Светлый огонь. Ход королевой

Гвенн оглянулась — коридоры оказались незнакомыми, словно это не она торопилась сейчас за Джаредом, не она, что знала каждый уголок цитадели Благих земель! — А говорил, что нас не должны видеть вместе… — протянула Гвенн, лихорадочно пытаясь понять, куда же их занесло. Опять все расплылось, тело охватила досадная слабость, а когда Гвенн проморгалась, они были уже не в переходах! Ветер, тихий и ласковый поутру, обдувал двух ши, стоящих на башне, звонко и тревожно пели ласточки, во множестве носящиеся вокруг, солнце лило свой свет на широкое поле впереди замка и далекий еловый лес, кажущийся издалека буро-синим. — Джаред, научи меня так перемещаться! — запрыгала от восторга Гвенн. — Так перемещаться я могу с помощью Алана, — поневоле отпустил ее талию советник. — А что… — А что у него за это умение взяли Светлые земли, вам лучше не знать. Не прыгайте тут и отойдите уже от края, моя принцесса. Гвенн! Гвенн, и правда сначала подпрыгнувшая от избытка чувств, а потом свесившаяся по пояс, чтобы посмотреть, как выглядит ров и мост, была невежливо оттащена от зубца. — Ладно, хорошо! — недовольно повела плечиком Гвенн. — Говори, что хотел! — Я дал вам амулет, чтобы вы его носили всегда. Всегда, повторите, ваше величество. — Все-гда, — без особого рвения произнесла Гвенн. Но Джаред сегодня выглядел таким измученным, что она смилостивилась. — Правда! Обещаю, что не буду снимать его! — она достала его из кармана и повесила на шею. Металл почему-то не захолодил кожу, а показался теплым. — Ну и хорошо, — ответил Джаред. — Сейчас я уйду, вы подождете не менее получаса, потом спуститесь вниз и пройдете правой галереей до собственных покоев. Жаль, что вы не могли помириться с Алиенной. — Если бы я осталась с ней еще на один удар клепсидры, я бы ей в волосы вцепилась! А тебе пришлось бы разнимать драку! Советник закрыл лицо ладонями и глухо произнес: — Я все время забываю, какой вы еще ребенок. — Покажи, — потянула Гвенн к себе его руки, обмотанные бинтами. — Бранн учил меня, я смогу. Ну хоть дай попробовать! ну Джа-а-аред! — прищурилась она, когда советник свел за спиной руки. — Ты же хочешь, чтобы я училась? Джаред нехотя размотал самодельные бинты, аккуратно свернул их и положил наземь. Брать силу, как Дей, у других, у Гвенн не получалось; отдавать свою, как Алиенна — тоже. И волчица хотела увидеть ровные ладони. Просто потому что рваные раны не украшали Джареда, более того, нарушали природную гармонию и целостность мира. И потому что Гвенн не хотела, чтобы Джаред мучился. Больше никогда! А уж из-за нее или Лили — тем паче. И она взяла его руки в свои — захотела. — Гвенн, что вы делаете! — тревожно позвал советник. Гвенн распахнула до боли сжатые веки. — Не вышло? — Вышло, — встряхнул кистями Джаред. Поднял их вверх, подхватил что-то, похожее на рой насекомых, и резко опустил к полу. Гвенн вытаращила глаза — камень словно подтянулся к серой плотной массе и втянул ее в себя. — Вы умница. Только в следующий раз осторожнее с выбросом магии: создавать воронку в мир теней куда проще, чем уничтожить ее. Прокладывать путь в иномирье — редкое умение, вот только пригодится ли… — Джаред нахмурился и оборвал себя: — Лучше чтобы и не пригождалось. Покажите ваши руки, — потребовал он. — А что такое? — теперь Гвенн спрятала ладони за спину. — Это какое-то тайное пожатие великих магов? Я еще не готова! — Принцесса Гвенн, покажите руки, — ровно сказал Джаред. — Нет, чтобы