Несколько позже, неизвестное место. Семирамида — Догуджи
Сознание выплывало из тьмы медленно и неохотно. Она пыталась осознать свое состояние, но тело будто бы само всячески этому противилось. Зато на ум приходили иные картины. Для начала она вспомнила свой последний разговор с молодым парнем-грешником, которого решила принять в союзники. Они нечасто до того говорили из-за каких-то его изысканий. Над чем конкретно тот работает, понять было сложно. Связанное с душами грешников, их перерождением и Кушанадами, вроде бы. Но вот точнее выяснить не выходило. Как она рассуждала, в связи с царящим между ними недоверием, а не по иной причине. Это было понятно, уважаемо, но… слегка коробило царицу. Умом она соглашалась с таким подходом, ибо и сама относилась также, вот только женская логика и внутренние чувства не всегда желали слушать голос разума. И вот, не так давно этот странный то ли ученый, то ли маг из рода потомков полубогов (как она для себя интерпретировала его сбивчивую историю), вышел из добровольного затворничества и «удостоил ее чести своим посещением». Несмотря на выказываемое высокомерие и отчужденность холодным лицом и тоном, девушка была рада этому. Все же, поговорить нормально ей уже давненько было не с кем. Хм, был еще Кокуто, но… этому скользкому куску дерьма она верила еще меньше, чем Шурену и его компашке. Она знала, что тот в Аду сам по себе и ни к кому не прибивался… И это-то и смущало ее. Ну не похож этот обмотанный цепями боец на безумного одиночку. Слишком разумен и осмотрителен. Тогда почему не соберет союзников? Хочет отомстить кому-то? Понятно, но почему тогда об этом не было слышно ранее? Вон, новичок слегка отличился — и уже охота по всем уровням. Так и выходило, что не показывая внешне, царица с нетерпением ждала своего молодого собеседника. Он был в настроении, даже шутил несколько раз и… ужас просто!.. пытался флиртовать с нею! И что еще хуже… ей это нравилось! Такая непринужденная и тихая атмосфера посреди Ада… Почти как при жизни в Срединном мире… Но все хорошее имеет тенденцию заканчиваться. И таким фактором стало новое нападение. За прошедшее время Семирамида уже привыкла к ним. Менялись лишь количество и внешность грешников, за некоторым исключением… А вот итоги всегда были одинаковы. Посланцев Мессий отправляли на перерождение за исключением тех, кто сгинул на опытах Дувейсты. Тут же отличий было сразу два. Одно — слегка пугало, а второе — раздражало и даже злило, хотя и происходило из первого. Для начала, среди нападающих она смогла разглядеть и самого Шурена, который мастерски владел огнем. Его сила внушала страх даже столь волевой личности, как она. Но это забивалось тем, что эта отрыжка Нергала СЖИГАЛА ЕЕ САДЫ! Вот такое прощать Семирамида не собиралась никому! Даже самим Ану или Инанне! Немного успокаивало то, что ей в пару остался Кокуто. Хотя сама царица предпочла бы своего давешнего собеседника, но тот занимался нападением с другой стороны. И там силы были не намного слабее чем тут. А пока Шурена сдерживал третий участник их союза, сама Семирамида успешно отбивалась от прочих недругов. В пылу сражения ей даже удалось серьезно задеть здоровяка Гарогая, отравив того смесью пахучего яда и кислоты. Тот начал реветь и бросаться на своих, потеряв зрение, чем еще сильнее облегчал задачу по защите Садов. Уже предвкушая победу, царица ощутила опасность и ушла в сторону, едва разминувшись с огненным шаром. Она зло посмотрела на улыбающегося босса Мессий, проклиная Кокуто, что так не вовремя посмел проиграть когда… ее спину пронзило нечто холодное. Обсидиановый клинок вышел из ее груди. Знакомый клинок. Она хотела повернуться лицом к предателю и плюнуть в его лицо, обещая скорую и жестокую месть, когда обратным движением тот перерезал ей позвоночник, параллельно располовинив и ее тело, отправляя то на перерождение. Оно было как всегда — мучительно и крайне противно. Ощущать как твои кости выплавляются из лавы, как их покрывают мышцы, сосуды и прочие ткани, омываемые ядовитыми испарениями нижних уровней Ада. Задыхаться, пока не начнут работать легкие и страдать от рези в ушах и глазах. А последним приходит чувствительность к восстановившейся коже, когда осязание возникает сразу и по всей поверхности единым блоком! Ужас! Лучше уж смерть и окончательное развоплощение, чем регулярно испытывать этот калейдоскоп чувств. Вот только ругательства как и жалость к себе отступили на второй план, когда она смогла услышать мерзкое хихиканье над собой. Глаза медленно поднимались от земли, пробегаясь по туше, стоявшей к ней вплотную. А мозг все отказывался верить в увиденное. — А вот и наша милая змейка решила к нам присоединиться! — растянул мясистые губы в улыбке Тайкон. — Я так рад, что ты решила заглянуть ко мне на огонек, дорогуша! Я и не смел надеяться увидеть тебя так скоро! Мечты сбываются… — тут его улыбка превратилась в оскал жестокого садиста. — Мои мечты! И твои кошмары! — с этими словами его нога приземлилась сначала ей на спину, ломая ребра и позвоночник, а затем и на голову, дробя череп и отправляя ее скорее всего на перерождение, которое она уже не помнила, ибо лишь сейчас очнулась во тьме. Только какое-то жужжание неподалеку раздражало слух. Но чем больше проходило времени, тем более оно превращалось в слова. — … время. Он еще… — … обещал… будет… все равно… — Я все сказал, Тайкон! — резкий крик заставил ее моргнуть, прогоняя последние намеки на беспамятство. Кисти в вывихнутых руках над головой болезненно заныли, но из ее рта не вышло ни единого стона. Боль… она слегка отвыкла от нее, но никто не мог обвинить эту царицу в отсутствии силы воли и умения терпеть. — Хм? Похоже, кое-кто изволил очнуться, — голос Шурена неподалеку прервался медленными шагами. — Значит, ты снова с нами, Догуджи? Пусть и не в том качестве, что я тебе предлагал когда-то. Нужно было соглашаться добровольно. Не отвечая на издевательскую фразу главы Мессий, девушка осмотрела свое новое обиталище. Сейчас она находилась в чем-то, напоминающем казематы, подвешенная на цепях. При этом скованы оказались не только ее руки, но и ноги, пояс, шея… Да уж, эти