Не надо, Господин!

Его снова несли. Тихий шелест ткани, убаюкивающие сильные руки. По моему с него так и не сняли смирительную рубашку, но сейчас это было не самое важное. Усталость. Это единственное, что парень ощущал. Она разлилась по всему телу, наливая его свинцом и становясь всё отчётливее. Веки стали как каменные, их было не приподнять. И не очень-то и хотелось на самом деле. Было приятно ощущать себя совсем маленьким мальчиком. Тогда и забот нет, переживаний тоже... секса нет. Зато ты счастлив, относительно свободен. Не нужно готовить себе еду и переживать об очередной платёжке из ЖКХ. Разбитые локти и коленки исключительно от падений и забавных неумелых мальчишеских драк за понравившуюся девочку из соседнего двора. Но он уже давно не ребёнок. Даже, как казалось, повзрослел раньше времени. Кирилл почти не помнил детства, воспоминания всё больше замещались старшим братом и неко. Ян. Ян там один, без защиты! Такой маленький и хрупкий, его ведь можно очень быстро сломать. Сложно забыть тот момент, когда младший увидел искалеченное тельце пленника, жалко повисшее на наручниках. Его тихий шёпот, потом мурлыканье... поцелуй. И как он вывалил на ребёнка все свои грёбаные проблемы. А тот не отвернулся, слушал, переживал как за себя самого. Знал ли Влад какой чуткий котёнок попался ему в сети? Вряд ли. И скорее всего не узнает. Зато об этом знает его младший брат и постарается помочь мальчику. Надо хорошенько продумать план побега и как вытащить неко из дома, как помочь ему добраться до города, чтобы садист не поймал их снова. Кирилл дёрнулся в чужих руках, но тут же затих под успокаивающее покачивание. Нет, это разобьёт Владу сердце. Он не может просто так взять и свалить, ведь брат будет переживать. А если он станет НЕНАВИДЕТЬ? Тогда этого уже не переживёт младший. Да, старший ёбнутый психопат, который годами издевался над всеми вокруг. Но он любит своего младшего братишку всем сердцем, а нахождение здесь — вынужденная мера, да? Ведь так?! Кирилл окончательно запутался. Стала болеть голова от перенапряжения, лекарств и от всего в целом. Парень застонал, чья-то тёплая рука опустилась на лоб, проверяя нет ли жара. — Тс-с-с, тихо, — ласковый шёпот. — Больно... Задыхаюсь! — сорвался на хрип подросток. Его опустили на скамейку, но точно он не знал, потому что всё так же не открыл глаз. Зачем? Чтобы снова видеть одну серость вокруг? Да он сам скоро станет цвета мокрого заплёванного асфальта от такой обстановки! — Открой глаза, давай! — бархатистый голос раздался прямо над ухом, пальцы зарылись в каштановые волосы. — Не хочу! Кирилл захныкал, стал капризничать. Врач терпеливо повторял одно и тоже, пока пациент не выполнил просьбу. — Было же не так сложно, верно? Мужчина потянулся за спину парня и через несколько минут стащил с него смирительную рубашку, отбрасывая её в сторону. Штанов на младшем не было, врач стянул их ещё в карцере. Кирилл был без понятия как он спокойно носил по коридорам полуголого пацана с подсохшей спермой на заднице и почему их не окликнул никто из медперсонала. Ну не мог же он незаметно пронести его мимо медсестринского поста не вызывая хоть капельку подозрений! Подростка тут все знали, и он не был буйный, чтобы заковывать его и уж тем более так перемещаться. Или все в сговоре? И врачи, и санитары, и даже уборщики... Нет, это точно звучит как полный бред. Додумать всемирную теорию заговора ему не дали. Алексей Алексеевич мягко потянул пациента за руки к душу, прерывая его размышления. Тёплая вода полилась на Киру мягко обволакивая, просто вынуждая расслабиться и заулыбаться во все двадцать восемь зубов. Это так