We can't touch utopia

— Давай начнём с чего-нибудь простого. Например, вот таких петель на руки, — предлагает Сонхва, уже вовсю пролистывая видео с одного канала на видеохостинге. Несмотря на то, что между ними больше нет того зашкаливающего уровня неловкости как пару часов назад, Юнхо всё же просит свободную и удобную чёрную футболку с шортами. Сонхва на несколько мгновений борется с невыносимо острым желанием дать ему одежду Сана и превратить это в элемент игры, но в самый последний момент одергивает себя и выдаёт личные вещи из шкафа. — Сегодня ты командир, — кивает Юнхо, растерянно оглядываясь по сторонам. Сонхва перехватывает его взгляд и хлопает на свободное место на диване возле себя. — Давай пока начнём в самой непринуждённой обстановке, а там уже продолжим по обстоятельствам, — улыбается Сонхва, кликая на нужное видео с эстетически красивыми узелками на запястьях. — Я приглушу немного свет для нужной атмосферы? — Хорошо, — кивает Юнхо, широко улыбаясь на каждое его слово. — Меня раньше никогда не использовали как модель для шибари, так что извини, я немного переживаю. Пара щелчков пультом и свет в гостиной комнате становится приглушённо-медным, и незаметно неловкая атмосфера их первого раза рассасывается сама по себе. — И это странно, — отвечает ему Сонхва, вытаскивая из шкафа несколько мотков с верёвками: длинная, которую он взял по просьбе Сана и несколько белых верёвок покороче, которые уже купил сам дома и испытывал на себе. Он выкладывает их все возле ноутбука, но в руки берёт самую короткую. — В смысле, ты высокий и с широкими плечами. Мне кажется, на тебе любая верёвка будет смотреться божественно. — Ну, скажешь ещё, — хихикает Юнхо, протягивая ему сложенные вместе запястья. Сонхва бросает на него серьёзный взгляд на пару секунд и возвращается обратно к сложенной пополам верёвке. — Думаешь, я тебе просто так дал именно чёрную футболку? Он обхватывает запястья верёвкой простой петлёй, оставляя пространство толщиной в палец, чтобы руки не затекли, и делает то же самое в обратном направлении, вытягивая небольшую петлю по другую сторону, и протягивает в неё свободные концы. Узел плавно и аккуратно затягивается прямо, как и говорится в видеоуроке. — Уже не думаю, — отвечает он, глядя только на свои запястья. Про себя Сонхва усмехается. Значит, взгляд действительно работает. — А ты разве не вязал узлов на своём свитче? — Я вязал примитивщину, и мне кажется, допустил миллиард ошибок. Неудивительно, что в конце концов меня бросили, я бы тоже себя бросил на его месте. — Кстати, — мягко перебивает его Юнхо, когда Сонхва обматывает свободные концы верёвки между узлов на запястьях и в завершении протягивает простой штык. — Я всё не могу прекратить думать о твоих отношениях с этим свитчом. По твоим рассказам у меня сложилось впечатление, что у него какое-то раздвоение личности. То он милый котик, и вы спите в позе ложечек после порки, то он превращается в фурию и прогоняет тебя как только видит… — Узел готов, ты в наручниках, поздравляю, — отвечает ему Сонхва, доставая телефон из кармана. — Я сфотографирую для личного архива? Полную приватность гарантирую, от Минги стоит пароль. Юнхо кивает. Телефон не особо хочет работать в довольно скудном освещении, но пару фотографий всё же получить удаётся, так что дольше тянуть эту и без того затянувшуюся паузу нельзя. Сонхва откладывает телефон, осторожно разматывая верёвки. — Он несколько раз непрозрачно намекал, что испытывает за что-то вину во время своих приступов цундере, — отвечает он, нажимая на следующее в списке видео. — О, это прикольные штуки, хоть и простые. Так вот, мне кажется, он