We can't touch utopia

Сонхва готовился к этому свиданию как ни к какому другому в своей жизни: тщательно продуманное меню, аксессуары, вино, бокалы, даже свечи и те были куплены и поставлены специально ради такого события. Музыку для идеального романтического вечера он подбирал лично, часами перестраивая плейлист в идеальном, выверенном по секундам порядке. Не стоит и говорить, что квартира была вымыта до скрипа дважды, а идеальный порядок буквально вопил о том, что сегодня у кого-то будет секс. Не ожидал он только напора бесконечного энтузиазма Сана, который запрыгнул к нему на колени чуть ли не с порога и не разрушил к чертям все его романтические планы с самого начала. Они целуются, опираясь о входную дверь, пока Сан пытается раздеться, всё ещё обвивая ногами Сонхва, и отбрасывает пальто куда-то в сторону шкафов, неважно. Мысленно, конечно, Сонхва его подбирает и вешает как надо, но на деле они смеясь стягивают ботинки, тоже швыряя их где-то посреди прихожей, и заваливаются на ковёр в гостиной. На это свидание Сан не зализывает волосы назад при помощи геля, а наоборот, оставляет слегка волнистыми и полностью растрёпанными, и кажется так ещё милее и беззащитнее. Каким его видел Сонхва очень редко летом, пока они просыпались в одной постели и вели себя как последние дурачки. — Я сейчас разрываюсь между желанием сорвать с нас всю одежду и нагнать всё то, что мы пропустили с лета и просто нырнуть под одеяло и обниматься до обеда, — мурлычет Сан с лёгкой, невинной улыбкой, и Сонхва не может сдержаться, чтобы не чмокнуть его ещё раз в губы, придерживая его голову руками. — Почему бы не выполнить оба пункта из твоего плана в их прямой последовательности? — спрашивает он, носом зарываясь в ложбинку между шеей и плечом и с шумом вдыхает мягкий, сладковатый запах его кожи. Сан вплетает пальцы в волосы на его затылке, и от этого по всей спине пробегает приятный холодок. — И начать с ужина, который уже остывает на столе… Сан приподнимает голову, глядя на действительно идеально накрытый стол, и даже свечки, аккуратно расставленные возле каждой тарелки, а потом откидывается назад в руки Сонхва и качает головой с лёгкой улыбкой. — Трахаться на полный желудок — дурная примета, — отвечает он скороговоркой и всё же хихикает в самом конце. — Минет особо сложно поддаётся контролю, знаешь ли… Так что сначала голод сексуальный, а потом уже физический и душевный. — Как скажешь… — Котёнок, — скромно добавляет Сан, прикусив нижнюю губу. — Мне кажется, ты так меня называл в отпуске… — Как скажешь, котёнок, — улыбается Сонхва, проходясь кончиком носа вдоль его шеи. — Но может, хотя бы пройдём утолять наш сексуальный голод в спальню? На полу может быть немножко холодно. — Ты такой скучный, — вздыхает Сан, но всё же немного толкает его в грудь, приподнимаясь на локтях. Сонхва садится на колени и широко улыбается, кивая в сторону большой коробки голубого цвета под журнальным столиком. — Могу тебя ради дополнительного веселья обвязать в верёвочное платье. В глазах Сана буквально зажигаются две лампочки, словно кто-то подсветил фонариком изнутри его головы. Он тоже начинает улыбаться, подтягивая коробку ближе к себе и присвистывает, рассматривая содержимое. — Я так понимаю, ты можешь не только рыбку завязать на мне? Сколько их? — Больше, чем мне хотелось бы признать, — уклончиво отвечает Сонхва, вытягивая два аккуратно сложенных мотка белого и чёрного цветов. — Как насчёт такого микса? — Свяжи меня, папочка, а потом назови своей сучкой и трахни так, как ты по мне скучал, — медленно выговаривает Сан, придвигаясь ближе на коленях. Сонхва склоняет голову набок, глядя на него сверху вниз, а потом всё же проводит кончиками пальцев вдоль линии