***
Аутсайдер, прихрамывая, тащился к Рите. Осторожно осматривался по сторонам чтобы не налететь на хозяина, лишь бы он не увидел пса такого. «Третий раз... Первый раз тогда, когда я попытался их построить. Второй — когда попытался убежать летом из дома. Вот теперь и третий». На улице перед своим офисом на лавке сидит МакКини. Курит, повернувшись спиной к холоду, закрывая спиной трубку. Погода ухудшилась, пошел мелкий противный снег, усиливался ветер. Опять буря назревает. И внезапно тонкий собачий нюх уловил какой-то запах принесенный ветром. Еле заметный, но очень противный, будто что-то несвежее. «Фу, это не курево. Кто-то умер?». Пес фыркнул от отвращения. Запах почти неуловимый, даже собачий нос еле различал. И вряд ли человеческий учует с таким фоном из аромата тлеющего табака. Вон как шериф надымил. «И чего вы курите, от этого что-то есть? Я кроме вони ничего не чувствую, а когда хозяин свою трубку дымит, то рядом находиться невозможно. Голова кругом идет» Запах улетел вместе с порывом ветра. Маламут дошел до гостиницы и зашел внутрь. Идет к комнате. Осторожно заглянул в приоткрытую дверь. Вот она, Рита. Лайка лежала на кровати, она сразу заметила нос маламута. — Эй, привет... Пес осторожно зашел внутрь, остановился подле кровати. Хвост виновато поджат. — Рита, я не хотел. Я что, напугал тебя? Она не отвечает. Лишь расстроенно и безучастно смотрит куда-то в сторону. — Ну Рита... Внезапно из-за лайки выпрыгивает котенок. — Дяденька! — О, Джек! Привет! Пес сразу же прижался к полу. Котик спрыгнул вниз и начал забираться на спину псу. И когда он уселся поудобнее Стил поднялся на все четыре лапы. Полосатый наездник нетерпеливо ожидал поездку. — Ну что, готов к большим гонкам? Рита навострила ушки глядя на это зрелище. Она слышала от Джека как он ездил на маламуте. Но наблюдать это прямо так... Это показалось ей очень забавным. Такой пес, а проявляет такую нежность по отношению к ребенку. И совершенно не похож на то каким он был вчера перед тем как она ушла спать. Пес гордо задрал подбородок и легонько прошелся полукругом вокруг кровати. Потом обратно. Сделал легкий прыжок и аккуратно приземлился. Котенок был в восторге. — Из тебя бы вышел хороший погонщик! Рита постепенно оттаивала, видя как большой пес играется с мелким котейкой. Когда наигрались, Маламут положил морду подбородком на матрас, и Джек сошел с его макушки по носу обратно к своей маме. — Ты видела? Это было так... Ууух! Котенок маленький и для него такие простые пляски были сродни американским горкам. — Весело было? — спросила лайка. — Мама, он сначала вверх! А потом вниз как! Пес умилительно смотрел на котика, который прыгал вокруг лайки. — Рита... Я же просто пошутил тогда, — пес попытался снова заговорить. — Ты вчера начал придумывать. Ведь ничего подобного у тебя никогда не было, так ведь? Пес виновато кивнул. — Я забылся. «А ведь из-за этого я оказался тут...» — Стил, ничего страшного, просто мне рассказали что из-за такого же... Рита в одно мгновение запнулась. — Кто тебя так? — А, это? — Пес отвернулся вправо, скрывая фингал, — Ничего особенного, о косяк ударился. — Это Нерон постарался? — Все в порядке. — Я же его просила... Рита подползла к маламуту и начала вылизывать его черно-белую морду. — Просила... — маламут пытался убрать морду от языка лайки, но та не позволила отлипнуть, она продолжала залечивать рану. — Я попросила его чтобы он больше тебя не обижал, пока вы тут. — Просто попросила? Без условий? Ха, Рита, ты прям какая-то... Стил не мог подобрать правильного определения. Доверчивый щенок? Нет. Наивная? Тоже нет. — Какая? «Как же тебя описать?» Рита склонила голову на бок, заинтересовавшись что же он про нее скажет. — Ждешь от всех самого лучшего. «Поэтому ты такая добрая...»***
Тем временем Палмер сидел за столом на почтовой станции и чистил свое ружье. Разобрал его на детали, разложил на газете и орудовал старой зубной щеткой. Потом надо обновить смазку и собрать. Но на полпути его прервал Нерон. Ткнулся носом ему в свитер и хозяин сразу отвлекся. Отложил щетку и принялся наглаживать своего пса. И вечно серьёзный вожак разомлел. Пока его никто не видел можно было пооткровенничать. Единственные уши которым вожак не боялся раскрываться. — Эх ты, глупый двуногий... — шепотом ворчал северный пес — Собрал команду неудачников... Купил всех нас по-дешевке. Я бы тебе рассказал про всех в команде. Нерон повернулся брюхом кверху, доверившись нежным рукам. — Но ты не понимаешь нашего лая. Я бы тебе начертил на снегу когтями… знал бы что означают ваши закорючки на бумаге. Хвост радостно виляет. — Помнишь как ты забрал меня из приюта? Как я был рад выйти из той ненавистной клетки? Тебе тогда сказали что мой предыдущий хозяин стал совсем стар, и заботиться обо мне больше не может. Знал бы ты, и другие... Пес задумался. А затем заворчал: — Мой хозяин меня предал! Самым подлым образом! Грабитель забрался ночью в дом... Я не уследил. Когда он убегал, то я пытался сорваться с цепи, но не удалось. Этот гад убежал, деньги забрал, драгоценности, все. А хозяин… Хозяин подумал что это моя вина, не уследил. Я бы все отдал лишь бы догнать и загрызть того грабителя. Но сколько лет прошло. Я был так молод... Не смог победить зло тогда, и это стоило моему человеку доверия. Виноват… Нерон на мгновение замирает. — Но помнишь наш первый контракт? Когда я загрыз серого нарушителя? Гренландец поднялся и попытался залезть на руки хозяину. — Эй, малыш, ты тяжеленький! — Палмер идет вместе с псом на диван. Когда уселись, тот положил морду ему на колени. А хозяин медленно чешет его за ухом. — Когда я его загрыз... Ты не представляешь что я испытал. Могут ли люди чувствовать это? Я не знаю. Вы же казните провинившихся? Как чувствуют себя палачи... Нерон рассеянно смотрит куда-то в пространство. — Это чувство...