Внутренний мир. Куросаки Ичиго.
Меня окружала доселе непривычная, но такая знакомая и казалось родная тьма, за которой не было видно даже полной луны. Единственное, что разбавляло тьму, это сотни и сотни огоньков, ведущих непрекращающуюся схватку всех со всеми. Более тысячи ста душ оказались мгновенно запечатаны в одном теле, обреченные на смерть и поглощение. Я всеми фибрами своего духовного тела ощущал их страх, боль, непонимание, ужас, гнев, жажду крови, неконтролируемую ярость и безумную жажду исследовать всё вокруг. Мда. Маюри и здесь выделился. Даже после смерти он не перестает меня поражать. Удивительная он всё же тварь и живучая до безобразия, да. Сжимаю руку в кулак и множество слабых огоньков просто гаснет выпитые досуха. Удивительно, но подобная массовая атака почти не затронула Пустых, позволяя осушить лишь подранков. Природная ярость и жажда крови в купе с немалым опытом в борьбе за своё Я, даже у абсолютно безумных низших, не позволяла так просто исчезнуть не попытавшись откусить кусочек от врага. Неплохая естественная ментальная защита и какой-то вчерашний дух, чудом получивший аналог пожирания, наверняка обломает зубы, но не я. Концентрирую своё внимание на жертвах, позволяя энергии проходить сквозь меня воплощаясь в канонаде взрывов. Это мой мир и моё поле боя и здесь вам рады лишь в качестве пищи и топлива для моей силы. Жаль, что сейчас все это богатство используется лишь для питания того насоса, что тянет уже мою силу. Ритуал и его дестабилизация. Ну, другого ожидать от собранных «на коленке» артефактов по не до конца просчитанной формуле и с кучей неизвестных переменных не стоило. Вот только я считал, что запас уже накопленной прочности и несколько внесенных предохранителей мне помогут, но… Вмешался случай по имени Воля Ада и все испортил. Еще и эта формула вируса, что оказалась куда… хм, лучше, чем я рассчитывал. И чем хотел бы. Она подстраивалась подо все, что могло угрожать моему телу… и душе. И меняло их. Вот только ничто не появляется ниоткуда и не уходит в никуда. Закон сохранения энергии касается даже мира за гранью. И сейчас он работал против меня. К добру или худу, но Уеру оказалась последним шансом. Тут либо все получится, либо же я просто растворюсь и перестану существовать. И почему мне кажется, что такой стиль решения проблем мне применять не впервой? Впрочем, ладно. Сначала дело, потом уже проверка себя на целостность физическую… ну и психологическую. Вновь оглядываю итоги поглощения ядер душ в своем накопителе. Удивительно, но даже здесь, Маюри не перестает меня поражать. Ни одна массовая атака, выкашивающая слабых Волей духов десятками, его даже не задела, зато он сам умудрился уже третий десяток душ синигами на одних инстинктах поглотить. К счастью, у нормальных синигами нет пожирания душ, а потому после каждой новой жертвы он застывал пытаясь переварить убитого, да и КПД у него оказался не то, чтобы высокий, что давало мне определенное преимущество. Учитывая еще и приоритет, мой уровень сил и несколько больший опыт поглощения, всё вместе давало мне куда больше шансов не просто пережить эту мясорубку и остаться при своих, но еще и взять чужое. Так что в тот момент, когда мы с Маюри остались одни, у меня уже было решительное преимущество в силах и навыках, а своих любимых разработок и ядов у него с собой по понятным причинам не оказалось. Как и самосознания, кроме грубого инстинкта выживания. Все же, тут я имею дело не с самими душами, а их сосредоточием и центром силы, что не имеют сформированной личности. Все наносное я поглотил еще когда их убивал и поглощал помаленьку через Ахримана. Так что окончательное (надеюсь на это) поглощение бывшего Капитана Двенадцатого отряда много времени не заняло. Тьма схлынула показывая мой внутренний мир, и сказать по правде, его состояние было крайне паршивое. К сожалению, мой привычный разрушенный мегаполис теперь представлял из себя дырявое одеяло, которое какой-то слепой умелец с горем пополам заштопал тем, что под руку подвернется. Естественно оставив кучу дыр и совершенно не подходящих ни по цвету, ни по форме или структуре заплаток, держащихся лишь на соплях и честном слове. Вон даже в небе рядом с луной соседствует солнце, астероидный пояс, кусок неба с падающими звездами и пара огрызков, иначе и не скажешь, незнакомых планет. Мда. Ничего не