челюсти, слегка приподнимая его подбородок, чтобы оставить медленный, влажный поцелуй на губах. — Я очень по тебе скучал, — проговаривает он низким, бархатистым голосом. — Не хочешь ужин — марш в душ, потому что потом времени приготовиться к сексу у тебя уже не будет. Котёнок. Последнее слово он нарочито выделяет интонацией, словно припечатывает, и не без удовольствия отмечает, как нервно дёргается кадык Сана. Это прямо очень хороший знак. Замечательный. — Я очень быстро, — выдыхает он и действительно вскакивает на ноги в ту же секунду, растерянно осматриваясь по сторонам. — По коридору сразу налево, — поясняет Сонхва, жестом указав направление. — Полотенца найдёшь на полочке сверху, они сложены стопкой. — Понял, — хихикает Сан, скрываясь за нужной дверью, где через пару секунд слышится ровный шум воды. Сонхва тем временем почти не паникует. Это всё равно, что целый год усердно учить материал, делать теоретические и практические задания на Юнхо, писать контрольные на нём же и теперь ему предстоит сдавать экзамен самому грозному и беспощадному профессору всего университета. За исключением, что злой профессор потом с тобой не потрахается в честь успешно сданного предмета. От этой мысли Сонхва глупо хихикает, представляя тут же Сана в шикарном костюме и в очках где-то на кафедре или под ней, но как ни странно, эта картинка приводит его в чувство. Точно. Ему нужно освежить в памяти, как делать специальный узор, который он придумал сам исключительно для Сана. Он ищет в телефоне, в закрытой папке фотографии своих же наработок и потихоньку, этап за этапом воспроизводит в голове весь нужный процесс. Если даже он что-то забудет, то фристайл всегда в помощь, хоть он в нём и не очень хорош пока что. — Я готов! — торжественно объявляет Сан, важно вплывая в гостиную и пафосно откидывая волосы со лба назад. На нём из одежды только обёрнутое вокруг бёдер полотенце да цепочка с замочком на шее. Сонхва тяжело сглатывает, осматривая его прекрасно сложенное тело с головы до пят, а потом всё же откладывает телефон на столик и подходит ближе. — Спасибо, что оставил полотенце, — шепчет он ему на ухо, едва касаясь пальцами влажную кожу на спине и проводя длинную линию вдоль позвоночника. — Иначе шибари-сессию можно было бы закрыть и не начиная. — Всё ради твоей выдержки, — тихо отвечает Сан, но его голос явно ломается посередине фразы, когда всё тело вздрагивает от прикосновений. — Не уверен, что тоже смогу выдержать, но я постараюсь. — Если что, твоё стоп-слово — серебро… И с твоего позволения, я временно сниму… Сан не особо сопротивляется, когда Сонхва осторожно тянется руками к его шее и расстёгивает цепочку, оставляя её возле своего телефона. — Очень странное чувство, — признаётся Сан, слегка поёжившись. — Ради твоей же безопасности. Я буду часто подходить близко к шее, не хочу случайно ранить, — поясняет он, очень нехотя делая пару шагов назад, чтобы полностью размотать и сложить вместе две выбранные верёвки. Когда две метки с серединой сходятся вместе, Сонхва закидывает их на шею Сана и делает аккуратный, пробный плоский узел достаточно высоко, в месте сочленения ключиц и разводит оба конца верёвок за спину, где меняет их направление и снова возвращается к груди через оба плеча. Пальцами он рассчитывает примерное расположение будущих узлов относительно друг друга и обвязывает простыми узлами верёвки по обе стороны груди, примерно пониже ключиц. Сан тянется подбородком вниз, явно пытаясь рассмотреть, что происходит, но Сонхва вовремя перехватывает его любопытный взгляд и одним быстрым движением щёлкает его пальцами. — Не подсматривай! Не интересно же будет. Сан недовольно фыркает, тряхнув плечами, вздыхает, но всё же