Страшны те битвы, в которых принимают участие женщины.
Клайв Льюис «Лев, колдунья и платяной шкаф»
Бум-бум-бум. Запах земли и осенней сырости смешался с запахом пороха и крови. — Артиллеристы по позициям! Остальные в окопы! — прозвучал надрывистый голос командира. Земля гудела, где-то вдали рвались снаряды и доносились людские крики. Или же это было рядом? Бум-бум-тук. Солдаты вжимались в земляные стены окопа, крепко сжимая в руках винтовки. Наверное, боящийся грозы ребёнок не так вцепляется в подол материнской юбки, как они в своё оружие. Потому что металл надёжнее земли. Потому что враг совсем рядом. Потому что оружие если не спасёт их, то дарует лёгкую смерть от собственной руки. Бум-тук-тук. Могло быть и хуже. Он повторял это про себя всякий раз, когда разум грозился утонуть в пучине отчаянья. Хотя казалось бы — куда уже хуже? Какой бы хорошей не была немецкая артиллерия, их снарядам не перелететь через Ла-Манш. А значит, их семьи никогда не увидят этого ужаса. Значит, его родители и младший брат в безопасности, ждут его дома, и он обязательно к ним вернётся. И его друг рядом. Жив, цел, сидит и проверяет патроны в магазине автомата (хотя где им ещё быть?), дабы не поддаваться нарастающей панике и отчаянью. Друг смотрит на него и слабо улыбается. Это даёт ему толику надежды. Всё будет в порядке. Они победят. Они выживут. Они вернуться домой. Тук-тук-тук. Вампир распахнул глаза. Сны ему снились редко, но если это и случалось, то напрочь отбивало желание спать как минимум на несколько дней. Это было осенью 1914 года. А сейчас весна 2013. Другая страна, другая война. Только теперь ему нет дела почти ни до чего. Тук-тук-тук. Очередной стук в дверь прогремел в ночной тишине. Рене обречённо вздохнул и поднялся с кровати. Он распахнул дверь в комнату, впуская ночного гостя. Закутанная в одеяло и дрожащая от царящего в казармах холода, девочка выглядела более чем жалобно. — Я не могу заснуть, — тихо сказала она, хотя учитывая, что она своим стуком едва не снесла ему дверь и наверняка разбудила полэтажа, такое соблюдение правил этикета было не совсем уместным. У девочки были тёмно-зелёные глаза и вытянутые, как у кошки зрачки. Она ещё не перешагнула последнюю черту и не выпила людской крови. Ей же лучше. Нужно подождать, пока она не подрастёт, в противном случае она не сможет носить нормальное оружие, от чего в бою от неё толку не будет совсем. Вампир кивком пригласил новообращённую зайти. — Опять кошмары? Девочка кивнула. — Это проходит не сразу. — Ты говорил. Эта ситуация повторялась каждую ночь с начала апокалипсиса. В тот самый день их зачем-то позвал к себе в кабинет Седьмой прародитель. — Ну, и кто из вас скажет мне, что это такое? — он указал на забившуюся в угол и дрожащую всем телом девочку лет одиннадцати. — Это… ребёнок? — они не сразу узнали в ней ту девочку, которую Лакус вроде как осушил накануне. — Да, тот самый, которого вы, помнится, должны были забрать или, на худой конец, убить, — произнёс Батори, не снимая беззаботной улыбки, от чего становилось ещё боле жутко, чем если бы аристократ был зол. — Нужно придумать вам наказание… — от этих слов вампирам стало не по себе (хотя все эмоции, по идее, должны были улетучиться уже как столетие назад). — Раз уж у вас не хватило мозгов добить скотинку, то возитесь теперь с новообращённым вампиром. И следите, чтобы она не пила людскую кровь, пока не вырастет — мне вторая Цепеш не нужна. Так Томоэ Сатомэ стала их персональной головной болью. Больше его, чем Лакуса, ведь