Это было лучшее что я когда либо испытывал. Некая... гордость? Ведь я победил зло. Ведь так? Я защищал деревню от дикаря, ни одна из тех тупых неблагодарных пернатых не оказалась съедена чужаком. И ведь в мире еще так много опасностей и зла. Которое должно быть уничтожено... И я готов, я сделаю ради тебя все на свете! Я больше не совершу ошибки! Но затем Нерон прищурился. — Но ты... ты сам того не зная привел в нашу команду такую тварь... Если бы не законы, если бы ты мог понять наш язык… Он же нас всех погубит. Надо что-то сделать насчет него. Пес еле заметно хихикнул. Будто тень пала на его морду, и сквозь тьму горели его глаза. — Ничего... Я придумаю... Я что-нибудь придумаю. И ты, и я будем счастливы. Я все также буду твоим любимым лидером. А он, эта падаль... Он будет валяться в канаве и гнить, и никто не вспомнит его. Он не заслужил...***
Маламут вышел вместе с лайкой на темную улицу. Будь погода получше — уже бы светало. Но небо было затянуто серостью, а шерсть трепал порывистый неприятный ветер. — Знаешь, можем сбежать на восточное побережье. Когда мы пробегали там в упряжке, я заприметил пару мест... Можно уйти, и никто нас не увидит. — Ох? Это ты на что намекаешь? — Лайка игриво приластилась к своему парню. — Просто там так живописно и... Черно-белый пес внезапно фыркнул. — Фу. Ты не чувствуешь этого запаха? — Что? Ой... — Рита попыталась понюхать воздух и тут же прикрыла нос лапкой, — Теперь да. Маламут смотрел куда-то вдаль на дорогу. Теперь даже порывы ветра не уносили этот смрад прочь. Что вообще так может вонять? — Мне кажется... — он наклонил голову, осматривая дома. Большинство людей еще спали в своих жилищах пока было темно, еще только семь утра, — Может и ничего... Я пойду, ладно? — Ну, тогда удачи. Только хотел маламут уйти обратно в загон...Так пройдя с десяток шагов, он остановился. «Клянусь, что-то не так». Пес развернулся и побежал обратно по улице. И на ходу сказал Рите: — Ты разве этого не чувствуешь? — Чувствую чего? Лайка присоединилась к маламуту. Они оба подошли к перекрестку. Он иногда фыркал, смрад становился все сильнее и противнее. — Ну как это объяснить... «Рита, у тебя напрочь отсутствует охотничий инстинкт» — Стил, да не обращай внимания. Просто воняет падалью, ну и что... Ой, прости! — А, неважно, — маламут лишь пожал плечами, — Понимаешь, телом чувствую беду. Рита списала это поведение на подозрительность маламута. Это было невозможно не заметить, он этим страдал. «Может это был обман чувств...» — на мгновение засомневался пес. Пес побрел между домов, лайка за ним. Вдвоем перепрыгнули низкий забор между дворами. Маламут озирался по сторонам. Они выходят на смежную улицу. Вот с краю, чуть поодаль от жилых домов, стоит сарайчик. Там хранят муку, рис, соль и сахар. Вокруг него навалено строительного мусора — бревна и отходы, припорошенные свежим снегом. Дверь в сарайчик сорвана с петель. «Кто-то решил ограбить нас?» Смрад идет оттуда, из открытой двери. В свете фонарей идет МакКини и позади него Тото. И тоже направляются к подозрительному месту. Единственные бодрствующие на этой улице. Маламут пересекся взглядом с хаски, стройный пес выглядит взволнованным. Им не надо было слов чтобы понять друг друга. И тогда он впервые заговорил с аутсайдером. — Тоже учуяли, да? Там на складе. — Не просто учуяли. Я почувствовал. — Ага, и я... Тото обрывается на полуслове. Его глаза изобразили неподдельный ужас, а пасть издала еле слышимый вздох. Он попятился назад. Стил и Рита медленно обернулись посмотреть что же так напугало хаски. Из сарайчика, пыхтя, медленно выходит массивная пушистая фигура на четвереньках. А морда вымазана в муке. — Мать моя... — только и смог вымолвить маламут. У него непроизвольно прижались к голове уши, а спину пробрал холодок. — Эй... Эй, не надо, — Рита шепчет монстру, — Пожалуйста, подумай головой, только не делай глупостей. Медведь. Пришел сюда поесть. Но только не по адресу. Туши морских котиков, их шкуры и рыба — в другом месте, в леднике, на складе ближе к берегу. Человек стоял полуобернувшись к хищнику. Он был буквально в паре метров от него. Не смея делать резких движений, он медленно снимал перчатку, чтобы она не мешала ему стрелять из револьвера. Рука тянется к кобуре... В следующую секунду все произошло слишком быстро чтобы кто-либо из псов или человек смог среагировать. Зверь встал на задние лапы и заревел на шерифа. МакКини, понимая что не сможет убежать, попытался таки расстегнуть кобуру вместо того чтобы броситься наутек. И ему это почти удалось. Но достать оружие не смог. Пасть хищника с острыми как кинжалы зубами впилась в бедро, захватив его руку. Человек закричал от боли, поваленный на землю он пытался бить кулаком по носу ошалелому зверю. Но все тщетно, ему это что слону дробина. Хищник будто играючи мотнул его влево и вправо ломая человеку кости.***
— Это что было? — Палмер услышал рев медведя и крики шерифа из своей кабинки. Ружье лежало перед ним разобранное и совершенно бесполезное. Что бы там не случилось у МакКини, собирать его было бы слишком долго. Почтальон сорвался со своего места, схватил куртку с вешалки и топор для дров со стенки. Нерон поднялся с дивана и направился к выходу. У человека беда? Надо помочь. В суматохе Палмер не заметил как ударил стол коленкой. Ружье состоит из множества частей, и один из самых критичных узлов — это затворный механизм. Внутри него есть боек — деталь похожая на толстую иглу, которая ударяет по капсюлю патрона, самая важная и одна из самых мелких. Палмер полностью разобрал затвор. Боек, лежавший на столе наравне с другими частями, слетел вниз и закатился между досок, провалившись в слой утеплителя.***