скажешь, прям калейдоскоп Безумного Шляпника, не иначе. Или один из Планов какого-нибудь Бога Хаоса. Про то, что то тут, то там виднелись отдельные здания, или даже целые островки как неподходящих по архитектуре строений, так и просто осколков иных внутренних миров, можно и вовсе не говорить. Да и под асфальтом некоторых улиц протекали целые речушки лавы, а небо подпирали растущие прямо из города обтянутые обрывками цепей обсидиановые колонны. Прямо найди лишнее, блин. И смотря на всё это полотно понимаешь, факир был пьян и фокус не удался. Точнее удался, но лучше бы его вообще не было. В итоге я не до конца переварил душу Тайкона в процессе чего сдохнув, что не могло не сказаться на поглощении, а после не дожевав одного, приступил к другим. Не удивительно, что меня так разнесло. К сожалению, группа Мессий и действия Воли Ада, просто не оставили мне другого выбора. — Вижу, налюбовался, — усмехнулся Бог Зла тень которого оплетала и поглощала какое-то приземистое здание из британской архитектуры. Процесс шел медленно и со скрипом, но двигался, что не могло не радовать. — Ну и как ощущения? — Чувствую себя химерой сшитой из разных кусков плоти каким-то криворуким дебилом без чувства прекрасного. — Хах! Весьма точное определение. Оно и неудивительно, ведь сейчас мы души не полностью поглотили, а лишь надкусили и оставили на будущее. Не туда, но и не сюда. В общем с Чревоугодием лучше больше не играться, по крайней мере до окончания процесса поглощения, если, конечно, не охота потерять себя под гнетом чужой силы. Все же, это не просто обычная рейреку синигами или пустых, а самая что ни на есть концентрированная духовная сила. Все равно, что сравнивать солнечную энергию и само солнце. Такое даже при всей моей силе быстро не переварить, если не хочешь стать овощем с набором базовых инстинктов вроде поглощения энергии и самосохранения. — Мда. Печальная картина, — вот же грешники. Нет в них ничего людского, даже здесь подгадили напоследок! — А что там с телом? — Сам узнаешь, но твои ощущения с химерой, недалеки от правды, — еще раз усмехнулся Ахриман. — Хотя, я все же смог избавить тебя от некоторых недостатков вируса, благо, тот без поступления дармовой энергии сильно ослаб и не мог уже так быстро подстраиваться под мои действия. Можешь не благодарить, — и улыбка, от которой мне так и захотелось ему вмазать посильнее, или угостить контейнером неспелых лимонов для нужного вкуса. Вот только времени все это организовать мне не дали, отправляя в этот дивный внешний мир… со всеми его ощущениями, включая фантомные боли, истощение и прочие радости… чтоб его…Чуть ранее, пригород Каракуры.
Деревья лениво шевелили ветвями под тихий бег осеннего ветерка, перебирая листьями и посылая свой шепот далее через лес. Вечерний стрекот насекомых начинал свой обычный концерт. Вдали слышалось журчание воды от небольшой речки, протекающей близ города. Также и сам он добавлял атмосферы огнями небоскребов, что достигали этой глубинки, почти становясь вторым аналогом света звезд и неполной луны. Внезапно такая тихая и привычная идиллия была нарушена. Не было ни грома с молниями, ни криков или еще какого предвестника катастроф. Но все в округе будто замерло. Сверчки оборвали пение, ветер мгновенно стих, а огни, естественные и искусственные, стали гораздо тусклее, почти погрузив этот уголок природы во мрак. В воздухе витало предчувствие чего-то неминуемого. Не так, чтобы смерть или подобное, но точно неотвратимое и неостановимое. И точно вряд ли будет приятным и добрым. Так обычно бывает перед самым извержением вулкана или когда воздушные массы образуют нить смерча, что произрастет в гигантский ураган, по площади соприкосновения способный закрыть и весь город, вроде Каракуры. И когда струна напряжения уже вот-вот должна была лопнуть, из центра поляны ударили волны энергии, что расчистили ее от всего наносного, включая траву, мелкие кусты и деревья, оставив лишь голый пятачок сухой земли двадцати метров радиусом. Но он тут же был рассечен поперечной трещиной, из которой взметнулись ввысь колонны с крепящимися к ним гигантскими вратами, орнаментом которых служили скелеты, обернутые цепями. Створки стали выпирать и содрогаться от ударов с «той стороны». Изредка меж ними било пламя неестественного цвета. И вот, на очередном сильном ударе врата содрогнулись, вспучились