•••
— Ты так легко соглашаешься на сессии со мной, Юнхо, что у меня возникает вопрос, — медленно проговаривает Сонхва словно специально растягивая слова и желая помучать его ещё немного. — А у тебя есть вообще какие-то жесткие лимиты? На которые ты точно не пошёл бы, пусть даже на моём месте был бы Минги… — Ещё одно слово о Минги, и моим жёстким лимитом станет любая сессия с тобой, — тут же отбивает Юнхо откуда-то снизу. Сонхва вздыхает и стукает его пяткой по шее, прежде, чем снова вытянуть ноги на его спине. — Ещё раз так смело огрызнёшься, получишь затычку в рот. Перед глазами снова мелькает летний образ Сана и его собственная манера грязных разговоров во время их сессий. Это очень странно осознавать, но тот словно чувствовал все его фетиши, с удовольствием и энтузиазмом почёсывая каждый из них. Юнхо идёт на подчинение куда менее охотно, да и нет с ним такого сумасшедшего удовольствия от самого только ожидания очередной грязной, колкой фразы. Сан любил дразнить и получалось у него это виртуозно, это у него не отнять, к сожалению. Возвращаясь обратно в реальность, Сонхва чувствует под стопами, как Юнхо пытается поднять голову, но бондаж молельщика, который обуславливает постоянное положение головы где-то между коленей, плюс, прекрасная с эстетической точки зрения и практичная обвязка рук не позволяют ему двигаться вообще. Первые полчаса должны по идее пройти относительно спокойно, но Сонхва интересно, а что будет дальше, учитывая, что такой тип шибари раньше использовали для пыток. Раньше ему больше была по душе эстетическая сторона процесса, но приведение документов в порядок на прошлой неделе заняло куда больше времени, чем он рассчитывал, так что такая плата довольно опасной и жесткой связкой кажется ему вполне достойной за свои услуги. — Простите, — быстро бормочет Юнхо, ёрзая у себя на коленях. — Я не люблю пет плей, эйдж плей, всё, что связано с естественными жидкостями, включая кровь. Соответственно, ножи, иглы, медкинк и игры с электрошоком. Зажимы на соски могу поставить только если меня будешь очень долго и утомительно просить, но вообще скорее нет, чем да. — Эйдж плей — это, когда ты притворяешься четырёхлетним ребёнком и впадаешь в детство? — спрашивает Сонхва, удобнее облокачиваясь в своём кресле. — Попахивает немного легальной педофилией. — Если так думать, — хмыкает Юнхо, стараясь поправить что-то на спине движениями плеч, но Сонхва быстро его пресекает точными ударами пяток. — Ай, больно. Если так думать, то это ещё и инцест, потому что верхнюю сторону обычно зовут папочкой… — Знаешь, а мне нравится фраза «сладкий папочка», — тут же возражает ему Сонхва, а перед глазами снова мелькает призрак Сана, широким жестом оплачивающий ужин в ресторане. — В этом есть с одной стороны что-то интимное и даже немного сексуальное. С другой стороны, этот термин так опошлили в интернете, что я могу понять тебя и твою нелюбовь к этому кинку. А с пет плей почему не сложилось? Не зашла пробочка в задницу? Или навевает любовь к зоофилии? — Почему ты во всём ищешь тайный смысл, Сонхва? — отвечает ему Юнхо через какое-то время. Дыхание его становится гораздо более глубокое, чем было изначально, что уже само по себе — тревожный звоночек. Возможно, даже придётся впервые на его практике прерывать сессию из-за нависшей опасности. — Таким образом можно прийти к выводу, что твоя любовь пыткам вроде этой — признак скрытого маньяка в тебе, и вообще! Сонхва старается вести себя максимально непринуждённо, но в руках он уже сжимает острые ножницы на случай, если возникнет форс-мажор. Он улыбается, глядя на часто и глубоко дышащего Юнхо. Его рёбра выглядят так хорошо под верёвками, а член, который всё же немного видно за бёдрами, кажется таким красным, что скоро взорвётся. Ему просто нужно сыграть эту партию максимально спокойно, словно это и было так задумано, никаких вспышек ярости. Он же не скрытый маньяк, в чём его только что так бессердечно обвинили. — И вообще? — улыбается Сонхва, склоняя голову на плечо. — Будь добр, продолжи свои обвинения. Иначе получишь бонусом ещё пять ударов расчёской. Юнхо молчит, но его дыхание становится ещё более прерывистым. Плечи уже, кажется, ходуном ходят, а руки, заложенные за спину, сжимаются изо всех сил в кулаки, а потом безвольно разжимаются. Сонхва тут же срывается с