***
М-21 медленно отложил бумажку с сухими фактами, тезисно расписанными по годам. Он словно не отдельные строчки прочитал, а цельную биографию М-первого, нет, Ярослава. Потерев лицо, мужчина поднялся, чувствуя себя так, словно он только что проснулся. Что это было за наваждение? Бурной фантазией он не отличался никогда, тогда как? Оборотень чуть усмехнулся. Это неважно, а если верить, что товарищи сами помогают ему услышать их прежние жизни, становится даже как-то приятнее читать. Не свихнуться бы только на этой почве, но у него есть Франкенштейн, он быстро мозги вправит. В двери осторожно постучали. — М-21? Не отвлекаю? Там ужин готов, если ты не занят, — тактичности Тао было только одно объяснение, и оборотень снова усмехнулся. Всё-таки он принял правильное решение о том, чтобы читать понемногу. Если запереться здесь на неделю, то они там сами с ума сойдут от волнения. — Иду, Тао. Ты вовремя, я закончил на сегодня. — Угу. Гостиная встретила тишиной и любопытством. Каждый горел желанием узнать то, что скрыто в сумке и каждый понимал, что это слишком лично для товарища. Стоит ли им рассказывать? — Он был русским, — коротко бросил М-21. Помолчал немного, окончательно приходя в себя и продолжил. — Командир спец. подразделения. Ярослав Архипов. Батя. Никто не ответил. — Каждый из нашей сотни чувствовал это, что он — лидер, — вздохнул оборотень. — Он даже после потери памяти не переставал быть собой. С самого первого дня. Я не рассказывал? Конечно, нет. Они были растерянны, испуганны и обнажены. Сотня, ровно сто мужчин и женщин, абсолютно не понимающих, что происходит, что делать дальше и почему их заперли вместе? М-21, который ещё не знал, как его будут называть, стоял в сторонке, у стены, старательно убеждая себя в том, что страх не поможет, нужно действовать разумно и вообще вести себя так, как тот крупный мужчина, спокойно и расслабленно сидящий у стены. Только нахмуренные брови выдавали его задумчивость и тревогу. Сначала было тихо, но постепенно нарастал гул голосов, люди понимали, что никто ничего не знает о своей прошлой жизни, предполагали всё более страшные варианты будущего, нарастал страх, начиналась паника. Кто-то сделал попытку вырваться через запертую дверь, и это словно стало сигналом к началу действий. М-21 чувствовал, как сжимаются кулаки, учащается пульс. Страшно, блин! Панику оборвал один громкий рык: — Тихо! И столько власти было в этом голосе, что в комнате мгновенно воцарилась тишина. Человек с нахмуренными бровями поднялся, оглядел толпу и поднял палец, указав на М-21. — Видите, как надо себя вести? Стоит себе, помалкивает в тряпочку. Думаете ваша паника чем-то поможет? Я сказал, тихо! Я говорю. Сейчас вы все сядете, да, прямо на пол, судя по всему здесь нам точно подхватить ничего не удастся даже если вы очень этого захотите. — Ты знаешь, где мы? — Или хотя бы кто мы? — Нет, я даже не знаю, кто я, но это не значит, что мы должны бегать и давить друг друга. Я наблюдал за вами всеми и знаете, что я заметил? Татуировки на вашем предплечье. М-21 не стал даже глаз опускать, свою он изучил вдоль и поперёк, как и многие другие, но некоторые заметили новшество только сейчас. — У всех одна и та же буква? М? Вот видите, значит мы связаны, мы — команда. И действовать будем, как команда. Всем ясно? А теперь сядьте, ради всего святого, и не мельтешите, себе же хуже делаете. — М-1… Ярослав заботился о нас, помогал, поддерживал. Без него, скорее всего, мы бы не дошли полным составом и половины пути, — негромко закончил М-21. — Однажды я спросил его, почему он это делает вместо того, чтобы помочь самому себе, ведь из-за нас ему часто доставалось больше… улучшений. Он сказал, что это правильно, что он сильнее нас, а потому должен помогать более слабым. Я не смог даже оскорбиться, так просто это было сказано. А потом М-первый добавил, что словно чувствует, будто кого-то потерял в прошлой жизни, кого-то, кто был близок настолько, что это чувство пробилось даже сквозь блокировку памяти. И он не хочет терять никого больше. — Как