уроды хорошенько позаботились, чтобы она не сбежала. Да и ее силы блокировались какой-то дрянью, которая раздирала ей кожу спины. Лишь попытавшись ту использовать, царица ощутила онемение в позвоночнике и сосущую пустоту в груди. — Даже и не старайся, милочка! — радостным тоном проговорил Тайкон, вставая рядом со своим боссом. — Я тут уже давненько заведую! Многих повидал с самыми удивительными силами! И само собой, давно нашел средство для того, чтобы мои куколки не смогли ни себе повредить, ни другим… раньше времени. А то ведь какой толк в веселье, если главное блюдо окажется испорченным? — тот противно облизнулся жирным склизким языком. — Так что твоя сила тебе не поможет! — он схватил ее рукой за ошейник, притягивая к своему лицу и со злой радостью разглядывая ее обнаженное тело. — И я смогу насладиться тобой медленно, со вкусом, во всех возможных вариациях… — Тайкон… — тихий голос Шурена прервал толстяка, заставив того слегка скривиться. — Я же сказал, что пока ее трогать не следует. — Босс, да я только немного, для разогрева… — Знаю я твое немного! — отмел возражения мужчина. — У меня нет ни желания, ни сил, чтобы постоянно ее воскрешать после твоих «развлечений»! А пускать это дело на самотек не собираюсь! Чтобы приманка сработала, сыр должен быть в мышеловке! А не черт знает где! Я не собираюсь губить план в момент кульминации только из-за того, что тебе вдруг стало невтерпеж! — Но босс, я быстро… — Я все сказал. Разведка уже доложила, что он идет по нашим следам и скоро будет здесь, — тут Шурен вновь повернулся к девушке. — Хм, я вообще не верил до последнего мгновения! Ну кто бы в здравом уме поставил свою жизнь на кон ради другого! Да еще за такую змею как ты! Но этот новичок меня удивил! Не знаю, чего в нем больше — глупости или самоуверенности, но это не важно. Главное, что благодаря тебе мы сможем получить кое-что, куда ценнее, чем твое дохлое тело и способности. — Босс, но как тогда обещание? — не унимался Тайкон. — После, — развернулся Шурен, потеряв интерес к разговору и выходя из камеры. — Когда схватим второго наглеца, я дам тебе возможность развлечься. Сразу с обоими. Два по цене одного — мне кажется достойной наградой за небольшую долю терпения, не так ли? — ответа ему не требовалось. — Хм… — вновь вернулся к осмотру ее тела сальным взглядом толстяк. — Ладно уж… пока живи… День или два, хи-ха-ха… — глумливо усмехнулся он. — Но потом-то я на тебе отыграюсь по полной, — он приблизился почти вплотную, обдавая ее своим смрадным дыханием. — Уж мы тогда здорово проведем время вместе… Долгое время… Тебе оно покажется бесконечным! — он с силой сжал ее грудь, оставляя синяки в виде отпечатка пальцев, в то время как язык, подобно змее, прошелся по ее лицу. Девушка пыталась отвернуться, но скованность не давала достаточно свободы, и ей пришлось ощутить на себе всю «прелесть» мерзкого отростка, скользящего по ее щеке, переходя на шею и грудь. — Не забывай это чувство! Скоро оно тебе покажется раем, ха-ха-ха-ха! — его смех еще долго затихал вдали, пока царица пыталась сдержаться и не выблевать то, что было в ее желудке от накатившего омерзения и тошноты. Тем не менее, даже когда вокруг нее вновь сгустилась тьма — в этот раз от недостатка источников света, а не из-за потери сознания — в ее мыслях брезжил маленький лучик света. Всему виной были фразы Шурена. Его оговорка. За ней идут. И зная про предателя, это точно не Кокуто. В итоге кандидатура лишь одна. Молодой, недоверчивый, но смелый и по своему честный парень. Потомок героев. Истинный! Она не была уверена, что и сама бы решилась пойти в логово такого врага, как Мессии, чтобы вызволить своего союзника. А он идет. За нею. Не прячется! Не выторговывает себе жизнь! Не нападает на них исподтишка, как мог бы, продолжая ту вендетту. Нет. Он… идет… за ней… грешницей… Слезы против воли закапали на каменный пол. Но царица и не думала их останавливать. Это были не слезы горя. Отнюдь. Это были слеза счастья и надежды. Впервые, за незнамо какой срок. Даже при жизни за нее мало кто сражался. Да, ее войска бились в войнах, но… Это было не то. Они это делали за деньги и свою страну. Она же шла как знамя и довесок к названию государства на гербе. Муж? «Ха» три раза! Он ее фактически купил у отца за политические выгоды и блага! А потом демонстрировал как приз! Но теперь… Теперь этот паренек, которого она успела не так уж хорошо узнать и понять… он шел сражаться именно за нее. Рискуя не столько здоровьем и жизнью, сколько куда более ценным — свободой! И он не может не понимать того, что его может тут ждать. И все же… идет. — Если… если у тебя получится… если это окажется в самом деле правдой… То эта царица наградит своего героя так, как полагается! И отдаст ему самое ценное, что у нее есть! И мне плевать, даже если моим героем будет сам Ангра-Манью! Эта царица сдержит свое слово! — шепот разнесся по камере, пока она вновь и вновь прокручивала свои воспоминания, связанные со странным рыжеволосым юношей, который при этом в ее мыслях становился все загадочнее и привлекательнее. Особенно его глаза и странная аура, которая обещала защиту и заботу. Ей хотелось в это верить… И она будет в это верить, даже если подобное окажется лишь глупыми мечтами сумасшедшей. Но их никому не отнять! Никому!Четвертый Круг Ада. Колизей Бессмертного Наместника.
