Общество душ. Десятый район Северного Руконгая.
— Хм, — окинул я беглым взглядом старый, но вполне себе ухоженный особняк. Ничего на самом деле выдающегося для ухоженного и чистого десятого района, являющегося этакой чертой между бедностью, разрухой, нищетой и преступностью с одной стороны и мощеными дорогами, зажиточными горожанами и обителью младших аристократических домов, по тем или иным причинам, не нашедшими себе места в защищенных стенах Сейрейтея, с другой. И причина моего здесь появления тоже банальна: работа.
— Особняк окружен, — доложил тихо ниндзя из Омницукидо, являющийся одновременно приставленным Пчелкой наблюдателем и моей правой рукой в практических занятиях.
Не всё же мне превозмогать бюрократию, отсеивая едва ли не восемьдесят процентов всех направленных к Сой Фонг бумаг? Нет, она как самый последний убежденный трудоголик, пыталась и меня заставить работать от рассвета до заката следующего дня, а после три часа сна и снова в бой, но не на того напала. Она у меня еще научится отдыхать, или не видать ей соблазнительных нижних девяноста наставницы! Ага, старый добрый шантаж должностного лица снова в действии. К сожалению, наличие сразу двух Сой Фонг в одном отряде, что по логике должно было уменьшить нагрузку в двое, оказало эффект ровно противоположный. Эти два трудоголика не могут не найти себе работы, а после не взяться перепроверять то, что наворотила клон/оригинал! Даже наличие по сути одинакового хода мыслей нисколько это не изменяет!
— Часовые устранены? — спросил я чисто для проформы, ведь пара, ну ладно, пяток обычных головорезов, ни за что не смогут справится с обученными синигами из Второго отряда. Особенно, если умудрились привлечь внимание ребят из Омницукидо.
— Так точно, — всё так же стоящий на одном колене с кулаком в землю ниндзя отчитался о расставленных постах синигами и наоборот снятых у бандитов.
Начинавшаяся, как обычная ватага разбойников возглавляемая бывшим двадцатым офицером Шестого отряда, данная группа неожиданно быстро начала набирать силу и влияние в родном семьдесят седьмом районе Северного Руконгая. Учитывая творящиеся там анархию и беззаконие, можно было ожидать, что они быстро как взлетели, так и падут в безвестности. Так было сотни раз до них и столько же будет после, но видимо понимая ту кухню, в которой варится, бывший синигами увел своих ближников с общаком дальше. На новом, более спокойном месте, они быстро организовали набор мяса и чтобы заявить о себе, вырезали одну из банд-старожилов. Так началось приключение бывшего синигами к вратам Сейрейтея. И зачем спрашивается, только сбегал? Впрочем все эти мелкие шалости нисколько не привлекали внимание, пока они не взяли то, что принадлежит Совету. Надо ли говорить, как быстро было организовано следствие и насколько быстро были найдены первые подозреваемые? А тут как раз подошло время испытания моих навыков в полевом допросе. Две минуты. Ровно столько мне потребовалось чтобы разговорить обоих пленников, после чего их было уже не заткнуть. Близко познакомившись с древним Злом они были счастливы рассказать всё что знали, не знали, но подозревали или только догадывались, лишь бы больше не видеться со мной, после чего наступил черед штурма.
— Начинайте, — кивнул я, не спеша двигаясь ко входу. Зачем, если есть синигами? Пусть работают. Через три минуты всё было кончено. Взятые посреди ночи, чуть ли не со спущенными штанами, головорезы ничего не смогли противопоставить обученным синигами-диверсантам, получив оглушающие или связывающие заклинания и отправившись досыпать, но уже в камеры. Разве что главарь оказал хоть какое-то сопротивление, но к моему приходу всё уже было решено. Пленников доставят в казематы, главаря сразу в допросную, старую антикварную вазу, ради которой все и затевалось, передадут представителю одного из членов Совета, а мне предстояло только отчитаться о выполненном задании. Всё же некоторое преимущество в наличии подчиненных есть — не надо марать руки о всяких отбросов, или сопровождать тех, кто умрут от одного твоего присутствия. Ну и конечно, снова можно
поприкалываться — сурово и непреклонно выполнять сложную работу, под недовольным взглядом Пчелки. Лепота!