вампира девочка по понятным причинам боялась, как огня. Сейчас новообращённая спокойно спала у него на кровати, закутавшись в одеяло. Сам же Рене расположился в кресле, стараясь хоть ненадолго заснуть. Сейчас, когда они почти ежедневно выходят на боевые задания, сон был таким необходимым отдыхом и путём восстановления сил. Он уже почти задремал, как кто-то вновь постучал в дверь. Смирившись с тем, что сон ему сегодня не светит, Рене пошёл открывать дверь (и плевать, что закутанный в одеяло!). — Видок у тебя, конечно, что надо, — вампир бесцеремонно вошёл в комнату. — А на что ты рассчитывал, вламываясь к кому-то в три часа ночи? — Это я вламываюсь? — шутливо переспросил Лакус, тыча в самого себя пальцем. — Нет, это она весь этаж на уши поставила, в три, как ты верно заметил, часа ночи. Жди утром радостные пожелания ото всех, кого она разбудила своими криками. Подобные замечания были нередкость, как от их соседей по этажу, так и от дамочек из женского крыла. «Себя вспомните», — только и отвечал он. Новообращённый вампир автоматически становиться проблемой всех окружающих, и не важно, хотят они этого или нет. Некоторые основатели, в основном младшие, лично возиться с новоявленным «ребёнком», другие же спихивают его воспитание на подчинённых, как это было в случае с ними. Рене не сразу обратил внимание, что Лакус пришёл к нему не с пустыми руками. — Зачем тебе одеяло и подушки? — Может быть пугать скот своей не выспавшейся физиономией это и хорошая стратегия, но всадники апокалипсиса будут пострашнее твоих мешков под глазами. Рене хмыкнул — наличие чёрных кругов под глазами уж никак не связаны с отсутствием сна, и Лакус прекрасно это знал. — Шутка принята. А Лакус тем временем закончил громоздить «спальные мешки». — Ну вот, совсем как тогда во Франции, --гордо произнёс Лакус, глядя на своё творение. — Во Франции было по-другому, — Рене забрался в один из «мешков». — Ну уж извини, палатку не нашёл. — А как же портрет Его Величества? Лакус засмеялся. — Тише, ребёнка разбудишь. — Ребёнка? Она больше не ребёнок — она вампир. И ей бы пора уже с этим смириться. — Но это не меняет того факта, что ей одиннадцать. — Так ты у нас в няньки заделался? — Я вообще-то отдуваюсь за нас двоих. Между прочим, по твоей вине. — Зато благодаря мне тебе есть, чем себя занять. — Хороший же ты друг, — хмыкнул Рене. — Стараюсь, — Лакус самодовольно улыбнулся. Когда Томоэ проснулась, у неё возникло странное чувство, что на неё кто-то смотрит. — Ну, и как тебе спалось после того, как ты поставила на уши всю казарму? — прозвучал голос Вельда. Девочка подорвалась и испуганно посмотрела на вампира. — И так, сколько ты ещё будешь доставать всех вокруг своими истериками? Ну что ты на меня так смотришь? — Т-ты, ты чёртов вампир! — Томоэ вскочила и, схватив подушку, ударила ей Лакуса. — Если бы не ты, то я бы не стала вампиром, я бы была вместе со своим братом, и он был бы в безопасности! А теперь я стала таким же монстром! А мой брат, быть может, уже мёртв! И всё из-за тебя! — девочка едва сдерживалась, чтобы не заплакать, но ненависть перед сидящим перед ней вампиром затмила любые другие эмоции. — Ну, начнём с того, что обратил тебя Ферид-сама, и если у тебя есть какие-то претензии по этому поводу, можешь высказать их ему лично, но мы ведь оба понимаем, что это плохая идея, верно? Была бы со своим братом? Но так бы вы оба уже были мертвы. В вашем городе в ту ночь шли бои с ЯИДА. Они могли забрать его. Если верить твоим словам, то он ещё совсем ребёнок. Но