Москва, «Zimaletto». Жданову А. П.

Тридцать первое декабря. Без двадцати одиннадцать вечера. Квартира Ирины Игнатьевны.

      Юлька нервничала, не была в возбуждении, как обычно бывало перед праздниками или вообще любыми ожидаемыми радостными событиями, а именно нервничала. Отсюда и капризы по поводу своего наряда, и слезы из-за маминого нежелания поставить еще один стул к столу, и даже откровенный шантаж с угрозой уйти из дома…       — Юлиана, — девочка вздрогнула, мама крайне редко называла ее полным именем и, как правило, сразу же за этим следовало наказание. — Твои капризы перешли всякие границы, судя по всему, ты уже хочешь спать. И если ты не прекратишь себя так вести, я могу тебе устроить мягкую и теплую кроватку вместо встречи Нового года.       — Нет, мамочка, нет! Я обязательно должна дождаться Деда Мороза. Ирочка, бабушка, ну, пожалуйста, скажите ей…       — Не ей, а маме, — довольно строго заметила Ирина Игнатьевна. — Юленька, ты действительно несносно себя ведешь. Согласись, что грозить маме побегом из дома неприемлемо в любом случае, тем более из-за отказа надеть зеленое платье. Скажи-ка мне, девочка, разве ты имеешь право указывать, во что маме наряжаться?       — Она мне указывает, а я почему не могу?       — Не она, а мама, — снова поправила воспитанницу няня.       — Хорошо, мама.       — Наверное, потому что она взросл…       — Не она, а мама, — хитро прищурилась Юлька. — Я знаю почему мама может указывать, а я нет, это я вредничаю.       — И зачем ты вредничаешь? Мама старается сделать для тебя все возможное, такой красивый костюм снежинки тебе купила, а тебе вынь да положь твое красное платье. Зачем? Почему? Сама небось не знаешь, но мама одела тебя так, как ты хотела. Нет, тебе этого мало, ты решила, что можешь и маму нарядить по своему вкусу. Что это, как не капризы? Может, и правда, пора тебе спать?       — Иришенька, — жарко зашептала девочка, — мама мне не верит, но ты же слышала, что сказал Снеговик: сегодня придет папа. Ты ему что, не поверила?       — Поверила, — тоже перешла на шепот Ирина Игнатьевна. — Тогда тем более, к чему капризы? Хочешь, чтобы мама отправила тебя спать?       — Нет, не хочу. Но я хочу быть папиной дочкой, красивой девочкой в нарядном платье, а никакой не снежинкой. Понимаешь?       — Очень хорошо тебя понимаю, а стул — это для папы? — Юлька кивнула. — Ясно. Ну, а маму ты зачем в зеленое платье решила вырядить?       — Потому что они уже давно потерялись, мамочка стала старенькой, вдруг папа ее такую любить не будет, а в зеленом платье мама очень красивая, и папа опять ее полюбляет.       — Полюбит, — машинально поправила няня, украдкой смахнула слезинки с глаз и, оставив девочку на попечение бабушки, увела Катюшу в ее комнату.       Уж не знаю, о чем говорили женщины за закрытыми дверьми, но в столовую Катя вышла уже в бирюзовом платье, в том самом, которое Юлька называла зеленым. Мало того, она сама придвинула к столу еще один стул и проставила еще одну тарелку.       — Спасибо, мамочка, — дочка прижалась к Катюше и, задрав голову, посмотрела ей прямо в глаза. — Прости меня, пожалуйста, ладно? Я больше не буду мотать тебе нервы. — Видно и бабушка времени не теряла, успела провести воспитательную работу с внучкой. — Прощаешь?       — Конечно, прощаю. Давайте садиться за стол, нам еще нужно успеть проводить стары…       Длинно и требовательно запел дверной звонок, оборвав Катюшу на полуслове. У Юльки в глазах мгновенно зажглись огоньки надежды и замерцали звездочки предвкушения радости, зато в глазах Елены Александровны появился страх, а Ириша смутилась и с опаской покосилась на Пушкареву-младшую. И только Катерина, пожав плечами, выразила недоумение:       — Кто это может быть?       — Дед Мороз! Он папу нашел, вот увидишь! — закричала девочка и бросилась открывать дверь, а уже через секунду из прихожей раздался низкий, чуть приглушенный голос:       — Здравствуй, девочка!       — Здравствуй, Дедушка Мороз, — робко ответила Юлька, боясь поверить, что это не сон, что к ней и в самом деле пришел Дед Мороз.       Взрослые столпились в проеме двери столовой.       — Ириша, зачем вы тратились? Это вы заказали актера? — шепотом спросила Катюша.       — Нет, — так же шепотом хохотнула Ирина Игнатьевна, — это настоящий, из Лапландии. Юлька ему писала, вот он и пришел.       — Тише, девочки, — осадила Елена Александровна. — Дайте послушать, я никогда такого чуда не видела.       Меж тем, представление в прихожей продолжалось.       — Ты Юлиана?! — не то спросил, не то констатировал Дед Мороз.       — Да!       — И ты мне писала письма?       — Да! Я просила найти…       — Тссс, не подсказывай! Я читал твои письма, я знаю, что ты просила.       — Послушайте, — не выдержала Катюша, — есть вещи, которыми шутить нельзя. Так что немедленно прекратите балаган. Или уходите!       — Нет, мамочка, не надо, не выгоняй! — расплакалась Юлиана. — Дедушка Мороз папу нашел! — выдавила она сквозь рыдания.       — Довольны? Довели ребенка до слез? Уходите.       