сделал что-то ужасное раньше, и теперь считает, что недостоин отношений? А тут я ещё со своими соплями по бывшему, наверное, сделал ситуацию ещё хуже. И не докажешь теперь, что я струсил потому что струсил, а не потому что ещё надеюсь сойтись с бывшим. Петли тем временем довольно быстро ложатся между запястьями Юнхо, образовывая красивый узор, который можно продолжить до локтей, используй он верёвку подлиннее. Сонхва берёт телефон и ловит несколько относительно удачных кадров. — Может, он ждёт, что ты сделаешь хотя бы что-нибудь? — спрашивает Юнхо, пытаясь размять пальцы. — Чувствую небольшое покалывание, развязывай. — Извини, наверное, перетянул чуть-чуть в самом начале, — кивает Сонхва, тут же ослабляя все узлы. — Ты говори сразу, если что-то не так или затянуто слишком сильно. Мы здесь вроде как удовольствие пришли получать, а не страдать. — Но мы оба страдаем, — возражает с улыбкой Юнхо. Как только его руки оказываются на свободе, он тут же трясёт кистями рук, словно возвращая подвижность, и даже встаёт с дивана. — Каждый по своей неразделённой любви. — Фига себе ты высокий, — выдыхает он, вставая за ним следом. — Я хотел сделать грудную обвязку, а теперь даже не уверен, что дотянусь до тебя. Погоди секунду, я принесу табурет. Он вносит в гостиную высокий табурет из кухни и ставит его перед Юнхо. — Залезай. Начнём с чего-нибудь элементарного, вроде верёвочного бикини, — объявляет он, проследив за его бёдрами до тех пор, пока тот не усядется максимально удобно для себя. Затем он берёт верёвку средней длины и складывает её пополам. — И я всё ещё не могу поверить, что хоть кто-то на этой грешной земле сумел вкрашиться в Минги. Это же какой нужно иметь талант… — Сказал человек, который зассал признаться в чувствах крашу и уронил этим его самооценку, — закатывает глаза Юнхо, послушно расставляя руки по сторонам. Сонхва вздыхает и сгибает их в локтях, придвигая ближе к лицу. — Поумерь свои лопасти вертолёта, мне к тебе ещё нужен доступ, — ворчит он, протягивая верёвку вокруг Юнхо чуть ниже его груди. — Ты широкий как баобаб, боюсь, не смогу из-за тебя закончить обвязку. — Уж каким мама родила, — фыркает спереди тот, от чего Сонхва неслышно усмехается и на секунду запускает руку в его волосы, легонько их взъерошивая. — Не злись, я же говорил, что в твоём случае это несомненный плюс. Попробуй прийти в кофейню топлесс, может, хоть так обратишь внимание Минги… — Так, где мои вещи, я ухожу, — перебивает его Юнхо, но с места не дёргается и даже позволяет обвести второй раз верёвку по контуру первой. Убедившись, что они натянуты равномерно и лёгкие всё так же способны работать, Сонхва протягивает концы верёвки в петли и делает то же самое над сосками. — А как же наш с тобой супер-секретный план по возвращению свитча и завоеванию Минги? Я чувствую себя глубоко преданным, я думал, у нас с тобой братство разбитых сердец, между прочим. Так, погоди секунду, посмотрю, что там дальше. Придерживая узел левой рукой, Сонхва просматривает ещё один небольшой кусок туториала, а потом ставит его на паузу и перебрасывает концы верёвки вперёд через шею. Проследив за тем, чтобы верёвка не пережала случайно жизненно важные артерии на шее, он делает узел между нижним и верхним уровнем, перебрасывая верёвку точно как на видео и улыбается от того, как получилось красиво. — Мы не будем завоёвывать Минги, — поднимает на него глаза Юнхо. Сонхва никогда не мог сказать, что способен читать чужие взгляды, но здесь он уверен практически без всяких сомнений — лучше молча страдать в углу и выпускать пар раз в месяц, чем пытаться заняться самым неблагородным делом на