и лопнули, выпуская из себя огромный столп огня, что, впрочем, почти мгновенно опал. Ведь изнутри него, прямо в противоположном направлении ударил поток энергии едва ли намного меньше, что создал взрыв у самих врат. Таким образом прервались оба энергетических луча. А врата, посчитав свое дело исполненным (или просто решив не искушать судьбу и не проходить через подобное вновь), захлопнулись с лязгом, обернувшись новым набором цепей, и исчезли также быстро, как и возникли. Все, что напоминало о происшествии — лишь ровный круг земли без растительности и две темные фигуры на его краю. Ночь, природа и жизнь вновь осторожно и несмело занимали свои потревоженные угодья.Там же, взгляд со стороны.
— Ух-х, — тихий стон стал первым звуком от новоприбывших. Вместе с ним парочка распалась на два силуэта. Изрядно подкопченных, со следами ранений и почти истлевшей одеждой на обоих, что это скорее примешь за наброски нитей и лоскутов, чем за что-то еще. — Ах! — теперь уже тон вздоха был явно тонким и женским. — Спина… — силуэт медленно приподнялся на руках и стал оглядываться вокруг. — Тц, я снова умерла, что ли? И сейчас вижу сон перед пробуждением? Да не-е-е… В Аду бы это был кошмар. Тогда наркотики? Или же наконец и меня одолело безумие, что восстановило в памяти прежние деньки, стремясь спасти меня от мрачной действительности? — Ну, к твоему счастью, ни то и ни другое, — прервал ее рассуждения вслух ехидный голос от второй фигуры, что все так же лежала на земле, но успела принять более расслабленную позу, заложив руки за голову и растянувшись, посверкивая в высь очами цвета расплавленного золота. — Хотя не факт, что тебе от этого станет легче. Или проще. — Ты! — два взора цвета солнца встретились друг с другом. — Ты здесь тоже! Значит… Стоп, твой голос. И твои глаза. Они другие. Дувейста? Это ты? — голос девушки стал весьма настороженным. Хоть она и видела в фигуре парня знакомые черты, но хватало и отличных. Кроме того, она приметила еще одну странность… — Мы ведь говорим на языке моей родины. Ты ранее его не знал. Мы и понимали друг друга только из-за духовной энергии, что выделяли в Аду постоянно. Но сейчас. Этого ведь нет. Тут очень мало энергии, да и я тебя слышу не душой, а ушами. Как это возможно? И акцента нет… Кто же ты? — Хах! А ты все же соображаешь, Семирамида, — вновь усмехнулся юноша, переворачиваясь на бок, в ее сторону. — Что?! Как ты… — Да давно уже мы поняли, кто скрывается за обликом такой милой змейки, стремящейся быть самостоятельной и независимой. Твои речи, некоторые намеки и оговорки, навыки и поведение. Я уже видел такое… Давным-давно. А учитывая, как хорошо мы знаем историю, то и определить одну легендарную личность не составило труда. — Ты все время говоришь «мы», но при этом имеешь в виду себя. И это не мания величия. Да и эта манера речи… Дувейста так не говорил, — Семирамида была все более настороженной к изменившемуся спутнику. Она слегка напитала себя духовной энергией. Ее было крайне мало, но и сдаваться неизвестному она без боя не желала. — Успокойся, маленькая царица, — насмешливо сверкнул глазами парень. — Дувейста — это я. Но я — не Дувейста. — Не понимаю… — А следовало бы. Ведь ответ всегда был на поверхности, — юноша медленно встал на ноги, слегка преображаясь. Тени сошли с его фигуры, открывая загорелую кожу, испещренную вырезанными по всей ее поверхности иероглифами… на древнеассирийском, также называемым зороастрийским, к которому и восходил. Семирамида же, как образованная особа королевских кровей могла легко читать на нем. И чем больше читала эти надписи девушка, тем больше недоумения в ней было. Это были не просто татуировки или слова. Это были… -… Проклятия! Смертельные проклятия рода людского… Это же… Это… Из Книги Судеб, — ее глаза медленно шли вдоль строчек начертаний, поднимаясь по мускулистому обнаженному телу к все также насмешливо прищуренным глазам. — Ты — Ангра-Манью! — Ха-ха-ха-ха! — в ответ же она услышала громкий смех. Он был столь силен и не имел повода и причины. Впрочем, веселья в нем также не ощущалось. — Угадала, маленькая царица! — Ты… захватил его тело! — А вот тут ошибочка — это всегда был я! — он раскрыл руки, будто бы желая обнять весь мир. — Вернее, это всегда были мы! — Я не понимаю, — девушка совсем запуталась. Да, перед ней был не тот Дувейста, что ранее. Но