— Ну вот мы и встретились, Дувейста, — насквозь фальшиво радостным, будто встретил старого друга голосом, протянул лидер Мессий, полностью уверенный в своей силе и власти. Ну, а чего бы ему не быть уверенным, ведь я сам попался в его ловушку. То, что в колизее Тайкона ловушка — было вполне ожидаемо. Это же классика тактики похищения и выманивания на живца! Как и то, что Догуджи никто мне отдавать не планирует. На лице этого разодетого в черный плащ брюнета так и читалось, что он уже планирует как бы нас всех использовать в своё благо. И следующие его слова, моё предположение только подтвердили. — И стоило столько убегать от моего приглашения? — красуясь перед своими подчиненными, задал он риторический вопрос. — Всё равно ведь сам пришел ко мне, за что отдельное спасибо стоит сказать моему хорошему другу. В этот момент на балконе Мессий отметилось шевеление, в ходе которого в первые ряды вышел один знакомый «товарищ». Он не выглядел особо довольным своим положением. А уж его взгляды на Шурена были далеко не дружескими. Тем не менее, он вполне нормально себя чувствовал среди тех грешников. Было заметно, что пусть они и не очень близки, но на данный момент точно не враги. — Я же тебя предупреждал, Дувейста: В Аду никому нельзя верить. И уж точно не следовало строить из себя героя, мчась спасать эту змею. Цели своей ты все равно не добился, еще и сам подставился. Этим и кончают те, кто погряз в собственной иллюзии принципов и морали. Теперь же тебе предстоит познать истинную суть Ада… — Кокуто смотрел на меня с явной брезгливостью и разочарованием. Возможно от того, что сам не смог получить меня в личное пользование. Наверняка то его предложение по уходу в тень и прятки от Мессий явно давалось не спроста. Теперь же ему придется делиться мною с другими. — Ну, эти речи типичных злодеев, конечно, интересны и все такое, — с усмешкой ответил я собравшимся по мою душу, оглядывая полный колизей монстров-грешников на любой вкус. Они все рычали, смеялись, фыркали, стонали и просто галдели, предвкушая зрелище. Да и агрессией с жаждой крови от них за версту несло. Нужен был лишь знак, чтобы вся эта орда кинулась на нас двоих. — Но мне одно не понятно в вашем плане. Вот поймали вы меня. Ну убьете. А дальше-то что? У вас тут так мало развлечений? Или «мясо» закончилось? Что вы потратили столько времени и ресурсов всего лишь на такого как я? В чем смысл всего этого спектакля? — Хм, так ты еще не понял? — снова заговорил лидер грешников. — Ты послужишь делу нашего освобождения. По своей воле или нет. О! — сделал он вид, будто что-то забыл, а сейчас вспомнил. — И о своей ведьме тоже можешь не волноваться — Тайкон о ней хорошенько позаботится, если ты будешь проявлять не слишком много старания, помогая нам, — его мерзкая улыбка, полная превосходства, сильно выбешивала меня. Рядом раздалось раздраженное шипение от моей союзницы. — С превеликим удовольствием! — толстяк тут же расплылся в похабной улыбочке, растягивая мясистые губы, будто разделяющие его лицо надвое. — Я сдеру с неё кожу, наполню чрево личинками и прикажу зажарить на медленном огне, а когда воскреснет… — начал разоряться натурально пустивший слюну жиробас, но был прерван поморщившимся хозяином. — Так что же? Может не будем доводить до крайности и ты сам сейчас положишь свое оружие и поклянешься мне в вечном служении? Станешь добровольным рабом, чтобы не проходить все те мучения и страдания, на которые сам же себя можешь обречь от спеси и гордыни? Зачем тебе это нужно? Всего несколько слов могут сделать тебя не мучеником, а тем, кто займет достойное тебя место у моих ног? Что скажешь? Я не со всеми бываю столь щедр. Ну же… Скажи это! — Хм… Верно. Мне действительно стоит сказать несколько слов, — я вышел чуть вперед, ощущая на себя потрясенный взгляд от девушки и удивление от Мессий. Те-то явно ожидали иного ответа. Ну, не будем никого разочаровывать: - Грань Миров: вернись из забытья, Думсдей! — прочитал я слова активации первой стадии ритуала, ударив в землю золотым лучом. Волна света с чудовищной скоростью пробежалась по пеплу арены, проникла сквозь стены Колизея, достигла неприметных камешков и зажгла на них заранее нанесенные рунные цепочки. — И? Что же ты сделал? — с легким недоумением осведомился Шурен, не заметив, как Тайкон начал подозрительно осматриваться. Разок умерев от моей руки, он, видимо, перестал меня недооценивать. Поздно. Сейчас вы узнаете, почему, если дать алхимику время, он перевернет весь мир… А после выпотрошит и пустит на реагенты для следующего, еще более могущественного ритуала…Чуть ранее, подземелья Колизея.
Добраться до этого сооружения удалось весьма легко. Ад — не столь уж велик, как можно подумать. Он обширен скорее своими уровнями, а не расстояниями. То есть, в глубину, а не в ширину. Сложнее оказалось пройти мимо патрулей грешников. Причем уже у самого Колизея это было не так уж трудно. Стражники скорее присматривали за тем, чтобы никто не сбежал, чем за внешней угрозой. Ну в самом деле — кто бы по своей воле додумался прийти в сосредоточие власти и силы самого порочного садиста, маньяка и просто урода, известного этим всему Аду? Никто — ответ прост и понятен. Тайкон оказался фигурой пусть и не самой сильной из Мессий, зато самой известной. И эта слава играла сейчас мне на руку, давая время и возможность на исполнение моего плана. Единственное, пришлось вырубить охрану, чтобы никто не мешался в пути. Затем разделиться с Кокуто, отправившись вниз, в казематы, где содержали «главное блюдо» для зрелищ Колизея, пока мой напарничек должен был избавляться от других наблюдателей и патрулей, отвлекая их на другом направлении. Проход по подземельям оказался не столь прост, как думалось. Нет, дело совсем не в охране. Она была куда слабее и никчемнее, чем я думал. Дело было… в заключенных. Самые верхние клетки содержали в себе просто откровенных уродов. Зверье, давно сошедшее с ума и не соображающее ничего. Они кидались на клетки, рычали, некоторые даже пытались перегрызть кандалы, стирая и ломая свои зубы, кровоточа деснами и истекая дурной слюной. Бешеные псы, единственная милость к которым — усыпление. А вот далее… Далее шли клетки с теми, кого явно ломали. Содранная кожа, сломанные и заново неправильно срощенные конечности, вживленные вместо рук или ног орудия… Попалась и парочка экземпляров чудовищных аналогов сиамских близнецов. Это было… ужасно. Но худшее из этого — разум в глазах некоторых из подопытных. Их глаза… те, что молили о смерти и прекращении мучений. Это было слишком. Я поклялся себе, что уничтожу их всех, даруя свободу от подобных мук. Но не сейчас! Все клетки были на запорах, которые были соединены энергетической сетью меж собой, и вели куда-то в сторону и вверх. Явно к центру паутины. К главному пауку. Это не позволяло что-то сделать, не оповестив всех о своем прибытии. Искать же ключи… Долго. Да и я даже не представлял, где