***
Картер Дэвис был из тех счастливчиков, кто женился на своей первой школьной любви. Добиваться её расположения пришлось достаточно долго, но Дэвис считался одним из самых упрямых учеников. С присущим ему спокойствием, он продолжал двигаться к своей цели, будь то учёба, любовь или работа. Спокойный и рассудительный — так его охарактеризовали одноклассники, позже — коллеги. После окончания школы, юноша пошёл в колледж, учиться на экономиста. И, в, конце концов, открыл свой бизнес. Мужчина делал всё, чтобы его дорогая Эйвери ни в чём не нуждалась. Жили не слишком богато, но денег хватало на всё, что хотелось от бытовых вещей и хорошего дома до отпусков в других странах и украшений. В жизни каждого бизнесмена бывают и тёмные времена, Картер — не исключение. Его бизнес был на грани банкротства несколько раз, а однажды даже пришлось начинать всё заново. Но его дорогая Эйвери была не просто рядом с ним в трудные минуты, она всегда откладывала деньги на такие моменты, что очень помогло им в первый раз, когда ни Картер, ни она сама не знали, как справляться с этой бедой. В один из таких периодов он и встретил Юрия. Высокий, смуглый красавец-блондин сразу ему не понравился, и от предлагаемой помощи отказался. Удивлённые глаза мужчины даже польстили ему немного. Через несколько дней он обанкротился окончательно, и даже финансовая подушка в этот раз не помогла. И в тот день, когда Картер подписывал документы, снова появился Юрий. Дураком Дэвис никогда не был, поэтому понимал, что просто так этот мужчина не пришёл бы. Он слышал о пропаже людей, которых потом продавали на органы. Странно, вроде бы того преступника поймали? От помощи Картер отказался и в этот раз. Мужчина тогда устало вздохнул и снял очки, осторожно протерев мягкой тряпочкой линзы. Затем вернул их на место и спросил: — Вы же понимаете, мистер Дэвис, что это неспроста? Внутри всё словно перевернулось от этих слов. Мужчина чуть вздрогнул, но постарался не менять выражения лица. — Вы меня просто так не оставите, верно? — уточнил он. — Вы всё правильно понимаете, мистер Дэвис. — Что же, пожалуйста. Всё равно от вашего бизнеса так же ничего не осталось, — протяжно выдохнул мужчина. — Только мою семью, пожалуйста, не трогайте. Меня же будет достаточно? Юрий хмуро оглядел жертву с головы до ног. Ему никогда не нравились те, кто его не боится. Это заставляло злиться. Особенно когда те, кто через день станут ничем, мусором под ногами, лишают уважаемого Кромвеля такого крупного дохода! Этот Дэвис оказался непростым дураком, ведущим дела по шаблону. Он знал, точно знал, что делать, чтобы выиграть дело, вернуть бразды правления в свои руки или насолить обидчику в случае поражения. Вернуть закрытую жилу будет невозможно, к сожалению. От эмоций Юрий даже гипноз не использовал, вырубил вымуштрованным ударом.***
М-21 спустился вниз, придерживаясь за перила. Неожиданно вспомнилось, что через две истории будет ещё одна, которую рассказывать не хочется. Хватит ли у него духу? Его уже ждали, конечно. Чай налит, товарищи сидят, Франкенштейн быстро оглядывает взглядом-сканером. Видимо не обнаружив ничего ненормального, он удовлетворённо кивает и подхватывает чашечку. — Картер Дэвис, — представил Пятнадцатого мужчина. — Вполне себе успешный бизнесмен. Забавно, но он сумел насолить не только Юрию, но и самому Союзу. Видимо поэтому его не особо любил Кромвель. Эксперименты Пятнадцатого были самыми долгими, самыми ужасающими, а он выживал. Каждый раз, представляете? В этот раз мужчина отсутствовал практически месяц, но внутрь зашёл сам. — Ну, что? — Никаких изменений, — чуть усмехнулся Пятнадцатый. — Я ж говорил, — хмыкнул Двадцать первый. — Твой кусок хлеба теперь мой. — Вот ещё, — фыркнула Трёшка. — Обойдёшься. Все знали, что