это тело… Некоторые обороты речи… Да и движения были точь-в-точь! — Как это возможно? Ты и он… — Знаешь, маленькая царица, — тихо произнес парень, слегка повернувшись в сторону огней далекого города, — я ведь не просто так зовусь «Всем Злом Рода Людского». Все грехи, все ваши проступки или темные мыслишки с желаниями — все это — я. А значит, пока в людях живет частичка Зла, в них живу и я. В некоторых больше, в некоторых меньше… Но жизнь смертных коротка, пусть и полна зачастую испытаний. С хорошим итогом или не очень. Вот только быть сильной душой — не всегда хорошо. Чем сильнее душа, тем больше она может выдержать испытаний. Это как с болевым порогом. То, что отправит обычного человека в беспамятство, дав ему передышку от пыток, волевого просто заставит сильнее страдать. А когда подобное происходит с душой… Иногда, даже перерождение не спасает от той тьмы, что в тебе зародилась, если чаша переполняется. Так количество переходит в качество, а тень Зла, становится самим Злом. — Значит, ты пробудился в его душе и поглотил его… — печаль в голосе девушке можно было черпать ложками. Не на такой итог похождений и приключений она расчитывала. — Не все так плохо, — вновь повернулся к ней парень. — Как я и говорил, я — это он, но он — не я. Просто его разум получил слишком сильные испытания, как и душа, что позволило мне ненадолго выйти из подсознания, чтобы подышать свежим воздухом, — в подтверждении слов Ахриман сделал глубокий вдох, закрыв глаза от наслаждения. — Да, давненько я этого не ощущал. Начинаешь ценить некоторые вещи лишь тогда, когда теряешь их. Не так ли, маленькая царица? — Значит, — впервые девушка обернулась вокруг, всматриваясь в окружение, — это все взаправду?! Это мир?! Живой Мир?! — Вернее, Мир Живых, но да. Это он. Вам удалось выбраться. Малец хоть и часто бывает излишне самоуверенным и импульсивным, но ума ему хватает, как и силы, чтобы выходить из разных передряг живым и почти целым. Даже с прибытком, — и он подмигнул смутившейся от намека Семирамиде. — Значит, Дувейста скоро вернется, — стараясь сменить тему, заговорила о волнующем ее девушка. — А куда он денется? Не мне же расхлебывать его проблемы? — Проблемы? — насторожилась бывшая уже грешница. — Верно. И если хочешь ему помочь с ними, то советую быть честной и не предавать нашего доверия, — погрозил он ей пальцем. — Я и не собиралась! — Вот и умница, — вновь подмигнул Ангра-Манью. — Знаешь, почему он еще не стал мною? Почему, пройдя через столько испытаний, что вполне сойдут за Ад, еще даже до вашей встречи, еще не превратился в Средоточие Зла? Остался тем, кто пришел за тобой и спас? Ответ прост, в своей сути. Герой, это не тот, кто не поддается своим желаниям, давая дорогу греху. Герой — это тот, кто зная и понимая их, все равно остается человеком. С его принципами, достоинствами и верой. Убивать легко. Даже младенец это может сделать, если сложатся обстоятельства. А вот подарить жизнь… Так и тут. Легко поддаться греху. Разок или два. А потом снова и снова. И потом уже просто забыть за этой чередой, зачем вообще это делал, пусть и из благих побуждений, — теперь уже Ахриман смотрел на внимающую ему царицу со всей серьезностью. — В душе этого парня идет постоянная борьба между тем, что делать можно, и тем, что делать нужно. Он осознает то, каким чудовищем может стать. И все же остается куда человечней многих людей. А знаешь, почему? У каждой силы всегда есть опора. Те столпы, на которых и держится вся их суть. И у него это близкие. Его семья. Его друзья. Его возлюбленные, — юноша внезапно сорвался с места и оказался перед девушкой. Он схватил ее за шею и унес на несколько сотен метров в глубину леса, впечатав в ствол дерева и вызвав болезненный стон. — Скоро он вновь вернется к тебе. Но стоит совершить всего одну ошибку. Маленький шажочек. Дать мне лишь маленькую щелочку… — глаза настоящего демона теперь горели перед ней расплавленным янтарем, в котором чудились такие муки, что вся бы фантазия Тайкона могла спасовать. — И мы вновь встретимся. Но тогда уже я покажу, почему меня в ваших писаниях прозвали «ненавистным»… В тот же момент его рука выпустила шею девушки, которая медленно сползла по стволу, стараясь не сильно дрожать от накатившего ранее страха. Фигура над ней еще немного постояла и стала заваливаться набок, будто кукла, чьи веревочки