Серия «М»

      В гостиной сегодня собрались все, кроме двоих: Франкенштейна и Кадис Этрама ди Рейзела. Один спал в своём гробу, второй, пользуясь этим, куда-то унёсся, сказав, что ненадолго.       Ничего необычного, просто повседневность. Даже когда учёный отсутствовал уже третий день, никто не волновался. Не о чем, взрослый сам вернётся.       Вот только обход начали делать чуть чаще, на всякий случай, и камеры просматривались даже в Богом забытых притонах. Просто так.       И новости отслеживались практически моментально. Мало ли?       А так, они не волновались совсем. Мало ли куда он собрался?       Впрочем, сегодня все сидели словно на иголках. Даже спокойная обычно Сейра испекла уже седьмой пирог. Вздохнув, мужчины взялись за ложки. На звук тихо открывшейся двери обернулись все.       — Рейзел-ним? Вы разве не должны спать до следующей недели? — первым отмер Тао.       — Франкенштейн, — тихо ответил ноблесс, усаживаясь на свой пуфик, — использовал Тёмное Копьё.       — Значит, надо ему помочь!       — Нет, он уже почти дома.       Вернувшийся учёный виновато посмотрел на Мастера, но извиняться не спешил. Остановился около дивана, благоразумно не ступая на ковёр, чтобы не испачкать его хлещущей из перебитой артерии кровью, швырнул в М-21 сумкой. Охнув от тяжести, оборотень ударился спиной о мягкую спинку мебели и удивлённо посмотрел на шатающегося шефа. Тот был бледен так, что слился бы со своей выбеленной рубахой, если б она, конечно, оставалась чистой, а не испачканной кровью.       — У тебя отпуск, — хрипло проговорил мужчина. — Тут ровно сотня файлов. Идёшь в свою комнату и знакомишься. Будешь забывать про еду и сон, агх…будешь забывать про еду и сон, отберу. Понял?       — А…       — Рассказывать нам или нет, думай… ха-а… сам.       Заметив полный отчаяния взгляд, направленный на лужу крови, что некрасиво расплывалась по полу, Такео поднялся.       — Я вымою, шеф, иди.       Завалившегося от слабости учёного перехватил Рейзел, повёл в лабораторию, мягко журя за то, что тот полез в осиное гнездо один. Нет, конечно, ноблесс понимал, что одному Франкенштейну гораздо проще было пробраться в самое сердце лабораторий Кромвеля и с помощью диверсии уничтожить её, прихватив нужные файлы. Однако его всё-таки заметили, он ранен, и Рейзел не сможет себе простить этого.       Было тихо. М-21 не смел открывать сумку. Почему-то не хотелось делать того именно сейчас, мужчина гнал от себя ту самую мысль. Неужели, он нашёл именно те файлы? Просто пошёл и забрал? Ради него, обычного охранника школы?       Резко поднявшись, оборотень ушёл в свою комнату. Дверь закрыл, но ключа не повернул, в этом доме он давно отвык запираться. И только здесь, под светом одинокой настольной лампы, М-21 открыл несложный замок и достал первый лист.       Сердце бешено застучало, дрожащий палец скользил по большим буквам заголовка:       «Серия М. Карточки подопытных».       Судорожно выдохнув, мужчина отложил лист на сумку и сжал волосы в кулаках. Он не был готов к этому моменту. Столько шёл, искал, надеялся, а сейчас, когда имена и вообще вся информация о его товарищах лежала рядом, только руку протяни, он вдруг испугался.       Хочет ли он узнать о них?       Хочет ли он узнать о себе?       Ведь до его номера не так уж и много. Всего лишь двадцать один лист.       Как его зовут? Что он любит? У него была аллергия? Знал ли он раньше хоть кого-то из всей сотни? Столько вопросов!       Нужны ли ему ответы?       Вскочив, М-21 нервно заходил по комнате. Он хотел, отчаянно хотел прочитать всё уже сейчас, но в то же время что-то останавливало его.       Франкенштейн дал ему отпуск, он может хоть неделю сидеть в этой комнате.       Но будет ли это правильно по отношению к остальным?       Его товарищи мертвы, но есть и другие, те, кто жив сейчас и явно волнуется за него. Кто будет ходить около комнаты, не смея постучаться, кто будет переживать за то, как эти истории отразятся на самом М-21.       Вздохнув, мужчина снова сел на кровать и достал первую папку. М-1, их негласный лидер.       Нет, он должен узнать о них. Потому что это будет правильно.       Он будет читать ровно сто дней. По одному файлу в сутки, чтобы и в новой жизни побыть, и старую узнать.       А через двадцать один день он, наконец, узнает, кто он такой.       Только через двадцать один день, не раньше.       Это решение успокоило мятеж в душе модифицированного. Не став зажигать иного света, кроме лампы, мужчина открыл папку и достал первый лист.       Он помнил М-1 слишком хорошо, чтобы не узнать по фотографии.       — Что же, здравствуй. Давай знакомиться заново.