Но актер и не подумал хоть как-нибудь среагировать на гнев мамаши, продолжил, как ни в чем не бывало, свою программу, сделал рукой широкий жест и приоткрыл входную дверь. В нее вошел уже знакомый Юльке Снеговик, слезы у девочки моментально высохли и она взвизгнула от радости. А Дед Мороз уже шел дальше:       — Рассказал мне Снеговик,        Сочинять он не привык,       Что ты очень папу ждешь,       Слезки горькие все льешь.       На волшебных санках сказочных       Тут же я к тебе примчался.       И заветное желание       Я исполнить постарался.       Наступает очень скоро       Лучший праздник — Новый год,       Юлька, веселись, всё здорово!       Твой подарок тебя ждет!       — Папа придет? — с замиранием сердца спросила Юленька. — Мой подарок — это папа, да?       — Да, Юленька. Только вначале я открою тебе один большой секрет.       — Что же мы в прихожей стоим? — вдруг всполошилась Ирина Игнатьевна. — Дедушка, проходите в столовую, мы вас усадим, небось, устали с дороги. И ты, Снеговик, проходи, я тебя мороженым угощу, чтобы ты не растаял.       Катя неодобрительно посмотрела на старшую подругу, но та никак не отреагировала на ее взгляд, словно и не видела его, продолжала оставаться радушной хозяйкой дома. Все расселись, расслабились, и только Катерина все время в напряжении стояла за спинкой стула Снеговика, к которому на колени взобралась Юлька, крепко обняв его за шею.       — Рассказывай свой секрет, мы слушаем, — нетерпеливо заерзав, попросила девочка.       — Юлиана, ты очень хорошо себя вела весь год, ты слушалась маму и Ирину Игнатьевну, ты научилась читать и складывать цифры. Я это знаю наверняка, сам вчера на санях подлетел к окошку твоей мамы и выспросил у нее все о тебе.       — Правда? Мамочка, почему ты мне не рассказала?       — Потому что это секрет Деда Мороза, а не мой. Как же я его могла тебе рассказать? Никак. — включилась в игру Катерина, понимая, что актер, любой актер и за любые деньги не стал бы разыгрывать этакое персональное представление.       Да и вообще…       Дед Мороз, забываясь, иногда начинал говорить своим голосом. Голосом Ромки Малиновского! Так что сопротивление было бы бесполезно, уж лучше плыть по течению, чтобы не утонуть самой и не утопить никого. Теперь она уже не сомневалась, что все это было заранее распланировано Иришей, и скорее всего не без участия Ромки и… Андрея. И что праздник на день рождения ей устроил именно Жданов, а если не он устроил, то уж точно он оплатил, и что мама приехала не просто так, а благодаря активному участию этой троицы, и что в конце этого представления обязательно появится Юлькин папа. Она правда не очень понимала, как они устроят его появление, но была уверена, что как-нибудь феерически, не просто звонок в двери: «Здравствуйте, я ваш папа», а как-нибудь сказочно и волшебно. Эти взрослые дети умели фонтанировать креативными идеями, в этом она ни секунды не сомневалась.       И начала морально готовиться к появлению Андрея, и ничего у нее не получалось, слезы пока удавалось сдерживать, а руки все равно дрожали.       — А потом я заглянул в твое окошко и увидел, как ты играла.       — В Деда Мороза и папу? — у девочки распахнулись глаза.       — Да. И знаешь что? Ты ведь почти угадала.       — Что? — затаив дыхание спросила Юлиана.       — Твой папа не терялся, его заколдовали.       — Кто? Снежная королева? А мне теперь тоже нужно будет сложить слово «вечность», или ты его расколдуешь сам? — явно от перевозбуждения, трещала девчонка без умолку. — А в кого его заколдовали... ммм... превратили?       — Тссс! Тихо! Помолчи, если мы не успеем до двенадцати, твой папа навсегда останется заколдован.       — До двенадцати? Как Золушка на балу, когда потеряла туфельку и карета превратилась в тыкву? Все, я молчу, говори, что нужно делать!       — Ты должна будешь стоять у окна и молчать. Чтобы ты не увидела — молчать, иначе ничего не получится. И не оглядываться.       — Хорошо!       — Твоего папу заколдовал злой Санта, заморозил его. Теперь нужно много-много фейерверков и огня, чтобы его разморозить и расколдовать.       — Мой папа Снеговик! — громко-громко закричала Юлиана. — Я так и знала! Я сразу поняла, что ты мой папа!       — Он тебя не понимает, он уже не может говорить, скоро начнется превращение. Иди к окну.       В эту секунду во всей квартире погас свет, зато на улице начало твориться что-то невообразимое… Десятки салютов и фейерверков стартовали одновременно. Люди приникли к стеклам окон и что-то кричали, радуясь. На противоположной от окон стене дома появилась огромная световая анимация - Снеговик, прыгающий через костер и постепенно тающий.       Катя видела, как блестят лихорадочным светом глаза дочери, как она зажала ладошками рот, чтобы не закричать, то ли от восторга, то ли от страха за папу. Но Катерина видела и другое... Пусть неотчетливо в темной комнате, освещаемой только салютами да фейерверками, но она видела, как Снеговик вышел из гостиной, а через несколько минут на пороге уже стоял Андрей, да не один, с ним были еще какие-то люди. И Катюша, как маленькая, как Юлька, зажала обеими ладошками рот, чтобы не закричать. То ли от восторга, то ли от страха перед будущим...