находится ключник, если таковой есть. Ведь Тайкон мог и сам следить за своим развлечением, хотя это и сомнительно. Кроме того, с каждым пройденным уровнем, наблюдая за методами и видами истязаний заключенных, меня начинали терзать мысли по поводу состояния царицы, за которой я и явился сюда. Ведь чем дальше, тем хуже состояние грешников за решетками. Нет, речь шла не о новых экспериментах. Дело было в том, что они были не в обычных камерах, а в пыточных, находясь в тех или иных приспособлениях. Дыба, колесо, Дева, каменный мешок, падающие капли, жаровня и многое другое, чему я и названия дать не мог. Никакого лечения, заботы или ухода предусмотрено также не было. Полное ощущение, что их всех оставили мучиться в бесконечном цикле агонии. И забыли. Навсегда. Смотреть на это было почти физически больно. Но я и не думал останавливаться. Каким бы ни было состояние Догуджи, но я ее освобожу. Чего бы мне это ни стоило. Чтобы ни говорил этот «союзничек». Она оказалась тут только из-за того, что поверила мне. Что согласилась мне помогать. Встала на мою сторону. И кем я буду, если сбегу, поджав хвост, оставив ту на произвол судьбы? Да я бы сам себя перестал уважать. Не важно, в прошлой жизни, настоящей или будущей, но бросать доверившихся мне, тех, кто был верен — я никогда не стану. Даже если цена такому — мое собственное здоровье или жизнь. Иногда проще самому страдать, чем видеть страдание дорогих тебе людей. Верность, должна быть оплачена верностью, боль — болью, предательство — смертью. Тем не менее, время не стояло на месте, как и я сам. Очередной коридор привел меня в тупик с единственной дверью. И никакой охраны. Только темень — глаз можно было выколоть. Пришлось даже задействовать подчинение, чтобы осветить себе путь на этом уровне. Самое заброшенное место в казематах. И за той дверью я чувствовал кого-то. Но не было ни решеток, ни окошка, чтобы увидеть содержимое. Монолитная сталь. И такой же энергетический запор, как и везде. — Ну, выбора все равно нет. Выше то ее не было, — рассудил я вслух. Напитка духовной силой и удар ноги с легкостью снес дверь с петель, открывая моему взору последнего узника… узницу. Ту самую, что я так долго искал! Она висела на цепях, голая, худая и обессиленная. Те сковывали не только руки, но и тело, шею, ноги… Твари. Впрочем чего еще ожидать от узников Ада? Чтобы не поддаться ярости пришлось уже в который раз напомнить себе, что никто не сбежит. Колизей станет для всех могилой. С силой сжав кулак сминаю большую часть оков удерживающих легендарную царицу, отчего свободное тело стало падать на каменный пол. Но я не позволил, подхватив ее на руки и бережно прижав к себе слегка задрожавшее тело девушки. Ее голова слегка приподнялась, а глаза раскрылись светя на меня из-под челки слегка потухшим сиянием золота. — Я… ждала… Я знала… что ты… придешь… мой герой… — голос девушки был хриплым. Она явно испытывала жажду и боль, но все равно смогла произнести несколько слов. Ее рука прошлась по моей щеке в мягком поглаживании. — Ну, а как же иначе? — я ей улыбнулся, стараясь наделить надеждой и чувством уверенности. — Не мог же я оставить свою царицу в таком месте. Ты мне самому нужна. — Я… нужна… — Вот именно. Особенно живая, целая и здоровая, — подтвердил я, стараясь развеять малейшие сомнения. — А теперь нам пора идти. Негоже оставлять твои Сады без их прекрасной хозяйки. — Наши… Наши Сады… — уже с куда более живой и настоящей улыбкой проговорила моя ноша, поудобнее устраиваясь в объятиях…Снова Колизей, настоящее время.
Тот путь я проделывал уже не торопясь, постепенно зачищая клетки массовыми ударами, уничтожая заключенных и отправляя их на перерождение. То, что тревога уже была поднята и меня ждали — не вызывало сомнений. Как и то, что изначально обсужденный с Кокуто путь — будет ошибкой. И ловушкой. Потому следовало предпринять кое-что иное. Еще ранее, во время пути, я доводил до ума свою идею. Приходилось все делать второпях, но мои опыт, интуиция и знания были задействованы на все триста процентов, помогая в скорейшем решении задачи. К счастью никому из грешников незнакома демоническая алхимия или рунные цепочки, так что и помешать они мне не могли. Ну кому придет в голову облазить все закоулки по пути моего следования находить и выжигать написанные кровью ничего не значащие закорючки, а потом делать тоже самое вне Колизея? Тем более что эманации боли и смертей погибших грешников здорово фонили, экранируя их малое фоновое излучение. Пожалуй будь здесь хоть один сведущий в этих направлениях медиум и выжги он хоть один из контуров и можно было бы писать пропало, но история не любит сослагательных мотивов. Так что теперь стоило подготовить место боя так, чтобы оно было выгодно мне, но при этом до последнего момента казалось именно их ловушкой. И таким местом могла стать арена. — Сейчас узнаете, — самодовольно усмехаюсь и щелчком пальца взрываю пару десятков обступивших нас с царицей грешников. Их смерть высвободила энергию, а души ушли в землю, ожидая своего возрождения. Почти сразу же, весь Колизей был отрезан от остального мира антрацитово-черным барьером. Теперь все убитые в Колизее останутся здесь же, а как только барьер соберет предельное количество энергии, вступит в дело вторая фаза. — Банкай… Утопи в пучине сладострастия, Luxuria! — По очереди я призвал все Воплощения, закончив Похотью. Выглядел он как статный, стройный, но не перекачанный мужчина, с длинными черными волосами, буквально пышущий страстью. Его оголенный торс показывал покрытое аккуратными рубцами давно заживших шрамов тело, а лицо, пусть и имело мои черты, но на удивление гармонично сочетало в себе как мужественность умудренного воина, так и обольстительность прожженного ловеласа. Всё портили только вырастающие из спины четыре мясистых щупальца с костяными гарпунами на концах. Подчиняясь моей команде двойники устремились в разные стороны, убивая всех встреченных грешников. И если в способе умерщвления врага все остальные были ожидаемы, то вот Похоть выделялся. Первый замахнувшийся импровизированным оружием не успел даже понять, как его шею уже сломало, а сердце