позлиться! — вытянула Гвенн вперед ладони. — Никакого с тобой интереса! Ой, оно прошло! — ее рука тоже лишилась следа ожога от оружия Финтана. — Вы пробовали брать чужое? Чье? — нахмурился Джаред. — Лесного принца, — потупясь, сказала Гвенн. — Думала, может, если держать за самый краешек… — Гве-е-е-енн! — простонал советник. — И это называется быть осторожной? Я очень, очень надеюсь, что он не понял, что именно вы пытались понять. Что это никак не связано с кинжалом солнечной королевы в груди принца Мэллина! Гвенн отшатнулась, с трудом скрывая волнение. Прижалась спиной к холодному камню, коря себя. Можно было понять, что если кто и догадается о ее намерении, то именно Джаред! Он на мгновение закаменел лицом, глядя в никуда, а потом сказал привычно прохладно: — Лесные вновь отложили выезд. Пойдем, покатаемся. Вы же хотели проводить со мной больше времени? — А ты не будешь опять читать мне нотации? — спросила Гвенн. — И почему теперь мы можем показаться? — Потому что доложить уважаемой полу-жене сына о задержке просил меня сам лесной лорд. — Многоуважаемый дубовый пене-е-ек! — рассмеялась Гвенн. — Он опасен куда больше, чем кажется, — ни тени улыбки не мелькнуло на лице Джареда, и принцесса посерьезнела. — И куда подлее Финтана. И если он попросил меня, то это наверняка что-то значит. Наверняка, чтобы я обязательно лично встретился с вами. — А! — поняла и рассердилась Гвенн. — А когда он попросил тебя об этом? — Прямо сейчас, — вздернул светлую бровь Джаред. — Да что это такое! даже Фордгалл говорит без слов! — Кое-кто пользовался мыслесловом три тысячи лет назад, ему вспомнить куда проще, чем вам — учиться. Хотя ваши возможности почти не задействованы, а вы не прикладываете должного… — Ну ладно, это не интересно! Чур, катаемся на эйтеллах! — Не уверен, что стоит. — Это почему?! — У меня уши опять заложит от вашего визга, принцесса. — А вот и нет! — вознегодовала Гвенн. — Я только первый раз испу… удивилась! А-а-а! — вскрикнула она, не сдержавшись. Но это было слишком невероятно, чтобы она не вскрикнула. Ослепительно-белый конь показался прямо напротив башни. Розовыми искрами от утреннего солнца переливалась гладкая шкура зверя, который вновь обрел древнюю магию. Он ровно хлестал воздух широкими крыльями и внимательно смотрел прямо на Гвенн темно-синими глазами. — Это я от радости, — в восторге выкрикнула Гвенн. — Хочу-хочу-хочу кататься! Она даже не обиделась на еще одного «ребенка» и на то, что Джаред подсадил ее на спину эйтелла. А потом прошелся по краю башни и спине летучего коня, словно по земле, и уселся за Гвенн, обхватив ее руками. Она подергалась, выказывая недовольство, но не очень сильно, а то еще отпустит руки! Одной летать на эйтелле, без седла и уздечки, было боязно. Они повиновались только мыслеслову, который появился не так давно, а владели мысленной речью и до падения проклятия немногие ши. И она научится! — Не брыкайтесь, ваше высочество, — выкрикнул Джаред, выравнивая рванувшегося вперед коня. — Я и не брыкаюсь, — фыркнула Гвенн, но советник не соизволил ответить. Гвенн приоткрыла зажмуренные глаза. Серебристой чешуей блеснула река внизу, а горы ближе не показались. Солнце даже на высоте пряталось в тени облаков, но лучи пробивались через этот флер, приобретая таинственность и почему-то печаль. Лишь вид обожаемого леса радовал Гвенн, ели подле Черного замка были огромными, а отсюда, с высоты, они казались мягкой шерсткой неведомого зверя. Хотелось