обойдётся. Споры этих двух всегда фиктивны, но следить за процессом любили все, без исключений. — Интересно, как это происходит? — задумчиво приложил палец к подбородку Первый. — Что-то же должно на тебя действовать! Столько химии принять. — Видели бы вы лицо Кромвеля, — коротко рассмеялся М-15. — Кажется, он недоволен результатом. Даже несмотря на то, что я удостоен чести быть под его личным присмотром. Серия «М» честно старалась сдержать улыбки. Попытки хоть как-то повлиять на особенности Пятнадцатого проходили под особым контролем Кромвеля, но успешным был только первый опыт — регенерация. И теперь она уничтожала любое вмешательство в организм. Учёный пытался понять, на этом образце как привить другие возможности? И пока ничего не получалось. Разозлившись, один из учёных даже порезал ему одну из артерий, пытаясь сделать надрез. Пятнадцатый выжил, неосторожный работник — нет. — Его не брало ничего, — чуть улыбнулся М-21. — Но зато они получили возможность улучшить напарника Джейка и Мэри. Мы потом из обрывков разговоров слышали, что получился этакий танк, способный принимать на себя все удары, без вреда. Наверное, как оборотни, может, хуже. Я не знаю, правда. — А потом действие препарата закончилось? — подсказал хмурый Франкенштейн. — Да, — кивнул Двадцать Первый, сразу отмечая, чья была разработка, но не предавая этому значения. — И все реакции от препаратов навалились на него одновременно. Он не прожил и минуты. Мы слышали, что готового образца уже послали на одну из миссий, и из-за этого эффекта, Союз едва не лишился всех троих, но… пятнадцатого жаль. Кадис Этрама ди Рейзел осторожно посмотрел на своего помощника. Франкенштейн выглядел хмурым, даже несколько подавленным, но если не знать этого человека так, как он, этого не заметить. Хорошо, для учёного это было бы ещё хуже, чем то чувство, которое терзает его сейчас. Позже, после ужина, где на мытьё посуды вызвался и сам М-21, раздражённого обрычав попытку отправить его в комнату, Рейзел медленно спустился в лабораторию, дав человеку время почувствовать, что он идёт и взять себя в руки. Учёный полулежал в своём кресле, молча глядя в потолок. — Франкенштейн, — обратил на себя внимания благородный. Мужчина тут же выпрямился, извинился, но по взгляду было видно — мысли учёного находились далеко за пределами этого дома. — Чаю? — автоматически уточнил человек. — Ты не мог бы избежать этого, ты понимаешь? — Я понимаю, Мастер, — слабо улыбнулся Франкенштейн, — но я никак не могу отпустить мысль о том, сколько моих разработок они использовали на невинных людях. Бездарно, впустую, с летальным исходом и абсолютно непрофессионально! — Твои разработки были похищены, у многих крадут их вещи. — Да, но не многое украденное используют против твоих же товарищей. Блоки М-21, которые едва не выжгли ему мозг — моя недоделанная разработка. А сегодня я узнаю, что они пытались использовать ещё и регенерацию оборотней на абсолютно неподготовленном для этого организме! Кто же так делает? — Ты помогаешь им. — Из всей сотни я помог только М-21, — вздохнул Франкенштейн. — Я понимаю, Мастер, что даже если бы меня не было, они бы всё равно дошли до этого. Сами, другим путём, более кровожадным, менее удачным, но именно я положил начало Союзу. Именно на моей совести все его последствия. — Не ты открыл эту организацию. — Нет, но она открылась из-за меня. Вздохнув, Кадис Этрама ди Рейзел подошёл и осторожно положил руку на плечо своему помощнику. Это приступ меланхолии пройдёт, он знал, но для Франкенштейна нет ничего ужаснее, чем знать, в каких целях используют его разработки, его детища, его незаконченные дела. И всё, что мог сейчас непобедимый ноблесс — молчаливая поддержка. Благодарный взгляд синих глаз ясно дал понять — этого достаточно.