Москва, «Zimaletto». Жданову А. П.

Двадцать пятое декабря…

      Он действительно очень-очень старался, но уснуть все равно не получилось. Да и как тут уснешь, если эмоции захлестывают, а в голове постоянно всплывают обрывки разговора с Ириной Игнатьевной? Никак. Проще зажечь свет и, глядя на фотографию Катюши и Юлианы, попытаться систематизировать все, что он услышал этим вечером от этой чудесной женщины — няни его дочери.       Итак…       1. Катя работала финансовым директором в крупной инвестиционной компании, зарплата у нее была более чем просто хорошая — огромная, но работой она была недовольна. Почему? Да потому что времени на ребенка оставалось гораздо меньше, чем ей бы хотелось.       Тут Андрей сразу начал фантазировать, как он сам будет обеспечивать семью, а Катюша станет работать только если сама захочет, и не полный рабочий день, а так, для души, и времени на Юленьку у нее будет столько, сколько она пожелает. Ну, и на него пару часиков в день останется. Жданов заулыбался, представив, как он приходит домой, и к нему со всех ног бежит дочка с криком: «Папа пришел», а из кухни, покачиваясь, как уточка, выходит Катенька, крепко беременная вторым ребенком, а может, уже и третьим (не стоит с этим затягивать), как она подается к нему всем телом, как он…       Дальше об этом думать было опасно, во-первых, он завелся, как пацан в пубертатный период, а во-вторых, лучше бы не предаваться грезам, чтобы потом, если ничего не получится, не так больно было бы падать.       Андрей даже потряс головой, чтобы убрать это сладкое видение, мешающее сосредоточиться на насущном. Они с Ириной Игнатьевной, конечно, продумали план завоевания Катиного доверия, очень хороший детальный план, но няня сразу предупредила, чтобы он не очень-то на успех рассчитывал, что Катя даже слышать о нем не хочет, что может и не простить никогда, что скорее всего, он будет только отцом ребенку, и никак не мужем и не возлюбленным для Катеньки.       — Ты пойми сынок, она никого к себе не подпускает, не верит никому. Однажды, когда я пристала к ней, как банный лист, что надо, мол, выходить замуж, надо, чтобы у Юленьки папа был, она мне такой отпор дала, что больше я на эту тему не заикалась. Знаешь, что Катя сказала?       — Что? — с замиранием сердца спросил Жданов, хотя и сам прекрасно знал, что могла сказать Катя.       — Что никакого папы у Юльки не будет, потому что все мужчины — предатели, и она не хочет, чтобы девочка привязалась к кому-то, а потом страдала, когда «папа» ее бросит. Что она дважды в любовь поверила, и оба раза ее не просто обманули, над ней, над ее чувствами надругались. И она умерла, изнутри выгорела… дотла. — Ирина Игнатьевна помолчала, горько вздохнула и добавила: — Теперь ей ни один мужик на дух не нужен.       — Это я виноват, только я, — горько сказал Андрей. — После первого подонка Катя выжить сумела, а я добил её окончательно.       — Тут уж ничего не поделаешь, — погладила его по руке старуха, — что было, то было. Не изменишь. Ты лучше вот что скажи мне, сынок, ты готов Юленьке стать настоящим отцом? Не бросишь ее?       — Никогда не брошу.       — Даже если у тебя будет другая семья? — строго спросила няня. — Ты еще молодой, все может случиться. Женишься вдругорядь, дети пойдут, и ты забудешь о девочке, вот чего я боюсь. Не каждая молодуха готова делить мужа с чужим для нее ребенком.       — Мне не нужна другая семья. Ирина Игнатьевна, я люблю Катю, все еще люблю. Хоть сегодня готов жениться на ней. Помогите мне, и вы никогда об этом не пожалеете.       — Ну, что ж, тогда надо думать, как исправлять то, что ты натворил. Только сразу хочу тебя предупредить, что скорее всего, ничего у нас не получится, путь к сердцу Катеньки давным-давно бурьяном зарос… А вот к Юльке пробиться помогу, иначе зачем бы я тебе писала?..       2. Юлиана Андреевна Пушкарева была самой покладистой милой и доброй девочкой, такой веселой, хорошенькой и контактной хохотушкой, что никто не мог пройти мимо нее равнодушно. А потом случилось непредвиденное, на городской елке, когда Дед Мороз раздавал подарки, Юленька не захотела забрать свою куклу, скрестила руки в замок за спиной и замотала головой. Снегурочка наклонилась к девочке и спросила, что бы она хотела получить в подарок на Новый Год, и та ответила: — «Папу. Тетя Ия Дедушке Моёзу писава, что я хочу папу. У всех есть папа, а у меня нет». — И так горько заплакала, что мама с трудом смогла ее успокоить.       — Господи! — глаза Андрея заволокло слезами. — Ну, почему Катя мне не позвонила хотя бы тогда? Почему? Ирина Игнатьевна, почему мой ребенок должен был страдать? Неужели собственная гордость важнее слез ребенка?       — А ты кто такой, чтобы винить Катюшу? — няня поджала губы. — Что ты о ней знаешь, а? Да она трижды в тот вечер звонила тебе, понял?       — Как звонила? Когда? Не было такого, видит Бог, не было.       — Было! И я тому свидетель. Дважды ей никто не ответил, а на третий раз трубку сняла какая-то пьяная девица, заорала, что тебе ни до кого дела нет, что ты сейчас сексом занимаешься. Только она сказала не так, а матерно. Катенька, голубка моя, потом всю ночь плакала, и больше уже не стала тебя отвлекать от такого важного занятия. И мне запретила даже думать, чтобы тебе что-то говорить.       — Какая нелепость. Мало ли кто…       — Хватит, Андрей. Хватит. Я понимаю, дело молодое, ты не должен был Кате верность хранить. Но и ее винить я тебе не позволю.       — Это какой-то ужас, какая-то нелепая цепь случайностей, а в результате страдают все, Юленька, Катя, я.       — И я, — горестно покачала головой Ирина Игнатьевна. — Думаешь мне легко видеть, как мучается Катюша, как страдает Юлька? У меня же никого, кроме них, нет.       Оба надолго замолчали, каждый раздумывая о своем.       — Что Катя сказала Юленьке обо мне? Что я был летчиком-испытателем и погиб, выполняя задание?       — Вот ты большой начальник, президент крупной фирмы, образование, небось, высшее имеешь, а все же ты дурак, Андрюша. Юлька у нас девочка умная, вряд ли стала бы папу покойника ждать. Я сейчас перескажу тебе один их разговор и ты сам все поймешь. Хочешь?       — Конечно хочу.       — Ну, слушай.             — У тебя самый лучший папа на свете. Просто он живет в другом городе и не знает, что у него родилась доченька. Мы потерялись, когда я и сама еще не знала, что у меня будешь ты.             — Как потерялись? Так не бывает, чтобы люди терялись.             — Бывает. Помнишь, как Ларик в магазине маму потерял?             — Помню, но Ларика нашли. Давай и мы найдем папу, мамочка, — попросила Юлька.             — Я пробовала, но у меня не получилось. Вот подрастешь, и будешь искать его сама, договорились?             — А он нас искал?             — Искал, конечно, — грустно сказала Катюша.             — И не нашел?             — Как видишь, не нашел.             — Тогда я на следующий Новый Год опять попрошу Деда Мороза, чтобы он нашел моего папу.       — С тех пор, — продолжила разговор Ирина Игнатьевна, — дважды в год Юленька просила у феи Дня Рождения и у Деда Мороза только один подарок — найти папу. А в этом году не стала просить ничего, отчаялась.       — Я обещаю вам, я вам клянусь, мы все еще будем счастливы. Вот увидите...