Одновременно как медведь вцепился в шерифа, Тото наконец пришел в чувства. Взыграл адреналин и он побежал навстречу опасности. В один прыжок он настиг лапы зверя, которая драла куртку на шерифе. Попытался вцепиться в нее, но не тут то было. Только зубы сомкнулись на шкуре, медведь одним махом отбросил хаски в сторону. — Мелкая дрянь! Аутсайдер был готов поклясться, это был самый низкий бас что он слышал в своей жизни. Это говорил дикарь. Маламут остался на месте, лапы сковал страх. Рита попятилась к стене дома. Медведь прижал Тото лапой к снегу, брюхом кверху. Хаски что было сил старался укусить хоть куда-то. Помогал себе задними лапами царапая шкуру противника. Отчаянно сопротивлялся. Острые когти зверя впились в живот, а морда хищника приближалась к его телу. Пес пытался отвести ее от себя лапами. Но затем... Одно движение — медведь цапнул его за грудь. Раздался очень неприятный хруст, а хаски очень громко взвизгнул. И тут же обмяк. «Что... Нет. Нет-нет-нет... Это сон, это сон!» Разумом маламута овладела паника. «Я... Надо бежать...Где люди, где все!?» Медведь отлипает от хаски. Теперь пасть шатуна дополнительно испачкана в крови, создавая на нем некое подобие жуткой бело-красной маски. Вокруг тела Тото растекается алая лужица, пропитывая снег под собой. Зверь даже не запыхался. Дикарь смотрит на шерифа. Тот еще жив, но не может ничего сделать. Он зажимает раны руками, лишь бы не отрубиться из-за потери крови. И затем он смотрит на лайку. И она не может двинуться, прижалась к деревянной стенке, только дрожит от страха. — Что, следующий? — звучит его жуткий голос. «Мне надо убежать. Но Рита...» Зверь делает шаг к застывшей от ужаса лайке. «Нет, не надо... Не надо!» В голове маламута что-то переклинило. Шаг, еще шаг. Монстр на расстоянии вытянутой лапы от Риты... — Не смей! Медведь оборачивается на лай. И видит сквозь ветер маламута в прыжке. Тот метит ему в голову. Пес вцепился зверю в ухо, передние лапы обхватили морду. Стил почувствовал на животе мокрый нос, и как опасно близко от его шкуры клацнули зубы. Из своих жилищ на побоище смотрят просыпающиеся местные. Оскар и Райли испуганно выглядывают из переулка. Лео, завидя Тото лежащего рядом с местом битвы, тут же ринулся к нему, невзирая на опасность. — Господи, ты что? Тото! — испуганно залаял хаски. Только он подбежал к нему, так перевернул его на живот. Но что дальше? Вот тело хаски перед ним, он полностью обмяк, а все что может сделать Лео — только начать вылизывать его не реагирующую морду и толкать лапами о бок, пытаясь разбудить. Медведь взял маламута лапой за спину, и начал отрывать его от себя. Он хотел смахнуть его, но собачьи зубы очень крепко вцепились сухожилия, разрывая шкуру на ухе по мере того как медведь двигал лапу дальше. Стил пытался удержаться на морде зверя любой ценой. Он чувствует как соскальзывает с его шерсти, а острые когти хищника царапают шкуру до крови. «Почему от него так смердит гнилью?» Шатун хотел повалить пса на землю и тоже прокусить ему грудную клетку, как он поступил с Тото. У него такая здоровая пасть, ему переломить пса ничего не стоит. «Что же никто его не застрелит!?… Помогите!» — в мыслях маламута сплошная истерика, если бы он не держался зубами за зверя, он бы верещал от ужаса. В панике маламут пытался ухватиться за его морду получше. И в какой-то момент, когда лапа маламута ударила по морде... Зверь внезапно взревел от страшной боли. Пес оказался на земле. И рядом с ним по снегу катается черная вонючая груда шерсти. Медведь даже проехался по шерифу спиной, но зверю было откровенно безразлично в данный момент что было с его добычей, его больше занимала своя морда. Почему-то зажимал ее лапами. «Что... Что случилось?» Ошалелый маламут поднимается на четвереньки. Одна передняя лапка в крови. «Нет, не болит... Я ее не сломал и даже не поранил...» Он поднимает ее, удивленно смотрит на густую кровь капающую с когтей. Даже заметил как в капельках отражается блеск фонарей. Но через несколько секунд его выводит из шока оклик хозяина обращенный к зверю. — Эй, ты тварь, пошел отсюда! Из домов начинают выходить местные, Вооружились кто чем может — у одного столовый нож, у другого топор, у третьего вообще оглобля. А вдалеке кто-то пытается зарядить старую укороченную винтовку. Оружие, которым они ловят тюленей — копья - лежит у второго склада на берегу. Медведь наконец закончил вертеться из-за раны, но все так же зажимал одной лапой морду, поднимаясь на ноги. Понимая что ситуация начала складываться не в его пользу, он пошел прочь по дороге из деревни. Постепенно перейдя на бег, он скрылся между деревьев в густом лесу. МакКини обмяк - он без сознания. Его револьвер так и не покинул кобуру. «Рита...» Маламут окончательно вышел из транса. В ушах стоит звон. Он видит как Лео пытается растормошить Тото. Как к побоищу бежит хозяин с топором в руках. Рядом с ним Нерон, его верный пес. Маламут на троих лапах подбегает к Рите. — Рита, надо уходить... Она не отвечает. — Рита! От резкого окрика лайка вздрогнула, вернулась в реальный мир. — Но... Но Тото. Пес берет лайку за ошейник и тянет ее прочь. — Что с Тото? Он что? Он жив? «Какой жив... Ты сама видела что с ним сделали» — Стил, я должна... — Рита! — маламут рявкнул на лайку, вспомнив свой командирский голос, — К нам в загон, быстро! — Как же... Но... Лайка оглядывает на кровавую сцену перед ней. Палмер поднимает с земли шерифа взяв его за подмышки, к нему бегут местные. Пострадавшего надо отнести в медпункт, зашить раны. А то кровь так и хлещет. «Да у него же артерия перебита...» — Хорошо, — лайка наконец согласилась. Она замечает поднятую окровавленную лапу маламута, он все время держит ее на весу — Ты что, ранен? — Это не моя кровь... — ответил ей пес. Он чувствовал как когти зверя прошлись по его спине, как шкура отдавала жжением. Но больно не было. Маламут был жив, а это самое главное. Пес побежал к станции, увлекая за собой самочку. Краем глаза он видит как кто-то из местных поднимает Тото и несет рядом с МакКини. А бедняга Лео пытается допрыгнуть до тела хаски. Еще и скулит... «Тото конец...»***
