Светлый огонь. Ход королевой

Час Волка, самое темное время перед рассветом, любимое ши этого Дома. По переходам Черного замка, усеянного стражей как на три войны вперед, стремится к своей цели серая тень, невидимая для ши. Почти невидимая, потому что те немногие, кто может узнать ее, отводят глаза, предпочитая вовсе не видеть, желая не знать, куда она спешит сегодня — а возможно, и по чью душу. Птица света, присевшая над головой тени, квохтает, сияет серебром, и тень прикладывает палец к губам, умоляя голубку о молчании. И та успокаивается, прижимаясь боком к голубю. Свет от них почти гаснет. Тень крадется дальше, но, завидя очередную стражу, ныряет за статую, прячась за громадным механесом, застывшим навек с занесенным мечом. Пережидает проход волков. Один из них, последний, оборачивается, присматриваясь и принюхиваясь к кромешной тьме, скорее подчеркиваемой, чем разгоняемой факелами. Тень молит Луга о милости, но волк делает шаг вперед, и тень в отчаянии призывает Ллира, покровителя теней и тьмы. Это ли срабатывает, или то, что стражник не желает узнавать то, что знать не должен, однако волк сверкает желтизной глаз, рычит, показывая вылезшие от злости клыки, но тут же, словно смутившись, обращается обратно в прекрасного ши. Тень вздыхает, прислоняясь к холодному камню замка. Расслабляет кисть, сжавшуюся на навершии клинка. Вот уж что не хотелось бы пускать в ход! Джаред ненавидит охрану, но тут уж все зависит не от него. Что начальник замковой стражи, что король Дома Волка — никто не разрешит советнику Благого Двора пребывать в одиночестве. Тень достает что-то круглое и бросает в дальний коридор. Двое волков, несущих дозор у входа в покои советника, переглядываются, один мягко двигается за непонятным предметом, другой остается на посту. Но когда в сторону ушедшего напарника пролетает второй предмет, поворачивает голову в ту же сторону. Тени этого хватает, она проскальзывает за широкой спиной стражника, мягко открывает замок и исчезает внутри покоев советника. Торопливо обходит их, наступает впотьмах на колючий коврик у погасшего очага, припоминает всех светлых и темных богов вместе взятых, а потом улыбается. Открывает плотно прикрытую створку окна, видимо, решив выйти иным путем. Ставя друг за другом узкие ступни, проходит по карнизу, цепляясь за выступы стены. Моросящий дождик заставляет ногу скользить. Когда доходит до предпоследнего окна, вновь открывает ставень. Но тут из окна появляются руки, хватают тень и затаскивают внутрь. — Гвенн, что за ребячество, — выговаривает советник, скидывая капюшон с незваного гостя. — После дождя скользко! Мало тебе башни? — Откуда ты знал? — Гвенн трет ушибленное плечо. — На то я и советник, — Джаред отходит к камину и наливает из кувшина что-то очень вкусно пахнущее. — Ты же не любишь, когда я пью вино, — Гвенн, пытаясь скрыть смущение за привычным жестом, откидывает назад волосы. Руки хватают пустоту, и это еще один повод для злости — коса, отрезанная ей самой в знак разрыва брака, хранится у того же Джареда, а выровненные иссиня-черные пряди даже не касаются плеч. — Еще больше я не люблю, когда ты дрожишь, готовясь вот-вот заболеть. — Вовсе я не дрожу! — Уж не волнуешься ли? Гвенн, подозрительно косясь на советника, выпила обжигающе горячее, пахнущее специями вино. — Вкусно. Что-то Воган тебе подсыпает особенное! — Зачем пришла? Гвенн мужественно выдержала пронзающий до самого сердца взгляд странных светлых глаз — словно льдинок накидали в северное небо. Светлые, слабо вьющиеся волосы. Облик, совершенно необычный для ши из Дома Волка. Советник хрупок в кости, но отнюдь не слаб ни телом, ни духом. — Потому что! — оттолкнула Джареда Гвенн, сунула ему в руки опустевший бокал и раздула ноздри. — Потому что ты не общаешься со мной! — упала в кресло, скрестив руку за руку, а ногу за ногу. — А обещал, что я буду твоей помощницей! — Гве-е-ен, — укоризненно произнес советник. Отошел, аккуратно поставил бокал ровно посередине круглого стола. — Откуда ты знала, что я буду у Алана? Гвенн фыркнула и закатила глаза. — А если бы я был не один? — Ха-ха! Ха-ха-ха! — показательно выговорила Гвенн. — Алан шастает по коридорам, стращая и так запуганных стражей. А что до волчиц… — Что, дорогая принцесса, ты считаешь меня столь старым, что я не смогу никого заинтересовать? — Джаред потер острый подбородок. — Я думаю, что тебя никто не интересует. Если уж даже я не смогла, — печально опустила голову и тяжко вздохнула, грудь с соблазнительно низким вырезом приподнялась, щеки окрасились румянцем, а крупная слеза скатилась по щеке. Посмотрела сквозь приопущенные ресницы — никакого эффекта. — Ну да ладно, — улыбнулась Гвенн, вскидывая подбородок. — Не вышло и не вышло. Реветь — самое сложное, между прочим! Ну так как? Я не уйду отсюда, пока ты мне все не объяснишь! — Дорогая моя принцесса, — лекторским тоном начал Джаред, — даже я, проживший на благой земле две тысячи лет, знаю далеко не все. — Уточнить вопрос? — поморщилась Гвенн. — Три вопроса. Я обещаю ответить на три твоих вопроса, — чопорно поправил Джаред серебряное кружево