пробило одно из щупалец. Второму выпустили кишки оружием первого и оставили подыхать на пепле арены. Третьему отработали по видимым уязвимым точкам, закончив вышедшим из виска щупальцем-гарпуном, но вот дальше так безнаказанно убивать уже не вышло бы, из-за окруживших плотным строем почти двух десятков грешников. Раздувшись, словно жаба, Похоть выдохнул в противников целое облако плотного розового тумана, а после грациозным прыжком ушел на пару десятков метров назад. Все оставшиеся в розовом тумане грешники, постояв пару секунд как сомнамбулы, с рычанием… бросились друг на друга. Словно дикие звери, они с рыком и яростью рвали друг друга на части, используя только холодное оружие и части тел, а не какие-то особые навыки, даже если они у них и были. В этом хаосе никто не мешал мне творить, а потому вонзаю когти в землю, призывая одного из давно поверженных монстров. По пеплу и праху миллионов отчаявшихся грешников потекла черная вязкая субстанция из которой, начал постепенно расти бугорок, оказавшийся головой Меноса. Стоило только ей полностью появиться на свет, как монстр раскрыл свою гигантскую пасть и через секунду выпустил максимально разреженное серо по грешникам. Красный луч негативной энергии взорвал часть Колизея, попутно испарив всех оказавшихся на его пути, после чего начал готовить второй залп, но почти сразу же взорвался от алого огненного диска. Мессии вступили в бой. Громила ворвался в самую гущу, пытаясь подавить Лень. Удачи, она ему сильно понадобиться. Тот, что с щупальцами, начал планомерно теснить Зависть. Еще один полноватый, но не настолько как Тайкон, нарвался на Гнев. Еще один узник в минус. Еще один Мессия со странным двуручным обсидиановым клинком поспешил к Чревоугодию, но был схвачен лианами и отправлен в полёт, так что ему ничего не осталось, кроме как довольствоваться Похотью. Судя по смачным ругательствам жиробаса, его не сильно прельщала перспектива драться с прокачанным Чревоугодием. Уже отработанным в Аду движением направляю энергию в лук и выстреливаю в закрытое барьером небо. В наивысшей точке полета стрела пролилась на землю градом своих меньших копий, убивая или калеча слабых грешников. Этого оказалось достаточно и началась вторая фаза ритуала. Собранная энергия начала поступать во всех обладателей духовной битвы или её аналогов, усиливая и ускоряя тех. Почти сразу же я заметил как ускорился и так проворный Тайкон, но и Чревоугодие за ним не сильно отставал, что в купе с основными способностями самого Воплощения, давало ему определенное преимущество. — Надо было слушаться меня, ведь тогда бы всё было куда проще! — проговорил сдерживающий гнев Кокуто, нанося мощный удар в грудь своим клинком. Не смотря на всю мою скорость и усиление от ритуала уйти полностью я всё равно не успел, обзаведясь длинным глубоким порезом на груди, а ведь этот удар должен был меня разрубить надвое. Тут же запустившийся процесс регенерации начал останавливать кровотечение, а мне пришлось уворачиваться от нового удара грешника. Кокуто был куда сильнее и быстрее меня, а хорошо поставленный удар мечом довершал картину, из-за чего мне постоянно приходилось исчезать в хиренкьяку, но даже это не спасало от многочисленных болезненных ранений. Хорошо хоть, что из-за вируса и духовных нитей мне не страшны потеря крови и повреждения мышц, вплоть до полного отрубания конечностей, иначе я бы уже давно слег, но увы, это было лишь делом времени. Вот и сейчас всего на миг замедлившись от фантомных болей и вспышек эмоций связанных с уничтожением двойников, я не успел вовремя уйти, за что и поплатился потерей левой ноги. Без нее долго бегать против и так более быстрого Кокуто я уже не смог и вскоре лишился и второй конечности. — Стой, стой, стой! Я сам хочу его убить, — противным визгливым тоном прокричал Тайкон, так неосторожно наступивший на мою пролитую кровь. Он потерял часть жирового покрова и левую руку, но всё равно был чертовски опасен, из-за своей способности. Мгновение концентрации и жиробаса связывают выстрелившие из крови лианы медленно встающего Чревоугодия, а дернувшийся было добить Кокуто, вынужден был отступить под обстрелом костяных пик. Не размениваясь на пустые слова, вгоняю свои когти в его телеса, начиная буквально выпивать реацу жертвы. Одновременно с этим частокол острейших зубов Чревоугодия сомкнулся на шее грешника занимаясь тем же, в то время как встающие из лужи Воплощения, помешали прервать нас. Вскоре от Тайкона не осталось и следа, а меня затянуло во внутренний мир. И вновь наслоение одного мира на другой, из-за чего современный разрушенный мегаполис начал соседствовать с целым римским, где по акведукам текла свежепролитая кровь. — Поздравляю, ты умер, — радостным, будто и вправду увидел хорошего знакомого голосом, протянул Ахриман. — Надеюсь ты готов к пышному застолью… с собой в качестве главного блюда? — А ты что еще за хрен? Ай, ладно, сожру обоих, — придя к столь великому умозаключению Тайкон начал раздуваться, словно воздушный шар, а по его телу раскрываться мерзкие рты, я же ощутил боль в груди. Эта тварь жрет мой внутренний мир! Создав разность духовных потенциалов обрушиваю на толстяка столп из природных молний. Бесполезно. Новый раскрытый им рот поглотил всю энергию молнии без остатка, после чего начал обстреливать меня энергетическими лучами. Если так пойдет и дальше, он либо разрушит, либо поглотит мой внутренний мир. К счастью, я не один и слишком увлекшись обедом, Тайкон попустил возникновение тени прямо под собой, после чего его ноги начали в неё погружаться, а округу огласил многоголосый визг полный боли. Удивительно, но ему не только удалось каким-то чудом вырвать свои ступни, или вернее то, что от них осталось, почти что из лап Бога Зла, но еще и перебраться на крышу ближайшего дома. Еще одно мысленное усилие сопровождающееся повелительным жестом и камень взорвался десятками костяных пик, вонзившихся в жирные телеса грешника, лишь затем чтобы взорваться изнутри градом острейших осколков. К сожалению это не сильно помогло, ведь убить столь сильного духа подобным было бы проблематично, а боль… К боли в Аду