упасть в него, зарыться и позабыть все тревоги… Летучее создание, повинующееся только воле всадника, свернул влево, в сторону Вороньего хребта. — Куда мы едем? — прокричала Гвенн, но советник ответил лишь на земле, когда белоснежный эйтелл, плавно опустившись на горку, спрятал кожистые крылья в незаметные пазухи на боках, которые принцесса всю свою жизнь считала удобными мешками для того, чтобы греть ноги. — В обитель Угрюма. — Странное имя. — Вы ведь ничего не боитесь? — с непроницаемым видом спросил Джаред, подхватывая Гвенн за талию. Она порадовалась, что, собираясь в дорогу, оделась в мужское. — Ты так спросил, что я уже хочу начать бояться. Что это за место? — оглянулась Гвенн и втянула воздух. Завораживающе пахло спелыми яблоками и странно, очень странно — цветами. Из тех, чей запах не принадлежит ни одному времени года, что распускают бутоны как осенью, так и весной. И еще — животными. — Почему я здесь никогда не была? — удивилась Гвенн. — Я облазила все окрестности Черного замка, но не помню этого места! — Угрюм не очень любит показываться прекрасным созданиям, даже мне. А если не хочет, то и мир его спрячет, для его же блага, а может, и для чужого, — похлопал Джаред по боку эйтелла, и тот отошел щипать траву, как обычный конь. — Вот так заканчиваются все сказки, — нарочито печально вздохнула Гвенн, не слишком поняв, что хотел сказать советник. — Сначала летишь в небесах, а потом надо думать, как опуститься и что пожрать! А! — запрыгала она довольно. — Ты улыбнулся, улыбнулся! — Это была гримаса ужаса от ваших выражений, невозможная принцесса, — Джаред поправил одежду, провел ладонями по волосам, хотя ветер небес не нанес его прическе ни малейшего ущерба. — Мэренн? — позвал незнакомый хриплый голос, и Гвенн обернулась недовольно. — Не стоит поминать мою мать… — и замерла. Сглотнула, стараясь дышать ровно и ничем не выдать своего ужаса. Не сказать, что она не видела некрасивых ши, один неблагой, притащившийся с Деем из темных земель, чего стоил. У Флинна, брата Финтана, было большое родимое пятно, переходящее с груди аж на щеку — но оно его ничуть не портило. Пожалуй, Гвенн не очень нравились лики Финтана, Фордгалла и Франта — но лишь потому, что она читала по лицу движения души, и они съедали всю природную красоту ши. А тут… Широкий ветвистый шрам шел из-под свалянных волос непонятного цвета, рассекая бровь, щеку, губу — он пересекал все лицо! — Ты не она, обознался, — глухо выговорил незнакомец. — Принцесса Гвенн ее дочь, — сухо произнес Джаред. — А это Угрюм, держатель ключа и владелец этого чудного места. — Привет. Похожа, — обронил Угрюм. — Вы знали мою матушку? — встрепенулась Гвенн, сразу забыв о внешнем уродстве этого ши. — Знали, да? Прошу, расскажите о ней! — Успеете еще наговориться, — сказал Джаред. — Еще бы я не знал Мэренн! — хриплым голосом выговорил Угрюм. — Она первая, кто не отвернулся от меня. Даже Джаред поморщился. — Я не морщился, — сказал Джаред и поджал губы. — Мне-то виднее, — усмехнулся Угрюм и сказал для Гвенн. — Я и отца твоего знал достаточно хорошо, и не только как владыку Светлого мира. Познакомились-то мы в мире куда темнее вашего, даже со всеми его проклятиями. Он спас мне жизнь, а ведь меня разрубили почти надвое!.. Сколько мы не виделись, Джаред? — Семнадцать лет, — без особой приязни ответил тот. — Потом расскажешь, а вы, моя принцесса, потом послушаете. Гвенн, я привез нас сюда, чтобы поговорить спокойно. Я не доверяю ни