подчиняется, поджав под конец губы. — Хорошо, папочка. Но только в виде исключения, понял? Сонхва усмехается, пропуская это дерзкое «понял» мимо ушей. Скажи это ему Юнхо, на нём бы уже живого места не осталось, но нет. Это сказал Сан, тем более, в такой день, когда кажется, что ему можно совершенно всё. — Будем считать, что я не расслышал, что ты там мяукнул, — тихо отвечает он, перебрасывая верёвки за спину и снова меняя их направление, на этот раз уже в районе поясницы. — Сегодня котикам можно всё, но я бы не рекомендовал ходить по тонкому льду, если ты понимаешь намёк… — Понял, — выдыхает Сан, мгновенно выпрямляя спину, от чего одна из верёвок в руке слегка провисает. Сонхва вздыхает, поправляя их натянутость и выводит концы к груди через бока, аккуратно переплетая с образованным крестом в районе солнечного сплетения. — Можно мне хотя бы вина? Пожалуйста? Сонхва поднимает на него глаза, глядя долго, изучающе. Всё же есть что-то в нём такое дьявольское. Что качественно отличает его от любых других слишком послушных, скучных рабов, лебезящих перед ним в подобострастном поклоне. Сана не сломать, пускай даже летом ему довелось иметь дело с подрезанными крыльями. Почему-то Сонхва уверен: это ещё не полная его мощь. Мощь будет ждать его позже. — Хорошо, потерпи минутку, — отвечает он наконец, когда завязывает по такому же простому узлу на ключицах, как и первая пара. Чтобы не терять однородного натяжения верёвок, Сонхва перебрасывает их снова за спину и завязывает по точно такому же узлу в районе лопаток Сана, поцеловав напоследок небольшое местечко прямо на позвоночнике. — Не двигайся, — тихо шепчет он и с удовлетворением отмечает, как красиво замирают его мышцы от одного простого приказа. Вино, которое он действительно подготовил к сегодняшнему ужину, уже поджидает его на накрытом столе с наполовину вставленной натуральной пробкой. Сонхва наливает половину бокала и тут же относит её Сану. — Наслаждайся, — говорит он наконец и снова берётся за верёвки. Пока его не было, Сан действительно не сдвинулся ни на миллиметр, но натяжение нужно снова восстанавливать. Он дважды меняет напряжение на концах и снова пытается подсчитать, сколько ему нужно припустить, чтобы выйти ровно там, где нужно на животе. — У тебя такие нежные руки, — подаёт внезапно голос Сан мечтательным тоном. — Я, наверное, умру от счастья, если ты меня будешь трогать каждый день… Сонхва усмехается и довольно ощутимо щипает его за бок. — Думаю, нам нужно будет ввести какие-то превентивные меры, — весело говорит он, цепляясь обоими концами за натянутые верёвки снизу. — Или чередовать нежность с поркой. — Из твоих уст это звучит особенно сексуально, — вздыхает Сан, грациозно отпивая немного вина из бокала. Сонхва приподнимается с коленей, всё ещё поддерживая его за верёвки, и ворует влажный, слегка терпковатый от вина поцелуй. — С твоих уст вообще всё на свете сексуально, — отвечает он, бережно выводя верёвки через образовавшееся сплетение на ключице, поменяв направление ещё один, контрольный раз уже на груди. — Вот бы так сходить с тобой на тематическую вечеринку. — Почесать твои кинки на публичные места? — усмехается Сан. В его голосе можно почти даже услышать тихие кошачьи нотки возбуждения, и это заводит куда сильнее фантазий о вечеринке. — Это всяко лучше общественных туалетов и нелепых минетов в кустиках, — отвечает ему Сонхва, выравнивая верёвки так, чтобы они лежали максимально ровно и красиво. — Долго ещё? Я уже почти на пределе. — Я вижу. Он прекрасно заметил волнительно вздымающееся полотенце пониже живота, но эта часть игры Сонхва забавляет больше всего. Когда ты уже на грани, когда границы между реальностью и другим, более сладким миром истончаются