манжет. — Почему именно три? — Потому что тебе, неугомонная душа, надо ставить границы. И потому что иначе твои вопросы не закончатся никогда! Гвенн вскочила, потерла ладони, походила из угла в угол небольшой каморки начальника замковой стражи, пытаясь вычленить главное беспокойство. — Почему ты перестал общаться со мной? — обернулась она к Джареду. — Потому что ты уезжаешь в Дом Леса, а я не хочу, чтобы дочь Волка считали моим личным шпионом. Лучше было бы разыграть ссору, но не стоит. Это насторожит все ветви лесных, до последней почки. Следующий вопрос. — Уй, — Гвенн нарочито потерла плечо. — Как же больно ты хватаешься! — Ты поскользнулась, — холодно сказал Джаред. — Ни разу! — возмутилась Гвенн. — Я даже не думала!.. — Во-прос, — повторил Джаред. — А то перейдем сразу к третьему. — А ты правда расследуешь смерть дяди? Джаред отвернулся к огню, внезапно ставшему не таким ярким, и чуть ли не сгорбился. Нет, советник не горбился никогда, но сегодня, на глазах Гвенн, он был очень близок к этому. Джаред взял кочергу, прислоненную к камину, пошебуршал дровами. Выдохнул и потер лицо руками. — Что? — подбежала к нему Гвенн. — Скажи, что? — Я и не прекращал этим заниматься, — печально улыбнулся он. — Но теперь, благодаря широте души нашего короля, у меня есть на это официальное право. — Неужели Дей на это потратил первое желание владыки? — Нет, первое желание — это восстановить Дом Солнца, как в правах, так и фактически. А первый приказ — это расследовать обстоятельства смерти принца Мэллина. — И я этого хочу! Я просто не думала… Если в этом замешаны лесные!.. — Гвенн сжала кулаки. — Гвее-е-ен, — укоризненно протянул Джаред. — Бросаться беспочвенными обвинениями — все равно, что стегать Айсэ Горм. — Но ты сам говорил… — недоуменно выговорила Гвенн. — Я? — поперхнулся Джаред. — Ты всегда говорил: ищи того, кому это выгодно, — вывернулась Гвенн. — А я поняла, кому. Дому Волка? Мы получили земли, но у нас их и так вдоволь. А вот лесные… — Гвенн прищурилась. — И лорд Фордгалл был там! — Лорд Фордгалл поклялся жизнью детей, что он не убивал Мэллина! — Ого… — Гвенн вновь рухнула в кресло. — И что этому можно противопоставить? — Двух свидетелей. Лорд Фордгалл был с сыном и с племянником из числа клана Дуба, я не смог узнать, кто именно. Если бы хоть кто-то из них заговорил, если бы… — Но это один свидетель. — Второй будет. — И кто этот второй? — Алиенна. — Алиенна? — возмутилась Гвенн. — Она знает и молчит? Почему она молчит? — Она не помнит. Не помнит ничего из той ночи, кроме того, что я увез ее. Память возвращается к ней в снах и кошмарах, так что это — дело времени. Гвенн, иди спать, я устал, — процедил Джаред. — Что-то не похоже, что ты вообще можешь уставать, — покачала головой Гвенн. — А у меня третий вопрос. — Жду не дождусь, — встал подле камина Джаред и скрестил руки. — Зачем ты выслал из замка меня и Лили? — Я? — так честно удивился Джаред, что у Гвенн сомнения только усилились. — Наша королева сама решила помочь сестре, а уж тебя было не удержать. — Береги Дея, — прижавшись к Джареду, прошептала Гвенн. — Он не такой сильный, как кажется. — Так зайди и скажи ему это, — ответил Джаред. — Нет! Я не могу… — жалобно ответила Гвенн и тут же рассмеялась. — Что я ему скажу? Опять буду просить о прощении? Или обещать жить долго и счастливо? Или, может, признаться, что я все еще люблю своего брата? — смех вышел горьким. — Нет, мне точно надо уехать. Прощай, Джаред. — До свидания, принцесса. Да пребудет с тобой Луг. — Эта мелкая вертлявая тварюка? Пусть она лучше пребудет с Лили, поквохчет над ней, глядишь, толку будет больше, — дернула плечом Гвенн, торопливо вытирая щеку. — Моя принцесса, — позвал Джаред, и Гвенн обернулась у двери. — Это тебе. Серебристый кулон был сделан в форме трилистника, в который каким-то невероятным образом смог улечься черненый волк. И он словно смотрел на Гвенн отливающими серым глубокими обсидиановыми глазами. — Какая прелесть! — схватила Гвенн подвеску. — А за что мне это? — Я бы сказал, что просто так. Но… пусть твои решения будут лишь твоими решениями. Ты повзрослела за это время, и кто бы ни попытался давить на тебя, у него не выйдет. С этим оберегом — не выйдет точно, потому что упреждать магические удары ты пока обучена не слишком хорошо. Я далеко не все успел, что хотел… Гвенн присмотрелась — по серебряному трилистнику бежали то ли корни, то ли ветви. — Защита от магии лесных! — обрадовалась она. Джаред вздернул бровь и прижал палец к губам. — Пусть стражи Черного замка помогут тебе и за его пределами. — Для Алиенны тоже сготовил? — спросила Гвенн. Джаред вздохнул так тяжело, что стало понятно, сготовил. — Надеюсь, они хотя бы не одинаковые, — пробурчала Гвенн, еле сдерживая раздражение. *** Алиенна приподнялась с постели, посмотрела на супруга. Видимо, что-то приснилось Дею из его приключений, раз он постанывал, сжимая зубы. Из-под повязки, мерцающей ясным серебром даже в полумраке королевских покоев, стекла красная капля. Алиенна вытерла щеку мягко, стараясь не пробудить спящего и не оставить следов. Дотронуться бы губами, но