— Задание выполнено, Сой-тян, — тут же отчитался я, появившись из поступи в её кабинете. Что характерно, она уже не дергала глазом, не рычала и даже не грозила новым спаррингом (нашла кого пугать этим), а лишь что-то недовольно бурчала под нос про субординацию. Прогресс, однако. — Ваза доставлена, преступники схвачены, только…
— Только что? — сразу насторожилась Сой Фонг.
— Не этого я ожидал от работы во Втором отряде. Где шпионство, раскрытие тайных мировых заговоров, устранение угрозы главкому, да хоть те же долбанные мстители, что ваше Общество Душ плодит пачками? Нет, я не жалуюсь и прекрасно понимаю, что это всё редкость, но только вслушайся: боец уровня Главнокомандующего, ловит обычных воров! У тебя самой подобный абсурд не вызывает нервный тик? Нет? А должно бы.
— А чего ты хотел? У тебя мало того, что нет никакого опыта работы, так и задач никаких серьезных банально не поступает. Только вот такая вот рутина, да фоном разработка способов проникновения в Лас Ночес, так что смирись, никаких «долбанных мстителей» ты еще лет сто не увидишь, — с мстительным удовлетворением и довольной ухмылкой закончила Сой Фонг. Интересные тут однако оговорочки. Значит старик не бросил затею поквитаться за своё поражение, а мстители объявляются с периодичностью раз в сто лет. Интересно, это мне так повезло, что они толпами в мой город валят, успевай только закапывать, или для этого есть весомая причина? И ладно, с Темными-то понятно. Мало того, что лидер на голову ударенный, так еще и Долина Криков образовалась. Тут хочешь, не хочешь, а надо действовать, но остальные? Впрочем ладно, от того, что я начну понимать мотивы очередных долбанных мстителей, лучше никому не станет.
— Ладно, тебе сейчас идти отчет строчить, или обойдемся без очередного витка никому ненужной бюрократии? — спрашиваю беря один случайный листок бумаги и беглым взглядом убедившись, что это очередная макулатура сразу в архив, запускаю своё Полное Подчинение.
— Эй, что это ты задумал? — тут же насторожилась Сой Фонг, увидев как листок в моих руках начал испускать золотое свечение. Ответом ей было напряженное молчание. Я был слишком занят, чтобы отвечать на всякие глупые вопросы. Но вот наконец через две минуты свечение погасло, открывая единственной зрительнице новый мировой Шедевр, не меньше. Полуголая горячая красотка и единственное, что скрывает её наготу от мира это «кошачий» купальник. Не будем уточнять, сколько я запорол бесполезной макулатуры пока не научился создавать картины не отличимые от творений профессиональных фотографов, но теперь, по лицу главы Омницукидо я понимал, оно того стоило.
— Э-это т-то что я д-думаю? — совсем неподобающим её должности дрогнувшим голосом спросила пунцовая Пчелка, в чьих глазах я видел самую что ни на есть Жадность. Всё, теперь она ни перед чем не успокоится, пока не заполучит как эту картину, так и не запечатлеет в памяти оригинал. Ох, что же я творю, с бедной, невинной Сой-тян?
— Если ты про Йоруичи в купальнике, то да, это то что ты думаешь, — спокойным, я сказал спокойным, а не предвкушающе-самодовольным тоном произнес я, убирая листок от молниеносной хватки Сой Фонг. — Нет, так просто я тебе его отдать не могу.
— Чего ты хочешь? — хмуро уточнила разведчица, упрямо глазами прожигая во мне дыру.
