Светлый огонь. Ход королевой

Глава 14. Под водой и над водой Так, мой Дей. Вот это странное крабо-рыбо-мясо, что ты второй день втихушку заворачиваешь в тряпку и откладываешь в мешок, меня удивляет. И само мясо, конечно, и то, что ты не проглотил сразу все, что дают. Ну жесткое и жесткое, тебе ли жаловаться? Ты и кости разгрызаешь на раз. Устрицы вроде открывают, а как ты их ешь, охрана прибегает смотреть. Видимо, так их больше никто не употребляет. Говорят, Балор еще, тоже жрет все, что дают, и зубищи у него дай Ллир каждому. А, надоело? И ты как-то хочешь выбраться отсюда? Потому что Бранн не просыпается, потому что Нис так и не вернулся или потому что Алиенна неизвестно где? По всему? Логично. А спросить совета у старого ящера не судьба? Я много чего знаю. Вот эти фонарики — там особые рыбки. А ты знаешь, почему мы под водой ходим, а не плаваем? Потому что тут камни такие, они притягивают… Что значит «какая разница»? А знаешь, как Айджиан отчитал Ниса? Приятно было слышать. Конечно, я был! Меня можно выгнать, но от меня нельзя избавиться! И вовсе это не плохо! Кстати, Нис просил отпустить тебя. Кажется, он в первый раз просил чего-то у отца. Но тот промолчал, гневаться не перестал, буркнул, чтобы Нис определился, чего он все же хочет, а для раздумий необходима тишина и время. И Нис теперь тоже в тюрьме, пусть она и называется его собственными покоями. А это значит, что то место, где мы сейчас, стало охраняться куда как меньше. Потому что все уверены — мы, вернее, ты — никуда не денешься. А ведь Бранну не лучше, совсем не лучше. Того и гляди, когти откинет, или что там у неблагих — лапки?.. Ну и что ты опять бросаешься, трясешь решетку и кричишь? Не поможет. Айджиан один раз приходил, теперь ему совершенно не обязательно отвечать на твои королевские вопросы. Наоборот, можно не отвечать еще лет этак сто. Да, еще он сказал, что будете вы тут сидеть, пока реки вспять не потекут. Не знаю, правда ли это, а проверять не хочется. Спроси лучше своего Луга, чем поминать давно почившего бога, пусть и светлого. Я? Очень даже могу помочь. Я жду… Ага, попросил, попросил! В общем, жди. Я скоро. Пару часов, и вы с Бранном будете на свободе. Нет, не стоит ломиться за мной следом, и нет, я не гожусь, чтобы открыть этот замок. Ни мой хвост, ни твои клыки тут не помогут, равно как и вся наша магия. Кроме того, ну откроешь ты этот замок, там таких еще с десяток, и стражи все равно много. Тут нужен ключ, и он у тебя будет. И еще кое-что, чтобы местные воины не сцапали вас сразу, как только вы выйдете за порог этой тюрьмы. Это что-то — время. Ну, и мои знания. И немного хитрости. К примеру, если смешать выделения актиний с белым песком и еще поплевать, то затвердевает все мигом! И выцарапать почти невозможно, а решетки везде такие крепкие, а замки такие надежные, понимаешь? и еще есть такие интересные и крайне важные в этом мире рыбки, они, если их испугать, то они ка-а-ак раздуютс… Ладно, научные выкладки никогда не были твоей сильной стороной. Знаешь, просто я рад, что я с тобой. И что могу помочь тебе не как проводник, а как друг. *** Морской царь, владыка четырех океанов и морей без числа, пришел в себя от очень неприятного звука. Во-первых, от собственного глубокого вздоха, такого, что поднялась волна, полная магии, и даже немного шевельнула стены царского кабинета. Во-вторых, от постукивания. И этот звук тоже издавал он сам, стуча черными от природы и отполированными стараниями