настолько, что практически теряешь контроль над ситуацией и держаться становится невыносимо трудно. Но в то же время, невыносимо приятно. — Думаю, это тебе не поможет, но что ты мне сделаешь? — усмехается он, когда заканчивает с последней третьей парой узлов на ключицах и медленно, издевательски медленно расстёгивает пуговицы на своей рубашке, медленно при этом облизывая губы. — Я… Этот растерянный, но такой похотливый взгляд льстит ему как никогда. Под ним он готов обнажаться постоянно. Причём, не только физически, но и ментально. Сану хочется доверять. И хочется испытывать его доверие. Сана хочется просто любить. — Я скину с себя полотенце! — наконец находится он с ответом, и действительно одним резким движением бедра оставаясь полностью нагим, не считая потрясающе сексуальной обвязки вокруг его плоской груди. У Сонхва остаётся ещё по небольшому концу верёвок сантиметров на сорок, которые он быстро и аккуратно скрывает за остальным натянутым узором на спине. — Дерзко. Но мне нравится, — говорит он наконец, целуя Сана за ушком, а потом добавляет низким шёпотом, — будем смотреть результат или сделаем ещё поясок на ноги? — Результат, — тоже шёпотом отвечает Сан, положив голову на плечо Сонхва. Тот мягко отбирает из его рук почти пустой бокал, отставляет в сторону и, не разнимая объятий, направляется в свою спальню. — Всё. Сонхва ведёт его к шкафу с зеркалом и властно обнимает со спины, пальцами проводя вдоль узлов на ключице, а потом спускается немного ниже, к груди и животу, пока не натыкается рукой на горячий, покрасневший член, чтобы стыдливо одёрнуться и остаться на безопасной территории где-нибудь на внешней стороне бедра. Их взгляды пересекаются в отражении и, наверное, впервые за всё время их тесного общения Сонхва видит в глазах Сана какую-то хрупкую, тонкую неуверенность. Что-то такое необъяснимое, едва ощутимое на самом краешке, но в то же время, эта серебряная проволока, играющаяся тут и там, словно дразнит. Словно манит ближе только, чтобы привязать к себе ещё сильнее, ещё крепче. Он целует горячую шею Сана в крохотные веснушки и обхватывает руками крепче, насколько это вообще возможно. Хочет прокричать «мой» во всё горло, так чтобы слышали все, включая Уёна, но получается только прошептать это напротив горячей кожи на губах. Сан поворачивается в его руках, нежно гладит лицо, спускается вниз, задерживая руки на груди, и смотрит в его глаза уже без зеркальных искажений, без лишнего морока. Он подаёт голос спустя несколько секунд, тихо и без всякого ненужного надрыва. — Не бросай меня никогда, хорошо? — Хорошо. И тонкая серебряная проволока подползает слишком близко, обвивая сердце Сонхва сложными узорами, завязывая такие замысловатые узлы, что распутать их уже кажется невозможно. Сан становится не просто человеком, которого он любит, ради которого готов пожертвовать многим. Сан становится его сердцем, таким же жизненно важным и необходимым. Он нежно улыбается, делает шаг назад, потом ещё один. И падает на кровать, складывая руки вместе и забрасывая уже за голову. Просит взглядом. Выгибает спину. Раздвигает ноги. И Сонхва не выдерживает. — Ты невозможный, — качает головой он, выходя из комнаты только, чтобы вернуться через несколько секунд с маленьким мотком верёвок специально для рук. — Ещё скажи, что ненавидишь меня за это, — усмехается Сан, приподняв левую бровь. Сонхва качает головой, подходит ближе к кровати и садится, обхватив его бёдра коленями. — Нет, — шепчет он, оставляя маленький, невинный поцелуй на губах прежде чем отклониться назад и быстрыми, отточенными движениями сделать самые простые наручники из верёвки. Сейчас у него уже нет времени выжидать. Сейчас он готов действовать. — Не скажу.