воздуху, ни стенам, ни даже магии. Угрюм, позаботься об Искорке. — Конечно. Эйтелл — та еще кусачая вредина, но нет не этом и том свете животинки, чтобы не послушалась меня. Идите, все входы закрыты. — Всего-то мы опасаемся, — недовольно выговорила Гвенн, идя за Джаредом по узкой дорожке вдоль плетеного из лозы забора, поросшего поздними розами. — То лесных, то фоморов. Они же не могут жить без своей воды! И не ходят дальше дня пути от моря. А тот безумец, что стащил шарф Лили, наверняка высох, как кусок вяленого мяса. Заодно она оглядывалась по сторонам. Было интересно, деревянный дом, рога на стенах, уютный камин, строганый дубовый стол — все было не новым, но каким-то настоящим. Может, потому что хозяин все сделал сам? А покои Черного замка частенько не выказывали лица своего владельца. — А может, расскажешь мне про Лианну? — обрадовалась Гвенн, упала в кресло из цельного корня, уставилась на Джареда и осеклась — такой болью отозвались ее слова. — Ну правда, хоть раз поделись чем-то! *** — Мой король, она не могла, не могла убить Мэллина! — услышал Джаред собственный крик. — не могла? Молчи, Джаред! Ты всегда был слишком снисходителен к ней. Только скажи, что ты относишься к ней точно так же, как к любому другому ши Светлых земель! Признайся! — Мой король, Лианна — солнечная королева, я не могу относиться к ней как к простой ши. — Не надо, Джаред! Не время для словесных игр! — Я прошу… — Джаред откашлялся. — Я молю вас выслушать меня. Лианна не могла убить Мэллина. Солнечные дети, особенно королевского рода… — Не могла?! Ее мать испепелила дракона одним взглядом! Я знаю эту семейку на пару тысячелетий дольше тебя. И не смей говорить мне, что они могут, а что нет. Доказательства ее непричастности у тебя есть?! Весомые доказательства? — Н-н-нет. — Даже я временами хотел убить Мэллина! А он постоянно задирал ее. На всех официальных приемах! А сейчас Лугнасад… — Выслушайте меня! — Нет. Ты знаешь закон, — Майлгуир уселся на трон и завернулся в черный плащ. — Я говорил, что твоя привязанность сыграет с тобой дурную шутку. Говорил? — Мой король… — Я говорил, чтобы ты выкинул ее из своего сердца. Говорил? — Майлгуир! Горе затмевает твой разум! — А твой — любовь. И неизвестно, что хуже. Ты не сделал ничего из того, о чем я тебя просил. Ты, мой советник! Теперь иди и делай, что должно. Пожинай плоды своих трудов. — Вы не можете приказывать мне это делать, — отшатнулся Джаред. — Я и не буду. Ты все сделаешь сам — ты сам сейчас закон Благих земель. А закон гласит… — Что за смерть члена королевской семьи отвечает вся семья убийцы, — показался в проеме Окна лорд Фордгалл. — Не так ли, советник? Кинжал королевы Дома Солнца в груди принца Мэллина — какие доказательства вам еще нужны? До него даже дотронуться никто не может, тем более нанести смертельный удар! Джаред перевел взгляд на Майлгуира. — Я хочу… — Хватит об этом! — Я прошу одну жизнь обреченного! Когда-то вы обещали мне это! — выпрямился Джаред. — Я подтверждаю свои слова, — холодно произнес король. — Однако я думал, что ты умнее распорядишься тем, что имеешь на руках. Впрочем, твое право. Возвращайся с солнечным ши. Но только с одним ши! И не забудь разрушить Золотую башню. *** — Я и так рассказал тебе слишком много, — как можно более спокойно выговорил Джаред, отгоняя тени прошлого. — Нет! — вскочила Гвенн. — Ты что-то вспомнил! — Ничего существенного, кроме собственных ошибок, — остановил ее Джаред. — Поговорим лучше о