приятно, просто стоять под потоком воды и наслаждаться такой мелочью. Если мыслить в глобальных масштабах, то жизнь в принципе состоит из мелочей. Радостных и не очень. Если воспринимать каждое маленькое неудачное событие как трагедию — то никаких нервов не хватит дожить хотя бы до тридцати с хвостиком лет. Наверное именно так и получаются заядлые пессимисты. Им не хватает в своём существовании глобальных изменений или поступков, а значит таким людям остаётся только раздувать из мухи слона и красить свой внутренний мир в чёрные тона. А оптимисты... А оптимисты радуются голубому небу над головой, второму стаканчику кофе за утро и хорошему блюзу на стареньком плеере. Кому не понравится блюз в исполнении Хью Лори или страшные песни о Зоне Лешки-Звонаря?* Они отрывают от реальности, невольно подпеваешь им, не замечая хмурых взглядов вокруг, направленных на твоё счастливое лицо, краски становятся ярче, душа поёт, а дальше так и хочется взять алебастровый шарик и обменять его на дохлую мышь с привязанной к хвосту ленточкой.* — Забавно... Кирилла словно потоком грязи окатили. Он нелепо поскользнулся на мокром полу и упал, впечатываясь лопатками в бетонный пол. Все несерьёзные лёгкие мысли улетучились, как улетают бабочки, оставляя бедного подростка наравне с суровой реальностью. Он всё тут, в психдиспансере, куда сдал его брат, а рядом только что трахнувший его врач. Какого чёрта лекарство отпускает в самый неподходящий момент?! — Ты не можешь сам помыться? Так обессилел после наших шалостей? Что ж, зря я тогда подумывал дать тебе самостоятельности, — мужчина поцокал языком, — Пациент не готов к переходу в общую палату, придётся подержать в одиночке и, желательно, связанным. — Что?! Нет, пожалуйста! Я просто задумался! — вымученно крикнул Кира, приподнимаясь на четвереньки. — Помылся? Строгий голос врача показывал, что у того нет настроения для шуток. Подросток кивнул и стал закручивать вентиль крана, размышляя как лучше объяснить, что ему нельзя в карцер. Ему там плохо... Нет полубезумных ребят чтобы хоть с кем-то общаться (медсёстры иной раз как будто воды в рот набравшие), нет развлечений в виде журналов и кормят там хуже, потому что готовят для таких отдельно. А ещё целая куча лекарств "просто для профилактики". Но Алексей Алексеевича он не убедил ничем. Никакие доводы не пошатнули мнения врача и маленькому пациенту пришлось смириться со своей участью. На парня снова натянули смирительную рубашку, достали откуда-то новые штаны и отвели в одиночку, хоть позволив дошагать самому и не терять последние крупицы гордости. Кирилл и не подумал сопротивляться, справедливо полагая, что никому кроме себя хуже он не сделает. Что ж, ещё один безумный денёк без единого просвета надежды... Может, дальше будет лучше? *** Ему позволили отдохнуть ровно сутки, если судить по тому, сколько раз санитары разносили еду. Но никто не додумался снять рубашку... Поэтому подросток так и не поел, хотя за это время ни разу не окликнул персонал. Тех, кто сидит в одиночке — не слушают. И не проверяют. Поэтому подносы с пластиковыми контейнерами просто забирали обратно. В эти моменты младший порадовался, что запах еды не распространяется по его мягкой тюрьме, и терпеть сравнительно проще, чем если бы его носа коснулся запах картофельного пюре например. "Бедный Ян" — размышлял Кира, коротая время за рассматриванием стен. Здесь заниматься в принципе больше и нечем было, — "Я всего день не ел, а ему каково... Скорее всего и в детском доме кормят не очень, но то, как Влад лишил его пищи и почти полностью воды... СЛИШКОМ жестоко. И как он в обморок ещё не грохался, умудряясь