особое отношение. Впрочем, даже секундной слабости хватило, чтобы вновь появившаяся под Тайконом тень приступила к своему лакомству, а я еще разок нанизав жертву на костяные пики, так, чисто для острастки и затруднения попыток выбраться, и сам вонзаю когти в тело грешника. — Ты не умрешь от честных ран, Тайкон, но будешь сожран, как подобает безумному зверю. Твоя душа принадлежит мне! Дух толстяка был изранен, но не сломлен, так что мне потребовалось бы больше времени, на его полное поглощение, но именно в этот момент всё моё естество пронзила еще одна вспышка боли, а я перестал ощущать внешний мир. Похоже меня убили. Снова. Ай, какая досада. Впрочем даже такой задержки не хватило жиробасу, чтобы в корне изменить ситуацию. Да, он уже и не мог. Пускай его воля и была сильна, а боль привычна, но вот опыта в духовном противостоянии и отстаивания своего Я, одновременно с попытками зацепить чужое, у него если и было, то совсем уж мизерное. Да и поддержку энергией от ритуала, еще никто не отменял. Так что очень скоро настало время увлекательного кино о жизни наместника-извращенца Великой Римской Империи. В какой-то момент истории тело и душу охватил жар, который никак не получалось подавить, а меня выбросило, другого слова и не подберешь, в реальный мир, под очень недовольный взгляд Шурена. — Дувейста, — сказал словно выплюнул лидер Мессий сверля меня гневным взглядом. — Признавайся что ты сделал! Почему мы не можем покинуть Колизей и самое главное — почему я не могу воскресить Тайкона? — Поздно, воскрешать уже некого, — нагло ухмыляюсь ему в лицо и даже удар громилы раздробивший кости в ноге, за непочтение его лидера, вызвало лишь стон боли, но никак не крик. — И да, — снова нагло ухмыляюсь, чувствуя кожей повышение температуры и гравитационного давления. Началась третья фаза ритуала. Теперь вся поступающая как из остального Ада, так и из душ грешников внутри, энергия, будет уходить не на усиление обладателей духовных битв, а разделяться поровну. Половина всё так же будет уходить ко мне, но вот вторая начнет постепенно скапливаться внутри барьера, пассивно увеличивая температуру и давление. И чем больше будет выделяться реацу и происходить смертей, тем быстрее всё дойдет до критической отметки. — Готовы ко второму раунду? — Никакого второго раунда не будет, — чеканя каждое слово с гневом сказал Шурен, явно чувствующий, что теряет контроль над ситуацией. — Ты либо убираешь свой барьер немедленно, либо мы начинаем твоё обучение здесь и сейчас. Не стоит думать, что раз ты каким-то образом заблокировал возможность воскрешения Тайкона, то мы не сможем тебя сломать. Еще как сможем, а через восемь часов он возродиться самостоятельно и будет очень рад с тобой повидаться. — Сомневаюсь, — исчезаю в хиренкьяку, чтобы обрушить град стрел квинси на оставшихся в живых грешников. Немногие из слабых грешников пережили мой первый пассаж и сейчас я добил оставшихся, следя краем сознания за протеканием процесса запуска моего козыря, над которым работал до похищения Семирамиды. Ритуал, создающий ограничивающий барьер, в буквальном смысле отделяет одну часть пространства от другого таким образом, что грубая сила становиться банально неэффективна. Ну, а если точнее, то потребуется один разошедшийся на полную Зараки, но он настоящий монстр в плане грубой силы, так что это нормально. В конце концов на каждую неразрушимую стенку найдется свой Зараки с палкой, которому забыли сказать о неразрушимости преграды. Бой, нет, скорее избиение, было запоминающимся. Что я, что грешники, тупо игнорировали боль от полученных ран, если она не сказывалась на эффективности тела, кроме того они были… Неорганизованными. И это мягко сказано. Нет, громила и мужик с щупальцами еще пытались работать в команде, но при этом обходили Чревоугодие десятой дорогой, даже если это несло повреждения от других Воплощений, полный и мечник, командной работой вообще не заморачивались, как собственно и тактикой. Переть напролом и положиться на удачу, или наоборот пытаться держаться как можно дальше, обстреливая управляемыми энергетическими шарами, вот их тактика. Другое дело было с негласными лидерами и сильнейшими среди грешников. Шурен стоял в отдалении, довольно наблюдая за моим избиением, и изредка, можно даже сказать лениво, постреливая огненными дисками. Другое дело Кокуто. Сама мысль командной работы была убита в нем в зародыше. Об этом я догадывался еще тогда, но здесь это только подтвердилось. Если была возможность самому нанести хоть малейший урон он с радостью ей пользовался, даже если для этого надо выдернуть меня из-под атаки другого грешника, или нанести удар сквозь него. И то, что я регенерирую по факту быстрее противника, а за счет контроля духовных нитей более стойкий к полученным повреждениям, его нисколько не смущало. Серьезно, по факту, он нанес Мессиям больше урона чем я сам, на что они пытались отвечать взаимностью! Есть такое подозрение, что не будь здесь Шурена и они бы банально передрались между собой, за возможность нанести мне удар. Особого масла в огонь подливал Похоть со своим вызывающим агрессию розовым туманом, из-за чего мечник сначала самоисключился из боя, а затем напал на Кокуто. Результат с его смертью и дальнейшим возрождением был очевиден. Но именно энергии хранимой в его душе оказалось достаточно, чтобы плоть немногих выживших слабых грешников вспыхнула, а давление опустило на колени. Именно этот момент выбрали Стражи Ада чтобы вмешаться. Полного стрелка сковало цепями и утянуло в ненасытную пасть Кушанады, следом за ним полетел и воскрешенный Шуреном мечник. Громила дернул рукой и заставил Стража пошатнуться (!), после чего одним прыжком добрался до головы и начал ударами ломать тому череп. Лидер Мессий доказал право именоваться артиллерийской установкой, всего двумя залпами отправив еще двух Стражей на тот свет, ну, а Кокуто просто притянул ближайшего грешника к себе цепью (!) и метким броском отправил в пасть Стражу, на время того выведя из игры. Не воспользоваться этим, чтобы на халяву увеличить собственные силы и восстановить повреждения, пожирая откровенно тупых