царедворцев когтями по коралловой ручке собственного трона. Да-да, чтобы хоть немного привнести благолепия в собственный, угрожающий облик. Еще бы рога отполировали и всяческие рисуночки набили! Было отчего расстроиться. Нет, не из-за полировки рогов и когтей. А потому, что очередной разговор с собственным сыном, наследником рода Балоров, обожаемым Нисом опять закончился гордым молчанием последнего, новыми-старыми обидками и, как следствие, нахождением поминаемого сына в собственных покоях. То есть домашним арестом. Мало того, Айджиан опять чувствовал себя так скверно, словно бы это он сам бросил малютку Ниса на берегу океана, на растерзание кельпи и банальную смерть от магического истощения! Ну конечно, вздохнул морской царь, понимая, что береговая линия в этот момент ходит ходуном, а взбешенные сине-зеленые волны с белыми гривами достигают половины полета стрелы — добрые жители морского дна не преминули сообщить Нису о том, что он приемный, в тот момент, когда они рассорились из-за сущей ерунды. Нис опять хотел сам гасить глубинные волны, что по всем магическим меркам привело бы к быстрой и весьма мучительной смерти. И категорический отказ отца наследник рода Балора воспринял в трезубец. И еще холодно заявил, что, мол, папа не родной, и приказывать ему особого права не имеет. А то, что морской царь принял его в свой род, это не считается. Айджиан вновь глубоко вздохнул, отчего Мигель, что-то настойчиво говоривший подле царских рогов, отлетел, кувыркаясь, к дальней стенке. И теперь, теперь, когда все наконец можно было решить миром, Нис воспользовался его — отцовской! — отлучкой, и чуть было не погиб! Причем придумал же, бросить все богатства мира к ногам Айджиана. Вообще-то Айджиану хватило бы и собственного — да-да! — сына! Или чтобы этот сын перестал дуться и почаще бывал с отцом. А вот его хладный труп совершенно не надо. Кроме всего прочего, Айджиану пришлось тушить очередной вулкан в спешке, прекрасно зная, что теперь он выпустит пар и лаву неизвестно когда, неизвестно сколько, и неизвестно чем это будет грозить всем жителям Океании. Но что было делать, когда смертельная опасность грозила Нису. Его Нису! А теперь — то подай ему Дея, то отпусти Дея! То надо благую корону, то не надо благую корону! То он желает Алиенну, то не желает Алиенну. То желает крайне сильно, но не уже Алиенну, а не пойми кого! Не уж, пусть Балор третий прочно определится в собственных желаниях. Вот только… если Нис пожелает уйти? Вернуться к Мидиру? Когда-то после падения Проклятия на благой мир Айджиан попрочнее закрыл все границы именно из-за этих опасений. А если Мидир, или как его там ныне, Майлгуир, захочет вернуть собственного отпрыска? Волки ведь никогда ничего не отдают. Айджиан не может потерять его! Как жить без самого дорогого в мире? Тут морской царь не выдержал и застонал, отчего подплывший обратно Мигель говорить не перестал, но неожиданно замер. Видимо потому, что никак не мог припомнить, когда владыка дна морского издавал такие звуки. Более того, Айджиан и сам не мог припомнить за собой подобного, даже когда очередной богопротивный вулкан некстати плеснул лавой на его ногу. Зато теперь ему стало стыдно, и он прислушался к словам первого министра, продолжавшего пищать, и пригляделся к трепетавшей кроваво-красной юбочке с черной каймой, что должно было давно уже сигнализировать крайнюю степень опасности, если бы Айджиан мог доселе воспринимать цвета и что-либо