были обрезаны. Опомнившись, Семирамида подхватила тело юноши, видя, как то стало стремительно меняться прямо на глазах. Кожа хоть и осталась слегка загорелой, но куда светлее. Волосы стали светлее и приобрели рыжеватый оттенок, а вырезанные надписи проклятий превратились в бледные татуировки, которые почти исчезли на многих частях тела. Девушка присела у дерева и уложила голову своего вновь вернувшегося спасителя на колени. Чтобы ни говорил этот демон, Ахриман, но Семирамида и так не собиралась предавать того, кто стольким пожертвовал ради нее. Это будет не только подлость, но и просто глупость. Найти такого же преданного, сильного и смелого защитника… Ее рука прошлась по слегка жестковатым волосам, что отросли за это время. К тому же, этот юноша весьма красив и хорошо сложен. Семирамида видела много доблестных воинов, но именно фигура Дувейсты была для нее если не эталоном, то весьма привлекательным образчиком. Не перекаченный чрезмерно. При этом мускулы весьма рельефно выделялись на его теле. А уж при касании, когда ее ладошка осторожно прошлась по кубикам пресса переходя на его грудь… Не удержавшись, она наклонилась и слегка соприкоснулась своими губами с его, облизнув те под конец. От чувства удовольствия, что прострелило ее в этот момент, царица зажмурилась и издала тихий стон… А после поняла, что ей вполне себе неплохо отвечают, перехватив юркий язычок своим. Глаза Семирамиды распахнулись от удивления, встречаясь с темно-карими глазами очнувшегося юноши. Это точно был не Бог Зла с ее прародины. Не то выражение было в этом взоре. Не те чувства. Хотя где-то в их глубине и остывала маленькая желтая искра. Когда парочка больше не могла задерживать дыхание, они расцепили свои уста. В остальном же их положение осталось прежним. Он расслабленно лежал на земле, опираясь головой на ее колени, пока девушка медленно оглаживала его волосы и тело, нежно касаясь того тонкими пальчиками. — Ичиго… — Что? — Меня зовут Куросаки Ичиго, моя царица, — улыбнулся парень, получая в ответ столь же радостное выражение на девичьем лице. — И-чи-го, — покатала она имя на языке. — Я запомню, как зовут моего героя. Теперь же, — она слегка привстала, убирая его голову с колен, из-за чего рыжеволосому пришлось опереться на локти и привстать, с любопытством смотря на девушку, — мой герой, эта царица, — грациозно подошла она, на ходу скидывая остатки своего рубища, открывая вид на стройное тело, а в нос юноше ударил едва заметный возбуждающий нектар, — преподнесет тебе величайший дар, достойный твоего подвига, — она приглашающе распахнула свои объятия. — Теперь я принадлежу тебе, телом и душой. Примешь ли ты мой дар, Куросаки Ичиго? — Интересно было бы взглянуть на того идиота, который бы отказался, — усмехаясь, проговорил тот, тоже вставая на ноги и скидывая одежду. В конце концов, молодой растущий организм, в котором из-за этого Ада накопилось столько стресса, что хоть на стену лезь и кислотой плюйся, требовал срочного решения данной проблемы. Да и потом, клятвы целибата он не давал, Семирамида ему была в целом не безразлична и уже занимала довольно много места в его сердце, разделив то с его семьей и Нему, ну и сама девушка не против. А очень даже «за», если учитывать, как резво и с какой отдачей стала отвечать на его поцелуй. Больше не думая о постороннем, Ичиго схватил ее за бедра, позволив повиснуть на себе, оплетя руки вокруг шеи, зарываясь в его волосы, а ногами ухватить за поясницу. Дальше удовольствие и желание захватило обоих участников древнего как сам мир процесса…В это же время на месте открытия Врат Ада.
Не успел вдалеке стихнуть звук треска дерева, как на полянку выскочил красноволосый мужчина в черном костюме с катаной наголо. Он настороженно огляделся, особенно приглядываясь к трещине посреди ровного круга земли. — Тц, никого. И реацу в воздухе какая-то рассеянная. Куда эти грешники могли подеваться? Или же это их забрали в Ад? Хм… — Ой-ей, какая встреча! — через десяток секунд изучения окружения внезапный веселый голос заставил давешнего мужчину подпрыгнуть на месте, оглядываясь в поисках новой угрозы. — Не стоит бояться, Ренджи-кун! Это всего лишь я! — вперед из теней под деревьями показался новый человек. На нем было темно-зеленое кимоно с плащом в стиле знакомого синигами хаори, только без знака отряда и в такой же зеленой гамме. На