фоморах. Гвенн отпила из стоящей на столе кружки, решив, что себе хозяин яду не нальет. Напиток оказался приятным, с легкой кислинкой и медовым ароматом. Протянула Джареду, но тот качнул головой. — Временами мне кажется, что ты не ешь и не пьешь! — рассердилась Гвенн. — Да, и не спишь! Уж не пришелец ли ты с того света? — Временами мне тоже так кажется, — без тени иронии ответил Джаред. — Угрюм не слишком меня любит, но гости для него — дело благое, так что скоро будет угощение. Темно как, — щелкнул пальцами, и свечи, во множестве расположенные в самых разных местах на стенах, полках и столе, разом вспыхнули. — Ты не любишь тьму? — Гвенн надменно вскинула правую бровь. До советника ей было далеко, но она усердно тренировалась. — Часто наши недостатки — продолжение наших достоинств. Но, поверьте мне, принцесса, чистая тьма — враг всего живого. — Это ты про фоморов? — вскинулась Гвенн. — Фоморы проверяют наши границы долгие века, но и только. Если бы Майлгуир смог поговорить Айджианом, все бы разрешилось, однако границы между мирами закрылись. — Но Дей же попал к неблагим! — Ему помог Бранн. Что до волн океана, то путь под воду благим заказан. А вот обратно — нет. Прошло уже две больших волны, они смели защиту. Друиды воспользовались этой лазейкой, но третья… Третья может дать право фоморам пройти по благой земле. — Но это же невероятно далеко! — Что значит «далеко»? Неделя, две — для быстрых ног. А фоморы быстры, их предводитель зол и не знает жалости. — Айджиан? — Нис. — И в это время ты меня высылаешь? — обозлилась Гвенн. — Не поеду! — Вот и хорошо, — обрадовался советник. — Теперь отриньте обиду и скажите, к чему это приведет ваше решение. Гвен насупилась. — Довогор? — выговорила она. — Договор, — подтвердил Джаред. — Военный союз был с прежним королем, не с Деем, — продолжила Гвенн против воли. — Он не подписан. Если фоморы нападут, лесные уйдут в свои чащобы. Если я поеду, Фордгалл подпишет его, и у волков вновь будет сильнейший союзник в ближайшей войне. Благие елки, мне все-таки надо ехать! — Видит Луг, никто не осудит, если вы останетесь, принцесса. — Ну уж нет! Хватит беситься от злости, лучше пустить ее в дело. — Финтан сделает все возможное и невозможное, чтобы вы жили с ним и дальше. И чтобы ваш брак не распался. Я бы дал ему шанс при ином развитии событий, а вы? — Нет, — мотнула головой Гвенн. — Вот и правильно, — неожиданно тепло закончил Джаред. Мягко хлопнула дверь, и внутрь ввалился Угрюм с громадным подносом в руках. Мясо во всех видах, жареное, копченое и вяленое, сыр, нарезанный ломтиками, серый, вкусно пахнущий хлеб, и отдельно — фрукты. Определенно, Угрюм знал, что любил Джаред. То, что советник имел слабость к сладким плодам, Гвенн узнала случайно, и никому не говорила. Хозяин расставил тарелки на столе и незаметно растворился. Гвенн, игнорируя приборы, впилась зубами в сочную лопатку и забыла обо всем. — Так, понятно, нам ждать фоморов. Что насчет лесных? Как ты умудряешься не врать, но и не говорить правду? — спросила Гвенн, закончив с трапезой и долго глазев, как Джаред ест — аккуратно и красиво отделяя каждый кусочек ножом и вилкой. — Однажды Мэллин и Фордгалл участвовали в состязаниях по бегу, — вытер Джаред льняной салфеткой тонкие губы. — Фордгалл сказал потом, что он занял почетное второе, а Мэллин — позорное предпоследнее. Это правда, воистину правда. — А что не так? — удивилась Гвенн. — Ну, кроме того факта, что самого быстроногого волка