слышать. — Сир, послушайте меня, прошу вас! Я не буду говорить о том, что вы не должны так казнить себя, я говорю о том, что… — Я знаю, Мигель, знаю. — Да нет, сир-р-р, не знаете! Я говорю о другом! Наши пленники сбежали! Ну! Откройте же уже двери, охрана просит принять для доклада! Вы только не волнуйтесь так, сир! — Что-о-о?! — Балор Второй подскочил, волны вокруг зашумели, дверные створки громадной ракушки распахнулись, и в покои Айджиана ворвались стражи. Акулы, еще белее, чем обычно, вытянулись и замерли у входа. Следом за ними чуть ли не вальяжно вошел дядька Скат, воспитатель Ниса и по совместительству — начальник стражи Океании. Расставил пошире ноги в красных сапогах, отороченных серебристым мехом, поправил расшитый кушак на поясе и сомкнул на нем же руки. Коридор мгновенно превратился в приемные покои, где толпилось множество морского люда: бен варра, ши-саа и селки. — Благодарю вас, сир, что вы наконец решили выслушать нас. Промашка, однако, вышла. — Как?! — Если бы я знал… Предупреждаю, что беру на себя вину за побег наших пленников, так что не надо никого наказывать. Я уменьшил количество стражей. — По просьбе Ниса? — рыкнул морской царь. — Что послужило причиной, неважно. Но да, часть стражи ушла охранять царевича, а другая стражи занималась поисками нашего пропавшего царедворца, которого нашли далеко не сразу и далеко не сразу смогли успокоить. Он, знаете ли, вопил, что его напугало какое-то зеленое чудовище. Бедняга забрался со страху в кораллы, распух и застрял там. С рыбой-собакой, сами знаете, это случается. Согласно вашим законам, пришлось успокаивать. Долго. Потом кто-то подсыпал отравы в питье. Ладно, что обошлось лишь тем, что водовороты работали вдвое быстрее обычного, но это опять сказалось на охране. — Хватит! Как они вышли из камеры? — Кто-то смог утащить ключи из каптерки. — З-з-замечательно! А магическая защита? — Они обошли ее. Там все еще лежит магический муляж неблагого и волка. — Почему не схватились сразу? — Схватились, как не схватились. Однако кто-то умудрился закрыть все выходы, ведущие из тюрьмы. Напихал мерзкой мелочи во все замки. Как вы знаете, мы там никого долго не держим и не ожидали, что кто-то сможет выйти. Пока позвали магов взломать решетки, которые, как показала практика, почти невозможно взломать… Да еще кто-то распылил осьминожьи чернила в неимоверном количестве, перебивая следы для всех мурен-ищеек. Пока поняли, куда они пошли… — На берег, куда же еще? Значит, так, — выпрямился Айджиан. — Нису они были нужны, пусть Нис их и ловит! И никаких наказаний. Все меня поняли? — обвел Айджиан недобрым взглядом подданных, понимая, что изумрудные огоньки на их лицах и одеждах — отражение его собственных глаз, светящихся призрачным, недобрым зеленым пламенем в период особого бешенства. Акул как прибоем сдуло. Даже в коридоре мгновенно никого не осталось. Ну, никого, кроме одного ши-саа. — Так я пойду, с вашего разрешения. Выпущу нашего пленника, авось поумнел касатик, — меланхолично произнес дядька Скат, перекатываясь с пятки на носок. — Ваше величество ведь к тому ведет? Нис теперь свободен? — Как прибойная волна! — шевельнул Айджиан рогами, а потом не удержался и осторожно поскреб левый у основания, пусть это и нарушало все правила этикета. Все же дело шло к весне, и рога чесались немилосердно. В общем, дело с благим волком, так неприятно похожим на Ниса, грозило разрешиться само собой. И не надо было больше рога ломать, как бы и Ниса