уж очень не хотелось будить. В ночь перед отъездом они не спали почти до рассвета. Потерла живот, ноющий последнее время и спросила сама себя, куда же она собралась? Здесь ее муж, потерянный и обретенный, здесь ее дом, суровый и страстный Дом Волка, ставший родным. Здесь Алан и Мэй, Бранн и Дженнифер, и Гвенн… хотя Гвенн уезжает тоже. С Гвенн надо поговорить, обязательно надо, но у новоиспеченной королевы оказалось столько этих «надо», что поймать среди них волчицу, старательно избегающую встреч, оказалось непросто. «Если Лили поторопится, то успеет застать одну вредную волчицу в северном переходе, втором слева от главного», — буркнул Луг. Алиенна привычно потянулась погладить левое плечо. «Да не там я», — буркнул Луг, показываясь Алиенне. Золотистая ящерка со странным гребнем и толстым для обычной ящерки туловищем. — Ты стал таким самостоятельным, — вздохнула Алиенна. — Ты тоже! — И ты растешь, — погладила Алиенна мягкую спинку. — Ты тоже! — с ещё большим негодованием ответил Луг. — Уж не беременен ли ты? — лукаво спросила Алиенна. — Раз уж мы так похожи? Луг негодующе фыркнул. — Поспеши! — А ты оставайся здесь, проследи за Деем. Алиенна тихо поднялась с постели, порадовавшись, что деликатный Бранн не устроился вновь у входа в их покои. А то и прямо в них! Может быть, тому виной общение с очаровательным астрономом? Алиенна сунула ноги в мягкие туфельки, взяла накидку и выпрямилась, прикусив губу. Вряд ли охрана выпустит ее одну, но и говорить с Гвенн в присутствии стражников… Попробовать выйти через тайную дверь? Там тоже охранник, зато всего один. Алиенна вспомнила уроки Бранна, вообразив себя лёгким солнечным лучиком, скользнувшим по стене замка. Мимо охраны, мимо механесов, мимо сторожко глядящих солнечных птиц, не любящих ши. Алиенна так увлеклась, что еле поймала себя уже позади Гвенн, тоже прячущейся от всех. Алиенна вернулась в облик ши и дотронулась до плеча подруги. Гвенн мгновенно развернулась, прижала Алиенну к стене и приставила кинжал к шее. — Что ты тут делаешь? И где вся твоя фоморова охрана?! — Там же, где и твоя, — беззаботно произнесла Алиенна. — Ты совсем не боишься, — разочарованно произнесла Гвенн, опуская руку. — И никогда не боялась, сколько бы я тебя ни пугала! — Гвенн, нам надо поговорить, — как можно тише произнесла Алиенна. Она заметила этот прием у советника, он неплохо действовал на вспыльчивого Майлгуира. Так, может, сработает и с его дочерью? — Если тебе интересно, я только и делала, что говорила! — Гвенн скинула капюшон, сердито сверкнула серыми, с отблеском зелени глазами. — К сожалению, даже с Джаредом мы только и говорили — весь этот безумный Лугнасад! Разумеется, когда наш многоуважаемый советник соизволял оторваться от своих бумаг! — Гвенн, ты всегда была мне подругой… — Я?! Я никогда не была тебе подругой, Лили, никогда! — Неправда! Почему ты так злишься на меня? — О, ты еще хитрее, чем я думала! Ты желаешь, чтобы тебя все любили! Все-все! Тебе мало, что Джареда чуть не казнили из-за тебя… — Я этого не хотела… — растерянно произнесла Алиенна. — Тебе и не надо. Ты все делаешь как надо, как правильно. И тебя все любят, Лили. У тебя — целый мир. А у меня был только Дей. Гвенн хотела уйти, но обнаружила, что Алиенна держит ее, держит так крепко, что не вырваться. Алиенна решила поговорить во что бы то ни стало! — Может быть, это наш последний разговор, Гвенн. Может быть, мы больше не увидимся, и я должна сказать тебе! У меня отняли родителей, меня увезли из дома, меня лишили дома! Доспехи механеса рядом задрожали, звякая друг о друга. Пламя грело ладони, желая вырваться на свободу, а сказать хотелось так много! — Я не могу защищать себя, просто не могу! Только других. Я еле справляюсь с пламенем внутри себя, я чуть было не сожгла Меви! Но я никогда не стану требовать того, что мне не принадлежит! Иначе, Гвенн, ты можешь потерять то, что имеешь. А это немало. — Да что? — Братскую любовь Дея и мою. Всеобщее обожание. Дружескую поддержку. — Лили, не надо рисовать из меня солнечную лань! Это я пыталась рассорить вас с Деем — и у меня почти получилось! Из-за меня Дей ослеп, а отец почти умер! — Не взваливай на себя больше сделанного, — тихо произнесла Алиенна, очень стараясь не разрыдаться. — Я знаю, какая ты — тут, — не отпуская одну руку, коснулась она другой груди Гвенн. — И я всегда буду любить тебя как сестру. Все! Алиенна оттолкнула Гвенн, еле сдерживаясь, чтобы не зашипеть. Она слишком долго терпела, и огонь не желал оставаться в границах. — Что происходит? — недоуменно спросила Гвенн. Алиенна обернулась. Издалека к ним бежали стражники, солнце выкатывалось из седла Дракона, а руки горели все сильнее. Она прижала ладони к груди механеса, решив, что каменному истукану припарка не повредит. Доспехи раскалились докрасна, кожаные ремешки вспыхнули, а огонь наконец стих. — Ого! — Гвенн удивилась так непосредственно, что Алиенна обрадовалась. Учились они у одних учителей, но и Бранн, и Джаред вместе показывали им только азы. — Моя королева, моя принцесса, — прозвучал голос Джареда, обманчиво спокойный. — Я счастлив, что