никто еще не побеждал? — Их было двое. Гвенн фыркнула. — То есть Мэллин прибежал первым, а Фордгалл — вторым? — Именно так, принцесса. И лесной тогда еще только принц напрочь исказил правду, всего лишь поменяв акценты. Я ни в коем случае не призываю тебя, волчью принцессу, так поступать, просто помни: правда — это обоюдоострый клинок, и неизвестно, кто именно на него напорется. Главное правило мага, это не говорить лишнего, тщательно выверять каждое слово. — Неблагая птица говорила, что если говорить все, что думаешь, это может обернуться против тебя. Что откровенным можно быть только с близкими. — Бранн прав. — Он всегда прав. И знаешь, после его перьев на голове, острого носа и всего его странного облика, Угрюм мне не кажется таким уж уродливым. Дей когда-то говорил: шрамы украшают… Гвенн прикусила губу. — Не, печалься, принцесса. Зрение вернется к нему, будь уверена. И если шрамы вокруг глаз и останутся, наши волки примутся рисовать их на своих лицах, как сейчас, подражая королю, они ходят по Черному замку с завязанными глазами. У бедных лекарей скоро закончатся все лекарства от шишек! Гвенн фыркнула, мгновенно перейдя от печали к веселью. — Пойдемте, — Джаред поднялся и указал на лестницу в углу, слева от притихшего камина. — Зачем? — вздохнула Гвенн, но послушно пошла за Джаредом, поднялась по ступенькам, толкнула тяжелую дверь и наткнулась взглядом на собственный сундук, собранный в дорогу. — Что за дела?! — обернулась она к советнику. — Ты выдвинулась в дорогу, разве не так? — как ни в чем не бывало холодно улыбнулся Джаред. — Ты хватаешься за именное королевское оружие, подсылаешь шпионов к бывшему мужу, доводишь себя до изнеможения в потешных боях и грызешь за прошлое. Так что отдыхай, — захлопнул он дверь. — Джаред! — стукнула Гвенн, и дверь отворилась. — Что, принцесса? — Мне страшно, — понурилась она. — И скучно. — Пойдем, погуляем, — вздохнул Джаред. — Покажу тебе Плачущего. *** Алиенна застыла в объятиях дяди. Он оторвал ее от груди, и она мельком оглядела приемный зал, голубое небо в широких окнах, белоснежное убранство приемной, множество ши Небесного Дома и услышала тихую мелодию. Где-то играли лютни и свирели. — Ты дома, Лили, наконец-то ты дома, — прошептал Джалрад, а его племянница не стала спорить. Пока не стала. Дядя разлился в длиннейшем приветствии, называя племянницу Лили, солнечной принцессой, ребенком Дома Солнца и прочая и прочая. Алиенна, будучи беременной, ребенком точно уже не была. Выдав несуществующие ныне титулы, Джалрад нарочито глубоко вздохнул, прикрыл глаза ладонью, ссылаясь на плохую память, чем никогда не страдал, покаялся, что жизнь меняется слишком быстро, а он слишком стар для подобных перемен, и лишь после этого обозначил племянницу королевой Благого двора и супругой Дея, короля Дома Волка. Причем слово «волк» слетело с красивых губ небесного повелителя ядовитой жабой, что в рот тянуть не стоило. При слове «стар» юный ши, стоящий подле Джалрада, скривил губы. Браслет на его руке был украшен тремя стилизованными лилиями, выдавая приближенность к венценосной особе, но корона консорта не украшала серебристые волосы, что, похоже, печалило небесного. — Ты наверняка устала с дороги, — продолжил витиеватые речи дядя, и Алиенна прерывисто вздохнула. Зря Гвенн считала ее тихой и спокойной! Просто Лили очень далеко спрятала и боль, и одиночество, и печаль, решив, что если она посвятит жизнь скорби, то будет недостойна этой жизни. Не