свете. — Так, теперь самое важное… — бормочет Сонхва в ответ, перебрасывая концы через свободное плечо, и пытается не промахнуться с направлением узла, чтобы было всё точно как в инструкции. Он настолько погружается в этот хитрый узел, что как только выдыхает, затягивая концы верёвки, понимает, что прослушал фразу Юнхо. — …Но не думаю, что это сильно поможет, он же не дурак, хоть и эмоциональный. — Кто? Минги? — моргает Сонхва, завязывая последний, финальный узел. — При чём здесь он? Свитч твой! Ты перевёл тему, когда я высказал предположение, что возможно, он ждёт от тебя каких-то действий, но что если ты действительно попробуешь высунуть голову из задницы и сделать хотя бы один шаг к нему навстречу? Щёлк, щёлк. Сонхва жмёт наугад — потом с утра разберётся. Перед глазами снова всплыл образ неуверенного в себе Сана в холле отеля, когда он стоял с опущенной головой. Тогда мог почувствовать напряжение, исходящее из его тела, словно он излучатель энергии. Сейчас понимает — Сан скорее всего ждал. Он ждал, что Сонхва уверит его в том, что ему всё равно, работает он администратором или кушает лобстеров с шампанским. Он ждал, что Сонхва его заберёт в объятия, чтобы больше никогда не отпустить. Он ждал хотя бы какие-то зацепки, за которые мог бы построить фундамент более здоровых отношений. — Хочешь посмотреться в зеркало? Тебе очень к лицу верёвки, — отвечает ему Сонхва, рукой указывая на дверь спальни. Юнхо ему тут же подчиняется и без слов встаёт с места, медленно проходя в нужном направлении. Сонхва тяжело вздыхает. Видимо, просто так этот вопрос ему не забудут. — Он никогда мне не сообщал напрямую о своих чувствах, так что мы не можем просто так взять и принять за данность, что он ко мне испытывал хотя бы искру романтики просто потому что нам так захотелось. Быть навязчивым маньяком романтично только в больном на голову бульварном чтиве, в остальном мире принято принимать отказ и просьбу оставить в покое безоговорочно, понимаешь? Юнхо включает свет спальни и подходит к двери зеркального шкафа-купе, рассматривая верёвки спереди и сзади. Он одёргивает край футболки так, чтобы обвязка села ещё аккуратнее, и улыбается едва заметно через отражение зеркала. — Именно поэтому сейчас, в три часа ночи, вместо того, чтобы кувыркаться в постели с твоим бывшим или бывшим свитчом, ты стоишь с видом побитой собаки и вяжешь узлы на моей груди, — вздыхает он. — Ладно, я больше не буду на тебя давить по поводу твоего свитча. Но, надо признать, в отличие от отношений, узлы ты вяжешь как боженька. Я чувствую на себе верёвку, она даже немного… возбуждает. Но без дискомфорта, понимаешь, о чём я? — Шорты удобные? — спрашивает Сонхва и заходит за спину Юнхо, быстро ослабляя верёвки, пока не развязывает его полностью. — Теперь я понимаю, что вы связались с Минги на почве одинакового уровня айкью. Я об уровне натянутости верёвок вообще-то говорил. — У Минги, между прочим, айкью сто двадцать, — тут же перебивает его Сонхва, закатив глаза. — В универе как-то проверяли. А про шорты я спросил, потому что ты сказал, что это возбуждает. — Не переживай, это прикольный тип возбуждения, когда тебе нравится его чувствовать и хочется растянуть это как можно дольше, как только возможно. Не знаю, насколько это прозвучало понятно… Сонхва смущённо улыбается в зеркало, тряхнув рукой с верёвкой перед собой, и ловит на своём пахе отражение взгляда Юнхо. Интересно, он чувствует этот эффект из-за сессии бондажа, пускай даже учебной, или уже в дело вмешивается что-то другое? А ещё ему на короткую долю секунды кажется, что будь здесь Сан, они бы отправились в постель уже после первых