ваша встреча прошла в дружеском русле. Алиенна вздохнула и оперлась о парапет. Ни о чем они толком не поговорили, а уже в глазах темнеет… Нет, вскинула она голову, темнело вокруг! Не успело появиться солнце, как оно начало прятаться. На ярко-алый диск, словно лежащий между двух склонов, наползало что-то темное, причем слишком быстро для простого затмения. Раздались испуганные крики, забряцало оружие, где-то далеко залаяли собаки. — Света, — попросила Алиенна сама не зная кого. А слетелись голубки, уселись на плечи, закурлыкали, освещая все вокруг слабым золотым сиянием. — Но почему две самые прекрасные женщины Благих земель без охраны? — удивился Джаред, немного наигранно, а может быть, и нет. Буквально вчера он вывалил на Алиенну столько тайн и загадок, что не хватит и жизни их разрешить. Алиенна подняла руку, вытереть вспотевший лоб, но на нее сразу же уселась голубка, вцепившись в пальцы тонкими лапками. — Алиенна, — а по проходу шел Дей. Шел, как он все время ходил — голова гордо поднята, а шаг осторожен. Но не сейчас, когда, как ему казалось, что-то угрожает его жене. Он запнулся о лежащий доспех, недоуменно опустил голову, и Алиенна вздохнула. Как раз видеть металл супругу удавалось хуже всего, что Дея очень расстраивало. А как же поединки? Ощущать мир серыми тенями — уже неплохо, но вот драться… Драться выходило лишь на кулаках. Доспех торопливо подхватил один из стражей, Дей услышал, понял — и дернул уголком рта. Алиенна шагнула вперед бросилась на грудь, забыв про приличия. — Все хорошо, все уже хорошо, мой волк. Я просто испугалась темноты. — Значит, сейчас не вижу не один я? — с иронией, окрашенной легкой ноткой горечи, спросил Дей. Алиенна сжала веки, радуясь, что супруг ее не видит. Не хватало еще, чтобы он расстраивался ее грустью! Пусть лучше радуется ее радостью. — Так и есть. — И почему ты гуляла так рано и в одиночестве? — Мы говорили с Гвенн, она… — Алиенна обернулась, удивляясь тому, что сестра ее мужа молчала. Но Гвенн не было видно. И Луг молчал, помогать не собираясь. — Ваша сестра ушла, — донесся из полутьмы голос Джареда. — Не вините ее на нарушение этикета, ей нужно собираться в дорогу. Как и Алиенне. И вы совершенно правы, сейчас затмение. Причем это затмение не природного свойства, иначе бы наша уважаемая Джослинн предупредила заранее. Что-то закрыло солнце, надеюсь, на время. — Факелы, светильники? — спросил Дей у Джареда. — Все потухло, — озвучил Джаред то, что не сразу поняла Алиенна, а поняв, взволновалась. — Слабый свет дают горлицы, и только. — И Лили, — тихо выговорил Дей. — Этот свет я вижу всегда. Пресветлый Луг, и как расстаться? Как даже помыслить о расставании, когда и душа и тело болят, словно порванные надвое? Алиенна еще раз поразилась, какое магнетическое, даже магическое действие оказывал Дей на окружающих. Она не помнила, когда это началось, но точно не с того возраста, как она его узнала. Тогда это был маленький угрюмый волчонок, готовый сделать все, даже перевернуть вверх дном весь дом, лишь бы отец заметил его. А отец видел… Взрослые сторонились его, все, кроме Мэллина. При этом имени резкая боль пронзила висок, Алиенна тайком потерла его и вспомнила — любить Дея начали после того, как он вернулся с войны. Так называли границу с фоморами. Видимо, что-то он сделал не так, не то, что положено, но то, что должно. А уж поклоняться ему, трепетать от касания его руки — после того, как он вернулся из темного мира неблагих. Вернулся, принеся цвет жизни в ладонях. Когда стал королем не только своего Дома, но и всех Благих земель. И он как никто достоин этого, сердито проговорила про себя Алиенна. Сердито, словно спорила со всем миром за своего любимого. — Лили, — тихо позвал Дей, погладил по голове. — Не бойся. Джаред, кажется, магия Флинна основана на пламени? — Да! — выдохнула жаром материализовавшаяся рядом Фианна, а Алиенна не сдержала улыбку. Тетя будет защищать своего племянника, даже если ему ничего не угрожает. — Джаред, — выговорил Дей, — мне нужно… — Разумеется, мой король, я тут все успокою. Принцесса Фианна, мне нужна ваша помощь, — Джаред, видимо, склонился в поклоне, но Алиенна этого уже не увидела. Дей под восторженные восклицания подхватил Алиенну и понес по галерее. И ни тьма, ни повязка на глазах не могли помешать ему. — Она хотела потрепаться с Гвенн, — раздался писклявый голосок Луга тогда, когда Лили полностью успокоилась. — Ох уж эти девочки! — Луг! — вознегодовала Алиенна. — Молодец, Луг, — негромко произнес Дей, чтобы было слышно и Алиенне. — Что делает Джаред? — Работает, — пискнул Луг. — Зажигает факелы и светильники с помощью огня лесовиков. Бранн помогает Флинну и Фианне, а Мэй и Алан сопровождают их. Гвенн убежала к себе — расстроенная. Не понимаю, к чему эта свистопляска, солнце появится через час-два. — И что это может быть? — немного склонив голову вправо, спросил Дей. — Дом Полудня, разумеется. Он хочет нас о чем-то предупредить, вот и висит, закрывая солнце. Не самое лучшее предупреждение, но читаемое без слов. Алиенна прижалась к Дею, гася желание спрыгнуть с его рук. Дей