Не прошло и пары минут как Нерон забежал в загон, куда трусливо спрятался маламут и его подружка. Вожак застал их за странным занятием — пес зачем-то поставил лапу в свою миску с водой, елозил в ней. А содержимое окрасилось в розовый. — Что за чертовщина там произошла? Маламут не отвечает. Он перепуган и дрожит, а за ним сидит Рита и робко пытается прижаться носом к его шейке, дабы успокоить и утешить. — Падаль, ты что, оглох? — Отлезь, гнида, — шипит маламут. Он наконец закончил мыть лапу в миске. Затем аккуратно взял ее за ободок зубами, поднял и понес к двери. — Чего там? — Нерону даже не хотелось его бить за дерзость, займется этим потом. Пришлось уступить дорогу когда пес приблизился вплотную. Только Стил оказался за порогом, он выпустил миску из пасти . Та упала вниз, перевернулась и на свежем снегу растеклась розовая вода. — Что, за лапу цапнули? — спросил вожак. — Нет, — маламут не остановился чтобы объяснить подробности, он подошел к своему месту, плюхнулся на лежак и закрыл голову лапами. Псу казалось что чувство страха только усилилось. Почему ужас охватил именно сейчас? Страшно должно было быть тогда, когда ему чуть не выпустили внутренности. — Он ему глаз выколол... — Рита наконец решила ответить на вопрос вожака, пусть и спрашивали не её. — Что? Ты шутишь? — Это случилось… Прямо передо мной... Рита действительно видела как белая лапа попала прямо в глаз медведю. И все было бы не настолько плохо, так как она опустилась на уязвимую часть только подушечками. Но затем сработала комбинация двух факторов. Стил совершенно естественно пытался согнуть лапку, лишь бы удержаться на морде зверя. А зверь хотел его скинуть, и потянул прочь. У собак когти не такие острые как у кошек, они больше полагаются на свои зубы. Но тем не менее этого хватило для травмы. Хруст свежего снега. Вернулись Райли и Оскар. — Командир! Вы видели? Там такой шухер был! — возбужденный мелкий хаски, перепрыгнув розовую лужицу, которую начал скрывать свежий снег, забежал в загон. Ему не сиделось на месте, быстро ходил кругами по всему помещению — Он легавого цапнул! И Тото тоже! Оскар же был абсолютно спокоен. Угрюмый пес тихо зашел внутрь и сел рядом с вожаком. Подружка подошла к дрожащему маламуту, легла рядом. Прижалась шеей к пушистой шерстке, и они оба отдались объятиям, лишь бы забыть страшный инцидент. — Командир, и что теперь? — задал внезапный вопрос Райли. — Черт его знает... Маламут морщится от боли, лайка замечает на его боку хороший порез. — Ты же сказал что тебя не ранили... — Она попыталась лизнуть порез, но Стил тут же отпрянул от языка лайки. — Не трогай... Болит... — пес приходил в чувства, и болевые ощущения возвращались по мере того как он успокаивался. Маламут сам себе удивлялся. Он сам полез на зверя! И вся причина — лайка. Только он увидел как ей грозит беда, лапы сами пришли в движение… Нерон заметил как аутсайдер зажмурился и начал глубоко дышать, пытаясь успокоиться. — Его просто надо шлепнуть, — неожиданно высказал мысль Райли, — Ведь так люди делают с проснувшимися зимой медведями? И все в ажуре! «Ха... А ведь верно, я об этом забыл. У хозяина ведь есть ружьё.» Нерон снова решил покомандовать: — Пристрелить, да... Никому не выходить из загона без моего разрешения. Если куда надо — сообщать мне лично, не передавать через третьих лиц. С этого момента мы в состоянии чрезвычайной... Речь Нерона прервал Лео. Он появился в дверях, виду него был абсолютно обескураженный. Глаза широко открыты, брови подняты. Взгляд такой будто бы видел привидение. — Тото умер... — оповестил коричневый хаски присутствующих. Он понуро прошел в свой угол и плюхнулся на пол. От него даже скулежа не слышно... Спустя неловкую паузу, вожак продолжил: — ...Чрезвычайной ситуации. Мы на осадном положении. Где-то в лесу бродит хищник который не против пошерудить в деревне на предмет еды или... Черт возьми, да он же снова явится! — Это… ты чего... так решил? — Запинаясь спросил маламут, не переставая дрожать. — По-моему он хорошо получил… — А тут его добыча осталась. Ближайшая альтернатива — это Головин, но до него миль тридцать по холмам. Это расстояние для нас пустяки, а он галопом бежать не будет так далеко. Райли снова высказал правильную мысль: — Не проще ли ему дать деру в лес? Я бы на его месте не сунулся, особенно после того как... — Райли не знал как ему назвать маламута. Райли его не люби, но именно сейчас падалью называть не хотелось, это было бы подло, — ...он ему глаз расквасил. — Тоже верно. Но глаз или нет, он вернется за мясом, голодная смерть страшнее. Я предпочел бы перебдеть. Пока не грохнут хищника... Нерона посетила интересная идея. Он внимательно посмотрел на аутсайдера. — ...Пока его не грохнут — никто не может быть в безопасности. Включая тебя, падаль, — обратился он к Стилу, — Ты в курсе что он может на тебя затаить обиду? Это ему еще один повод вернуться в деревню. — Если вернется — мы… мы будем готовы к этому, — маламут взглянул на Лео в своем углу. Тот лежал совсем грустный, — Его прибьют. Мы отомстим за Тото… Почему-то аутсайдеру даже захотелось подбодрить Лео. А ведь год назад он был бы не против над ним позлорадствовать или даже унизить… — По-моему он болен. От него так дурно пахнет... — сказала Рита. — Кто болен? — Нерон наклонил голову, глядя на парочку. — Мишка. «Везет же мне. Накаркал. И это начало зимовки...»***