— Сказать по правде, я уже устал, что ты упрямо не желаешь меня слышать, а твой трудоголизм выходит за все разумные пределы, так что я решил: хватит! Теперь с этого дня и до конца следующего месяца, то есть, до конца нашего договора, каждую неделю, ты будешь получать картину Йоруичи в новом наряде, при одном условии: ты не будешь забывать про сон! Три, или даже пять часов в неделю не считаются! Ну а если случится невероятное чудо, и ты будешь хорошей девочкой, я подумаю о том, чтобы пригласить тебя на следующую фотосессию. Согласна? По глазам вижу, что ты хочешь меня убить, но увы, не получится. Да и тогда, новых картин ты тоже не увидишь.
— Извращенец! — резко припечатал Сой Фонг, теперь красная не только от смущения, но и гнева. И всё же смущения там больше, да.
— Как пожелает моя милая, но какая же порой злобная Пчелка, — отвесил я шутовской поклон уклоняясь от стремительного укола смущенной, а потому, очень злой главы отряда тайных операций. И снова. И снова. На четвертом мне это надоело и я перехватил руки Сой Фонг, получив острой коленкой по ребрам. Следующий удар был пойман ледяными тисками. — Ну что же, Сой-тян, оставляю тебя в одиночестве подумать о своём поведении. — Закончил я оставив ту в руках своего нестабильного материального остаточного изображения, а сам исчезая в Гарганте. Даже без «помощи» Сой Фонг просуществовал бы такой всего секунду, но мне больше и не надо. Уверен, что она сейчас вызвала своего клона на ковер, чтобы вместе придумать план, как забрать картину с Йоруичи. Пускай. Так даже интересней будет. Тем более что план моей милой кошечки сработал на все сто. Ну а теперь, снова открываем Гарганту и идём к Рецу.
Я уже давно собирался ее навестить, но не решался. Мои чувства к ней не отражают любовь и уважение, как к Семирамиде. Или притяжение, граничащее с похотью, как у Йоруичи. Или нежность и желание, как Нему и ее клон. Даже та странная полуагрессия, полужажда, что проскальзывает в отношении Сой Фонг, тут не применима.
Унохана Рецу, или же Ячиру… она совершенно иная. В одно время она вызывает у меня желание некой ностальгии, домашнего уюта и мягкости… а через секунду это все развеется под напором жажды крови, доминирования и жестокости, переходящей в садизм… Думаю, после Семирамиды, именно Рецу вызывает во мне самые темные чувства, что делают меня ближе к моему истоку. Я вижу внутри них отражение тех черт, что присущи истинному Злу Человечества… И в то же время их отрицательные черты слишком чисты и не вызывают отторжения. Это, можно сказать, квинтэссенция того, что представляет собой тот или иной грех.
Вот и сейчас, уже стоя на закрытом полигоне Уноханы, напротив самой женщины, я чувствую, как во мне пробуждаются совсем не простые подростковые чувства, хотя капитан Четвертого отряда как женщина весьма эффектна. Красива лицом и телом, с объемными формами, что было бы приятно подержать в руках, да и ее движения… грациозность, гибкость… И одежда, несмотря на традиционность и закрытость, буквально заставляет кровь кипеть в жилах, чего не вызывала бы даже будь полностью обнажена. Но сейчас все, чего я хочу — повергнуть ее. Победить. Доказать свою силу и превосходство над ней. Заполучить, как трофей победителя! Сильнейшего! Взять ее по праву, а не из-за поддавков или условностей, как это принято в цивилизованном обществе. С другой же стороны, сама Ячиру бы не приняла иного положения. Она из того же теста. Лишь сила. Лишь превосходство. Лишь победа! И только победитель может принимать решения и решать судьбу побежденного. Например, утащить его в свою пещеру… Бр-р-р. Прочь такие мысли! Сейчас у нас иной повод для диалога!