повернул вправо не глядя и ушел с галереи. — Интересно, о чем нас хотят предупредить, — прошептал он. *** «Этот свет я вижу всегда», — повторяла Гвенн, идя в собственные покои. А ее окружала кромешная тьма. Не сказать, что она мешала волчице — в ее собственные покои ее привели ноги, а на них можно было положиться. Только на них и можно положиться, вздохнула Гвенн Ну ладно, ещё на Джареда. И на Мэллина, но… Гвенн царапнула острым ноготком собственную ладонь, но боль не стихала. Она приучила себя сдерживаться, видя брата в королевском обличии, но сегодня он был в лёгких штанах, в простой рубашке серого шелка... Родной и недостижимый. Неужели ей терпеть эту муку до скончания жизни? Зачем Джаред сдержал ее? Все бы кончилось, этот клубок вины, боли, ненависти и любви просто пропал вместе с ней, распластавшись на камнях под Башней снов. Что двигало ее матерью? Нет уж! Гвенн выдохнула. Если принцесса Дома Волка погибнет, то не бесславно, а ради жизни и чести своего Дома. Она остановилась, наткнувшись на преграду. Ноги и правда знали, куда идти. Только наткнуться на бывшего мужа Гвенн совершенно не ожидала. Она даже не учуяла его! — Вот как проводит ночи моя женушка! — выговорил Финтан. Тут было все: и горечь потери, и мягкий укор, и прощение. Пожалуй, ничего из этого не было правдой, кроме тщательно скрываемой ревности. Однако за руку он ее схватил так, словно видел. Сказать, чтобы перестал ее караулить у покоев, вход в которые для лесного принца закрыт навсегда? Отбиваться? — Что тебе нужно? — устало спросила Гвенн. — Что за ребячество, Гвенн? — почти искренне выговорил Финтан. — Ты то шарахаешься от меня, то сама лезешь в постель! Гвенн высвободила руку. Свет все еще не проникал в широкие окна, и ни факелы, ни светильники не горели. Что бы ни закрывало солнце, оно не собиралось уходить, однако как выглядел Финтан, волчья принцесса могла сказать и так: тигриные глаза — карие с рыжими лучиками, смуглая кожа, внимательный взгляд, добрая, немного лукавая улыбка… Для тех, кто не знает, что он за ши — сам Принц Очарование. — Зачем разрисовал лицо? — спросила Гвенн, глядя на жёлтые и зелёные полосы на щеках и под глазами Финтана, слабо мерцавшие во мраке. — Твой отец с ума сойдёт. — А мне все равно! Поговорим о нас. — Если ты о той ночи, из-за которой перенесли встречу Домов, — не сдержалась Гвенн, — то от меня там была лишь накидка. Ее попросила Рианнон. — Ты лжешь! Специально обманываешь меня! — Да что ты! Я не собираюсь лишаться магии! — То-то она такой послушной, — тихо и горько произнес Финтан после долгой паузы. — Зачем ты это сделала? Зачем обманула меня? — Я только дала ей накидку, — отмахнулась Гвенн. — Она влюблена в тебя, мой супруг. Бывший супруг! Будь Гвенн в обычном состоянии духа, она успела бы среагировать, но не сегодня, когда из глубин души вновь поднялась вся муть, как при половодье на Айсэ Горм — та муть, что всегда тихо лежит на дне, и о существовании которой никто не подозревает, глядя на всегда кристально-чистые синие волны великой реки. Финтан не обнял волчицу, лишь прикоснулся, поделился дыханием, обласкал рот, напоминая о долгих и долгих ночах, проведенных почти в любви. Если не думать, что было потом… — Какая ты красивая, Гвенн… Ты рождена быть королевой, и я сделаю тебя ею. Я сделаю для тебя что угодно! — Дай мне кинжал, — отстранилась Гвенн. — Что? — не хотел приходить в себя Финтан. — Ты сказал, что сделаешь что угодно, — вышло сухо, да и ладно. — Дай мне кинжал. Фамильный? — Да. Звякнул металл, тьма очертила ромб рукояти и лезвия. Гвенн схватилась за навершие — и выронила клинок. Финтан поймал его уже у пола. — Хочешь поиграть с огнем? — прошептал он. — Хочу спать. Спасибо, что навестил, — Гвенн вынырнула из-под его руки и скользнула в собственные покои. Зашипела, потрясла обожженной кистью и вытерла губы. Сказала непонятно отчего: — Пакость какая! Сделала круг по комнате, зная, что также любил ходить отец, принимая решения или гоняя мысли. — Гвенн, почему ты не хочешь поверить мне? Я ведь люблю тебя! Дай мне шанс! — глухо, но отчетливо прозвучал голос лесного принца. — Я еду с тобой в Оак Дроф на целый год. Что тебе еще нужно?! — взорвалась Гвенн. — Тебя, Гвенн. И я тебя получу. — Благие ветки, вот же репей, — прошипела Гвенн и рявкнула: — Во-о-он! Все стихло, видимо, Финтан все же изучил Гвенн и понял, что разговор не удастся. Когда она накручивала десятый круг, раздался стук в дверь, тихий и настойчивый. — Кто там еще? — вскричала Гвенн. — У меня что, открыт прием этой ночью? — Это я, — услышала Гвенн голос Рианнон. — Разрешаю тебе вход в мой дом, — произнесла Гвенн, торопливо открыла дверь и втащила волчицу внутрь. До безумия был один шаг, но волчья принцесса никому, кроме Дея и Джареда, не давала права входить в ее покои. — У меня все собрано, моя принцесса, — глаза Рианнон горели лихорадочным огнем. — Я просто хотела еще раз поблагодарить вас, — она присела, поцеловала край платья Гвенн. — Я так счастлива! Гвенн присмотрелась: да, волчицы и впрямь похожи, после пары-тройки бокалов древогня Финтан, сгорающий от ревности и