Не надо, Господин!

Как только ребёнок вышел — Влад схватился за голову. Чёрт возьми, что он НАТВОРИЛ, блять! Он не хотел. Такого не должно было случиться... Но он хоть добился своего. Этот несносный мальчишка никуда не денется от него, но, сука, как же тяжко на душе! Он корил себя так жёстко, как, наверное, никогда в жизни. Даже чувство вины от того, что он сдал Кирилла в лечебницу притупилось и отошло на второй план. Тот справится. А что делать ему? Что, блять, теперь делать, как себя вести с пленником? Там кошки успели поскрестись, всё обоссать и вернуться со своими дикими собратьями. В душе у мужчины был натуральный погром, но внешне он старался оставаться спокойным и собранным. Ох, как нелегко это ему сейчас давалось. Он готов был плюнуть на всё и отвезти неко обратно в приют, откуда он его выкупил. Но стоило в дверях появиться тощей фигуре, как такие мысли испарились. Нет, слишком соблазнительным кусочком был этот малыш. Теперь ЕГО малыш. Нельзя его никуда отпускать, никому показывать. Ангелу оборвали крылья, осталось заковать его в цепи и спустить в Ад. Он никогда не увидит Рая... — Нагулялся, сучёныш? — удивительно, как голос остался таким спокойным. Холодным. — Да, Хозяин... — На колени около кровати. Руки вытяни вперёд. Ян послушался почти что без промедления. Было непривычно подчиняться, чувствовать безразличие. Да, именно безразличие. Равнодушность. Пусть с ним делают что хотят, но только бы не трогали младшую сестрёнку. Он выгорел, он устал. Он подчинился. Влад выудил из шкафа Кирилла парочку кожаных наручей и приковал неко к спинке кровати за незаметные в ножках петли, разводя его лапы в стороны. Конечно, он прекрасно знал об игрушках братишки. Парень тот ещё извращенец и любит ублажить себя пока никто не видит. Уж сколько раз мужчина заставал брата за дрочкой — уже и не вспомнить. Тот всегда подскакивал, заливался краской по самые уши и невнятно лепетал о том, что "это не то, что ты увидел! Это совсем другое!" Ага, как же. Зато теперь не придётся тащить мелкого в подвал и пристёгивать обычными наручниками. Не хочется снова лечить искалеченные руки и слышать скрежет металла о батарею. Жаль, что придётся наказывать его в комнате Кирилла, но ничего. Можно посмотреть насколько тот хорошо прикрутил кольца к кровати и проверить на прочность. Братик же скоро приедет и у них будет много времени для извращений... Влад порылся в нижнем отделении шкафа и достал стек. Хорошая штука. Бьёт сильно, оставляя широкие красные полосы и не боишься рассечь кожу, как плёткой. — Ты боишься боли? — вкрадчиво спросил мужчина, наклоняясь к уху мальчишки. От него не укрылось, что тот вздрогнул и всё напускное безразличие слетело. У Яна на лице отобразился ужас. — Д-да... Я... Мне страшно! — неко попытался сменить позу, но чуть не вывернул руки и вернулся в обратное положение. — Я ещё не порол тебя, — задумчиво протянул Влад, поглаживая стеком подрагивающую от прикосновений спину. Прошёлся по бокам, пересчитал позвонки и чуть шлёпнул по округлой попе, вырывая из груди пленника непонимающий вскрик. Больно пока не было, но эта невозможность заглянуть себе за спину и предугадать действия мужчины выводила из себя. — Хочу послушать твой голос, пока раздумываю насколько сильно тебя избивать. Руками надоело, хочется чего-то новенького! — игрушка снова опустилась на ягодицы, — Ты должен научиться принимать боль, получать от неё удовольствие и благодарить меня за то, что я тебе её приношу. Вместо этого ты сопротивляешься, копаешься в себе и отметаешь в сторону всё разумное. Ты глуп, если думаешь, что когда-нибудь всё это кончится. Ты родился падалью и умрёшь как падаль! Беспризорник! — теперь он ударил в пол силы. На чистой белой коже появилась розовая полоса. Ян рванулся вперёд, но цепи его удержали. Сил совсем не было, поэтому неко не мог даже закричать. Хотелось грохнуться в обморок и ничего не чувствовать, но тело отказывалось и мальчишке приходилось оставаться в сознании. А Влад нашёптывал на ухо пошлости, ломал мальчишку как умел. Что по сравнению с моральной физическая боль? Так, плевок. Если человек умер внутри, то с его