Смотря в глаза Первой Кенпачи, я понимал, что нет смысла ни в словах, ни в эмоциях, ни в прелюдии к любой битве. Даже чтение прошлого через грехи не имеет смысла. Кенпачи — монстры, чья сила способна перевернуть всё Общество Душ; монстры — остановить которых могут лишь такие же монстры или кто-то равный им по силам. Но кроме того, они души, чья воля и устремления таковы, что их не сможет сломить даже давление всего мира. Рожденные в битвах, прошедшие тысячи смертельных испытаний и не сломавшиеся, они осознанно или нет, но стремятся найти достойного противника. Я понимал это, ведь мои стремления в чем-то сильно похожи. Но всё это не имеет никакого смысла. В тот момент, как мы обнажим клинки, более не будет спарринга или обучения, как в прошлые разы, будет настоящая схватка, где каждый ставит на кон всего себя: свои желания, чаяния, устремления, жизнь и даже душу. Схватка, где победивший получает всё!
— Вечный Банкай! — свет на секунду померк, а вырвавшийся ураган духовных частиц втягивал в себя и расщеплял всё вокруг. Чувствительность вновь привычно повысилась до невероятных высот, приобретая некоторые краски за счет нахождения в духовном мире. Не будет сильным преувеличением сказать, что я стал миром, а мир стал мной. Единые и нерушимые.
— Вспомни былое и пожри чуждого Бога, Ахриман!
Шаг-портал и выросшие прямо из рук клинки скрещиваются с зампакто и кинжалом Рецу. Секунда противостояния и бой продолжился с новой силой. Десятки и десятки ударов в секунду обрушивались в буквальном смысле со всех сторон. Скорость уже сравнялась с таковой у Йоруичи, а количество одновременно используемых и отбрасываемых стилей поражало воображение, но всё было бесполезно. Опыт — более чем тысячи лет кровопролитных сражений; мастерство — давно ушедшее за грань возможного и отточенные инстинкты Кенпачи, позволяли легко отбивать даже те удары, которые она не видит и не чувствует. Но в один момент — всё изменилось. Клинки, до этого успешно отбиваемые, словно жидкость проходят сквозь оружие Кенпачи и разят её плоть. Рука зажимающая кинжал отлетела, а живот был вскрыт освобождая рассеченные внутренности. Легко, практически нежно коснувшись пальцами правой руки груди своего противника, Рецу разорвала моё сердце и остановила легкие, после чего мгновенно исчезла. До этого не спешащие самостоятельно восстанавливаться раны покрылись мягким зеленым светом и стремительно затянулись, а одежда, словно в обратной перемотке снова обрела свою чистоту и целостность. Первая Кенпачи наконец стала серьезной.
— Иайдо, — произнесла Рецу, исчезая в поступи на максимальной скорости, лишь для того чтобы появиться в другом месте. И снова. И снова. — Последнее движение. — Наконец закончила она обрушивая на меня десять единовременных вспышек света в которые превратились её удары.
За мгновение до того, как техника была завершена, тело будто бы покрылось плотной черной коркой, принимая на себя всю мощь смертоносного стиля. Шесть ударов приняла на себя броня с честью выдержав испытание, еще три — приняла одежда, позволяя рассечь тело лишь до кости и только последний удар угодил точно в цель, отрубая голову. Не успела Рецу даже осознать случившееся, как из раны вырвались щупальца, ставя обрубок на место и мгновенно регенерируя. Удивление во взгляде Уноханы мгновенно сменилось азартом и жаждой крови, а клинок будто завибрировал от той реацу, что по нему пробежала. Но и я не собирался стоять на месте. Новый шаг-портал и удары посыпались со всех сторон, впрочем я не обманывался. Подобная уловка против мастера восьми тысяч стилей сработает едва ли пару раз, а потому все мои телодвижения были лишь фикцией. Обманкой скрывающей настоящую угрозу. В один из ударов ленты покрывающие всё моё тело словно живые вонзаются в плоть Рецу оплетая и пожирая органы, но рука противницы даже не дрогнула завершая удар и рассекая тело надвое, а вторая одним прикосновением развеивает голову направленным выбросом и лишь затем отступая.
