Темная Душа?

      — Забавно, не правда ли? — протянул скелет напрочь игнорируя отсутствие легких, языка, голосовых связок… как впрочем и вообще любого намека на плоть. — Я нашла способ исцелять свои раны, чтобы вечно наслаждаться битвой, но ты пошел еще дальше, научившись воскресать прямо на поле боя.       — Возможно, — не стал спорить я с позицией Первой Кенпачи. — Но бой ради самого боя не имеет смысла, если ничего не несет и ничему не может научить сражающихся. Если противник слишком слаб, чтобы нанести тебе вред, а победа над ним ничего не даст и ничему не научит, то лучше поискать кого-то другого… Ну или заняться своими делами, если совсем никого подходящего нет, — несколько неуверенно закончил я, вспомнив главную проблему Зараки — отсутствие сильных противников.       — Приятно знать, что наши мысли совпадают, Кенпачи, — пусть по оголенному черепу это было и не видно, но я явственно ощущал, что она радостно улыбается, смотря на меня с некой гордостью.       — Я пока еще не уверен, что достоин столь почетного звания, — попытался я мягко отклонить предложение Ячиру, а то уж больно неприятные и пугающие подозрения у меня возникали на её слова.       — Поверь моему слову, ты более, чем все прошлые носители данного титула достоин его.       — Ячиру, — решил я прямо прояснить этот момент. — надеюсь ты не хочешь сейчас покончить с собой моими руками, обуславливая это тем, что Кенпачи может быть только один, или еще чем подобным?       — Нет, — опять же, пусть по голосу это и не было слышно, но я уверен, что она сейчас счастливо улыбается. — Возможно, не встреть тебя, а мальчишка Зараки так и продолжи бессмысленно прожигать жизнь, я бы так и поступила… но точно не сейчас. Я так долго спала под сенью тихой, неторопливой жизни, что уже почти начала забывать то, за что меня когда-то прозвали Кенпачи, но встреча с тобой, что-то взбаламутила в моей душе, а наши спарринги и уроки позволили снова стать той, кто я есть.       — Хух, ты несказанно меня обрадовала, Ячиру, — облегченно выдохнул я, после чего соблазнительно улыбнувшись продолжил. — Тогда давай отпразднуем твоё пробуждение. Только ты, я и танец настоящих Мастеров клинка.       — Ох, Ичиго, ты знаешь как сделать даме приятно, — низким рокочущим голосом с игривыми нотками, ответила Унохана. Это вообще нормально, что у меня от одной только интонации голоса уже встал? На скелет?! Но ведь с другой стороны, я ведь уже видел Рецу, а потому просто мысленно дорисовываю отсутствующее. Плюс учитывая, что более ничем не сдерживаемая одежда сползла с голых костей… Блин, ну зачем я об этом подумал!       — О? Не думала, что у тебя такой фетиш, Ичиго, — не могла не заметить некоторую неловкость с моей стороны Унохана. Восприятие целителей — зло, не такое как я, конечно, но всё же! И не могу не отметить поразительного таланта в исцелении Уноханы. Под действием мгновенно разъедающей плоть кислоты создать с нуля голосовые связки микроскопическими всплесками реацу заставить издавать звук, а затем этот звук интерпретировать в осмысленную речь… Мне определенно далеко до такого мастерства.       — Не начинай, пожалуйста, — попросил я Рецу. — И вообще, мы же вроде как драться собирались?       — А кто сказал, что мы не деремся? — деланно удивилась Первая Кенпачи, простым взмахом клинка породив слэш.       Даже не смотря на то что я уклонился, начав смещаться в сторону еще до начала удара, мою руку будто окатило кислотой. Уже привычно подавив боль и заставив руку двигаться вопреки повреждениям, я попытался отбить уже несущийся мне в лицо темно-алый клинок, однако он будто не встречая сопротивления разъедал всё на своём пути, под конец с легкостью укрепление тела и начисто срезал половину головы. Ощущая, что еще пару секунд и тело просто исчезнет, я насильно заставляю то взорваться волной холода, собираясь уже в другом месте. Третья жизнь. Рецу, как и Сой Фонг настолько редко используют свой Банкай, что я просто не знал, что от него ожидать. И должен признать, разъедающая всё кислота Миназуки идеально дополняет поразительное мастерство мечника Ячиру, позволяя её клинку в буквальном смысле игнорировать прочность противника. Иными словами атаковать ту в ближнем бою отныне приравнивается к изощренной попытке самоубийства.       — Аспект Алчности! — снова сменяю ипостась устремляясь ко всё также пытающейся навязать ближний бой женщине.       В этот раз я был готов к разъедающему кислотному клинку, а моя сила была абсолютным антиподом любой энергетической атаки. Кислота, что ранее была идеальным щитом и обоюдоострым мечом, отныне не была для меня преградой. Но даже несмотря на это алый клинок Миназуки наполовину проходил сквозь выращенное мной оружие, заставляя постоянно то регенерировать, впрочем Рецу было куда сложнее. Каждый мой удар, даже проходя вскользь, наносил критические повреждения костям и духовному телу, заставляя Унохану тратить дополнительную концентрацию не только на поддержание тела под действием силы её Банкая, но и на его восстановление. Бесспорно, Первая Кенпачи настоящий монстр даже среди остальных Мастеров клинка, а со своим Миназуки, имела более чем реальные шансы выйти даже против превосходящего её по всем параметрам противника и победить, но Алчность со своим подобием ненасытной черной дыры, не давал развить того преимущества, что давала кислота своей хозяйке. В чем-то наше противостояние было даже очевидным, заставив Унохану вскоре прекратить поддержание своего Банкая и заняться полным восстановлением тела. Напоминаю, кроме кучи поломанных и частично поглощенных костей и всё такой же шикарной шевелюры, от него не осталось ровным счетом ничего. И тем не менее, Унохана с честью справилась с подобным испытанием, едва ли не в буквальном смысле откатив время для своего измученного организма вспять! А ведь со своей чувствительностью я могу точно сказать, что никакой манипуляции временем и пространством не было! Только голое исцеление, огромнейшие запасы реацу и феноменальный контроль!       — Хм? — вопросительно склонила голову к плечу Рецу, когда я отменил свой Банкай и вновь вернул себе нормальное состояние. К этому времени передо мною уже была прежняя вполне привлекательная девушка… совершенно обнаженная, с распущенными волосами и мечом в руке.       — Признаю свое поражение, Кенпачи, — склонил я голову, стараясь пялиться на нее не слишком сильно. — Как перед мастерством в исцелении, так и перед красотой. Мне такого еще многие годы не постичь, — восхищенно проговорил я.       — Ну, твое умение сражения почти не уступает моему, — протягивает она, и не думая одеваться. И ведь видит, зараза, как на нее реагирует мой организм, а все равно дразнит. — А в чем-то даже превосходит.       — Я говорю не об умении убивать. Это может даже ребенок, если ему повезет и найдется подходящий инструмент. Смертным… да и не только, вообще свойственно умирать. А вот лечить или возвращать к жизни… Такое доступно лишь высшим мастерам и богам. И я пока еще не могу сказать, что прошел хотя бы половину этого пути, в отличии от вас, Ячиру-сенсей.       — Хм… странно, — она подошла ко мне ближе, даже не сделав попытки поднять свои одежды. Пока я старательно отводил глаза от ее розовых горошин сосков на полной груди, что гипнотически волновалась при каждом шаге, женщина пыталась уловить что-то в моем взгляде. — Ты ведь не такой! — встав вплотную, Унохана взяла меня за подбородок и развернула лицом к себе, не позволив больше увиливать. — Да! Я вижу, — радостно воскликнула она. — Этот огонь! Эта страсть и жажду крови! Тысячи… сотни тысяч! Миллионы душ, погубленные тобой! Тебя обуревают те же страсти, что и меня, пусть ты и хочешь это скрыть под обликом примерного сына и милого парня! Но я не понимаю… я же привлекаю тебя, — она опустила свои руки, но лишь затем, чтобы соблазнительно очертить ими свои изгибы и выпуклости. — Ты желаешь меня, но тебя что-то останавливает. Ты мог бы победить меня в прошлом и взять, как трофей, но не стал. Почему?       — Я слишком уважаю Зараки, чтобы взять чужое, — взглядом указываю на ее шрам, который она неизменно восстанавливала у себя на ключице. При ее способностях избавиться от последствий внесения чужеродной агрессивной реацу было бы просто. К тому же нынешний глава Одиннадцатого отряда объективно слабее ее в духовной силе, пусть и не намного.       — Вот как… — она на секунду задумалась, застыв. — Хорошо. А если так? — и шрам полностью исчез, оставив лишь белоснежную гладкую кожу.       — Ты хоть понимаешь, с чем играешь? — в тот же миг на ее шее сомкнулась моя рука. Кожа потемнела и на ней выступили письмена мертвого языка, пока глаза все больше наливались расплавленным золотом. — Я не Зараки! Я не буду стоять в стороне и позволять тебе свободно распоряжаться своей жизнью! Она будет принадлежать только мне! — при этом моя сила, не только духовная, но и иная, обволокла ее тело, сковав ее душу, не позволяя даже дернуться без моего позволения. Все, что она могла делать — выдыхать морозное облачко пара в холодном воздухе, да говорить… едва-едва.       — Тогда возьми ее, — в устремленном на меня взгляде не было сомнений или вызова. Хотя… нет, не так. Вызов был, но иного рода. Она жаждала, чтобы я взял и укротил ее. Желала подчиниться зверю, что будет страшнее и сильнее ее самой. Она дико боялась того, что видела… и при этом приходила от подобного своего состояния в дикое возбуждение и трепет.       — … — я втянул носом воздух и ощутил от нее похоть. Дикую похоть! Стоило лишь посмотреть вниз, как сразу заметил прозрачные потеки, что бежали по ее ногам из интимного места. И во мне все перевернулось. Сдерживаться? Думать о чем-то еще? Когда рядом со мной покоренная добыча, что жаждет быть «поглощенной». Темная сторона моей души накрыла меня без остатка, чему я не стал сопротивляться. Женщина была резко и безо всякой нежности опрокинута на траву и прижата сверху моим телом. — Ты об этом пожалеешь, — прорычал я, скалясь в предвкушении будущего действа. Резкое движение, отчего она вскрикивает и прикусывает губу, а я же с недоумением ощущаю, что прорвал преграду. Но эта мысль лишь скользнула по периферии. К тому же, мой торс обхватили сильные бедра, сомкнувшись на спине. Да и во взгляде моей жертвы слишком мало покорности! Надо выбить из нее все мысли о том, что мне можно бросать вызов даже в таком деле! Далее я больше не думал — только «терзал» мягкое и нежное тело подо мной, вбиваясь в него снова и снова и заполняя своим семенем, показывая, кому она теперь принадлежит. В эти часы меж нами не было ни любви, ни аккуратности — только страсть и дикое желание.

Лас Ночес. Один полноправный Повелитель Пустых.

      — Хм, — немного задумчиво, но с скрытой насмешкой в глазах протянул истинный повелитель Уэко Мундо рассматривая перед собой три стонущих, изрубленных до безобразия, но на удивление живых тела, что не более как получасом ранее умудрились разнести всё северное крыло дворца.       Его Ученик поступил в высшей мере безответственно, разобравшись с создателем клонов, но не став долго заморачиваться над их дальнейшей судьбой, просто выкинув самого проблемного из них в Лас Ночес. То, что Зараки, при желании, может найти себе приключение на ровном месте, не было ни для кого в Обществе Душ секретом, и видимо клону эта черта тоже передалась. Иначе объяснить то, что к только зарождающемуся очередному спаррингу между Зараки и Гриммджоу присоединился спикировавший с неба клон Одиннадцатого Кенпачи сходу сорвав сдерживающий реацу браслет и свою знаменитую повязку, было не объяснить. И результат сего действа он видел перед собой. Лично зачарованный по последнему слову научной мысли полигон разнесли ко всем чертям еще в самом начале, после чего начали и сам демонтаж несущих конструкций дворца. К счастью всех троих вовремя угомонили, но даже так северное крыло Лас Ночес придется перестраивать. Практически с нуля.       — И что же с вами со всеми делать? — в пустоту обратился Айзен.       