Дикий волчонок

Сделка с демоном — далеко не лучшая идея. Плохая идея, что уж греха таить. Чем думала Мэри тогда ещё не Винчестер, соглашаясь на сделку с Азазелем, никто уже точно сказать не мог. Возможно, происходя из семьи потомственных охотников, она расчитывала убить демона. Возможно, имела мысли не выполнить свою часть сделки. Как бы то ни было, она была убита, а жизнь её супруга изменилась. Влекомый жаждой мести, он гнался за Азазелем, выслеживал его, искал способы убить. И ведь нашёл же, и всё бы у него получилось, если бы не старший сын. Дин Винчестер умирал в палате реанимации. Без надежды на спасение, без будущего. Молодая жизнь должна была оборваться во цвете лет, и решения не было. И Джон решился. Он разыскал демона и предложил пистолет, способный убить любое адское создание, в обмен на жизнь сына. Но этого было мало, и Азазель потребовал и душу в придачу. Душу немедленно. Выхода не было и Джон согласился. Пока сыновья оплакивали утрату, в мире невидимом разворачивалась ещё одна битва. Само создание, лишённое человеческого обличия, было отвратительно. Оно стояло на двух ногах, почти человеческих, но стопа была гораздо мощнее и заканчивалась разлапистой пятернёй с острыми когтями. Некстати подумалось: почему когти не оставляют царапин на полу? В лице, точнее, в злобной морде, смешались звериные и человеческие черты, будто бы полоумный художник разом объединил несколько лиц в гримасах ужаса, да так и оставил их. Из уголков рта, там, где высовывались хищные клыки, капала слюна, и Джон догадывался, что это не голод, а скорее похоть. Всё тело демона густо покрывала чёрная шерсть, по жёсткости напоминавшая проволоку. Что он сделает с ним, когда Джон окажется полностью в его власти? Заранее передёрнуло от отвращения; что там, сам запах, который от него исходил, которым уже все здесь тошнотворно пропахло, заставлял сжиматься. Джона выворачивало наизнанку — а всё-таки он находил ещё силы стоять и, не мигая, смотреть на приближавшегося монстра. Просто и спокойно ждать долгой и мучительной смерти. По крайней мере, сына он спас: это грело душу, хотя и слабо. Больше всего он боялся, что все напрасно. — Ну что, Джон, — прошипело существо, — теперь ты мой. Уж я-то тебя приласкаю. Во всех смыслах этого слова приласкаю. Лапа с длинными острыми когтями потянулась к нему, пока старший Винчестер стоял и смотрел, не в силах что-либо сделать. Отвратительная конечность удлинялась, подползла к горлу, пальцы грубо царапнули губы. — Сладкий, — прошипело существо, — я тебе всё припомню. Вторая лапа потянулась к руке, чтобы вцепиться в свою жертву. — Не торопись, — спокойный, обманчиво благожелательный голос заставил Азазеля замереть и отступить. Он зашипел, ощетинился, но не решился заговорить. — Он не пойдёт с тобой. — Вот как? Да он сам продался и может подтвердить это. Душа не может лгать. Скажи же ему, Джон Винчестер. Говорить не хотелось, но рот сам собой раскрылся. — Да, я продался. Там, в соседней палате, умирал мой старший сын. Мой мальчик. Дин умирал и я не видел иного выхода. — Это неважно, — зашипел демон. — Он мой, со всеми потрохами и до конца времен. Азазель сделал шаг, но путь ему заступили, и Джон впервые увидел говорившего. Высокий, наверное, под два метра, черноволосый мужчина. На красивом, породистом лице с прямым ровным носом выделялись особо карие глаза, но общий вид был интересный, будто бы парень только что поднялся с постели. Серые спортивные брюки, серая футболка и… перевязь с мечом. — Ещё как важно, — и меч скользнул в руку парня, будто бы сам по себе, — нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя. Помнишь это? — Я не отдам его! Так и передай своему хозяину! — У меня нет хозяина! Свой выбор мы сделали уже давно. И ты тоже принимай последствия того, что натворил! — Я заберу его! И… Короткий рубящий взмах клинка перерубил тварь пополам и на пол оседали уже комья липкой жижи и грязи, обломки гниющих костей и остатки плоти. — Как обидно, — парень вздохнул, — а ведь когда-то он был другим. Почему..... Джон деликатно кашлянул и тихо спросил. — А вы кто? И что же теперь делать? Жнец? — Не путай меня с мелкой нечистью, человече. Я ангел Господень. — Ангел? А где же… — взгляд старшего Винчестера устремился за спину парня, -… крылья? — И это всё, что тебя интересует? Ты странный, и вопрос хамский, но я отвечу. Крылья — это уродство, и у нас их не было никогда. — Почему? — Мой рост два метра. При таком росте, размах крыльев должен быть около одинадцати метров, а их площадь двадцать квадратных метров. Я уж про размер лёгких промолчу. — Да уж, а куда теперь? Что меня ждёт? Ад? Чистилище? — Нет. — Ну, на рай я даже не надеюсь. — Джон Винчестер, ты наделал много ошибок, но не судил, и судим не будешь. — Но всегда есть «но». — Да. Ты был плохим отцом здесь, но есть место, где ты был ужасным отцом. И там остались два твоих сына. Так дай им семью, которую не дал здесь. — Хорошо, только… Но Джона никто уже не слушал. Ослепительный свет начал заливать его. До рези в глазах, до слёз и до дикой тошноты и головной боли. Воскресать было мерзко, и старший Винчестер, почувствовав под головой деревянный пол, отключился.