МакКини выжил, но отделался переломами обеих ног, костей руки, разорванной кожей, несколькими поврежденными мышцами и перебитой бедренной артерией. Деревенский врач вколол ему морфин чтобы снять боль, продезинфицировали рану. И самое важное - провели неотложную операцию чтобы соединить две канала артерии. Почти ювелирное дело, но кое-как спасли кровообращение. Главное было избежать риска гангрены. И пока он остается в деревне все лечение состояло только в купировании болевого шока и поддержании жизни. По прогнозу врача период восстановления займет несколько месяцев. Но если шериф и восстановится, то возможно ему придется передвигаться с тростью всю оставшуюся жизнь. Все зависит от того как срастутся кости. Он не может точно судить о том насколько сильно шерифу раздробило ноги, а кромсать ему кожу чтобы смотреть на десятки осколков в условиях мелкого медпункта он не будет. Они и так осуществили операцию в почти что полевых условиях. Нужен рентген чтобы выяснить насколько серьезны повреждения, а это есть только в большой больнице, в Джуно. В текущих условиях начальник почтовой станции принял командование ситуацией на себя. Разрешения у МакКини не придется выпрашивать — он постоянно в отключке под действием обезболивающих. Спустя несколько часов после нападения погода испортилась окончательно. Видимость ухудшилась сначала до ста ярдов, потом до пятидесяти. Вокруг все белое, нельзя даже сказать где горизонт, дует вьюга и все заметает снегом. И Палмер решил что необходимо дождаться прояснения прежде чем отправляться куда-либо с пострадавшим. В такую пургу, если вывести его на мороз, а потом пол дня тащить под ветром, велик риск осложнений. Созвали экстренное собрание. Среди местных рыболовов нашлось несколько толковых охотников. Но только у одного было нормальное огнестрельное оружие - старое ружье, Винчестер 1897, оставшееся ему от отца и пара коробок дроби 12-го калибра. Остальное — несколько штук старых однозарядных ружей с клиновым затвором, обрезанные для удобства, но их почтальон не воспринял как адекватное средство самообороны. Проблема в двух вещах. Первое — они мелкого калибра, обрезанные, старые, это уже создавало помехи с точностью. И второе — темп стрельбы. Если промахнешься из такой, или только ранишь, то тебя три раза успеют разорвать на кусочки пока будешь вставлять новый патрон. Палмер был откровенно шокирован. Это Америка, страна свободных. Достать пушку или ружье проще простого, по логике белого человека здесь у каждого второго должно быть хоть что-то… Но есть исключения. Элим — индейская резервация, для местных инуитов оружие слишком дорогое удовольствие. Они вчерашние дикари, им для проживания нужно лишь несколько моржовых туш на зиму — и все. Двадцатый век, а некоторые сообщества севернее пока даже не знали про ложки и вилки. Выменяли что имели в прошлом за мясо, и все, обновлением арсенала не озаботились. Зато сейчас обменивали свои продукты на контрабандную выпивку. Да и зачем им огнестрел? Есть копья и стрелы — охота на тюленей и моржей не требовала применения пуль. Хоть снаряды и крайне удобны, но к ним не привяжешь снасть чтобы вытащить тушу из глубины. Хорошо, хоть одна нормальная пушка. Дробь очень мощная, если ударит, то по ощущения будто тебе вломили молотом, хуже чем от обычных пулевых патронов. Так говорили жертвы ранений на Великой Войне. Палмер там не был, он комиссовался до ее начала, а на повторный призыв не успел. Но сомневаться в этой информации ему не приходилось. Один выстрел — один труп. Но это справедливо для человека. Для медведя, чей вес может составлять до восьмиста фунтов, ситуация может быть совсем иной. Чтобы наверняка завалить его — надо бить в голову или сердце. К тому же многое зависит от ситуации, от того как зверь повернулся к стрелку и как далеко до цели. Ранения могут разозлить если не убьют с первого раза. Как бы парадоксально это не звучало, гром пороха не был эффективным фактором способным отвадить шатуна. Это действовало на волков, оленей, птиц и прочих зверей. Но с ошалелыми медведями ситуация могла быть совсем иной. Им все равно, терять нечего, в них говорит голод. А еще они стали ассоциировать запах и гром пороха со свежей добычей. Палмер обыскал офис шерифа, там нашли четыре запасных револьвера. Немного, но хоть что-то. Все единицы стрелкового вооружения раздали местным охотникам, наиболее способным к стрельбе. Наскоро показали им как прицелиться, как стрелять и перезаряжать оружие. Еще один неприятный сюрприз ждал Палмера в почтовом пункте — начав собирать свое оружие обратно, он не досчитался одной детали — бойка. Перерыл все помещение, но не нашел, будто и след простыл. Армия привила ему уважение к оружию, как с ним надо аккуратно обращаться, как чистить, ремонтировать. Он не мог потерять такую важную деталь просто так. Почтальон даже помнил заголовок статьи на который он положил ее. Но бойка и след простыл. Можно даже изготовить замену детали, если бы в деревне был токарный станок. И конечно же его здесь не было. Расклад откровенно плохой. Здесь чуть меньше пол-сотни жителей, недостаток пушек и погода подрывает возможности к защите. Об устранении хищника в лесу и речи быть не может, в такую погоду, к тому же пока у волонтеров не окажется адекватных средств самообороны они ничего не смогут сделать. Почтовый пункт обслуживал клиентов которые заказывали стандартные услуги. Бандероли, посылки, газеты, письма. Но еще здесь есть телеграф, который армия провела по южной стороне полуострова еще в 23-ем. Примерно после обеда Палмер отправил в Ном по проводам сообщение азбукой морзе где описал инцидент и попросил прислать несколько ружей.***