желания, и впрямь мог ошибиться. Вот почему он попросил у отца год жизни с Гвенн! И зачем она согласилась? Надо остаться здесь, с Деем, который даже не сердится на нее, быть рядом — потому что это уже счастье, горькое счастье, приправленное болью. «Потому что только тогда Дом Леса подпишет Договор военного союза с Волком», — почему-то голосом советника выговорил Гвенн ее собственный разум. — Финтан был с тобой ласков? — спросила Гвенн. Приподняла ладонью опущенную голову Рианнон. — Можешь не стесняться, я не люблю его. — Ему очень больно, — уклончиво ответила Рианнон. Гвенн вздохнула: и почему влюбленные так слепы и глухи? — Ему больно, и поэтому должно быть больно всем тем, кто рядом, — отвернувшись от Рианнон, обронила Гвенн. — Ты зря собиралась. Я не возьму тебя фрейлиной. — Вы все-таки ревнуете! — Я боюсь за тебя, Рианнон, — обернулась к девушке Гвенн, вытерла слезы, полившиеся из блестящих глаз, откинула волосы, рассматривая синяки на нежной шее. — Он не понимал, что делает. — Понимал, прекрасно понимал, — покачала головой Гвенн. — И наслаждался твоей болью. Нет. Я не хочу рисковать твоей жизнью. — Вы… вы просто… — Я поумнела, — горько сказала Гвенн. — Уходи! — Простите, — Рианнон прикусила губу, присела в низком поклоне и, пятясь, вышла из комнаты. Неожиданно посветлело. Гвенн подошла к окну, приоткрыла узкую створку, вгляделась в светлеющее небо. От солнца отходило черное пятно странной формы, треугольник снизу, парус — сверху. Было не страшно, просто необычно. Но слишком много необычного происходило последнее время. Пятно пропало. Гвенн вздохнула, поправила капюшон, задумчиво посмотрела на собственное отражение: какой бы уставшей и опустошенной она себя ни чувствовала, выглядела она прекрасно. Белоснежная кожа, иссиня-черные волосы, алые пухлые губы, горящие серым огнем глаза. Немного щеки запали, да и ладно, бледность ей даже идет. Захотелось подкраситься, чтобы смотрелось и вовсе волшебно… Гвенн сжала медальон, подаренный Джаредом, сбросила верхнюю одежду и начала собираться. Пусть в Черном замке и миллион служанок, она все привыкла делать сама — и в одиночестве. И вздрогнула от стука в дверь. Тихого, но настойчивого стука. — Да кого ещё фоморы на хвосте принесли?! — рявкнула Гвенн. — Уважаемую госпожу требует к себе король. — Требует? — удивилась Гвенн. Еще удивительнее требования было то, что ее назвали госпожой, а не принцессой. — А… когда? — Немедля. Голос был определенно Алана, на на краткий миг Гвенн возрадовалась: может, Джаред придумал что иное, и ей не надо ехать в ненавистные лесные чащобы? И укорили себя за малодушие. Сама себе лепрекона на загривок посадила, самой и везти надо. Видели глазоньки, за какого зверя замуж шла. Гвенн вновь накинула серебристый плащ стража, и выскользнула за дверь. Алан почтительно поклонился, подхватил за талию, что было совершенно необычно. В глазах помутилось, ветер обнял Гвенн, словно она была с Бранном, а когда отпустил, Гвенн стояла перед входом в королевские покои ее брата. — Эй, Алан, я тоже так хочу, научишь? — обернулась Гвенн, но вокруг никого не было, даже обычных стражей. Одна створка приоткрылась, показался советник, серьезный и встревоженный. Серьезным он был всегда, а все тревоги прятал глубоко внутри себя. Гвенн возгордилась оказанным ей доверием, а потом взволновалась. Если предположить, что не весь мир крутится вокруг юной волчицы, то, возможно, повод волноваться у Джареда есть. И повод этот огромный! — Гвенн, послушай меня. Тебя привели как особу королевской крови присутствовать при таинстве брака. Ты слишком устала — ты поняла меня? — Джаред смерил Гвенн недоверчивым взглядом. — Ты устала под утро, очень устала от сборов и визитов, поэтому не сможешь запомнить имена этих двух ши. — Это будет неимоверно трудно, но я постараюсь, — хмыкнула Гвенн. — Хорошо. Не пойми меня правильно, лучше никак не пойми. — Обряд вижу, брачующихся — нет! — дернула плечиком Гвенн. — И что ты говоришь, как Бранн, я тоже никому не скажу! Джаред буквально затащил Гвенн внутрь. Она оглядела сияющую Алиенну, довольного Дея и воскликнула: — Какого фомора тут творится?! — Гвенн, рад, что ты пришла, — откликнулся Дей. — Джаред опять меня терзает своими благими идеями и дворцовыми обязанностями. Представляешь, мы с Алиенной - не муж и жена! Гвенн попыталась удержать ползущую вверх бровь, но не смогла. — Спасибо, что пришла, — подошла Алиенна к Гвенн, и та еле удержалась, чтобы не отшатнуться. Волосы ши из Дома Солнца золотились, без слов выказывая отношение ее хозяйки. Алиенна любила Гвенн как сестру и подругу. Знала, как Гвенн подставила ее - и все-таки любила! — Лили, — хрипло ответила Гвенн. — Я даже не знаю, что сказать. — Говорить будет Джаред, — обернулась к нему Алиенна. Джаред поклонился и указал на Книгу Семей Дома Волка, лежащую на низком столике. — Джаред, у них Кольца, — прошипела Гвенн, прожигая взглядом черно-золотые символы любви, верности, непререкаемый знак истинной пары Светлых земель. — Этого мало?! Лили вот-вот родит! — К сожалению, мало, — ответил Джаред. — Пустая формальность, — натянуто улыбнулся он. — Дей и Алиенна, подойдите к Книге и положите на нее руки. На серый каменный овал посередине тяжёлого переплета опустилась широкая, белоснежная кисть Дея и золотистая, точёная рука Алиенны.  — Принимаешь ли ты мой Дом как свой… Гвенн вполуха слушала слова клятвы, вспоминая свою собственную торопливую свадьбу. Хорошо хоть, что она не поддалась увещеваниям Финтана и не приняла его Дом как свой! Хотя, возможно, он именно этого и добивался… — Объявляю вас мужем и женой! — закончил Джаред и впился взглядом в Книгу, словно решив приказать ей что-то грозное или испепелить за неповиновение. Гвенн пробрал озноб. Книга молчала! Книга, которая признала даже их брак с Финтаном, основанный на любви лишь с его стороны, отказывалась заверить брак истинно влюбленных! В первый раз Гвенн порадовалась, что брат лишён зрения. — Слава Лугу, — выговорил Дей. — Теперь, я надеюсь, мой советник вздохнет с облегчением. Что вы все замерли? От нашего с Лили признания Книга сгорела? Случилось что-то из ряда вон? — Ваша любовь — это всегда из ряда вон. Я поздравляю вас обоих, — первой пришла в себя Гвенн. Обняла кусающую губы Алиенну, поцеловала Дея в щеку под серебристой повязкой. — Ваша любовь служит примером всем нам, и я благословляю вас! — Гвенн, спасибо, — растроганно сказала Алиенна и покосилась на черный камень, — но… — Но да, это чудо, исключение из правил, — заторопилась Гвенн, боясь, что Лили своей правдивостью все испортит. — Алиенна, пора, — почему-то шепотом произнес советник. — Я не доверяю ни дорогам, ни подданным. Прощайся с Деем. — Что? Сейчас? — удивилась Алиенна. — Свет мой, Джаред откроет Окно, — повернулся к жене Дей и сжал ее руки. — Небесный повелитель поймает тебя уже в Сокольей высоте, а домой ты вернёшься под охраной всего Дома Неба. Да хранит тебя моя любовь! Алиенна спрятала голову на его груди, забормотала милые глупости, и Гвенн еле сдержалась, чтобы не отвернуться. И напрасно. Джаред остекленел взглядом, медленно вытянул перед собой руки и принялся разводить их с такой натугой, будто растягивал тяжелые створки. Воздух зашевелился, раздвинулся, и Гвенн увидела бело-голубую палату и короля Дома Неба: бериллы глаз, серебристые волосы, крупные черты лица. — Лили, дорогая! — протянул он руки к племяннице. — Моя королева, торопитесь, — с трудом выговорил советник. Края Окна врезались в его ладони, красные капли, стекая с рук, падали на черный камень пола. Лили подошла к проёму в четыре локтя и словно растворилась в воздухе. Пропал и небесный повелитель, и Соколья высота, краешек которой они увидели. Джаред устало опустил руки. — Я понял, все получилось. Магические колебания ощутимы мне лучше тех, что видимы глазу. Джаред, Гвенн, — в голосе Дея привычно проскользнула сталь. — Что же пошло не так?! — Я хотел проверить одну вещь, — устало произнес Джаред. Посмотрел на окровавленные ладони. Гвенн пододвинула скамью — если Джаред так устал, что не может залечить простой порез, сколько же сил он потратил? — Гвенн, как Джаред? Дей не повернул голову, и говорил привычно ровно, но что-то мелькнуло в его голосе, что-то, полоснувшее Гвенн по сердцу. Он сжал зубы, злясь на себя и на всех вокруг от непонимания, от волны забот, свалившихся на него после коронования. И от собственной слепоты. Да, он мог сколько угодно подшучивать над собой, он ходил так, что Степь и Лес все еще подозревали его в обмане, но видеть мир магически, серыми тенями — это не то, что видеть. — Порез настолько мал, что и говорить о нем не стоит, — ответил Джаред, посмотрев на онемевшую от чужой муки Гвенн. Сколько ни говори о новой эпохе, сколько ни убеждай себя, что все хорошо, но слишком большой груз прежних ошибок. И не облегчить, не взять на себя, не закрыть, как в бою. Но что-то она сделать все-таки может. Гвенн подошла к Джареду, сняла с шеи серебристый шарф, порвала его на две части и обмотала ладони советника. — Спасибо, Гвенн, — произнес Дей, а Гвенн обрадовалась: он все видел! — А о чем стоит говорить? — помолчав, тихо спросил Дей у Джареда. — О бумаге, — ответил Джаред. — О том документе, что сыграл решающую роль в вашей коронации. «Первенцу Дома Волка вверяю воспитанницу сего Дома». — Да что не так? — вспыхнула Гвенн. — Мой отец дал согласие на брак Дея и Алиенны, и слава старым богам! Сначала упирался, как разбуженная не с того боку виверна, а потом согласился. Письменно, потому что Дей уехал спасать Лили. Или… — Гвенн азартно потерла пальцем нижнюю губу. — Или папа все же не все знал? О, не может быть! — Может. Ниса видели, и не раз. Видел я однажды. Видел даже Мэй, и не желает об этом говорить. Слишком все странно. Джаред прошелся по комнате, сохраняя равновесие привычным образом и напоминая Гвенн, что он все-таки волк. — Странно то, что сын морского царя сражается в шлеме нашей королевской семьи, странно, что если не обращать внимание на синий цвет кожи, рога и зеленые глаза, то он — копия Дей. — А Дей — копия отец! — воскликнула Гвенн. — так все же сын Этайн и Мидира, то есть Майлгуира, э… нашего отца, как бы он ни звался, выжил? — Друиды сказали, что он не жилец ни в