верёвочных наручников, так их и не снимая. С Юнхо он всё же более сдержанный, так что вряд ли это похоже на чистую похоть. Значит, в дело вступает кинк. Интересно. — Да, я всё хорошо понял, — улыбается Сонхва, делая короткий шаг назад. — Ты хочешь ещё что-нибудь попробовать? Или уже сконцентрируешься на возбуждении? Вместо ответа Юнхо улыбается (слишком мило, слишком смущённо) и через секунду стягивает с себя футболку, демонстрируя Сонхва белую, молочную кожу и тощее, хоть и широкое тело. Он заставляет себя поднять взгляд усилием воли, но и то, выше выпирающих ключиц у него продвинуться не получилось. — Давай попробуем ещё одну грудную обвязку. На этот раз без детского садика. — Дразнишься, — выдыхает в ответ Сонхва и выходит обратно в гостиную. Ему нужно держать себя в руках. Самообладание — это ключ к успеху, так что он не позволит животной похоти взять верх над сознательным «я» и продолжит эту сессию во что бы то ни стало. Юнхо садится на стул, выпрямляя спину, и смотрит с любопытством, дёрнув напоследок бровью. Сонхва качает головой и с силой заставляет себя вернуться к каталогу видеоуроков, где и находит именно то, что ему нужно. — Перевёрнутая звезда с дополнительной обвязкой рук, — тихо, но чётко объявляет он, раскрывая ноутбук перед ними двумя. — Как раз чтобы охладить твой разбушевавшийся пыл. — Действуйте, мой командир, — усмехается он, приподняв брови на секунду, а потом снова их опускает. Сонхва закатывает глаза и становится сзади, ласково почесав ему местечко между затылком и шеей. Юнхо ожидаемо дёргается, шумно вдохнув, но это именно то, чего он и хотел. — Руки за спину, запястье к запястью, — отвечает Сонхва, сжимая в руках верёвку, сложенную посередине. Он уже видел этот урок, когда сам пытался чему-то научиться, поэтому в этот раз ограничивается только картинками. — Так, нужно сперва связать тебе руки на беседочный узел. Сюда… Сюда… Узел довольно простой, но с длинной верёвкой его завязывать куда сложнее, чем просто у себя на лодыжке. Он выпирает немного больше, чем показано в уроке, но всё равно выглядит достаточно симпатично. — Жалко, у меня нет сисек, так бы смотрелось куда эротичнее, — вставляет комментарий Юнхо, когда Сонхва заводит верёвку вокруг его рук и груди, а потом, сделав контр-петлю, возвращается в обратном направлении. — У тебя просто другой тип эстетически красивого тела, — отвечает Сонхва, нежно погладив за грудь повыше верёвки. — Торчащие кости, показательная худоба и чётко очерченные края. Я бы тебя похитил, встреться мы в мои шальные двадцать. — Значит, хорошо, что мы встретились сейчас, — говорит Юнхо, дёргая плечом. — Справа натянул сильнее, расслабь буквально на полсантиметра. — Да, сейчас. Сонхва выполняет его просьбу, проверяя заодно равномерность всех натянутых верёвок. Вроде сейчас должно быть достаточно свободно, чтобы дышать, но убежать уже не получится. Не то чтобы Юнхо пытался, но вполне мог бы в рамках элемента большой игры. — Так, теперь немного магии… Он перебрасывает верёвку через плечо, придерживая за точку у солнечного сплетения, и обвязывает небольшую петельку, выходя на противоположную сторону. Как и обещал туториал, получается очень красивый объёмный узелок, и Сонхва не может сдержать торжествующей улыбки. — Что, я красавчик? — смеётся Юнхо, пытаясь опустить подбородок, но Сонхва быстро его шлёпает по челюсти, качая в ответ головой. — Не подсматривай пока я не закончил, всему своё время. — Ты становишься такой властный, когда держишь в руках верёвки, прямо ужас, — деланно вздыхает Юнхо, но послушно задирает голову вверх и, видимо, рассматривает трещины на потолке. Сонхва заходит