не обидеть, и политику соблюсти, не давая повода князьям и царькам усомниться в собственной власти, а значит, и безопасности дражайшего Балора третьего. *** И-и-и… вот очень длинная морская волна выбрасывает нас далеко на песок. Подальше от синего моря и синего Ниса, век бы его не видать. Эх, хорошо все же на бережку, не то что на дне морском. Дей, хватит отплевываться и ежиться, давай-ка быстрее, а то мы тут сейчас под другую волну попадем и вернемся обратно, откуда начали. Что, стоять пока не выходит? Ну ничего, Дей торопливо отползает до самых серых скал. Да, вот эта пещерка вполне устроит. Пока. Хотя нам надо бежать подальше! — Эй, Бр-р-ранн, очнись! Мы уже на земле! Мы смогли! Мокрая Ворона — именно что ворона — молчит. Не отвечает, несмотря на то, что мой волк яростно трясет его. А ведь пришел в себя, когда настало время критических мер, и Дей попросил обернуться, и сам вытащил крыло из цепи. Ну, почти вытащил, немного мы его все же помяли, раз руки у Дея становятся красными. — Вор-р-р-рона, очнись же! О, видимо, кровь волк почуял. И да, желательно, чтобы Бранн опять стал ши. Неблагим или благим, неважно. Важно, чтобы он двигался самостоятельно. Почему-то мне кажется, лучше, чтобы у тебя руки стали свободны. Нет, я и за Бранна переживаю, чего ты? Дей щупает знакомо встопорщенные перья, выслушает слабый благодарный карк, бережет птицу. Чувствует липкость крови Вороны на собственных пальцах и прижимает его к груди, чтобы сказать: «ну, тихо-тихо-тихо, все пройдет!» Ай! Я, знаешь, прижимаюсь к тебе — тоже, да — не просто так. Хорошо, вернее, плохо, что ты не видишь. Опять. А ты не мог бы немного погреть воздух вокруг? А то холодно даже мне. И ничего не слышно, вернее, это... ой-ой, кто-то скрежет по мокрым камням. Неужели погоня? Но мы не так далеко от берега, и вот… Ну! Видишь, да? Не видишь. Бе-да-а-а… Мой Дей, тут какие-то звери. И они окружают вас со всех сторон. Не знаю, кто они, похожи на волков, но точно не волки, и тебя за своего они не признают. Может, на запах прибежали? Да, бросай им наш мешок, его на один укус, а теперь и за нас примутся, вон как смотрят, словно уже в виде отбивной представляют. И слюной уливаются! Так, что ты делаешь, а? Кладешь Бранна куда? «Подальше наверх, чтобы не сожрали — от него же кровью пахнет»? Ну и что сам собира… О мой Дей! Волком ты не оборачивался очень и очень давно! Потому что не мог, а сейчас можешь? Ой, вышло. Только что-то ты поболее волка будешь. Кем бы ни были эти твари, сейчас они ошарашенно переглядываются. Потому что прямо на них летит очень страшный даже на вид и крайне разозленный огромный черный зверь. Побольше волка, поменьше виверны. И глаза его пылают ярко-желтым огнем. Глаза! Ладно, сейчас не до этого. Цап! Один зверь падает, жалобно визжа. Удар! Второй, подхваченный под грудь, отлетает, ударяясь о камень. оставшиеся в живых бросаются скопом, и все превращается в клубок дерущихся тел, чтобы распасться одним моим волком. Потому что прочие звери, те, что еще могут идти или хромать на собственных лапах, убегают без оглядки от царя этого мира. А сам Дей… ну вот, ты опять ши. Да, мы немного удалились от пещерки, где остался Бранн. Вернее, очень-очень удалились, и мы теперь наверху этой гряды. И хорошо видно, что волны не стихают. Видно, царь морской все еще гневается. Я бы тоже гневался, если бы моего царедворца в кораллы загнали. И зачем тебе снимать повязку, а? Потому что чешется? Знаешь, вообще-то у тебя