его голове была низко сидящая панамка в полоску, из-под которой неаккуратно торчали вихры светлых волос. В руке новоприбывший удерживал свою трость. — Урахара-сан… Что вы тут делаете? — уже без прежней настороженности проговорил синигами, отворачиваясь от блондина и вновь стараясь уловить оттенки духовного давления в этой местности. — Шли бы вы к себе в лавку. Здесь может быть небезопасно. — Ой, да ладно вам! Что может угрожать простому бедному торговцу в такой глуши? К тому же, если рядом со мной такой сильный и смелый синигами! Думаю, даже Менос дважды подумает, прежде, чем напасть, — польстил своему собеседнику Киске. Тот хоть внешне и держал лицо, но слегка покраснел от такой похвалы. Она тешила его самолюбие. Особенно в свете последних событий. — И все же, Урахара-сан, я бы советовал вам уйти. Это дело синигами. — Точно-точно! Я так сразу и понял! Ну, не буду тебе мешать, Ренджи-кун! Изучай эту поляну столько, сколько будет нужно… Если понадобятся влажные салфетки — я храню их в ящике на третьей полке с конца. Бери и не стесняйся! Я все понимаю! Дело молодое и все такое… — слышался голос уходящего торговца из-за деревьев. — Спасибо, Урахара-сан… — на автомате ответил парень, прежде, чем понял, что ему сказали. — Нет! Все не так, Урахара-сан! Я не за этим… Черт! — Ренджи со злости взмахнул катаной, выпуская свое раздражение в форме импульса рейреку. — Да мать твою! — осознав, что он тем самым еще больше затер духовный след, в конец расстроился молодой синигами. — Да и хрен с ним! Тут все равно никаких следов не было! Если бы грешники сбежали из Ада, то я бы почуял их реацу, уходящую в сторону. А тут только энергия на поляне. Скорее всего, просто Врата забрали очередного. Так и напишу в отчете…***
— И что ты об этом думаешь, Киске? — рядом с медленно идущим мужчиной в панамке появилась черная кошка, заговорившая мужским голосом. Но того это ни мало не удивило. Он даже головы в ее сторону не повернул, продолжая все также размеренно идти к городу. — Все это крайне любопытно, Йоруичи. Крайне, — с его лице так и не сошла улыбка. Да и тон оставался все таким же веселым, но старая знакомая ощущала, что внутри ее другу совсем не так весело. — Ожидаем новые проблемы? Из Ада? — уточнила она. — Не уверен. Но вполне возможно. Ты обратила внимание на излучение реацу в том месте? — Да. Там очень концентрированная реацу Ада, но в ней были какие-то примеси. Я так и не смогла их определить. Ты их узнал? — Нет. Если честно, то я и сам не столь хороший сенсор. Даже мои души-плюс не смогли ничего точного определить. А ведь я сам их настраивал. Но не это главное… — Хватит этих игр, Урахара! Ты же знаешь, как я такого терпеть не могу! — через несколько секунд повисшей тишины проговорила кошка, грозно сверкнув глазами на спутника. — Прости-прости, — прикрыл свою широкую улыбку Киске, в чьем голосу не было и грана сожалений. — Я имел в виду то, что кроме того самого реацу от Ада я больше ничего не почувствовал. Полагаю, что и ты тоже. — И? Что это значит? Ложная тревога? Нас отвлекали от чего-то еще? — Я… не знаю, — неожиданно услышала бывшая глава Омницукидо обескураженность в голосе старого знакомого. Она даже решила на миг, что это вновь появился Айзен и наложил на нее иллюзии. Но нет! Тот и в самом деле был в смятении. А такое она видела у него лишь третий или четвертый раз за всю жизнь. И каждый такой раз не нес им ничего хорошего. — В этом просто нет никакого смысла. Если бы врата выпустили или поглотили какого-нибудь грешника, то там оставалась бы частичка его духовной энергии. Тут же чисто. Кроме самого факта прорыва Врат — ничего. Пусто. — Все же, считаешь, что это был прорыв? — Наиболее вероятный вариант. Если бы в Двери ломились с нашей стороны, то остались бы какие-то следы. Варианты кидо или что-то на подобие этого. Тут же снова все стерильно. Могли бы и затереть, но мы с Ренджи прибыли достаточно быстро. Никто бы иной не успел просто это сделать столь качественно и чисто. А грубую работу мы бы определили. — Значит… все же, стоит ждать гостей… — отвернулась от собеседника кошка. Несколько минут они продолжали двигаться в молчании меж деревьев. — Скажи, Киске… есть ли вероятность… — Мне жаль, Йоруичи, но я не знаю. Уже прошел месяц с его исчезновения. Я обещал тебе и Масаки с Иссином, что помогу в поисках, но я просто и не знаю