телом можно делать что угодно, он примет всё. Мужчина размахнулся и несколько раз в полную силу ударил по тощей спине. Раздался хрип, но садисту этого было недостаточно. Он должен кричать, молить о пощаде, которой не будет, биться и рычать на него. Только тогда он сможет насладиться этим Ангелом в полной мере. Пусть это будет последняя агония неко. — Хочешь что-то сказать, пока я не решил сколько игрушек нам сегодня понадобится? — Влад приподнял стеком подбородок мальчишки, сев на кровать. На него уставились уставшие голубые глаза. Под ними залегли тёмные большие круги, само лицо выглядело повзрослевшим. И так сильно очерченные скулы заострились ещё больше, появилась нездоровая бледность. Такой вид пленника не порадовал мужчину. Он хотел видеть перед собой ребёнка, наивного, глуповатого, надеющегося, а не замученное существо без веры. Ну хоть страх есть. "Надо дать мелкому больше свободы. В своих интересах, естественно" — подумал садист. — Не хочу, Хозяин, — чуть качнул головой пленник, — Вы накажете меня ещё больше. Не хочу... Мне страшно, что я потом не встану. Или что мне выколят глаза... Или отрежут хвост, вы такое обещали, Господин! Что я снова окажусь в подвале... — Знаешь, я с тобой даже соглашусь. Не смогу удержаться, чтобы не наказать тебя за высказанные мысли. Но это было бы слишком жестоко даже для меня, — мужчина усмехнулся и поднялся со скрипнувшей кровати, обходя мальчишку и становясь позади него. Хватит разговоров, неко успел утомить своим несчастным видом. Послышался звук рассекаемого воздуха, звонкий шлепок и новый хрип. Больше не сдерживаясь, мужчина стал хлестать Яна, смотря как быстро краснеет выгибающаяся спина и ягодицы. Тот что-то пытался говорить, дёргался, но его невысказанные мольбы утонули в всхлипах. Влад откровенно наслаждался зрелищем. Ему было мало, хотелось ещё. Он вложил всю свою силу в удары, получая долгожданный крик севшим голосом. Мальчик запрокидывал голову, глаза были зажмурены, но в уголках блестели слёзы. Как же он прекрасен! Мужчина отбросил стек, когда на спине появились капельки крови и опустился на колени, обхватывая талию неко, проводя языком по ранке. Металлический привкус крови вперемешку с солёным потом сводили его с ума. Он зализывал кровоточащую царапину, прислушиваясь к бешеному сердцебиению мальчишки. Не удержавшись, он прильнул к Яну, обхватывая его покрепче, утыкаясь носом в пушистые волосы, потираясь щекой об ушко. Какой он мягкий, родной. Влад потянул ребёнка на себя. Раздался тоненький вскрик, пленник начал биться, прося его отпустить. Садиста это разозлило. Он ещё сильнее прижал к себе мальчика, краем уха улавливая хруст и протяжный стон. Ян обмяк и особенно жалко заскулил. Грудная клетка вздымалась часто, дыхание было поверхностным. Но Владу было всё равно. Он прижимал к себе хрупкое тельце и радовался как ребёнок радуется долгожданному подарку. Как же ему хорошо рядом с неко! Нравится смотреть на него, чувствовать ощущать его полностью И он даже знал как усилить их связь. Яну точно понравится! А даже если нет... Он должен принять, что его хотелки не играют никакой роли. Влад потянулся к креплениям и отстегнул мальчишку. Хм, всё-таки младший братик молодец. Теперь он знает, что эти колечки облегчат фиксацию и не подведут посередине экзекуции. Думал мужчина недолго, его внимание снова приковал зверёныш, повалившись на пол с глухим стуком, прижимая к себе руку. Ну что опять-то?! — Вставай раком, — шлепок по краснющей заднице. — Н-не могу! — Что, блять, случилось, что ты не можешь поднять свою растраханную жопу и исполнить то, что я тебе приказал? Мамочку вспомнил, и теперь обязан поплакаться у меня на плече? — заорал на пленника мужчина, залепив тому оплеуху. — Рука-а-а! Кажется... Кажется сломана! — захныкал ребенок, скорчившись в позу эмбриона, — Больно... — А мне плевать! Влад злился всё сильнее. Опять всё идёт наперекосяк. Хотя срать на его руку. Вот трахнет Ангела, а там и можно будет посмотреть. В случае, если лечение понадобится долгое — отрезать нахер конечность. Он достал припасённую заранее смазку и вылил себе на пальцы. Нет особого желания