— Тише, мальчик... Ты молодец... — Почтальон сидел на помосте, на месте Нерона. Рядом с ним лежал перебинтованный маламут. Кроме них в загоне никого. Хозяин водил ему осколком льда по вчерашнему фингалу, который, как он предположил, пес получил от драки со зверем. Хозяина удовлетворила собственная догадка, он больше был удивлен что его новичок так легко отделался — всего лишь порез, который потребовал лишь йода и бинтов. Даже до мяса не дошло. В отличие от Тото... — Ааа... Спасибо... — пес кряхтит, приподнимается и ластится носом о куртку хозяина. Тот аккуратно, чтобы не растеребить рану, гладит его по шее и спине. До того нелюдимый пес внезапно захотел ласки. — Эх ты, танком себя возомнил? Пушку тебе на спину поставить, тогда лезь на кого хочешь... Палмер трепал маламута за ушами, и псу это откровенно нравилось. Нерон очень протестовал против подобных нежностей, он не часто позволял другим ластиться к своему человеку, а Стилу вообще запретил приближаться, угрожая побоями. Но не сейчас, псу было плевать что там скажет его вожак. Это хозяин сам проявлял заботу. Маламут запрыгнул на до того недоступный ему помост и принялся вылизывать лицо человека. Тот в ответ обнял черно-белого пса. Наконец-то начал раскрываться... Забитый и необщительный малыш теперь был преисполнен энтузиазма. — Чего тут происходит? — раздался рык в дверях. Нерон решил организовать дежурство по сменам. Каждый член команды должен был проводить на морозе несколько часов в конце улицы, ближе всего к лесу. На всякий случай, если зверь решит вернуться — тогда пес смог бы забить тревогу. Потом кто-то сменял его и предыдущий отправлялся отдыхать. И вот закончилась смена вожака... — Тебе что-то не нравится? — маламут повернулся к Нерону, окликнув его лаем. Еще он заметил Райли проходящего снаружи мимо загона, который, вероятно, хотел навестить заступившего на дежурство Оскара. Коротышка обратил внимание на возглас Нерона, ему хватило пары секунд понять что так не нравится вожаку. Он поскорее ушел прочь, предполагая что сейчас будет неприятная сценка. Не хотелось вставать на чью-то сторону. Им бы не собачиться сейчас, а держаться вместе всей командой... — А ну оставь его... — Нерон, казалось, начинал сердиться. — Еще чего... «Так вот твоя слабость... Такая простая и бесхитростная. Неудивительно что ты не разрешал нам ласок хозяина». — Он мой! — Нерон подошел к хозяину и начал тянуть его за край куртки зубами. — А он сам меня начал гладить! — Ты только что подписал себе продленную смену! И это только минимум что тебя ждет! — тявкнул в ответ вожак. Хозяин не понимал что собаки лают друг на друга. Второй рукой почтальон потрепал Нерона по макушке, когда тот отпустил куртку. Маламут облокотился о плечо хозяина. — Нерон, может хватит? Ведь он нас всех любит одинаково... Вот уж не думал что ты способен на ревность! «А ревность это такое поганое чувство, не так ли?» в своих мыслях Стил задал язвительный вопрос гренландцу. — Тебя это не касается. Мое слово для тебя закон. И ты снова нарушаешь. — Да? И что ты сделаешь? Я не буду больше терпеть унижений. Попробуй меня покусать, я буду так орать, что всю деревню разбужу. И тебя отметелят за это... Нерон ничего не ответил. А Палмер удивленно обнаружил что вожак несмотря на поглаживания, все равно выглядит сердитым. Спустя несколько секунд гренландец смог выдавить из себя: — Хозяин вызвал помощь из Нома, у него что-то с ружьем случилось. Нам должны прислать пушки. Если будешь жаловаться другой команде... — Да-да-да, изничтожишь, знаю я эту песню! — фыркнул маламут. Палмер похлопал обоих псов по спинам, и отправился к себе. — После Оскара оттарабанишь две смены, восемь часов. Заместо Лео, — сообщил маламуту Нерон, когда человек ушел. «Все лучше чем смотреть на твою морду».***
Ранним утром следующего дня, возле полицейского участка Нома стояли нарты, снаряженные четырьмя псами, еще два места были пустые. Недостаточное число собак, и команду надо было срочно доукомплектовать. Поэтому погонщик отправился за дополнительными псами в питомник, у него на примете было несколько собак которых он хотел уже как некоторое время взять себе. Погода была противной, дул сильный ветер, шел снег. Циклон задел Ном рукавом, а эпицентр проходил где-то на востоке. Там погода совсем швах. — О, смотрите, нам что-то несут, — тявкнул один из хаски своим друзьям. Из здания вышел шериф, и, закрываясь спиной от ветра, направился к нартам. В руках у него было две сумки. Одна выглядела ничем не примечательной, мелкая кожаная, такие через плечо носят. Но вторая поинтереснее — какая-то длинная и в ней звенел металл и дерево. — Эй, вожак. Так куда путь держим? — обратился один из хаски к псу спереди свернувшемуся калачиком спереди. — Я сам толком не понял, — Вожак поднялся с места. Это был песочного цвета чинук с коричневым пятном вокруг левого глаза. — Хозяин вообще ничего не говорил? Подняли нас ни свет ни заря... — Да в какой-то резервации что-то случилось, это все что я знаю. До туда миль сто где-то. — Калтаг про Элим говорит! — ответил другой хаски, — Там инуиты живут. Мелкая деревня. —А, это? Я там только мимо пробегал во время гонки милосердия, мы даже остановку не сделали. Она мелкая, наверное там всего ничего людей живет... Я и не знал что это резервация. Шериф обернул парусиной обе сумки, зафиксировал их на нартах при помощи ремней и пошел обратно в офис. — А какой у нас характер груза... Даже боюсь думать что там случилось, — сказал Калтаг посмотрев назад. — Уж не на войнушку ли собираемся? — пошутил белоснежный пес рядом с вожаком. — Мы только привезем стволы и сразу уедем, я так думаю. Уж кого, а хаски на войну не отправляют, — ответил вожак, — Может там преступники орудуют? Хотя амнистий никаких не было... Или индейцы восстали как в старые времена? Отчего нам полиция стволы поручает привезти... Краем глаза хаски видит своего погонщика. И рядом с ним на поводьях идет пара собак. — Новенькие! Один из них был хаски весьма яркого