Несмотря на то что большая часть её внутренних органов уничтожена, Унохана спокойно всё восстановила и снова была готова к битве. Стоит признать, что до её талантов в восстановлении, мне еще сто лет в таком же бешеном темпе учиться. Усмехнувшись этой мысли, я спокойно восстанавливаю своё новое тело из остатков предыдущего. Первая жизнь выбита. Не став заставлять леди ждать, я наконец перехожу к тому, чего мы оба ждали.
— Аспект Гордыни!
Шаг-портал и клинок, что до этого спокойно резал мою плоть, лишь бессильно высек искры о грудь, а встречный удар чуть не разрубил ту надвое. Как и в случае с Ленью, Inanis gloria ранее не показывал чего-то по-настоящему стоящего, будучи лишь на подхвате у остальных грехов. Совсем не того, чего ожидаешь от Гордыни, но сейчас он в полной мере раскрывает свою силу. Выросшие из рук и спины щупальца с острейшими лезвиями обрушили настоящий вихрь клинков на отступающую женщину. Двенадцать клинков атакующих на умопомрачительной скорости, это не то, что можно так просто отразить, особенно не имея возможности к ним прикоснуться, потому нет ничего удивительного, что даже Первая Кенпачи вынуждена была отступать, получая и восстанавливая всё новые и новые раны. Силы Гордыни в постоянном изменении, ведь никакие рамки в контроле плоти для него не существуют, что лишь усугубляется пластичным телом из жижи Грааля. Впрочем, недолго мне удавалось наступать. Получив очередную не спешащую мгновенно заживать рану, Рецу бросила в меня кинжал, следом за которым уже неслась белая молния. Если я пропущу оружие, то следом идущая молния легко развеет жидкость, а потому выбора у меня не было. Принятый на грудь Бьякурай не столько обжег, сколько отбросил назад, чем и воспользовалась Рецу.
— Стиль отраженной Луны. Первое движение: восходящий поток, — рывок слившийся по скорости с поступью и удар снова приходится на грудь, бессильно высекая искры. Если бы. В момент удара я ощутил будто многотонный поезд на полной скорости врезался в тело, подбрасывая то в воздух, словно пушинку. — Пятое движение: водоворот. — Легко настигшая меня Унохана не давала собраться, нанося множество ударов, всё выше и выше подбрасывая меня, и всё сильнее заставляя колебаться плоть, стремительно меняющуюся под новую угрозу. Моё тело мотало из стороны в сторону, будто в том самом водовороте. Верх сменялся низом, лево заменялось на право, а координация в пространстве помахала мне ручкой, не давая и шанса вырваться. — Девятое движение: цунами. — Новый удар и моё тело с чудовищной скоростью обрушилось на землю, создавая огромный кратер, куда уже неслась Первая Кенпачи. — Последнее движение: бездна вод. — Простой укол в центр груди не был бы так смертоносен, как предыдущие атаки, если бы не разошедшаяся по телу ударная волна, дробящая кости и взрывающая органы. Вторая жизнь выбита.
— Не могу не отметить, что ты самая удивительная из всех женщин, что я только видел за свою жизнь, — снова собираясь на месте гибели честно признался я.
— Ты ничуть не менее удивителен, Ичиго, — отошла на пару шагов назад Первая Кенпачи. — Теснить меня в прямом столкновении, постоянно воскресать и становиться только сильнее… Мальчишка Зараки и в подметки тебе не годится. Интересно, сколько еще у тебя жизней в запасе? — От последнего вопроса потянуло такой смесью азарта, жажды крови, предвкушения и концентрированной похоти, что у меня чуть голова не закружилась!
— Четыре и придется отменять Банкай, иначе меня просто высушит.
— Тогда готов ко второму раунду?
Банкай! Миназуки! — ударившая во все стороны огромная духовная сила, лишь в два-два с половиной раза уступала таковой у Учителя, во время нашей последней встречи. Клинок обратился в укороченную катану истекающую темной-алой жижей от которой вся плоть буквально испарялась.