тебе бы людишки могли дать какой-то ржавый меч и отправить на корм всадникам апокалипсиса. Я не шучу, в их рядах есть дети, ненамного тебя старше. А если тебя так уж сильно хочется обратится к причинно-следственной связи, то вот тебя пища для размышления: ничего бы этого не было, если бы не апокалипсис. И ты бы сейчас вместе с братом бежала в школу, а дома бы вас ждали родители. Но всё это у тебя забрал апокалипсис. А апокалипсис — вина людей, а не вампиров. Людишки что-то натворили, призвали апокалипсис, а теперь посылают на передовую детей. Как тебе такое? Но люди же святые, что бы они не сделали, а вампиры прокляты по умолчанию, так ведь? Так ты думаешь? Но вот только ты больше не человек. Ты теперь вампир. Можешь продолжать биться в истерике, можешь ненавидеть меня лично, да и всех вокруг, но ты этим ничего не изменишь. Ты одна из нас, нравится тебе это или нет. Томоэ потупила взгляд. А ведь он прав. Конечно, это никак не меняет того, что онх едва не убил её. Ведь они — вампиры, монстры, проклятые Богом создания. Но ведь она теперь тоже… — Ты что, только что ударила меня подушкой? — вдруг спросил вампир. Томоэ испуганно посмотрела на вампира. Если она его разозлила, то… — Вот теперь и получай! — произнёс Лакус и несильно бухнул её подушкой по голове. — Ах ты ж! — А ты ко мне привыкай. Рене очень любит сваливать в неизвестном направлении как минимум на неделю по поручениям Пятнадцатой основательницы. Так что тебе придётся меня терпеть. Конечно, Рене уже давно проснулся от подобного шума. Итак, Лакус и Томоэ на полном серьёзе устроили битву подушками. Присоединится к ним, что ли? Сломанные кости срастались медленно, причиняя едва выносимую боль. Каждый редкий вздох разносился в лёгких подобно взрыву снаряда. Голова гудела. Перед глазами всё плыло, и вампир бросил тщетную попытку сфокусировать взгляд хотя бы на двери камеры, в которой его держат. Рене попытался пошевелиться. Цепи, которыми он был скован, не выглядели слишком тяжёлыми. Хотя, кто знает, из чего они сделаны? Конечно, он был готов к такому исходу. Пятнадцатая основательница не раз предупреждала его, чем это может закончится. Но он всё равно пошёл на это, ибо был в неоплачиваемом долгу перед своей «матерью». Даже спустя много лет после её смерти он не имеет права отступать от данной ей клятвы. Нужно как-то выбираться. Благо, обыскать они его не додумались. Приятный летний вечер уж никак не располагал к какой-либо деятельности, тем более — к тренировкам. Но они на войне. Они солдаты. Они здесь чтобы отомстить монстрам, которые забрали у них близких. — Опаздываешь! — Айко шутливо поставила руки в боки, пока Кими, запыхавшись, подбежала к ней. Тренировками снайперов руководил генерал-майор ШиньяХиираги, но он был постоянно занят, поэтому младшим по званию во многом приходилось многое брать на себя. В особенности, это касалось тренировки новобранцев. — Как там твой подчинённый? — спросила Айко подругу. — Йоичи? — переспросила Кими, заправляя за ухо волнистую прядь. — Милый ребёнок с очень хорошей мотивацией. Да и целится он неплохо. Уже вернувшись вечером в комнату, которую она делила с другими девушками из своего отряда, Айко ударила себя по лбу. Она снова забыла задать Кими этот вопрос. Они могли быть знакомы до апокалипсиса? Ещё в далёком детстве у неё была лучшая подруга, которую тоже звали Кими. Но потом мать девочки куда-то пропала, после чего они с отцом уехали. По словам Кими Нишимуры, её мать пропала, когда она была ещё совсем маленькой, и, возможно, виной