Эльфийская песнь

Я — лиса, и значит — тысяча лиц, Я — лицо, во мне — сотня тысяч лис. И все эти лица в небо глядят, И все эти лисы меня едят. Наряжаюсь в тысячу шкур-натур, От весёлых, голых и от кутюр, Открываю тысячу штор в упор, Завожу в колесе в лисе мотор. Десять сотен, тыща оттенков лис!

      "За что мне всё это?" - думал Роше, когда они с Бьянкой наконец разобрались, кто будет первым стучать в дверь комнаты, а потом и вовсе перелезли в комнату Иорвета через смежный балкон. Ему это вообще ни разу не сдалось, но Бьянка беспокоилась о том, куда всё же пропали лидер "белок" и его правая рука. Вернон подозревал, что девушку больше волнует исчезновение Киарана, чем их вместе с Иорветом. Ему хватило благоразумия не расспрашивать девушку, почему та надумала вломиться в чужую комнату, откуда узнала, что они оба там и вообще с какого перепугу так беспокоится об эльфах... М-да... Роше списал всё на тайны женской логики и интуиции, не поддаваясь мысли о том, что поведение Вэс очень сильно напоминает поведение влюблённой по уши девочки. Конечно, было немного тревожно, что два лидера не появились в поле зрения даже после полудня, но всё же мужчина не считал это поводом поднимать панику.       "Это не лиса... Это настоящий осьминог..." - вздыхал Вернон, возводя очи небу, когда они с Бьянкой всё же проникли в комнату эльфа. А посмотреть было на что. Видно, за остаток ночи оба эльфа извертелись, пребывая в тумане своих снов так, что Киаран теперь лежал морской звездой, уцепившись в подушку, как в спасательный круг, закрывая ей лицо, чтобы солнце не лезло. Иорвет же оплёл брата всего, зажав одну его ногу своими, руками залез под рубашку, обнимая, словно плюшевого мишку, а носом утыкался куда-то за ухо, так что Киаран наполовину лежал у него на плече. Сейчас было сильно заметно то, насколько Иорвет выше юноши.       Роше жалел о том, что никому ещё в голову не пришло изобрести такую штуку, которая бы могла картинки на память делать. От того, чтобы ситуация показалась ему неловкой, спасло то, что Киаран полностью не убрал приспособления для нанесения татуировки. Вернон прошёл чуть вглубь комнаты и понял окончательно, почему обоих командиров эльфов не было полдня. С такого угла обзора были видны новые детали узора на теле Иорвета, выделяющиеся лёгким, ещё не до конца сошедшим, воспалением кожи. Роше быстро складывал в уме мелкие детали, наконец-таки догадываясь о значении узора на теле Иорвета... И эта догадка заставила Вернона поёжиться. Ему стало противно с себя самого, что они с Бьянкой позволили себе вломиться сюда.       "Мне бы точно не понравилось, если бы кто-то так зашёл ко мне и увидел меня в таком состоянии...Всех бы придушил", - подумал Роше и хотел было скомандовать тихо Бьянке, что они уходят, но, только сейчас обратив внимание на девушку, осознал, что вообще не понимает, куда смотрят девушки, как они думают и что у них варится в голове.       Бьянка сначала в шоке смотрела на эту живописную картину белая, как полотно, потом залилась краской, как маков цвет, а теперь тихо подошла ближе, глядя так, будто обоих бы сейчас сожрала на месте. При этом явно смущалась каких-то своих мыслей - Роше заметил, как та вся нахохлилась: верный признак смущения этой несносной девчонки. Когда же Роше увидел какую-то неестественную злобу в глазах девушки: "Видно заревновала...", - то просто не успел остановить Бьянку, которая выхватила свободную подушку и с глухим хлопком ударила ей по ноге Киарана. Эффекта это возымело мало, ногами оба эльфа плотно запутались в сбившемся одеяле. Мужчины зашевелились, будто пытались скрыться от назойливого пробуждения, сворачиваясь в какой-то клубок, в то время как Роше удерживал Бьянку на месте и затыкал ей рот, чтобы та не вздумала возмущаться.       - Дура, ты что творишь? - зашипел Вернон на ухо скрученной девушке.       - От...фанфь..фф...ф мефя... - Бьянка вырывалась, будучи в ярости непонятно от чего, но оба тут же замерли, когда поняли, что на них во все глаза смотрит вусмерть заспанный и недоумевающий растрёпанный Киаран. Он сел на кровати, однако не отцепив от себя Иорвета, который дышал ему теперь куда-то в поясницу, сжав руками, словно тисками.       - Deab'el arse... что происходит? - тихо спросил Киаран, глядя на страшную в гневе Бьянку с большим опасением, - что-то случилось? Нужно собираться? Что вы тут делаете? - заполнял юноша неуютную тишину вопросами. Иорвет, меж тем, не подавал признаков пробуждения.       - Это вас где носило? Мы начали волноваться, что вас так долго нет! Уже за полдень давно... - Бьянка откликнулась воинственно, но всё больше смущалась, от чего голос становился всё тише, пока совсем не стих. Роше отпустил девушку, поняв, что больше вырываться она не будет.       - Так было нужно... Мы были здесь... Прости за беспокойство, Бьянка Вэс... Прошу, будь тише, не рушь его сон, он и без того хрупок, - шёпотом, очень строго ответил Киаран, сжавшись на месте, будто ожидал от девушки броска кобры. Бьянку несколько обидело такое отношение, она только фыркнула, спрашивая небрежно, будто саму себя:       - Ясно... интересно было узнать, что вас в итоге связывает? - Вэс уже хотела пройти к двери, но Иорвет зашевелился и перекатился на спину, закрывая лицо рукой, из-под которой болотной зеленью сверкнул глаз. Роше только и мог отойти подальше в сторону, понимая, что любое его сказанное слово только усугубит ситуацию. Однако от него не укрылось секундное напряжение, будто Иорвет был готов наброситься, защищая то ли себя, то ли Киарана, но тут же оно исчезло. Появилось мнимое, очень мнимое спокойствие - непроницаемая маска, и Роше очень позавидовал железной выдержке эльфа, он бы не смог вести себя столь непринуждённо.       - Он мой старший брат... Он - дарящий свет и путь, тот, за кем я пойду куда угодно, за кем буду следовать и в Яблоневом Саду. Dh'oine не понять того, что может связывать двух из старшего народа и...       - Достаточно, Киаран, - жёстко оборвал его Иорвет. Юноша явно наговорил лишнего. Киаран вздрогнул, поняв, что вовсе не хотел отреагировать так... опрометчиво. Бьянка поспешила выйти из комнаты, она поняла, что и сама поторопилась со своими словами, но извиняться первой ей гордость не позволила, а Киаран её задел. Она думала, что он не сравнивает её со всеми людьми, но, выходило, что всё не так... Девушка запуталась в себе и ситуации окончательно и решила уйти от разговора, укоряя себя за то, что так позорно сбегает. Она! Бьянка Вэс! Сбегает... Но ничего не могла с собой поделать.       Киаран растерянно смотрел ей вслед, а потом с вопросом посмотрел на Роше, будто тот мог дать ответ на его мысли, но откуда же мужчине было знать, о чём эльф думает? Опасливый и молящий о чём-то взгляд был обращён на Иорвета, который так и лежал, не меняя своего положения.       - ...Я...       - Либо иди за ней, либо дай beanne остыть, - припечатал Иорвет, пресекая неуверенное мычание, неподобающее своей правой руке, но, уже смягчившись, добавил:       - Иди за ней. Извинись за свою грубость, и тебе лучше быть правильно понятым, Киаран. Ступай, - Иорвет чуть улыбнулся и легко подтолкнул юношу в спину. Киаран ожидаемо подобрался, поднялся со своего места и с достоинством вышел, кивнув на прощание Вернону.       Дверь закрылась с тихим хлопком, однако ситуация на этом не была исчерпана.       