давно чешутся глаза. Говорю, это к тому, что раны заживают, когда чешутся. Хочешь попробовать, но тебе страшно? А-а-а! Ну зачем сдирать одним махом! Что вы вообще творите, дети? — Луг, я тебя вижу, — как-то потерянно произносит Дей. Ну ты меня и так видел. — Да! Но тенью! То желтой, то зеленой тенью А теперь я ВИЖУ! А? Что?! Святой Луг, который бог, и темный Ллир! Клянусь рогами Кернунноса, я давно так не радовался! Дей, у тебя глаза! Серые глаза! Опять! твои обычные, то есть весьма необычные глаза! Светлее, чем были. Только шрамы вокруг остались. Да, плевать на шрамы! Ай-яй-яй!!! Ну зачем ты отрываешь меня от себя! Посмотреть и так можно было! И погладить! А не жать к круди! И за хвост не тянуть! Я тоже рад за тебя, мой Дей, и люблю, но нам надо бы двигаться дальше. А, только, кажется, поздно… Думаю, тина на камнях сама не появляется…  Так-так-так, а где наша ворона?! С глазами или без глаз, но его надо найти. — Не его ли ищешь, благой волк? Нис. Приперся, кого не звали. Удерживает Бранна за порванное крыло, тот каркает от боли, выскальзывает и падает на землю в виде ши. Очень худого и с окровавленной рукой. — Если уйдешь, можешь больше не искать! — лезвие недвусмысленно подставляется к шее Вороны. — Бр-р-ранн! — Дей, пожалуйста, уходи! — Бранн явно не надеется на милосердие Балора Третьего, мой волк, он в любом случае не надеется и стремится спасти хотя бы тебя. — Не за тем мы сбегали, чтобы вернуться обратно. — Конечно, Бранн. Нис! Отпусти его. Немедленно. Я сдаюсь! Брррран, стой смирно! Бранн! Чего ты вертишься, так и на нож напороться можно! Но неблагой сопротивляется, не обращая внимания на нож у горла — доказывает что-то Дею, а тот рычит в ответ. Нис вскидывает брови. Он, похоже, ощущает себя глубоко-о-о лишним на этом празднике жизни. — И вообще, Бранн, помолчи! Ты ви-и-идишь, тебя никто не спрашивает, спрашивают меня! — рычит Дей, но он стоит еле-еле, и драться явно не готов. Бранн косится вверх на Ниса: — Извините, но я ему все равно скажу! — и опять на Дея: — Ну и что! Это моя жизнь! И я не хочу, чтобы мой друг подвергался опасности! — А обо мне ты не подумал?! — взвивается Дей. — Да на тебя же смотреть больно! Ты полагаешь, я тебя просто так возьму и брошу в лапах этих фоморов?! Да они же не умеют обращаться с магами! Ты умрешь быстрее, чем восстановишь дыхание! — Так, помолчите вы, оба! — не сдерживается Нис. — Я подержу вот так этого неблагого, — перехватил он Бранна за шею, — чтобы ты, Дей, не тешил себя иллюзиями. Мы еще не договорили! — Беги же! Вспомни о Алиенне, — уже не кричит, шепчет Бранн. — Именно о ней я и помню, — тяжело роняет слова Дей. — Она бы не любила ши, лишенного чести. Я уйду с тобой, Нис, только не вреди моему другу. - Дей... - потерянно-счастливо шепчет Бранн. — Де-е-ей! — раздается откуда-то из невозможного далека, из нашего счастливого прошлого голос моей госпожи. О святой Луг! Лили, девочка моя, откуда ты, каа-а-ак это возможно?! Да как тебя отпустили все эти волки, а?! Как тебя выпустила сама цитадель? И куда, скажите мне, смотрел советник? Ага, и Гвенн впереди бежит, готовая драться со всем миром. И чего это Нис такой довольный? Ой… Что это за ними, неужели гора? Гора тоже решила побегать? Прости, Дей. Это я от страха, никогда не видел, чтобы холмы росли вот так, на глазах. Гвенн хватает Алиенну за руку, и они бегут к нам ещё быстрее. На фоне серого неба проскакивает молния, отдаленно грохочет гром. — Дей, быстрее. Только