с чего начать. Я был в его лаборатории. Очень выдающийся юноша. А уж сколько всего он смог понять и задумать… Но это все не дало ответ на вопрос, что с ним могло случиться. Там были лишь самые азы. Он смог сильно продвинуться после общения с помощницей Маюри, но все равно, этого мало, чтобы сделать что-то эдакое. Хотя должен признать, для самоучки этот мальчишка очень быстро развивается. Эх, напоминает меня в молодости… — А Айзен? Мог ли он им заинтересоваться? — Не думаю, — после пары секунд размышлений, ответил Киске. — Как я уже говорил, никаких интересных открытий или знаний у юноши нет. Да и его сила, пусть интересна, но не что-то из ряда вон выходящее. Природа вполне понятна — смесь синигами и квинси. Пределы сил и возможностей также легко просчитать. Его эти эликсиры и поделки из силы Подчинителя безусловно любопытны, но крайне малоэффективны. Тупиковые ветви. Будь у него достаточно знаний, времени и возможностей, то еще куда ни шло, а так… Я даже рад, что старик Ямамото не дал ему допуска в капитаны Двенадцатого Отряда. — Считаешь, что он столь же беспринципен, как твой старый ученик? — Нет, ты меня не так поняла. Ичиго… Он просто очень молод. Его точка зрения еще не сформировалась. И из-за этого его бы можно было легко склонить на неправильный путь, если подать события под определенным углом. Причем особо стараться Айзену и не пришлось бы. Тут, должен сказать честно, наши с тобой старые товарищи и впрямь проявили себя более чем «достойно». Не будь я тем, кем являюсь, то не факт, что был бы на стороне Готэя. Да даже сам факт нашего с тобой ухода оттуда говорит о многом… Но это уже иной разговор, — вновь вернулся мужчина к прежней теме, — так что я и в самом деле не могу понять, что с ним могло случиться. Готэй бы так не стал действовать… не остановился бы на одном лишь Ичиго. Айзен? Он бы так не подставился. Не в его стиле оставлять такой явный след. Сам Ичиго? Может быть, но его исследования просто не могли еще выйти на такой уровень, чтобы просто позволить ему испариться без следа. Если бы он ушел или… умер, то я бы смог это определить. Тут же… Будто он просто был в один момент тут, а потом след исчез… как будто… — от пришедшей в голову мысли Урахара даже остановился. — Как будто… — подбодрила его старая подруга, видя, что тот явно что-то смог понять. — Как будто кто-то затер все следы. Но так, что не было и следа от грубого затирания, ведь мы могли бы это определить. А если бы кто-то что-то делал медленно, то у него бы не было времени — родители Ичиго успели бы поднять тревогу раньше, — медленно повернув лицо к Йоруичи, Киске взглянул на кошку своими серьезными глазами из-под челки под панамкой. — Если бы только это не был ход с другой стороны. Кидо, или способность. Прямо, как… — В данном случае. Значит… — Надо смотреть в оба, подруга. И быть настороже. Похоже, что в нашей с Айзеном Большой Игре появился новый игрок. И по тому, что я вижу и понимаю, он будет не менее опасен, чем предыдущий наш оппонент. А учитывая, что мы и понятия не имеем, кто это… Нам нужно быть готовыми… Ко всему! — оба бывших синигами еще пару секунд смотрели в глаза друг другу, совершая безмолвный диалог, после чего растворились в вечерней тьме осеннего леса, уйдя в сюмпо.В это же время. Соскэ Айзен.
— Благодарю за помощь, профессор Биркин, — вежливо поблагодарил за помощь Айзен, для себя признавая что в одиночку разобраться с этим странным духовно-биологическим «кошмаром», как его именует Гин, было бы несколько проблематично. — Ваши консультации были незаменимы, — Немного польстил ученому иллюзионист. — Не стоит, — смущенно рассмеялся Уильям, почесав затылок и отведя глаза. Лесть и заслуженная похвала с признанием его заслуг были весьма приятны ученому. — Мне самому было любопытно взглянуть на работу вашего ученика, — радостно улыбался ученый, в чьих глазах ренегат Общества Душ легко мог заметить огонек нездорового энтузиазма. — Подумать только, насколько же изящные решения с пределом Хейфлика и ограниченностью регенерации! Уже одно это могло перевернуть всё современное представление о вирусологии! Да что там вирусология, данное открытие может перевернуть весь мир! Медицина, вирусология, фармакология, военное дело и всё это в одном уникальном вирусе! Да наши внуки до самой старости в золоте купаться будут! — Думаете? Мне казалось, что