кресла, усаживаясь на один уровень с ним. — Всё хорошо? Нет ответа. Только короткий, но громкий всхлип. — Я заканчиваю сессию, — быстро говорит Сонхва, ослабляя петлю с последнего узла. Верёвка мгновенно разматывается, и накал напряжения сходит за пару секунд. Юнхо заваливается на бок в позе эмбриона и тяжело дышит, часто всхлипывая. Сонхва тяжело вздыхает и быстро снимает верёвки со всего тела, напоследок поднимая его за плечи как огромную, тяжелую куклу и крепко обнимает, осыпая плечи маленькими, короткими поцелуями. — Всё хорошо, ты в порядке, — приговаривает он, поглаживая Юнхо за плечи и всё так же оставляет маленькие, невесомые поцелуи тут и там, где придётся. Тот потихоньку начинает дышать более размеренно и в какой-то момент даже слегка приобнимает Сонхва в ответ. — Пожалуйста, дай мне знать, как только почувствуешь себя лучше. Пару минут Юнхо всё так же полулежит на нём без движения, лишь изредка всхлипывая и вздрагивая буквально от каждого нежного прикосновения по своей коже, но чуть позже он всё же приподнимает голову, заглядывая Сонхва в глаза. Он видит в них целый мир — боль, радость, слёзы, унижение, наслаждение. И в самом центре, словно связующая точка — он сам в отражении. — Ты можешь меня положить на кровать? — хрипло спрашивает Юнхо, на что Сонхва тут же кивает, поднимаясь на ноги. Он деликатно поддерживает его за пояс, помогая добраться до постели, и хватает по дороге полотенце с бутылкой воды, которые он припас заранее как раз для такого случая. — Я могу тебе как-то помочь? Давай, я тебя разотру мокрым полотенцем? Хочешь пить? — спрашивает Сонхва часто, как пулемётная очередь. Юнхо кивает на каждый из вопросов и жадно присасывается к бутылке с водой, как только садится на мягкий матрац. Его тело сейчас мягкое и податливое, но все ласковые прикосновения впитывает с какой-то особой жадностью и желанием. Сонхва усмехается, стараясь вытереть его тело как можно менее ощутимо, и скомпенсировать максимальное количество чувств, которые сам же отобрал во время сессии. В конце концов Юнхо слабо улыбается ему в ответ и жестом приглашает полежать возле себя. — Скажи мне пожалуйста, — проговаривает он очень медленно, очень тихо. Сонхва приходится хорошенько напрячься, вслушиваясь в нотки его голоса, пока они обнимаются в постели под лёгким, но тёплым одеялом. — Ты же думал о своём свитче, пока меня связывал? — Юнхо, — тихо отвечает он, медленно и очень нежно поглаживая его щёки, а потом легонько чмокает его в губы. Сонхва не уверен, что тот сейчас готов выслушивать правду, не в таком нестабильном психологическом состоянии. — Можешь не отвечать, — в конце концов шепчет Юнхо, утыкаясь ему в шею. — Просто хотел сказать, что если ты практикуешь с мыслями о нём… Улетаешь в сабспейс просто сразу… Чуть не до потери сознания… — Тебе нужно отдыхать и набираться сил, — мягко перебивает его Сонхва, оставляя маленькие, тёплые поцелуи на его макушке, пока дыхание не становится совсем спокойным и глубоким. — Его зовут Сан, — одними губами шепчет Сонхва в пустоту перед тем, как вырубиться самому. Его зовут Сан.13.
18 января 2020 г. в 20:00
— Здравствуйте, спасибо что пришли, но сегодня мы работаем по сокращённому графику, так что извините, мы уже закрылись, — скороговоркой рычит Минги, не отрывая глаз от ноутбука, сидя за одним из крошечных столиков на первом этаже кофейни. Сонхва всё равно проходит дальше, закрыв за собой дверь, и бросает вещи в углу у прилавка, взяв с собой только футляр с очками. — Эй, я серьёзно, сегодня кофе не бу… А, Сонхва, заходи.
— Как-то ты без особого энтузиазма приветствуешь своего спасителя и мессию от мира бухгалтерии, о неблагодарный Сон Минги, — отвечает он, стукая кулаком о кулак Юнхо, а потом и самого Минги, присаживаясь рядом с ними двумя.
— Чувак, я готов встать на колени и умолять тебя о чём угодно, лишь бы ты спас наши финансово безграмотные задницы!
Сонхва изо всех сил давит в себе невыносимое желание загоготать в голос от настолько провокационного выражения. Он быстро переводит взгляд на Юнхо, но увидев в его глазах ничего, кроме голой и иррациональной паники, всё же не выдерживает и издаёт пару коротких смешков.
— Не ссы, батя в доме, значит, вы в надёжных руках. Хотя, если придётся задержаться больше, чем на два часа, отшлёпаю сильнее, чем ты получал в детстве за свои шалости.