цвета, его рыжий окрас мог сойти за оттенок Дженны, пары Балто. Уж не родственник ли? Достаточно упитанный ездовой пес. А второй не был хаски, но сородичем вожака. Еще один чинук, крепкий и мускулистый. — Всем привет! — начал новенький хаски, — Меня зовут Рен, это Гриф, — он кивнул на своего золотистого друга стоящего рядом. — Я Калтаг. Первый рейс? — поинтересовался Калтаг, — Вы тут среди нас самые молодые. — Готовы к труду и обороне! А особенно к победам! — рассмеялся Гриф, попытавшись выполнить воинское приветствие. Погонщик увидел как его новый подопечный чешет передней лапой за ухом, вместо того чтобы сделать это как обычные собаки задней, и покачал головой. «А говорили это лучшее что есть...» — Команда у нас слаженная, коллектив классный… Того гляди если сработаемся наша упряжка вырастет до восьми. — А… Разве в гоночной команде не должно быть больше? — спросил Гриф вожака. — А? Наш хозяин после травмы заболел и не может больше гонять, вот он нас всех и распродал. Теперь мы с Россом. — Погоди, это значит… — Рен посмотрел на погонщика, — А мы думали мы идем к чемпионам… — хаски был немного разочарован. — Не, мы просто почтальоны! — Калтаг широко улыбнулся, — У нас ничего сложного, мы только должны скинуть посылку и вернуться. — Эх, значит так… Что я скажу Эмерлине... А сколько по времени первый рейс? — спросил рыжий пес. — Если бы не погода, я бы сказал часов семь-восемь, но назревает буря... А, ничего. Мы возможно уже сегодня вечером будем ужинать дома! Даже если не будем гнать, все будет в ажуре. — А кого мы заменяем? — внезапно поинтересовался Гриф. — Двое моих, Арчи и Бри, поели несвежего мяса, своровали из лавки не то что надо... Сейчас дома отходят от отравления, лечатся, в себя приходят. В общем… —У них в животе буря и ураган! — закончил за него сосед по упряжке. Минут через двадцать, когда псы смогли немного привыкнуть друг к другу и были завершены последние приготовления, погонщик занял свое место и отдал команду на старт. Новенькие встали в хвосте, они будут тянуть большую часть веса. Посередине — Дон и Командор, два брата неотличимые от друга, у них одинаковые большие белые маски на мордах, даже очертания пятен на теле точно совпадают друг с другом. Только у одного нос розовый, а у второго черный. И рядом с Калтагом бежит Фриц, абсолютно белый хаски с хорошим шрамом на носу — заработал когда-то в драке с более сильной и свирепой овчаркой. Уезжая из города, команда пробежала мимо развалин баржи, навсегда прикованной к берегу. Подходя к ней, Калтаг залаял в воздух, приветствуя кого-то. На палубу судна из капитанской рубки вышел серый волкопес, который завыл в ответ, провожая друга в путь.***
День близился к вечеру. По указанию вожака маламут искал Лео, которого он не видел с утра. Нерон сказал что «он где-то там сидит и ничего не делает». Хаски нашелся за домами. С одной стороны его прикрывал забор, поэтому ветер и снег не доставляли большого дискомфорта. Сидит ссутулившись перед небольшим холмиком из камней, который начало заносить снегом. Перед холмиком лежит деревянная табличка с выцарапанным ножом именем «Тото». — Эй... Тут у нас... — маламут не знал как подступиться к грустному псу. Он повернут к нему спиной, даже не понять услышал ли, — Нерон приказал найти тебя. Пора дежурить. Стил наклонил голову. Значит здесь лежит их товарищ. Он слышал вечером вчерашнего дня как хозяин работал ломом по мерзлой земле, вот для чего... — Да... Я сейчас... — интонация у хаски была будто он вот-вот расплачется. Но он держался. Проходя мимо маламута, тот заметил его разбитый вид. Хвост все время поджат. «Наверное это страшно... Я ведь никогда никого так не терял. А что было бы если я ничего не сделал? Здесь бы лежала Рита...» От этой мысли маламуту стало не по себе. Странно, ведь все прошло, все позади. Но нет, сердце екнуло от неприятной мысли. Псу было трудно выразить словами это ощущение. Когда он был с ней — он чувствовал себя так будто бы победил в какой-то гонке. И оно не проходило со временем, не так как нужно было любоваться на медали чтобы напомнить о своей славе или ощущении восторга во время пересечения финишной черты. Нет, с ней это было по другому. С ней было приятно даже просто проводить время вместе. Но если бы она пропала? Что тогда? Он не готов был отказаться от этого чувства. Что пришло бы на смену — тоска и ужас? Именно это происходило сейчас с Лео. «Эй… Я не хотел чтобы так получилось...» Маламут поплелся вслед за хаски к посту наблюдения. Но по дороге они пересеклись с Нероном и Оскаром — те возвращались в загон. Пес обернулся посмотреть на вожака. У него возникла интересная мысль... — Эй, командир! Вожак остановился и развернулся к аутсайдеру. Оскар остался ждал чуть подальше. — Чего тебе? — Я про Лео. Ты уверен что ему надо там сидеть? — Почему бы и нет. Все тянут лямку одинаково. — Ты видел в каком он состоянии? — И что? Ему полезно, отвлечется. Гренландец засобирался уходить, но его снова остановил маламут. — Он не может дежурить! Я могу посидеть за него. Вожак подумал секунду, а затем его пасть расплылась в ухмылке. — Да я смотрю у кого-то совесть проснулась!? «Ага, а у тебя она еще дрыхнет». Гренландец посмотрел на Лео. Тот спрятался под куском шифера — это вожак нашел место которое могло бы сойти за наблюдательный пост. Хороший обзор на дорогу и лес, даже в условиях пониженной видимости, да и снег не должен залетать внутрь. Но все равно — это улица и не уютный загон где тепло и есть свет. — Валяй, четыре часа. Или хочешь опять восемь, как вчера? С радостью дам двенадцать. Понравилось вместо Лео на морозе стоять? Эмпатия проснулась у подлеца, гляди ты… — Нерон... Вожак рассмеялся. — Четыре часа, потом пересменка. Пошел. Нерон кивнул Оскару, наблюдавшего за разговором — «Пойдем, есть дело, надо поговорить». Лео, казалось, не слышал ни маламута, ни вожака. Он лежал под импровизированным укрытием и безучастно смотрел вдаль. Не пошевелился даже когда к нему подошел аутсайдер. — Лео, ты слышал? Ты свободен. Ты можешь идти греться. Прошло несколько секунд, хаски не ответил. — Лео, ты не в состоянии... — Я ничего не сказал. Маламут наклонил голову, не понимая что имеет ввиду хаски. — Не сказал? Не, это я придумал. Просто ты... — Я не про тебя, — Лео, вздохнув, поднялся на лапы, — В то утро. Когда мы встали... Я всего лишь лизнул ему за ухом... И все. Я ничего не сказал ему... Абсолютно ничего. Лео помолчал, собираясь с мыслями. — Почему так внезапно? Мы же... Я ведь хотел поиграть с ним потом. Ну... И потом эта тварь… Когда он ушел из загона, я не попрощался, ничего... У хаски дрожали губы. «Сцену не надо тут устраивать...» — Лео, мне жаль что так получилось. Мы отомстим, люди все сделают как надо. Заколют его копьями. Или застрелят... Мы повесим его шкуру в гостинице, будет трофей… «А Рита и Джек будут любоваться на это каждый день». — Я не знаю что теперь... — Лео, ты должен идти домой. Погода плохая. Хаски взглотнул. — Хорошо... Грустный пес ушел в загон, а аутсайдер занял его место. Маламут задумался над тем что происходило с коричневым товарищем. «Удивительно как он держится... Ха, а ведь у меня был нервный срыв всего лишь из-за того что я сам стал изгоем, потом меня перестали слушать на тренировках... А он ничего не истерит как я. Но почему я сочувствую ему?» А затем внезапная мысль словно током ударила его в грудь. «Да мне же его жалко!» Очень легко представлять всякие ужасные сцены в голове. Как маламут мстит своим обидчикам, как он рвет на части противного волкопса, как он отшвыривает от себя лапой мелкую Дикси. Но когда такое происходит наяву, когда у тебя на глазах убивают какого-то пса, и потом его брат находится в таком состоянии... Это совсем другое. «Что со мной случилось? Он же мне никто, издевался еще… Ну не физически. Обзывался... А потом мы пришли сюда, я встретил лайку, и он даже внезапно поддержал меня.» Аутсайдер вспомнил как издевался над Балто. Дразнил его вместе со своими лакеями, переходя черты дозволенного. «У меня сообщение для твоей мамаши!» А когда он хотел заплутать своего врага — он бы не увидел как тот замерзнет до смерти. И вся его команда... Он бы не увидел их закоченевшие трупы, они потерялись бы будто бы их и нет. И жалко никого не было. «Зато я один весь из себя герой...» Избежал бы он этого ужаса? Конечно, он бы не подумал о них, предатели променявшие вожака на волкопса. Но что случилось бы с городом... Все из-за эмоций. Надо было засунуть свою гордость, зависть и ревность под хвост и просто пойти за этим выродком. Натворил же маламут дел... А теперь он видел Лео, как ему плохо. И от этого плохо становилось самому черно-белому псу. «Почему это так страшно и грустно? Мне должно быть все равно...» И тем не менее пришлось признать — он сочуствовал Лео. Аутсайдеру вспомнилось как его хозяин вышел в тот последний рейс, встал перед нартами и вслушивался — где же бродит хищник, который через несколько дней убьёт Тото. «А им страшно когда кого-то лишают жизни? Наверное да. И как они стреляют друг в друга на войне... Может оттого что расстояние на поле боя большое, не видно попал ты или нет». Он никогда раньше не задумывался о таких вещах. О том как ужасен сам акт смерти и что за этим следует. Что у всяких действий есть причина и далеко идущие последствия. И что ему неожиданно стало жалко Лео. Когда последний раз ему было кого-то жалко? Маламут попытался вспомнить. Наверное в детстве... Но потом его купили и поставили в упряжку. И он оказался таким быстрым молодцом, что ни о чем другом беспокоиться не надо. Самый быстрый, самый красивый, самый популярный. Как же тогда было легко жить, и ни о чем другом думать не надо, и весь мир будто создан для него… Но не теперь. Теперь все по другому. От таких мыслей очень сложно избавиться. У него было достаточно времени подумать над всем этим. Впереди дежурство до темноты.***
Упряжка Калтага сделала очередной поворот — огибали скалы по побережью. Останавливаться нельзя, погонщик не давал команду на отдых. В начале года им пришлось преодолеть так много миль когда доставляли лекарство, и по сравнению с тем случаем этот рейс можно было назвать прогулкой до магазина на соседней улице, если бы не погода. Глаза слепил ветер, снег предательски становился все глубже, а белизна вокруг темнела, сигнализируя о наступлении вечера. В таких же обстоятельствах в тот раз Калтаг и команда заблудились посреди ледяной пустыни. Решили пойти по самому короткому маршруту... Но сейчас заблудиться было невозможно — справа побережье и просто надо было держать его на виду. Самый верный ориентир который никогда не закончится, даже лучше флажков. А еще где-то левее в пурге были видны ползущие мимо упряжки телеграфные столбы. Калтаг предположил что в пути никаких приключений не предвидится и скоро они дойдут до пункта назначения. И он оказался прав — вскоре он увидел как телеграфная линия ушла в сторону, перерезая им путь, направо. Нарты пошли по их направлению — и из вьюги начали вырисовываться серые очертания домов. — Я же говорил, это было легко! Нам погода не помеха! — крикнул вожак новеньким, когда упряжка направилась в сторону главной улицы, где по идее начиналась дорога, скрытая свежим снегом. Между домов вожак заметил кусок кровли, под которым приютился, спасаясь от ветра, какой-то черно-белый пес. Приблизившись на достаточное расстояние, чинук хотел было сквозь ветер и летящий снег поприветствовать местного жителя, если бы не заметил сходство очертаний его фигуры с одним псом, которого он когда-то знал... «Он очень похож на...»