Кушанад, было выше моих сил и я тоже присоединился к увлекательному восстанию против Воли Ада. Так что первая волна из пятерки Стражей быстро сошла на нет, но все мои чувства кричали, что это лишь начало. На седьмом Страже энергии внутри барьера хватило, чтобы окунуть всё пространство в огонь, а Гунджо опустить на колени, благо гравитация была уже такая, что камни трещали. Его-то крик сгорания заживо и стал причиной временной остановки боя. Знаками созвав всех Мессий и Кокуто вокруг себя, Шурен окружил группу плотным огненным коконом, одновременно с этим погасив пылающую плоть. Вирус во мне правильно оценив степень риска окружающей среды, замкнул систему дыхания, попутно модернизировав легкие, сделав меня независимым от окружающего кислорода, или если точнее, его полного отсутствия. Я уже собирался благополучно свалить, ведь свою задачу выполнил, да только новая пятерка Кушанад удивила. Вместо более легкой, хоть и кусачей добычи в лице Мессий, они провели сквозь барьер лишь кисти рук с цепью, сковав меня по рукам и ногам, но не стали тащить во все стороны, как я ожидал, а лишь подвесили в воздухе. Никак без Воли Ада здесь не обошлось. Тем временем всё больше и больше Кушанад просовывали сквозь барьер свои руки, оплетая меня новыми цепями. Дальше больше, и стражи начали приносить (!) в барьер всё новых и новых грешников, буквально принося тех в жертву жестокому пламени. Ритуал вышел из-под контроля. — Ты видишь это, Дувейста?! — кричал сквозь рев огня Шурен, смотря прямо на меня. — Даже Воля Ада против тебя! Прекрати эти игры, иначе сдохнешь куда более мучительно, чем мог бы! Встань на мою сторону, чтобы мы могли вместе перебороть запоры этого места и стать свободными! Или умри, чтобы возродиться! И так раз за разом, пока не сойдешь с ума! Выбирай, Дувейста и быстро! Ведь это коснется не только тебя, — мы вместе скосили глаза на мою подзащитную. Все это время ее прикрывал грех Лени, но с тем, как сейчас работает дестабилизировавшийся ритуал… Будто вторя его словам, новые цепи Кушанад полетели в царицу. Лень дернулся, чтобы ее прикрыть. Ему даже удалось отбить несколько, когда оставшиеся попали и сбили движение, отбросив его в огонь. Дух долго сопротивляться не смог и исчез, превратившись почти в чистую реацу. Выбора не оставалось… Сосредоточив все свои силы и открыв резервы возможностей, мне удалось слегка ослабить путы, чтобы сдвинуться. Не далеко. Но достаточно, чтобы захватить Семирамиду в объятия и защищать от дальнейших попыток Стражей пустить ее на корм ритуалу. — Не бойся, — проговорил я девушке, что с напряжением и удивлением смотрела на меня, пытаясь скрыть за этим свой страх перед творящимся вокруг. — Я не дам им до тебя добраться. Больше не дам! — и замолчал, сильнее укрепляя барьеры силы вокруг нее и настраивая их так, чтобы не раздавить хрупкое тело в моих руках. Благо, хоть тут эти цепи помогали, жестко зафиксировав мое положение. Теперь я был спокоен — с ней ничего не случится… до тех пор, пока меня самого не сожжет. Моя новая попытка сказать что-то успокаивающее была прервана новым потоком боли, сосущей изнутри. Пришлось даже закрыть рот плотнее, чтобы не кричать во весь голос. Но надежда еще теплилась, ведь при пресыщении энергией ритуал должен… Тем временем барьер поглощал всё больше и больше душ грешников, продолжая также тянуть энергию из Ада, тем самым усиливая жар и гравитационное воздействие. Вирус в своей беспощадности продолжал всё сильнее и сильнее изменять мой облик и суть, адаптируясь к окружающей среде, но не успевал. Чешуя обугливалась и опадала, обнажая под ней плотную нечеловеческую шкуру, а из спины начинал расти панцирь, но лишь затем чтобы с треском расколоться и смениться на мышечную перестройку и укрепление ребер. Жар продолжал расти. Вскоре шкуру вновь сменила чешуя, дающая хоть немного времени на передышку, но лишь до того момента, пока Шурен не уменьшил купол вокруг себя. Сразу трое Мессий закричали в унисон от боли, а десяток секунд спустя стали частью порочного цикла пламени. Даже умея подавлять боль, я бы все равно корчился в агонии, не в силах даже умереть, если бы мог это делать. Обычный грешник наверняка бы сошел с ума от подобной участи, на что видимо и был расчет. Гравитация росла, и барьер начал дополнительно сжиматься, заставляя Стражей медленно подходить. Очередная мутация из-за моего вмешательства оказавшаяся нежизнеспособной, и я выхаркиваю черные сгустки крови. Прямо на глазах один из них не долетая до земли обращается Чревоугодием и оттолкнувшись от воздуха пылающей кометой устремляется к ближайшей Кушанаде. Не успевший среагировать на это страж, лишь бессильно отмахивается от воздуха, в то время как двойник уже впивается тому в череп. Полторы минуты и от стража не осталось ничего, а двойник продолжил своё пиршество. В тот момент когда жар и давление почти того побороли, он обращается тем, чем и был изначально — простым сгустком крови, а у меня во внутреннем мире будто взорвалась сверхновая. Резерв слабого Капитана наложился на мой почти пустой, заставляя душу едва ли не трещать от нового притока и почти мгновенного оттока энергии, что постепенно начала формировать броню вокруг тела. Обугливание плоти и треск ломающихся костей заглушаемые лишь ревом пламени постепенно сошли на нет. Да, поток поглощения духовных сил стал нереально силен. Больше я не вынесу такой атаки с двух сторон — от ритуала и вируса. Они оказались куда прожорливее и живучее, чем их создатель. Хах. Даже иронично, что оба моих детища, которые я так и не довел до ума, теперь высасывают из меня последние крохи сил и жизни. Я чувствовал как вирус почти сошел на нет, утратив подпитку на свое существование. Как цепи и сила гравитации разрушают мое тело, которое больше не может себя укрепить, находясь на пороге смерти. И последнее, что я видел — два желтых солнца, которые сияли передо мной. Мне чудилось, что в них было… отчаяние? А дальше мрак… — Слабак, — заговорила со мной тьма. — Столько слов было… Столько обещаний… А в итоге что? Сдох из-за собственной гордыни и самоуверенности. И не только сам. Решил за собой и других утянуть? Ведь