Юнхо издаёт странный, булькающий звук, сильно закашлявшись в самом конце. Всему виной их одна из последних практик, где Сонхва хорошенько получил по заднице в отместку за все свои шалости с верёвками, а также за то, что в тот день ему пришлось сидеть на работе дольше запланированного. И сказал Юнхо тогда как раз эту фразу, слово в слово.
— Смотри, чтобы шлёпалка не сломалась, — получает он симметричный ответ и ловит на себе недоверчивый взгляд Минги.
Вообще сегодня вечером Сонхва хотел расслабиться с бокалом вина и Юнхо в шёлковых лентах в качестве подарка самому себе за ударную работу в августе, но оказалось, что каждое третье число месяца Минги, как важный и взрослый директор кафе, проводит свою собственную частную бдсм-вечеринку с бухгалтерией и инвентаризацией. Как совладелец кофейни, Юнхо обязан принимать в этом участие, так что никакого вина и лент пока не наступит порядок в документации.
Так уж получилось, что именно это третье сентября особенно важное из-за отчётностей в налоговую службу. И так уж получилось, что Сонхва в основном работает именно в этом направлении в своём отделе.
Он даже не ругается особо, видя тысячу умоляющих эмодзи от Минги в мессенджере. Юнхо уже пообещал ему пойти вместе на любую кинки-вечеринку в обвязке плюс любую новую практику на пробу в качестве награды, так что он приходит на помощь с удовольствием. Можно даже сказать, с радостью.
— Вы что-то подозрительно миленько общаетесь… Вы что-то скрываете?
— Я прихожу сюда частенько после работы, — пожимает плечами Сонхва, окидывая побледневшего Юнхо максимально незаинтересованным взглядом, и тут же кивает на ноутбук. — К тому же друг моего друга — мой друг, если это вообще имеет смысл. И давай, показывай мне уже свой ужас и кошмар, раньше начнём, быстрее свалим.
Минги всё ещё недовольно щурится, словно сомневается в его словах, но потом пожимает плечами и придвигает ближе к себе стопку бумаг в достаточно паршивом состоянии — видимо, хранились они как попало, что в целом, вполне в духе Минги, но работы, судя по этому звоночку, предстоит действительно очень много. Сонхва вздыхает, мысленно шлёпает их двоих по заднице — уже далеко не сексуально — за такое разгильдяйское отношение к документации и тянется за очками.
— Здесь накладные от поставщиков. В той коробке у Юнхо чеки, если нужно. Весь учёт мы ведём через приложение, но для налоговой нужна более серьёзная отчётность, а декларацию нужно будет подать очень скоро… Эй, ты чего?
Юнхо был прав. Встречаться раз в неделю и спускать весь накопившийся пар вполне полезно для здоровья. Помогает в работоспособности там, снижает стресс. Но пока что Сонхва не может даже представить, какая возможная практика могла бы скомпенсировать всё то, что Минги собирается ему причинить со своим нежеланием сразу организовывать процесс как надо. И от этого настроение портится с катастрофической скоростью.
— А что вы делали в прошлом году, парни? — невзначай спрашивает он, кликая мышкой в бухгалтерской программе. Работы здесь явно больше, чем «на пару часиков». И не так он себе представлял хардкорную сессию втроём, совсем не так.
— Наняли чувака на аутсорсе, — отвечает Юнхо слабым голосом. Это Минги — наивная душа — ещё не совсем понимает, насколько Сонхва начинает сердиться, глядя на эту кучу сваленных массивов информации без всякого намёка на автоматизацию и организацию.
— Теперь понятно, почему вам так больно и неприятно делать отчётности каждый месяц, — всё так же тихо говорит Сонхва, перебирая смятые накладные, и борется с очень сильным желанием их тупо поджечь и убежать отсюда. — Сейчас поднимаем задницы и идём считать остатки. И не думайте, что если я внешне выгляжу спокойным, то всё хорошо.
Он бросает взгляд на Юнхо, и тот тут же, спустя секунду, опускает голову, часто и быстро кивая. Минги вскакивает со стула и резво бежит в сторону подсобки.
— Есть, сэр, — кричит он с энтузиазмом, тут же скрываясь внутри. Сонхва тоже встаёт и идёт в нужном направлении, затормозив разве что совсем у порога, чувствуя на себе грудь Юнхо, который этого совсем не ожидает и практически заваливается на него сверху.
— Это будет тебе стоить очень дорого, Юнхо, — шипит он ему на ухо, прежде чем приступить к работе. Благо, во всём остальном, что не касается учёта и налогов, Минги разбирается на виртуозном уровне. От этого настроение становится чуточку менее паршивым. Совсем чуть-чуть.