брать на сухую, Ян всё ещё узкий, да и лишние крики не способствуют хорошему сексу. Даже удобно, что малыш свернулся клубочком, выставляя филейную часть напоказ. Два пальца легко скользнули в дрожащее тельце. Неко так сильно переживал за руку, что даже не сжался от резкого проникновения. Но долго садист растягивать ребёнка не собирался, так хотелось вновь почувствовать мягкие, словно бархатные стенки плотно обхватывающие его член и сиплые крики. Он прекрасен, когда ему больно. Он чертовски божественен. Влад засадил сразу на всю длину, не особо переживая насколько хреново будет пленнику. Не порвёт и ладно. А если тот хочет удовольствия — то должен прислушаться к словам мужчины и принять всю боль без остатка, раствориться в ней, стать её частью. Ян корчился на полу, выгибаясь в спине до хруста, пытался уйти от ненавистных прикосновений. Как долго это продлится?! Было паршиво. Рука от лишних движений взрывалась болью, зад тоже горел огнём. Он чувствовал в себе пульсацию члена, насколько тот горячий. Сильные, размашистые толчки, не приносящие ни капельки удовольствия. А в прошлый раз он кончил, ему было даже хорошо... От этих мыслей мальчишка заалел и постарался подстроиться так, чтобы мужчина сменил угол, но его быстро вернули в прежнее положение. Нет, в этот раз зверёныш не получил ни капли удовольствия и уж тем более разрядки. Не заслужил. — Х-хватит... Пожалуйста, Хозяин! — прошептал Ян, уже не надеясь, что его услышат. Но его услышали. Влад сжал горло неко и стал вколачиваться в него, через зубы рыча от ощущения узости и тепла, исходящего от мальчишки. Блять, эта близость просто сведёт его с ума! Он старался, но долго продержаться не смог и скоро кончил в податливое тело. Хорошо. Чертовски хорошо. Стало легче, тяжёлые мысли испарились в послеоргазменном состоянии. Уши заложило и он не сразу услышал слабые тихие стоны. Пленник прикрывал рот ладошкой, чтобы сильнее не раздражать Влада, но не мог совладать сам с собой. — Дай сюда! — тяжело вздохнул мужчина, беря в руки узкую ладошку и осторожно её осматривая, — Это не перелом, а растяжение. И когда только Ян успел? Ох, чёрт. Это он виноват. Забыл, что тот зафиксирован в одном положении и слишком сильно потянул ребёнка на себя. Ну, хоть отрубать не придётся. Растяжение — это не страшно и заживает довольно быстро. — Надо вправить, — он говорил вслух, чтобы немного успокоить мальчишку. Тот, судя по виду, вообще соображал мало. Ян перекочевал на колени Влада, сжимаясь в комочек. Опять бить?! Зашипел, обнажая острые маленькие зубки, соприкосновение рассечённой спины с тканью было весьма неприятным. — Укуси себя за здоровую руку. Или обхвати меня, будет очень неприятно! — предупредил его мужчина. Ян не совсем понял, но последовавшая за словами боль заставила его уткнуться носом в шею Влада и громко всхлипнуть. В руку словно железный прут вставили. Запястье безжизненно упало на пол, стоило мужчине отпустить конечность. — Ну вот и всё. Как уберёшься — наложим эластичный бинт и будешь в порядке, — ласковое поглаживание по голове. — Уберусь? — сонно спросил ребёнок. — Да, заодно приготовишь обед. Нехуй бездельничать! — его подняли на ноги. Минутная нежность прошла. Яна не слабо зашатало, стало мутить. Так хочется есть... И как ему убираться с повреждённой рукой? Скорее всего даже не получится урвать чего-нибудь съедобного, Влад точно будет следить! Сделав два шага, неко понял, что сознание помутилось. Предметы стали раздваиваться, ноги подкосились. Хвост и руки словно стали литыми, тяжёлыми, неповоротливыми. Хотелось сбросить их и побежать, почувствовать лёгкость. — Я... Я! — он, кажется, забыл как говорить. Но почему думать получается? — Какой ты слабый и бесполезный! — донёсся до Яна голос мужчины. А потом наступила темнота. Он не видел с какой жалостью и раскаянием смотрел на него Влад. Как бережно подхватил на руки, не давая упасть и со вздохом поцеловал в макушку, выходя с ним из комнаты. Нежность так и рвалась из него, но он просто не мог показывать её мальчишке. Тот не поймёт, что из-за него мужчина стал отпускать прошлое. Потому что Влад сам в это не верил.