то чтобы подобные мысли посещали солнечную малышку, привезенную советником без памяти из горящей Золотой башни, все это Алиенна осознала куда позже. Как и то, что ее злость и ярость может повредить окружающим. Она верила в то, что подле нее достойные и хорошие ши, она верила в Дея, который не обидит и не предаст ее. Иногда это срабатывало, потому что Дей сам хотел стать таким, иногда — нет; как с Финтаном, все больше погружающимся в пучину собственных демонов. — Дядя, спасибо за беспокойство, но дорога заняла всего один миг. Я хочу увидеть сестру, вылечить ее и вернуться назад, к Дею, моему супругу, и в Дом Волка. В мой Дом! — четко выговорила Алиенна и все вокруг смолкли. Стихла даже музыка, сфальшивив на ровном месте. — Как можно скорее, — тихо и твердо закончила Алиенна. — Послушай, Лили, ты дома, — вновь повторил небесный повелитель как для ребенка. — Это главное. Ты наконец-то дома! Ты вырвалась из темницы и ты не представляешь, чего мне это стоило. Ты подавлена и смущена, ты привыкла жить в тюрьме и не понимаешь ужаса своего положения! Дей женился на тебе по праву крови, это абсолютно неприемлемо! Даже если этот волчонок и правда тебя желает. К тому же, — сменил тон Джалрад, — я приказал приготовить празднества в честь прибытия принцессы солнечного Дома! — Не буду спорить, дядя, — чопорно склонилась Алиенна, очень надеясь, что спрятала выражение лица. — Я лишь прошу как можно скорее проводить меня к сестре. Для торжеств придет время, когда я избавлю ее от тяжкого сна. Поверь мне, это вовсе не сладкая греза, это жуткий кошмар, когда самый последний миг жизни повторяется бесконечно. Голос Алиенны дрогнул, а Джалрад вновь обнял племянницу. — Солнце вновь появилось на небе, — торжественно выговорил он, — и это уже счастье для Светлых земель. Твое желание будет исполнено — все твои желания теперь будут исполняться беспрекословно! Я сам провожу тебя. «Копия мать, — донеслось до Алиенны, уходящей следом за Джалрадом. — Совсем не похожа на Анору!» «Потому что Анора — копия отец», — ответил кто-то очень тихо. Алиенна вздохнула в понимании, что лёгким ее визит не будет. И возможно, уход будет труднее появления. Впрочем, все мысли вылетели из головы, когда она увидела рыдающего принца Неба у постели той, что ещё не так давно была его супругой. Черные ветви обвивали тело, оставляя взгляду лишь контуры. И они шевелились. Все выглядело одновременно и сложнее и проще той ловушки, в которую угодил отец Дея, которую Алиенна смогла распутать далеко не сразу и далеко не одна. — Камал, — мягко позвал Джалрад. — Простите, повелитель, — вскочил небесный ши. — Я потерял лицо от горя. Королева, мне сказали, вы сможете… — Я не знаю, что тут можно сделать, кроме как… — Джалрад отвернулся. Бирюзовые глаза Камала смотрели с отчаянной надеждой. — Я сделаю что смогу, — твердо ответила Алиенна. — А теперь оставьте меня наедине с сестрой. — Но это может быть опасно, — покачал головой Джалрад. — Смотря для кого, — улыбнулась Алиенна и опустила взгляд. Рядом с постелью, прямо на полу из полупрозрачного розового мрамора вспыхнул ослепительно белый огонь. Не такой, какой горит в камине и не тот, что порой вспыхивает при лесном пожаре. Он не имел цвета, потому что соединял в себе все цвета. Джалрад не пошевелился, Камал испуганно отшатнулся, и Алиенна поманила пламя. Огоньки мигнули привественно, пробежали по воздуху к ее руке. Она сомкнула пальцы, а когда раскрыла ладонь, то огонь исчез, не оставив