бы не опоздать, — шепчет Нис, аккуратно опускает Бранна. — Лежи тут и не создавай проблем, неблагая птица. Бранн согласно кивает. И вы с Нисом бежите? И я с вами! Гвенн оглядывается назад, видимо, тоже видит позади растущий из земли холм и припускает вперед, схватив Алиенну за руку. А за ними все выше поднимается гора. Теперь Алиенна и Гвенн бегут к нам сверху вниз, а между ними все быстрее возникают разрывы. Земля трескается под ногами, и пышет оттуда жаром! — Дей! — вскрикивает Алиенна, подскальзывается и падает! А-а-а! Уф, Гвенн хватает ее за руку. Быстрее, бегите же к ним! Еще так далеко, кажется, им не успеть… О старые боги, у холма открываются глаза. Огромные, в рыжих прожилках, и очень злые. Мальчишки, прикройте мне веки! Нис тоже оскальзывается и падает, скользя в горящую трещину, но его хватает Дей. А противная морда все выше, она скалится, показывая деревянные зубы. У лесных они куда крепче металла… Одна из тех тварей, что напали на нас, падает прямо в приоткрывшуюся пасть. Хруст, и нет твари. Помогите, скорее! Кто-нибудь, по-мо-ги-те им всем! Уф, как же я рад! Никогда, никогда бы не сказал, что я рад увидеть огромную фигуру Айджиана. Сине-серые бичи выкатываются из широких рукавов царского одеяния, легко подхватывают Ниса, Дея, Алиенну и Гвенн. Очень смешно выглядит, но на голове у морского царя сидит наша Ворона! Хотя да, мой Дей, сейчас не до смеха! Айджиан разворачивается к живому и очень хищному холму, приопускает голову, словно собираясь боднуть кого, и из его глаз вырываются зеленые молнии. Множество зеленых молний! О мой бог! Так вот как выглядит испепеляющий взгляд Балора! Пусть и второго, но не менее грозного, чем первый, а может, и более. Холм прикрывает веками обожжённые глазища жалуясь и скрипя на судьбу, опускается вниз. Айджиан, еще в несколько раз выше, чем в обычном облике, подносит всех четверых к собственному лицу. — Миледи. Прокатимся до дворца? — спрашивает он почему-то у Алиенны. — Благодарю за гостеприимство, — как на светском банкете отвечает моя госпожа и даже пытается поклониться. — Всегда мечтала побывать под водой, да и нам с вами определенно надо переговорить. Гвенн, как ты, дорогая? Бранн? Гвенн не говорит ничего, и вид у нее помятый. Бранн оборачивается ши и кивает. Айджиан опускает всех на песок. Гвенн, шипя, щупает плечо — Алиенна пусть и легка, но держать ее в вытянутой руке далось волчице с трудом. Нис косится на нее, но ничего не говорит. — Зачем вы здесь? Как вы могли! — сердится Дей, но тут же прижимает Алиенну, не давая ей сказать ни слова. — Как ты, Лили? — шепчет он. — Я здорова, дети здоровы. А ты — ты видишь, Дей, ты вновь видишь! — плачет Алиенна. — Как же я счастлива, что и я увидела тебя… в последний раз… — это она договаривает шепотом, пряча лицо, иначе Дей бы ответил. Что еще за последний раз?! Алиенна опять решила пожертвовать собой ради мира? Ну знаете, я против, я очень против! Позади Айджиана оказываются повозки, запряженные кельпи. Противные водные кони, у них задние лапы — это ласты, а так как наши, только куда злее. О темный Ллир, так мы что, вновь возвращаемся под воду?! После всего, что мы, вернее, я там устроил? Да я мурене свадьбу пообещал вообще-то, когда вернусь! Ну вот, хоть без Ниса. Ниса папка забрал и посадил рядом с собой. Ого, нас везет сам царь морской! Ну, или управляет нашей повозкой. Дей и Лили в обнимку с одной стороны, Бранн и Гвенн — с другой, и каждого подхватывает силовая защита, не