По-хорошему и как наверняка предложил бы Тоусен, будь он жив, их надо было примерно наказать, чтобы не повадно было и вразумить остальных арранкаров. Но с другой стороны последняя успешная комбинация с «похищением» и битвой над фальшивой Каракурой, в числе прочего избавила его не только от безумных зверей и смутьянов, но и просто от ненадежных личностей в Эспаде, оставив самых верных, надежных и адекватных. Да, у каждого из них свои странности, но в Обществе Душ с этим было не лучше. В итоге и получалось, что и наказывать их толком не за что, особенно Сексту, что на совершенно законных основаниях нашел себе постоянного спарринг-партнера, с которым довольно быстро прогрессирует. То, что данный спарринг-партнер вообще-то из противоборствующего лагеря, ни самих дерущихся, ни уж тем более Айзена нисколько не волновало.       — Рока-тян, — что-то для себя решив и чуть повысив голос позвал правитель Лас Ночес. Тут же к нему будто телепортировалась, до этого следовавшая беззвучной тенью Пустая. Выглядела она как стройная молодая девушка с черными волосами и маской в виде черепа закрывающей половину лица. — Будь добра, почини их.       — Как прикажете, Айзен-сама, — радостно отозвалась девушка, искренне обрадованная тем, что к ней обратились за помощью. — Начни безумную пляску, Теларанья! — под действием Ресуррексиона, маска черепа сменилась на ткань, а из спины выросли четыре паучьих лапы с острыми когтями. Подчиняясь её воле с пальцев рук и кончиков лапок сорвались тонкие золотистые нити, что начали проникать в тела жертв стремительно зашивая раны, а после бесследно рассеиваясь. Не прошло и двух минут, как о ранах и почти отрубленных конечностях напоминали лишь тонкие белесые черточки шрамов, что либо сойдут сами под действием регенерации, либо будут убраны даже самым слабым офицером Четвертого отряда.       Внимательно наблюдавший за всем действом лечения Айзен, лишь беззвучно хмыкнул в очередной раз порадовавшись ценному приобретению. Рока Паламия изначально была лишь одним из множества фракционов Заельапорро, которой посчастливилось пережить смерть своего господина и иллюзионист едва ли обратил бы на неё своё пристальное внимание, если бы не уникальная способность — она способная создавать и управлять нитями из Негасьона, а также передавать по ним духовные частицы и информацию по обе стороны, что позволяет ей с легкостью копировать чужие способности и даже создавать клонов убитых ранее арранкар! Правда этому сопутствовала целая вереница самых разнообразных психических отклонений, что щедро выпестовал в ней предыдущий владелец, что обещало в будущем еще не раз дать о себе знать, но с этим опять же приходилось мириться. Мириться и постепенно лечить её больную, искалеченную неуёмными экспериментами ученого психику, дабы это не нарушило очередной План или тем более не привело к бесполезной смерти столь ценного приобретения.       И если с полной нечувствительностью к боли и своим повреждениям, еще можно было вполне плодотворно работать, то вот суицидальные наклонности и стремление умереть, стоит только подвести своего «господина», несколько раздражало. Как и навязчивое желание прикрыть его тело собой от любой опасности. Даже если та в принципе не способна поцарапать эволюционировавшее тело Бога. И эту Пустую нисколько не смущало то, что её тело на пару порядков более хрупкое, нежели у «господина» а потому подобный «телохранитель» просто не имеет объективного смысла. Объяснять же это простым и понятным языком Айзен не стремился, прекрасно осознавая, что тогда произойдет. Спасибо, но ему как-то не нужны пауки-суицидники в своей «фракции». Слишком уж это большие растраты уникального ресурса на ровном месте.       — Я закончила, — с хорошо скрытым желанием чтобы её похвалили, произнесла Рока, что не укрылось от бдительного ока синигами.       — Молодец, хорошая работа, — ласково потрепал ту по волосам Айзен, на что Пустая перед ним казалось сейчас начнет светиться от радости. — Можешь быть свободна.       — Да, Айзен-сама, — так же беззвучно как и появилась исчезла Рока Паламия, снова став его тенью, неусыпно следовавшей за своим Повелителем. Кого другого подобное почтение могло бы раздражать, но Бог этого мира лишь так же беззвучно хмыкнул, ведь так ценное приобретение всегда будет под рукой и всякие отбитые мстители, с которыми уже успел познакомиться его Ученик, не смогут провернуть такие же отбитые, полные своей уникальной противоестественной логики планы…