от себя ни следа. — Мне нужно, чтобы в покои Аноры никто не заходил, — выговорила Алиенна. — Это и правда опасно, мне нужно будет… — она осеклась. — Слишком много магии, эти плети могут развернуться в сторону входящего. — Может быть, позвать нашего хранителя? — спросил Джалрад и поманил к себе Камала. — Я попробую для начала одна, — помедлив, ответила Алиенна. — Это все потому, что в волчьем логове ты совершенно растеряла доверие, — словно бы в сторону обронил небесный повелитель. Алиенна прикрыла веки, изгоняя невместную сердитость и все эмоции, кроме одной. А когда она распахнула глаза, в покоях никого не было. Кроме ее сестры, лежащей на высокой постели, обмотанной черными плетями так, что были видны только волосы, кончик носа и губы. Но Алиенна знала, что это ее сестра, знала хотя бы по тому неяркому золотистому свету, что был виден лишь с закрытыми глазами, когда реальность отступала, давая место свету души и очертаниям магического мира. Правда, свет этот был так глубоко запрятан под черными даже в иномирье ветками, что увидеть его и правда могли немногие. Неизвестному хранителю магии Дома Неба Алиенна не то чтобы не доверяла, скорее боялась за него, вернее, за себя. Бранн мог отразить любое ее желание, даже когда Алиеннины ветви затыкали ему рот или подвешивали на потолке. Алиенна, вспомнив встрепанную Ворону, висящую вниз головой, хихикнула — и призвала себя к серьезности. Вновь прикрыла глаза, снимая первую магическую пробу. Все те же ветви, как и в Черном замке — это значило, что собственная магия Дома Солнца, пусть и бывшего, сберегла сестру Алиенны от чего-то страшнее смерти, от потери себя или от падения в совершенно иное состояние. Ветви, хоть и сожженные, потянулись к Алиенне, открыли то, что под ними. Анора была жива, недвижима — и скована заклятиями столь тяжкими, что Алиенна вытерла пот со лба дрожащей рукой и без сил опустилась на пол. Зря все магии Дом Волка поверили в нее! Зря Джаред решил, что ей это под силу! Зря она вызвалась!.. Этот клубок змей, кусающих друг друга… Может, ей пойти погулять по этому никогда не виденному Дому? Алиенна выходила из Черного замка крайне редко и под охраной. Пройтись, подумать, за что схватиться? Заманчиво, но нельзя. Хоть Анора еле дышала и не менялась, укутанная плетями и заклинаниями, Алиенна ощущала, что времени у нее оставалось все меньше и меньше. Может, пробуждение на более поздней стадии уведет Анору прямиком в мир теней? Не хотелось бы. Теперь надо и правда утишить эмоции. Не думать, почему Анора ни разу не навестила ее, пленницу, как считали все; не задавать себе вопросы, любит ли она младшую сестру, счастлива ли в браке, помнит ли родителей… Бранн повторял, что желания Алиенны овеществляются, надо лишь отринуть ненужное и сосредоточиться на главном. И ухватить за край этого магического плетения! Хватит ей быть слабой! Если бы она не впала в сон-жизнь из-за сущего пустяка, Дей не уехал бы за тридевять земель, не… И Луг молчит, и даже непонятно, с Алиенной ли он, или по новой привычке бродит сам по себе? — Тут я, — ворчливо отозвался Луг и осторожно царапнул плечо. — Все такое незнакомое… — прыгнул перед Алиенной, передернул плечиками. — И не слишком радостное. Напрасно ты винишь себя, ты заснула не просто так, как-нибудь расскажу, если захочешь поболтать. А пока магичь, Лили, я рядом! — выгнул золотистую спину, словно потревоженный кот. Зазубренные гребни блеснули в лучах солнца, словно маленькие лезвия.