он погиб? М-21 не понял, кто задал этот вопрос, но всё-таки ответил: — Защищая нас. Когда Джейк в очередной раз пришёл к нам позабавиться под видом тренировки, Ярослав встал на нашу защиту. Он не позволял Джейку даже подойти к другим подопытным серии «М». Даже когда упал, он всё равно сражался за нас, хватал за ноги, терпел сломанные кости, но сопротивлялся до последнего. Благодаря ему, Кромвель, лишившись лучшей единицы из нашей сотни, запретил Джейку или Мэри даже приближаться к нам. А мы тогда выучили тот последний урок, что дал нам Ярослав: сражаться до последнего. Сжавшиеся кулаки расслаблялись медленно, неохотно, М-21 почти дрожал от напряжения, но он чувствовал, что этот разговор должен был состояться. Он просто не сможет узнать всё и похоронить в душе, как дни, проведённые в лаборатории. Его разорвёт от этого, сломает. Ему нужно выговориться. — Он был хорошим человеком, — тихо проговорил Рейзел. От этих слов защипало в глазах, но оборотень не позволил себе размякнуть совсем. Подхватив чуть дрожащей рукой чашку с чаем, он вслушивался в речь старательно тараторящего Тао, который уже отвлекал всех, особенно одного, от первой истории.М-1
30 декабря 2019 г. в 13:38
Ярослав Архипов, в простонародье Славка, а в своём родном отряде банально — Батя. Его подчинённые никогда не заморачивались кличками, и себе в псевдонимы взяли первое, что пришло в голову. Так у них даже Калаш и Кулич были. Особенно отличался Баян, который знал огромное количество бородатых анекдотов и рассказывал их днями напролёт, порой не по разу. Весёлые ребята.
Батя свой псевдоним оправдывал: за свой отряд любому глотку перегрызёт, и собачиться будет до тех пор, пока нужное не выдадут, от боеприпасов и брони до казарменного одеяла и, реже, выходных. Своих ребят держал в строгости, воспитывал, кого мог, в команде были и совсем «зелёные» и «бывалые». Умный, смелый, в меру бесстрашный, он точно знал, когда и куда надо пойти так, чтобы выполнить задание без потерь. Про них почти легенды слагали, хотя их отряд просто попал в несколько важных операций, которые оказались на слуху. Были, конечно, и лучше их.
Женившись на работе сразу и без права на развод, Славка порадовал родных лишь подобранным где-то мальчишкой-сиротой, которого потом и усыновил. Родные парня приняли, как родного, рады, внук всё-таки.
Везти вечно не может никому, и Ярослав это прекрасно понимал, идя в бой каждый раз, как в последний. Главное — своих вытащить, ребятам помочь.
Последний бой показал, что мечты сбываются, но не всегда. И этот день был как раз из тех, когда воет интуиция, льёт дождь или, наоборот, стоит невыносимая духота. Но приказ есть приказ, идти надо, и Батя пошёл, отряд, конечно, за ним.
Противников было немного, всего-навсего пятеро, да и те какие-то странные: худой, как палка патлатый парень, толстяк с ирокезом, снайпер, словно случайно засветившийся неподалёку, единственный нормальной внешности мужик, по которому можно было сказать, что хотя бы он воевал и смуглый парень-блондин, неожиданно, в костюме-тройке.
Ярослав никогда не доверял внешности, знал, что даже мальчишка-провожатый может быть диверсантом. Потому бдительности не терял и расслабившийся было отряд приструнил. Операция начиналась грамотно, красиво и очень удачно, они даже зацепили тощего.
Зря, как оказалось.
Противник взревел, как та пожарная тревога, и бросился на них, словно какие-то цепи сбросил. А дальше начался Ад. Не прошло и двух минут, как все его парни мёртвой кучей лежали под обломками каких-то зданий, и только он один до сих пор держался на ногах, делая попытки уничтожить хотя бы одного. Куда там. Один-то и уничтожил всех, остальные даже шага не сделали.
Его жёстко впечатали в стену, занесли над головой кинжал, и мужчина успел только порадоваться, что погибнет в бою.
— Стой. Он пригодится мне. Допросить надо будет кого-то, командир их отряда очень даже подойдёт.
Уже потом, будучи безымянным М-1, он часто думал о том, что кого-то потерял и отчаянно не хотел повторять этого снова. Вот только кого? Когда?