сносить все издевательства? Не удивлен, что при нашей попытке побега он еле переставлял ноги. Ян. Мой милый котёнок". Сердце болезненно заныло. Так к кому его тянет больше? К забитому пленнику или властному старшему брату? Ох, если бы всё было просто как палка с одним концом. Но нет, фортуна обожает подкидывать несопоставимые вещи и любоваться на страдания. Безжалостная тётка. Дверь открылась и вошёл один из незнакомых ему санитаров. — Велено к главному врачу, — он развёл руками и стал выпутывать парня из рубашки. Хорошо, что под ней футболка, иначе таскаться ему по отделение наполовину обнаженным. — Я не хочу, — промямлил Кирилл, — Пожалуйста, я не хочу к нему! Он надо мной извращается! — Эй, парень полегче! За клевету отхватить можешь, крыс тут никто не любит, — нахмурил брови амбал. Их что, подбирают здесь по размерам среднего шкафа-купе? — Но я не вру! — Так, всё. Прекрати свои больные фантазии, мой голубой, или мне придётся вколоть тебе успокоительное не в детских дозах! Ишь чего выдумал! Парню пришлось смириться и это было тяжело. Никто не послушает психа. Но терпеть домогательства? Кира снова мысленно воззвал к старшему брату, но никакой из Богов и Богинь либо не слышал, либо намеренно пропускал мимо своих божественных ушей жалкую молитву загнанного в угол страдальца. Его грубо вытолкнули из карцера, подхватив под локоть и буквально отбуксировали до кабинета. Парень даже не успел запомнить как именно его вели, да и не очень-то старался. Всё равно не сбежишь, а постоянно смотреть на серые стены тоже не феерическое удовольствие. Раньше психбольницы в жёлтый красили... А сейчас попадёшь с нервным тиком, а выйдешь еле ходящим овощем, да ещё и депрессией. — Принимайте! Ваш! — гаркнул амбал и втолкнул мальчишку в кабинет, с силой захлопывая дверь. Даже штукатурка полетела. — Присаживайся, Родионов! — Алексей Алексеевич меланхолично взглянул на вновь прибывшего поверх очков. Кирилл аккуратно присел на краешек стула и стал рассматривать до психоза приевшуюся обстановку, только чтобы не смотреть в глаза врачу. — Эгей, да ты никак меня избегаешь? Не дело, молодой человек! — рассмеялся док, — Но сейчас, во время приёма, не будем разъяснять наши взаимоотношения. Но могу сказать, что не жди того, что наши развлечения были одноразовой акцией, — он с удовлетворением отметил начавшуюся дрожь. Отлично, просто отлично. Паренёк уже на нервах и может сболтнуть лишнее, раскрыться и подпустить к себе. Хорошая возможность надавить и заставить окончательно распахнуть створки прогнившей от страданий души. — На чём мы тогда остановились? Так, хорошо, — он порылся в бумагах, — Что ты чувствуешь? — Всё прекрасно! — враньё. Чистое неприкрытое враньё. — Ты любишь брата? — Люблю — искренность. Ей надо дорожить. — А того, кто живёт с вами? — С нами никто не живёт! — Кирилл вскрикнул. Как ему казалось, получилось утвердительно, но на самом деле жалко и скомкано. — Хорошо, давай дальше. У тебя есть мысли о суициде? — Нет, — Кирилл чувствует как заливается краской. Ложь бывает приятной. Но тут она давила на плечи, пригибая их к земле, мешая существовать. Он запутался в этой паутине чувств и не мог выплыть на поверхность. Что делать? ЧТО, БЛЯТЬ, ДЕЛАТЬ?! Этому врачу нельзя доверять. Надо говорить "правильно" чтобы его выписали раньше срока. Делать вид, что всё отлично и ничего не беспокоит. Ох, сколько же беспокоило на самом деле... Нельзя сдавать старшего брата, нельзя показывать своё удручённое состояние, нельзя срываться, нельзя паниковать, а нужно всё рассчитывать. Каждый малейший шаг, каждый ответ, каждый вздох. Тяжело. Невыносимо. А что можно? Сжать покрепче