мире людей, ни в мире волков. Но кроме этих двух миров есть еще третий. Морской царь любил когда-то гулять в тех местах, куда бросают на смерть благих ши. Если друиды так и поступили… Не будем принимать в расчет мир неблагих — слишком далеко, слишком опасно. И да… — О, светлый Луг… — выдохнула Гвенн. — Отец отдал Лили Нису! Дей, напряженно слушающий Джареда, выговорил: — Бумагу можно уничтожить? — Нельзя. Я пробовал, — ответил Джаред. — Но что нам грозит? — спросил Дей. — Фоморы нападают на край нашего мира, они сидят сиднем в своих омутах, а редкие вылазки — не в счет! — Однажды вылазка закончилась тем, что шарф с кровью Лили попал в фоморские лапы, — проворчала Гвенн. — Чу-дес-но! — воскликнул Дей. — Я мечтал познакомиться с братом, но это!.. У него кровь Лили, у него право, отданное моим отцом на брак! — Да, мой король, — тихо и как-то обреченно ответил Джаред. — Я надеялся, что Книга подтвердит брак. — Но этот фомор ее не получит! — яростно выкрикнул Дей. — Нис не получит мою жену! — Я думаю, Нис хочет гораздо больше. Он хочет весь Благой мир по праву первородства, и самую прекрасную женщину нашего мира впридачу, — тяжело произнес Джаред. — И ему нет дела, что вы коронованы, а Алиенна — ваша жена, венчанная древними Кольцами истинных любящих. Гвенн схватила и от души потрясла Книгу. — Может, сломалась? — Гвенн, — рассмеялся Дей. — Если бы все было так просто! - Может, сломать?! - она швырнула фолиант обратно на стол. — Помнишь, мы прятались под одеялом? Тогда исчезали все монстры. —  Жаль, что монстры никуда не денутся, — сказал Дей. — Да они просто плодятся! Джаред, — обратился он к советнику, — я не могу лгать. — Вам и не придется. Мой король, для всех подданных вы с Алиенной все еще остаетесь мужем и женой, — прижав руку к сердцу, сказал Джаред. — Я надеялся на благоприятный исход, но, увы, ожидал худшего. Таковы мои обязанности, просчитывать самый неблагоприятный прогноз. Гвенн присутствовала на бракосочетании как особа королевской крови, и Книга отказала в запечатлении брака. Ничего, бывает. Но Гвенн всю ночь собиралась, утром общалась с принцем Леса, так что немудрено, что имена волка и волчицы не отложились в ее памяти. Правда, Гвенн? — Угу, — буркнула она. — А чего Бранна не притащил? — Неблагой слишком честен и правдив. — А я, значит, лживая стерва?! — вспыхнула Гвенн. — Тебе, твоей хитрости и твоему сердцу я доверяю, как никому более, — очень серьезно сказал Джаред. — Ну-ну, — уже спокойнее сказала польщенная Гвенн. — Гвенн, я рад, что ты здесь, — повернулся Дей к сестре. Так повернулся, как делал это в последнее время — не головой, всем туловищем. Вроде бы быстро, сильно, но предельно осторожно. И каждое слово — словно порез. И как обычно с Деем — не знаешь, к худу или к добру. Вскроет ли нарыв или царапнет живую плоть? — Да, мой король, я тоже, — церемонно присела Гвенн, привычно пряча глаза. Затем подняла взгляд и не успела опомниться, как Дей стремительно сделал два шага и прижал ее к себе. — Я люблю тебя, сестренка, — прошептал он. — Я обещал, что все будет хорошо, но не сдержал слова. Хорошо, что ты пришла, нам надо поговорить. Почему ты не рассказала мне о Финтане? — Чтобы ты порвал его на клочки? — грустно усмехнулась Гвенн и осторожно отстранилась. — Я выполнила твой приказ. Ты был принцем, но приказывал уже тогда как король. И я вышла замуж, чтобы не уезжать из Черного замка. Чтобы быть рядом, когда ты вернешься. — Я не думал, к чему это приведет! - свел брови Дей над серебристой повязкой. — Я пойду, Дей. Мне очень трудно, но я держусь. Держусь, пока… Просто держусь, — Гвенн коснулась щеки брата, сглотнула тугой горький комок, отошла к Джареду и уткнулась в его плечо. Глаза горели, легкие пылали, но слезы так и не пролились. Почему она не может заплакать, как все девушки?! — Лили ушла, Гвенн уедет. А что мне останется? - голос брата был непривычно грустен. - Трон? Как я понимаю теперь отца! — Вы устали, мой король, вам нужно отдохнуть, ваше поле битвы было позади и будет впереди. А я провожу принцессу, — Джаред протянул локоть Гвенн. — Как бы то ни было, желательно, чтобы она выходила из покоев брата в сопровождении советника. Это безопаснее для всех и обрежет любые слухи. — Джаред, Джаред, послушай меня! Дей хорошо выглядит, но это не так, — твердила Гвенн, торопясь за Джаредом и боясь обернуться. — Особенно сейчас, когда его Лили с ним нет. Луг не в счет! — Не волнуйся за нашего короля. Сейчас подойдет Бранн, Мэй, Флинн… — Вся наша орава полуволков? — усмехнулась Гвенн. — Полуволков не бывает. Ты знаешь, у Дома Волка нет даже слова для обозначения бастардов. Типа меня. Гвенн слабо улыбнулась, давя, словно слизня с Драконьих предгорий, очередную мерзкую мысль. Что будет, если случится начертанное отцом. Если неизвестный, но уже ненавидимый ею Нис все же заберет Алиенну? А она останется с Деем. Как и мечтала. И где радость от этого? Ах, да, у Дея будет разбито сердце, но он не умрет, он слишком сильный и знает свой долг. — В фоморову пропасть такие мечты! — рявкнула Гвенн неизвестно кому, а советник осмотрел ее и вновь смолчал.