Роше отклеился от шкафа, на который облокотился и с некоторым опасением подошёл к Иорвету. Он чувствовал, будто сейчас идёт по минному полю, подбираясь к дикому зверю. Вернон смотрел на Иорвета, рассматривал даже, но пока не решался встретиться с ним взглядом. Внимание приковывала ничем больше не скрытая разветвлённая татуировка. Из-за ворота извечной стёганки была видна только малая часть, казавшаяся лозой, но на деле узор и правда превращался в настоящее дерево, корнями уходящее куда-то на бедро. Длинный ствол шёл по боку через рёбра, Роше заметил, что тёмные линии чернил перекрывали какие-то совсем старые и выцветшие шрамы, создавая видимость нетронутости чистой эльфийской кожи. Множество листьев закрывали всю левую часть тела, мужчина сбился со счёта на четвёртом десятке и не пытался дальше пересчитывать.       О значении узора недвусмысленно намекали три новых листика на свежей веточке под грудью, от чего пустая область у сердца смотрелась немного странно. Роше не успел прикусить язык прежде, чем тихо проговорил свои мысли:       - Сюда бы хорошо подошёл какой-то цветок... - оба мужчины напряглись и наконец посмотрели в глаза друг другу. Иорвет буравил Вернона колючим изучающим взглядом, а Роше пытливо ждал реакции. Поняв, что человек сказал это, не шутя и без издёвки, Иорвет уже спокойнее выдохнул, отмирая, сдвигаясь ближе к стенке, освобождая место. Его нервировало, что dh'oine стоит над душой.       - Так и есть... Обычно, если у сердца эльф делает татуировку, то это цветок, символизирующий его возлюбленную. Женщины делают такую татуировку на том же месте, но на спине... Не думаю, что ты поймёшь, - едко закончил Лис, принимая свой обычный ехидный облик, но Роше сильно удивил эльфа, закончив мысль:       - Чтобы соприкасаться одинаковыми узорами, как символ единства сердец? - в голосе темерца звучали и любопытство, и скептичность - он не особенно понимал всей этой романтической чуши, коей считал некоторые эльфийские обычаи.       - Да. Ты прав.       - Ты никогда не любил? - прежде чем Иорвет успел бы сказать что-то ещё, взял быка за рога Вернон, хмыкая, будто утвердился в каком-то своём суждении.       - Отчего же... любил. У меня была невеста, мог бы быть и сын, но в день, когда должна была состояться свадьба, dh'oine напали на эльфов в нашем городе. Мою невесту убили, вырезав ребёнка по живому и задушив его пуповиной, меня же обездвижили и заставили на это смотреть. Кажется, то была какая-то ваша, людская война... Я уже не помню, это было действительно давно, - Иорвет говорил нарочито равнодушно и небрежно, будто больше не имело значения то, о чём он говорил, и от этого у Роше мороз пошёл по коже. Подобного откровения он не ждал, совсем не ждал, но пренебрежение эльфа его разозлило и привело в бешенство.       - Не смей говорить о таких вещах так просто! Это... - он осёкся, глядя прямо на Иорвета. Его взглядом, кажется, можно было разрезать доспехи.       - Ужасно? Страшно? Мерзко? Подло? Нет слова, чтобы описать, что это было... Тогда погибли и мои родители, а мне и ещё некоторым эльфам удалось скрыться. Я увёл оттуда всех, кого смог, спрятал в лесах... Для сражения у нас не было ни сил, ни возможностей. Среди сбежавших было много женщин и детей. А вскоре нас нашёл Исенгрим... - Иорвет пожал плечами, будто всё сказанное было само собой разумеющимся, но почему-то Роше больше не стремился возразить. Он понял, что рассказать подобное - было единственным способом нападения сейчас, который не привёл бы к нежелательной драке, но отвлёк бы внимание мужчины. Лис был безоружен и беззащитен. Никогда не показывающийся ни перед кем открыто, всегда сильный, гордый, ведущий за собой, на деле - избитый жизнью и потерянный эльф, не знающий, как сохранить остатки себя самого, вынужденный нападать на любого, кто мог стать угрозой.       - Я больше тебе не враг... - Роше не знал, зачем это говорил, но та самая пресловутая интуиция твердила, что это правильно. Пускай, неловко было признавать, но это правда. По крайней мере, пока. Обычно затянутая в перчатку, а ныне свободная ладонь легла на грудь эльфу. Тот смотрел недоверчиво, с опаской, но неизменным достоинством воина, чьё сердце билось до сих пор сильно и ровно.       - Что за дикий день... - выдохнул Иорвет, закрывая глаз, тем самым признавая правоту человека. Он устал уже держать себя в руках. Ладонь сама потянулась к раненому глазу, а Иорвет зажмурился, подавив стон от внезапной фантомной боли.       - Что с тобой? - нахмурился Роше. Ему было не по себе оставаться с Иорветом один на один, к тому же при такой незаурядной обстановке, но всё же совесть не позволяла просто так уйти и оставить Лиса наедине со своим не самым лучшим состоянием, хотя уже подумывал о том, что стоит...       - Не твоё собачье дело, dh'oine, - огрызнулся Иорвет, стараясь придать выражению лица как можно более бесстрастный вид. Безусловно, ему не хотелось показать слабость перед своим заклятым вр... соперником. Теперь уже просто соперником.       А Роше, меж тем, осознал, что слов больше не нужно, чтобы понимать того, кто сейчас так уязвимо лежит перед ним, уязвимо, но неизменно гордо, как же иначе для Народа Гор. И пускай его руки загрубели от перчаток и меча, но всё же ещё могли помочь. Удобнее устроившись на кровати эльфа, Вернон протянул к его лицу ладонь, которая тут же была перехвачена железной хваткой. Иорвет смотрел подозрительно, он и правда напоминал дикую лису, что кусает незнакомую руку прежде, чем та успеет что-то сделать. Роше терпеливо ждал, по себе зная, что этот лис отпустит, разожмёт зубы. Не найдя следов опасности или издёвки, Иорвет медленно разжал руку, на которой, кажется, могли остаться синяки.       Вернон слабо улыбнулся, довольный тем, что его догадка оказалась верной, а Иорвет закрыл глаз, решив дать человеку шанс. Может, хоть немного станет легче. Грубая ладонь опустилась на лоб и взъерошила мягкие тёмные волосы, а потом пальцы уже обеих рук чуть сжали виски и стали массировать круговыми движениями, большими пальцами Роше разгладил морщинку на лбу и провёл с нажимом по скулам. Мужчина вспомнил, как так же делала его мать, когда у маленького Вернона болела голова из-за плохой погоды и шума. Он и не думал, что эти нехитрые действия понадобятся сейчас. Иорвет постепенно расслабился, голову отпустило немного, так что Роше было подумал, что Лис уснул, таким безмятежным стало его вечно хмурое лицо.       Темерец потянулся коснуться шрама на щеке и глазу, раньше он не видел их вот так, Иорвет постоянно носил платок. Однако теперь увечье было на виду и ужаснуло бы любого, но Роше считал, что и похуже видал, так что не испытывал ничего, кроме любопытства и некоторого сочувствия. В каком-то смысле мужчину задевало то, что это не он так ранил "белку", но и был рад, что не он опустился до такой жестокости. Когда Роше коснулся пустой глазницы, то Иорвет чуть дёрнулся и открыл здоровый глаз, устало наблюдая за действиями человека. Роше хотел убрать руку, посчитав, что причинил боль, но Иорвет остановил его, накрыв ладонь Вернона своей, возвращая на прежнее место, позволяя полностью перекрыть шрам.       - Касание не причиняет мне боли... Просто очень чувствительное место, - пожал тот плечами. Сам себе Иорвет признавался, что нехитрые действия dh'oine помогли притупить боль. Обычно этого удавалось добиться только Киарану, который замечал изменения настроения командира и помогал снять спазмы каким-то отваром или массажем. Случалось подобное редко, но жутко не вовремя, как и сейчас.       - Как ты получил его? - спросил Роше, обводя край шрама.       - А как получил свой ты? Расскажи, и я скажу, - Иорвет хмыкнул, наблюдая за тем, как Роше злобно сощурился, фыркнул, но всё же смолчал. За этим было забавно наблюдать, будто обиженный ребёнок, которому не дали конфету. хотя по человеческим меркам уже давно не ребёнок, даже не близко... И скоро станет стариком, но умрёт вряд ли от старости, хотелось прервать эту жизнь лично, не дав дотянуться до неё болезни и немощи, а, может, и чужому клинку. Иорвет чуть улыбнулся, думая о том, что в этом человеке видит порой своё отражение. Они столько раз сталкивались и расходились, сражались, даже помирились теперь, а что потом? Никто из них не знал ответа, но они не смогут и впредь охотиться друг на друга с той же ненавистью. Тогда, под Флотзамом, Иорвет победил, но так и не сорвал Темерских лилий... Теперь уже никогда не сорвёт... Безумие, но своими действиями эльф лишь помогал в плане Роше возродить Темерию, даже если тот и сам не знал, что шанс ещё не утерян безвозвратно. Отвернувшись от человека, Лис заговорит первым:       - После битвы под Бренной... В обмен на жизни обычных эльфов в составе армии "Врихед" тридцать два командира бригад были приговорены к смертной казни через повешение в Дракенборге, Ущелье Гидры и Диллингене... Среди них были я, Яевинн и Исенгрим. Нас всех разделили на три группы и развезли в эти три места, нильфы обезопасили себя всеми возможными способами, они боялись, что тридцать два лучших нелюдских воина, сплотившись, смогут избежать казни. Более того, на месте повешение отменили и заменили... Нас поставили к краю обрыва лицом, а потом каждому по очереди, называя имена, перерезали горло, сбрасывая в ущелье... Назвали одно имя... потом другое, третье... И мы не выдержали, развернулись и напали на своих палачей, и тогда показались арбалетчики... Они стреляли охотничьими болтами, Роше... Охотничьими! Чтобы наверняка добить свою "добычу". Многих перебили, но небольшая группа верных нам эльфов нашла нас, помогла отбиться от нильфов, но многие были ранены, включая Яевинна. Я уговорил их уходить и увести выживших, а сам остался прикрыть их, нам передали, что придёт еще один небольшой отряд эльфов... Но они не пришли... Я как озверел, рубил dh'oine направо и налево, а когда из-за тел новые враги уже не могли до меня добраться, появился тот демон... Он не был ни человеком, ни нелюдем... Он потерял хоть какую-то принадлежность к какой-либо из рас... Он был карателем Нильфгаарда, который стал командиром первого карательного отряда против нелюдей... У меня не было сил с ним сражаться, я был измотан морально и физически, и тогда он силой поставил меня на колени и затупленным ржавым кинжалом вырезал мне глаз, оставив шрам на щеке, а для верности, ещё и прижёг рану, раскалив лезвие в огне начавшегося в бою пожара. Кто-то додумался начать стрелять огнём. Эта тварь пожелала мне пережить каждого, кого я посчитаю своим другом, воином или семьёй, и сбросила с обрыва... Я плохо помню, что было потом, но меня нашли Исенгрим и Яевинн. И с тех пор мы с Яевинном вернулись к бытности скоя'таэлей, а Фаоильтиарна ушёл куда-то в горы. Мы о нём больше не слышали. А о том, что стало с тем демоном ты можешь судить по нашивкам на ремне моего сайдака, - Иорвет довольно оскалился, посмотрев на задумчиво и внимательно слушающего Роше. Тот глядел в окно, так и не отняв ладони от лица Лиса, будто забыл об этом вовсе. Да, этот человек определённо был интересен Ветте. Так долго они были знакомы, уже больше десяти лет прошло с их знакомства. Совсем мало для эльфа, но неизмеримо много для человека, сколько ему? Всего сорок с хвостом? Вряд ли больше, он даже младше Киарана, а седина уже тронула чёрные волосы... Такая короткая жизнь, которая едва ли переходит за семьдесят...       - Ты хотя бы получил рану в бою... - горько усмехнулся Роше, видно, всё же решил поделиться, - В детстве я часто болел... Мы питались с матерью впроголодь, отца я не знал... Чтобы заработать мне на лекарства, матери приходилось... за пару оренов обслуживать мужчин, и за пятёрку притворяться, что ей нравится. Мне было лет двенадцать, когда пришёл один из мужчин моей матери, который бывал у неё чаще других. Она и правда была очень красива... И он застал меня с ней... Я хотел не дать ему подойти к матери, так как в прошлый раз он её ударил, но тот мужик полоснул ножом мне по шее, да так перепугался, что я умру, что не нашёл ничего лучше, как прижечь рану раскалённой кочергой... А под шапероном очень уж удобно прятать такое позорное увечье, - Роше взглянул на Иорвета и нашёл в его взгляде молчаливое понимание, и тот неожиданно протянул к мужчине руку, положив её на шею, и притянул к себе, сталкиваясь лбами. Рука лежала аккурат на шраме, а тихий глубокий голос пробрал насквозь:       - В твоём ранении нет ничего позорного. Ты защищал свою мать, и пусть у тебя не хватило тогда сил, ты не сбежал, маленький dh'oine, - оба замерли. Иорвет был абсолютно спокоен, в то время как Вернон боролся с желанием отскочить подальше... Это Иорветово обращение было полно отеческой заботы и ужасно сбивало с толку, совершенно выбивало из колеи.       Роше отстранился и хотел уйти, но всё ещё оставался сидеть рядом, переваривая всё, что они успели сегодня обсудить.       - Сколько тебе лет, Вернон Роше?       - Хм? Сорок шесть, а что?       - Среди эльфов ты бы считался юношей, если не пересчитывать... А если пересчитать, то по нашим летам тебе должно было бы быть..ммм... где-то сто двадцать, около того, - хмыкнул Иорвет, всё же с возрастом он угадал.       - А тебе сколько? - удивился Вернон такой смене темы. Он одновременно и хотел знать и не хотел, сколько эльфу лет. Катастрофическая разница в возрасте заставляла думать о скорой старости и о том, что у Иорвета куда как больше жизненного опыта, чем у него. А это было неприятно.       - О, я стар... Мне двести пятьдесят скоро. А на ваши года мне... ну, вероятно, около восьмидесяти пяти. Ужас, твоя девчонка мне во внучки годится, - Иорвет рассмеялся, а Роше откровенно смутился, воочию представляя эту гигантскую разницу. Он-то думал, что они по пересчёту будут хотя бы близки к понятию ровесников...       - А Киарану сколько? Насколько я понял, он тебе не родной брат, слишком молод...       - Киарану пятьдесят два. Где-то лет двадцать шесть на манер людей.       - Бьянке двадцать семь, - задумчиво протянул Вернон, - Да ну тебя, лисья башка. Ещё одно слово и я буду думать, что ты его сватаешь! - возмущение Роше очень развеселило Иорвета.       - Нууу, сам подумай. Я вообще не удивлюсь, что в какой-то момент они прибегут благословение просить.       - Типун тебе... а ты что, не против?       - Думаю, ты прекрасно понимаешь, что я вообще не поклонник dh'oine, но конкретно эта девочка мне даже нравится. Киаран давно на неё поглядывает, ещё с прошлой нашей встречи.       - Всё, хватит, это не то, что я хотел бы знать на старости лет!       - О, да ладно, Роше. Понаблюдай за ними при случае и подумай.       - Нет-нет, сам думай. А я пошёл, - Роше решительно поднялся и направился к двери, но всё же спросил, не оборачиваясь:       - Ты вообще сегодня выходить собираешься?       - Я бы не хотел... Мне нужно выспаться, иначе я буду рычать на всех подряд из-за больной головы, но... я есть хочу, - так, будто бы они были друзьями, ответил Лис, садясь на кровати, о чём-то задумавшись. Роше повернулся и, когда Иорвет поднялся и повернулся к окну, увидел спину, тоже всю исчерченную узорами веток и листьев. Скольких же он похоронил?       - Могу принести, если хочешь? - выразил своё понимание Вернон, приоткрывая дверь.       - Хм... Возможно ещё не время, - буркнул себе под нос Иорвет, а потом повернулся к Роше, - но захвати с собой маковый рулет и несколько шолодных конфет к чаю... Приходи к комнате номер пятнадцать, это на этаж выше. Я устрою тебе кое с кем встречу...       Роше кивнул и вышел, пребывая в раздумьях, что это вообще был за странный разговор... Да, Ветте был прав, день и правда дикий.