Лена покачала головой, проводя рукой по мягким волосам дочери. Обе девочки были похожи на Кару, подумала она, за исключением цвета волос и фарфоровой кожи, и она крепче обняла свою дочь, когда ее сердце наполнилось любовью. Они сидели на диване, пока дети не уснули, и Лена заметила, как ее саму клонит в сон. Глаза Кары тоже закрывались, ее голова лежала на плече Лены, пока она держала Лираэль на коленях. Повернув голову в сторону, Лена нежно поцеловала свою жену в лоб.  — Это был интересный день, но я думаю, что пришло время закругляться, Ваше Величество, — пробормотала Лена. Согласившись, Кара тихо вздохнула. — Ваше Высочество.