текущий штамм несколько… недоработанный. Не стоит ли провести несколько клинических испытаний, перед тем как объявлять о нашем открытии? — Понимаю ваши опасения коллега, но вы преуменьшаете заслуги вашего ученика. Как жаль, что мы не смогли работать вместе. Воистину, смерть забирает лучших из нас… — печально закончил Биркин, но долго горевать перед величайшим открытием в своей жизни не собирался, а потому продолжил. — Несомненно, то что вирус пожирал носителя изнутри, адаптируясь к условиям окружающей среды и регенерируя полученные им повреждения, несколько сбивало его полезность в военном деле, но вместе мы преодолели данную слабость. Ваш ученик перед своим уходом смог практически вплотную подойти к решению данной проблемы и мне оставалось лишь немного доработать формулу. Видит Бог, это заслуга его, а не моя! — Да, Куросаки-кун, был удивительным человеком, — печально улыбнулся Айзен провожая ученого обратно на Землю и создавая в его разуме иллюзию скрывающую любые сверхъестественные проявления и затирающую в памяти формулу вируса. Стоило только Биркину вернуться в свой мир, как очередная маска спала с лица ренегата, оставив лишь довольную улыбку. Первые подопытные из числа низших Пустых хоть и показывали удивительные способности в адаптации и регенерации, но прожили слишком мало, чтобы это можно было считать успехом. Посчитав, что вирус, изначально разрабатываемый для людей требует дополнительной настройки под монстров мертвого мира, ученый приступил к работе. К сожалению даже после перенастройки, вирус всё еще не работал как должно, хоть и время жизни подопытных несколько возросло. Глубже погрузившись в клеточное и духовное строение Айзен с удивлением понял, что его познаний в биологической части текущего штамма, банально недостаточно, для углубленного понимания процессов. Менять План, или сдвигать его временные рамки на несколько лет не хотелось, потому был найден помощник-вирусолог — Уильям Биркин. Фанатик от науки не задающий лишних вопросов без ненужных слов согласился работать в предоставленной ему лаборатории. И через почти шесть месяцев работы по временной планке мертвого мира успех был достигнут и опробован на «добровольце» из Эспады, которому просто не посчастливилось первым попасться под руку ученым. Несомненно была и более веская причина для выбора Ямми Льярго, в виде особенности его Ресуррексиона, что не дала бы бесславно умереть в случае неудачи, но это уже детали. Последний раз мазнув глазом по закрывшейся Гарганте, Айзен направился к своему наблюдательному пункту. Времени до следующего акта было предостаточно, а потому он не спешил давая время актерам выучить роли и подготовиться к представлению, хотя и исчезновение Куросаки заставило бы несколько поменять План, но Айзен был уверен, что долго это не продлиться. Так или иначе, но решение данной проблемы будет найдено. В крайнем случае придется подтолкнуть закостенелых и слишком ленивых синигами к более активным действиям. Потому вид будто сжевавшего целый ящик лимонов с кожурой Гина, что проявлялось в его перекошенной лисьей ухмылке натолкнул ренегата на определенные подозрения. — Гин? — поприветствовал ренегат своего подчиненного приподнятой бровью. — Куросаки-кун вернулся и никогда не угадаете с кем в обнимку. С грешницей, что так и липнет к нему! — насквозь фальшиво радостным тоном протянул Ичимару. Приподняв бровь Айзен подключился к своему следящему оборудованию в Каракуре, быстро обнаружив искомую личность. И вправду грешница. Без цепей. — Хм. Любопытно, — наконец вынес вердикт Капитан-ренегат, после чего повернулся к странно себя ведущему Гину и снова приподнял бровь в немом вопросе. — Выходит я зря соблазнял Заэля грешниками, учил Улькиорру воздушной разведке и бомбардировке предполагаемого противника и зря натаскивал Гриммджоу, на выслеживание добычи по запаху реацу… Ксо! Столько работы впустую! Вот не мог он, хотя бы ради приличия еще месяцок побыть в Аду?! — Куросаки умеют преподносить сюрпризы, — ответил на эмоциональную речь своего подчиненного Айзен, «не замечая» начавшего подергиваться века у своего подчиненного. Почему-то Гин был уверен, что под этой фамилией ренегат подразумевает исключительного одного мальчишку, которого теперь не выйдет пару-тройку раз «потерять» в Аду с закономерным исходом для последнего. Естественно совершенно случайно.