теперь умрешь не только ты. Твои друзья… — лица потоком прошли передо мной, вызывая слабые подергивания в этой пустоте. — Твоя семья… — новые образы заставили беззвучно кричать, не слыша собственного голоса. — Те, кого ты впустил в свое сердце слишком близко… — четыре взгляда, такие разные, но с таким, рвущим душу, выражением. — Они все умрут из-за твоей слабости… Ты готов к этому? М? Что? Что ты там шепчешь? Хочешь, чтобы тебя услышали?! Чтобы сам мир содрогался от твоего голоса?! Тогда… КРИЧИ! ДОНЕСИ ДО ВСЕХ СВОЮ ВОЛЮ! СТАНЬ СИЛЬНЕЕ И ВЫЖИВИ ВСЕМУ МИРУ НАЗЛО! ДУМСДЕЙ! Эти безумные, но такие правильные в своей сути слова заставили меня пробудиться. Верно! Я не могу уйти просто так! Не сейчас! Не теперь! Не так! И к тому же, у меня есть кое-что, что я приберегал на самый крайний случай. То, что должно было стать в будущем моим шагом к новым вершинам. Иронично, что старая недоработка должна будет спасти меня от новых. Уеру. Две сферы с силами-антагонистами. Пустые и синигами. Вот и пришла пора проверить их в действии! Я активирую спрятанные во внутреннем кармане артефакты и поглощаю всю накопленную в них энергию сосредоточий Минусов и Проводников Душ. Более восьмисот душ Пустых и трех сотен синигами, включая и самого Маюри, разом потонули в моем внутреннем мире, принося с собой боль. Или БОЛЬ! Мое тело стало рвать на части. Даже крохи возможностей от квинси и подчинителя не справлялись с тем, как себя повели части двух противоположных духовных энергий. Они буквально схватились за обладание моей душой. В этот момент я даже обрадовался, что ритуал поглощал излишки рейреку… Но теперь куда медленнее и слабее. Спасением стал вирус. Он стал вновь перестраивать тело… И не только! Вместе с тем я ощущал, как меняется и моя душа! Верно. Я же его создавал не только физическим. Хах. Даже гадать не хочу, кем стану в итоге. Я просто отдался на волю случая и погрузился в себя, стараясь хоть немного проконтролировать все происходящие во мне изменения. На происходящее снаружи было уже как-то наплевать.В это же время. Бывший Колизей, а ныне место завершения ритуала.
Тем временем ритуал оказался перенасыщен силой. Новый приток духовной энергии окончательно сорвал последние контролирующие его протекание барьеры, сжигая тех грешников, что еще не были им поглощены в пределах площади Колизея. Лишь Шурен, да Кокуто смогли выйти целыми, прорвавшись в тот момент наружу через Кушанад. Но даже они легко не отделались. Первый теперь имел отметины на правой стороне лица и тела в виде ожоговых пятен, пока второй и вовсе лишился той конечности, в которой был меч. Хорошо еще (для него), что он мог удерживать тот и в левой руке, а значит не был беззащитен. Сейчас же оба со злостью и предвкушением смотрели в центр творящегося хаоса, стараясь увидеть происходящее внутри. Их интересовало лишь одно. Мучительная смерть врага! Антрацитово-черный, не пропускающий сквозь себя никакие атаки и казалось поглощающий сам свет куб, сильно выделялся на фоне окружающей местности. Образовавшийся вокруг одного из самых жутких и страшных мест Четвертого круга Ада — Колизея безумного Наместника, сразу же начал тянуть на своё поддержание энергию. Пепельные холмы из праха миллионов отчаявшихся грешников начали постепенно стягиваться к месту проведения ритуала, а температура воздуха практически незаметно снижаться. Не помогали даже множественные гейзеры и водопады с желтой лавой и кипящими кислотными жидкостями. Но не смотря на всё странное и непонятное, что по определению было опасно, особенно здесь, в Аду, где от сюрпризов ничего хорошего не ждешь, многие грешники вздохнули с облегчением. Это что-то непонятное и наверняка очень опасное случилось не с ними, а с одним из самых опасных психов в Аду. Может он даже потеряет себя и перестанет отлавливать незадачливых грешников для своего очередного банкета, постепенно сменяющегося разнузданной кровавой оргией всех со всеми. Краткий миг спокойствия был разрушен в тот момент, когда Кушанады начали отлавливать всё новых и новых грешников, но не убивать сразу, а утаскивать в этот странный куб. Барьер оказавшийся клетью для сотен грешных душ беспощадно выкачивал из них энергию, одновременно с этим делая саму возможность выживания внутри себя абсурдной. Давление от которого трещат и ломаются камни дополняется жаром, обращающим всё вокруг в магму. В какой-то момент стало очевидно, барьер банально переполнен пленными душами, но Стражи упорно продолжали приносить новые жертвы, пока куб просто не исчез. Секунду назад он был, пускай даже по нему и ходили искажения помех, а в следующий миг мир просто исчез, потонув в слепящей вспышке. Чудовищной силы жар и пламя странного, противоественного черного цвета, на большой скорости вырвались из своего заточения испаряя незадачливых грешников и разливая лавовые реки. Очень скоро весь Четвертый Круг Ада изменил свой ландшафт, став гигантским морем лавы в котором воскресали и сразу же находили свой бесславный конец сотни и тысячи проклятых душ. То, что удар пришелся и на верхние уровни, уже мало удивляло. Да и к тому же, тот поток огня быстро сошел на нет. Некоторые грешники с Первого уровня даже утверждали, будто увидели на краткий миг звездное небо… Но кто им поверит? Даже сами эти души не верили себе, убедив, что это был лишь новый тип сумасшествия, который им подарила в своей нескончаемой злобе и коварстве Воля Ада. Единственное, многие вздохнули с облегчением, так как в то же время исчезла и одна из самых одиозных групп, звавших себя Мессиями. Их зверства коснулись многих, так что мало кто скучал по тем грешникам. Разве что приходили в недоумение, куда те могли деться. Но большинство спокойно решило, что они просто окончательно сошли с ума. Мало ли — это они же и организовали то светопреставление. Тогда тем более никто переживать не будет. Ад вновь стал Адом… Прежним. Стабильным. Наполненным криками бесконечного цикла агонии, страданий, боли и смерти… Чтобы родиться вновь и вновь пройти через это. И снова. И снова. И снова… Пока безумие не поглотит последние остатки того грешного создания, что когда-то звалось человеческой душой…