давая особо пошевелиться. И вокруг вновь синие бескрайние морские воды. Где-то далеко под воздухом пролетают странные животные, вокруг колыхаются морские водоросли, а мы плавно парим над дорогой. — Мы здесь, потому что мы должны были, — отвечает за мою госпожу Гвенн. — Кто-то должен спуститься под воду, вот и оказалось, что это можем только мы! — Алиенна не может без тебя, Дей, смирись. Она сияет только возле тебя, — Бранн приваливается к твоему плечу и пытается отдышаться, под водой нашей Вороне вновь очень трудно. — И если бы кто-то об этом задумался, то не пытался бы держать тебя в клетке, а её — заманить во дворец, — прикрывает еще и глаза. — Что? — Дей не слышит, слишком занят, он жадно смотрит на Алиенну, ловя изменения в облике. Бранн приоткрывает свои зеленые глаза: — Сердце мира чувствительно, но и необычайно сильно, а как оно бьется, когда испытывает негодование, лучше вовсе не проверять… Будь я на месте Айджиана, и то бы не рискнул, — тень прежнего озорства мелькает во взгляде. — И ты запомни, нам очень повезло, что сердце нашего мира такое доброе и спокойное… Алиенна, будто что-то чувствуя, оборачивается и вглядывается в вас, тревожные белые всполохи возле ее головы позволяют рассмотреть нахмуренные брови и сияющие глаза. Ох, мой Дей, наша госпожа, похоже, ощущает, что кому-то из вас очень плохо. Придержи Ворону, а то упадет! Морские прогулки явно вредны для здоровья нашего мага. Вообще-то мне тоже плохо, и никто не погладил меня по гребешку! — А ты опять вырос, Луг, — шепчет Бранн и свешивает голову на грудь. — Эй, Бранн, ты только не умирай! — Дей пытается вскочить, но синяя магическая полоса удерживает его на месте. Наша госпожа отдергивает шторку, что-то говорит Айджиану, и судя по разрастающемуся сиянию, спорит с ним! Наверное, хочет остановить процессию и помочь! Балор неумолим или находит разумные доводы — в нескольких лигах отсюда виднеются шпили дворца, скорее всего, предлагает остановиться уже там. Наша госпожа снова обеспокоенно следит за Бранном на протяжении всего оставшегося пути. Стоит раковине замереть на стоянке, синие полосы пропадают. Алиенна, светясь то мирным золотым, то тревожным белым, подскакивает к Бранну. А вот Бранн вовсе неподвижен! Может быть, он уснул? Наша госпожа, не дожидаясь больше ничего, ни открытия дверей, ни выбирающегося Балора, ни оказавшихся рядом Ниса и Гвенн, обхватывает Ворону за шею. — Дей! — в голосе и глазах тревога. — Не отпускай его, но опусти чуть вниз! Ворона сползает вдоль решетки беспрепятственно, вы с моей госпожой не отпускаете его, а когда голова Бранна касается пола, становится, наконец, понятна тревога Алиенны — он уже не дышит! — Да просыпайся же ты, соня! — наша госпожа заставляет сияние заползти на голову Вороны, в искажениях белого света очень ясно видно застывшее лицо… и резко распахнувшиеся изумрудные глаза с феями! — Бранн! Вот же идиот! Ну кто так делает?! — не тряси его, мой волк! — Это было совсем необязательно, тихо умирать под водой! — Алиенна гневно потрясает кулачком. — Я… Я н-не х-хтел. Эт-то с-смо п-плучилось, — очень раскаивающийся взгляд. — С-спс-сибо! Алиенна радостно улыбается, и тревожный белый свет покидает её волосы, только мягкий золотой бросает теплые блики на дно океана, как будто и сюда, в эти мрачные глубины, дотянулось солнце. Дей обнимает ее за плечи. А Нис глаз не сводит с Гвенн. Что?! И никто из вас, дети мои, не видит, как заинтересованно прищуривается Айджиан.