зубы и терпеть, прячась за масками и по ночам уходя в свои фантазии. Опять будет мокрая от слёз подушка. Когда же это кончится... Когда?! — Ты хочешь поговорить о детстве? К примеру, о том случае, после которого ты в первый раз попал сюда? — Нет, не хочу, — честно ответил подросток. — А надо. Алексей Алексеевич усмехнулся. Придётся давить, добровольно пациент говорить не хочет. Можно, конечно, накачать его лекарством, или вывести в менее официальную обстановку. Но сейчас нет на это времени, да и не заслужил он. — Хорошо, я поделюсь с вами на эту тему. Но обещайте, что потом я могу идти в палату! — выставил условия парень. — В одиночку или в общую? Кириллу показалось или врач усмехнулся? Да нет, быть не может. Он не знал понаглеть или всё-таки быть скромнее и не злить лишний раз человека, который может сделать его пребывание здесь невыносимым. Кира слишком долг жил под одной крышей с Владом и решил, что страхов и глупого упрямства с него достаточно. — Мне без разницы, — изящное пожатие плечиками, — Главное, что я хочу отдохнуть! — Хорошо. Я приму твои условия на этот раз. Рассказывай и можешь быть свободен! — О чём именно мне надо говорить? — Так как что именно случилось я знаю, — проницательный взгляд, — поэтому меня больше интересуют чувства и переживания. Хочу услышать всё. Мужчина облокотился на стол и сцепил пальцы рук в замок, опираясь на них подбородком. Светлые глаза изучали, проникали в душу, даже не скрываясь. — Мне было страшно. От всего, — начал парень, немного помявшись. Неизвестно как отреагирует Алексей Алексеевич, но и держать всё в себе тоже плохо, и так скоро разорвёт от переживаний, — Я сглупил на процессе, в суде, сам того не понимая. Я боялся за брата, что он пострадает от моей ошибки. А когда узнал решение — был разбит. Это клеймо останется со мной на всю жизнь. Нет, это скорее проклятие, которое я не могу снять. Не самая счастливая сказка, правда? Влад злился очень на меня, но ещё больше на себя, потому что это единственное, чем он смог мне помочь. Родителям было особенно трудно говорить, что их младший, всегда послушный и тихий сынок — отродье. Изгой общества. Мне было так хреново, что я впервые задумался о суициде. Но либо я слишком уж радужный оптимист, либо я чувствовал, что должен брату, но я ничего с собой не сделал. Эти мысли сами отпали и я стал потихоньку налаживать свою жизнь под боком Влада, — "Правда, теперь эти мысли вернулись" — про себя подумал Кирилл, — Теперь у нас всё хорошо. Нормальные взаимоотношения друг с другом, хорошо общаюсь с родителями. Я счастлив. Просто хочу поскорее отсюда выйти, чтобы вернуться к привычному образу жизни и своим друзьям. Да и дома тоже дела ждут, Влад вряд ли следит сколько пыли осело на полках, — младший через силу улыбнулся. Он опять врал, но не только доктору, но и себе. — Я могу помочь тебе избавиться от "звания" психа. Хочешь? — Алексей Алексеевич подался вперёд, вперившись глазами в парня. — Что от меня потребуется? *Хью Лори-Английский актёр, режиссёр, певец, музыкант, комик и писатель. Известность ему принесли роли в британских комедийных телесериалах «Чёрная Гадюка», «Шоу Фрая и Лори» и «Дживс и Вустер» со Стивеном Фраем, а также роль заглавного персонажа в американском телесериале «Доктор Хаус». Командор ордена Британской империи. Он действительно здорово поет, на мой взгляд одна из самых крутых композиций - Hallelujah I Love Her So *Лешка-Звонарь - в книге Алексея молокина, Блюз 100 рентген был упомянут персонаж, Лешка-звонарь, легендарный музыкант Зоны. Серия книг "Сталкер" * Не знаю почему, но это напомнила мне книгу Марк Твена - " Приключения Том Сойера".