тому были вампиры. Нужно будет спросить у неё завтра, когда Кими вернётся с миссии. С Кими ей удалось поговорить только через несколько дней, когда девушка наконец-то пришла в себя. То, что она выжила после нападения аристократа, иначе, как чудом, и не назовёшь. Тогда, ясное дело, было не до тормошения болезненного прошлого. А когда они узнали о предстоящей миссии, то все мысли и вовсе устремились куда-то за горизонт сознания. — Эх, вот вы пойдёте убивать мерзких аристократов, а мне что здесь делать? — вздохнула Кими. — Насколько я знаю, это однодневная миссия. Мы вернёмся к вечеру. — Я тут умом тронусь, пока вас дождусь, — ей ужасно не нравилось, что отряд Макото отправиться без прикрытия. — Тогда, — Айко выпутала из густых волос белую заколку и протянула Кими. — Знай, что я с тобой, даже если меня нет рядом. Вернёшь при встрече, — улыбнулась она. — Обязательно, — кивнула Кими. Это была их последняя встреча. А потом… Аристократ убивал солдат одного за другим. Её подчинённые, о которых она должна была заботиться, её боевые товарищи, с которыми они прошли огонь и воду, её друзья, которые стали для неё второй семьёй. Они убили того аристократа. Айко лично засадила в него демоническую стрелу. Но эта победа стоили им троих человек. Троих членов семьи. И вот, когда они на дрожащих ногах добрались до места встречи, Айко не могла смотреть в глаза подполковнику. Она потеряла троих. — Это не твоя вина, — мягко сказал подполковник. — Это я в ответе за вас всех. Не без радости Айхара отметила, что Макото Наруми и все члены его отряда вернулись целыми и невредимыми. Значит, Кими не нужно волноваться. Быстрее бы вернуться в штаб и дать волю слезам. В пустой комнате, ибо Юрико и Сора погибли от рук аристократа. Шум вертолёта вырвал девушку из раздумий. А дальше… — Сделайте это до того, как они заставят вас говорить! И вот вся её семья лежит на земле, обращённая к небу пустыми глазами. Теперь они свободны. Теперь им нечего не угрожает. Правильно ли она сделала, рассказав тому вампиру о Юи-куне? Она уже не узнает. Резкая боль отдаётся в животе и груди, распространяясь по всему телу. — Спасибо… — слетает с её уст. Что дальше: забытые? свет? тьма? Небо уже окрасилось в багровый. Она ненавидит этот цвет. Потому что это цвет крови, это цвет глаз вампиров. Но маленькой девочке нравился этот цвет. Это цвет неба на закате (а разве может быть что-то прекраснее?). Вот только лететь в это прекрасное небо ей совсем не хотелось. — Не так высоко! — Айко вжалась маленькими ручками в цепи качелей, пока её подруга сильнее и сильнее раскачивала их. — Ну ладно… — как-то разочарованно сказала Кими. — Ты боишься высоты, Айко? Маленькая девочка кивнула. — Везёт же тебе… — Почему? Что тут хорошего? — Потому что ты боишься всего лишь высоты. Тогда она ещё не знала, как это прекрасно — бояться всего лишь высоты. Не видеть смертей, которым нет конца-края на этой войне. Не ненавидеть небо на закате. Не окидывать усталым, но счастливым взглядом своих друзей после очередной мисси с мыслью «на сей раз пронесло». Картинка перед глазами медленно начла прибавлять в резкости. Получается, это был всего лишь сон? Или же нет? Она выжила? Её нашли? Если бы это сделали вампиры, то она бы наверняка валялась в каком-нибудь сыром подвале, связанная по рукам и ногам. Значит, её нашли люди? Её спасли? Но это и близко не госпиталь. Так это всё же был сон? Нет. Об это свидетельствовала изодранная от меча вампира и испачканная кровью униформа. Но тогда… Почему она всё ещё жива?!