сзади, обводя верёвку по центральному узлу за спиной, чтобы вынырнуть сбоку, протягивая верёвки между рукой и телом. — Зови меня оппа, — буркает Сонхва, стараясь сообразить, как правильно ему сделать эти названные наручники. — Ага… Ему удаётся завязать узелок, отрезая тем самым обвязку на руке и на груди, и Сонхва тянет концы вперёд, обнимая Юнхо со спины. — Вообще я слабо похож на девушку, — сперва пытается возразить тот, но очень быстро расслабляется в его руках. — Тебе нужно попросить меня очень хорошо… Сонхва практически срывается, вдыхая умопомрачительный запах волос Юнхо. К чёрту все эти верёвки, к чёрту Сана, к чёрту всё. Продолжит урок в другой раз. — Прошу тебя очень хорошо, — шепчет он ему на ухо и, не успев быстро среагировать, внезапно получает затылком по носу. — Чёрт, Юнхо. Как ни странно, даже если он это сделал не специально, Сонхва мгновенно трезвеет и уже более критически рассматривает фронт работ. Половина дела уже сделана, нужно просто не быть тряпкой и закончить узлы до конца. И тогда уже хоть потоп. — Прости, это было слишком неожиданно. Сонхва заканчивает с узлами на второй руке и проводит верёвкой от подмышки к шее, заканчивая узор звезды с одного конца. Он поправляет концы так, чтобы они не пережимали вены и артерии и лежали скорее свободно в этой зоне, а потом, провернув петлю через узел на спине, проводит симметричную линию по другую сторону тела. — Ничего страшного, это было как раз то, что нужно. Только больше не дерись или хотя бы предупреждай, — отвечает он, делая последний, закрепительный узел на спине. — Всё, готово. И честно говоря, я считаю, что ты так должен появиться на следующей кинк-вечеринке. Юнхо медленно встаёт со стула и опускается на колени, с вызовом глядя Сонхва в глаза. Тот тяжело сглатывает, пытаясь отвлечься на телефон, но чуть не выпускает его из рук. — Твоё счастье, Юнхо, что я дал тебе слово, что эти фотографии не увидит никто, кроме меня, — бормочет он, выставляя режимы в телефоне и фотографирует сверху вниз, чтобы было видно узлы, практически сливающиеся с белой кожей, тёмно-красные соски, выпирающие так контрастно против всего тела и лицо. Лицо, полное желания, мольбы и похоти. Сонхва старается запечатлеть каждую эмоцию в фотографиях, а потом внезапно берёт его за шею, приподнимая подбородок ещё выше. — Моё счастье. Оппа, — выдыхает Юнхо. Фотографии получаются даже слишком вызывающе эротичные. Возбуждение, играющее уже последние полчаса на полном ходу, становится неконтролируемо сильным, и Сонхва чувствует, как балансирующее на грани чувство возбуждения практически пересекает отметку оргазма. Нельзя поддаваться на провокацию, нельзя падать в омут, целиком состоящий из греха вот так с головой. Нельзя вестись на такую элементарную провокацию. — Встань. Сонхва целует как только Юнхо выполняет приказ. Уже не так нежно, как тогда на вечеринке, более требовательно, жадно. Тот отвечает с не меньшей пылкостью, запуская язык в его рот. Грань, которая ещё две минуты назад чувствовалась так остро, словно заточенная игла, смазывается, расплывается. Он трогает Юнхо за бока, за грудь, легонько потягивая обвязку и в один момент чувствует, словно его просто смывает набежавшей морской волной. В таком состоянии он проводит пару очень болезненных минут и отходит на шаг, как только волна возбуждения наконец спадает, и голова теперь снова способна мыслить трезво. Юнхо тяжело дышит, глядя на него тёмными, почти чёрными глазами, и Сонхва тянется, чтобы оставить на губах ещё один, последний влажный чмок. — Охренеть, — только произносит он, не в силах сдвинуться с места. Сонхва не может с ним не согласиться.