Программные сбои Девятки

— А ты уверен, что это хороший вариант, ведь если… — Коннор, дорогой мой, это лучший вариант из всех возможных! — пока ещё терпеливо разъясняет Ричард, доверительно положив руку андроиду на плечо.       Девиант сомневается. Недоверчиво смотрит в глаза, прищуривается и почти обречённо вздыхает. Спорить с девятисотым очень сложно. — Я не хочу, чтобы всё снова дошло до драки. Я не люблю калечить людей, но если покалечат меня, Хэнк в любом случае это сделает и совсем не так щадяще, как это стараюсь делать обычно я. — Во-первых, до драки не дойдёт. Во-вторых, я не позволю Гэвину тебя покалечить. В-третьих, я не позволю Хэнку покалечить Гэвина. Почему ты не веришь, что всё закончится хорошо?       Коннор опускает взгляд, чуть пожимает плечами и не собирается отвечать, что с Ридом никогда не бывает хорошо, особенно если он за что-то тебя недолюбливает, это и так для всех очевидно. Для всех, кроме Ричарда, который что-то нашёл в этом вечно недовольном, едко ругающимся и зависимым от кофеина человеке. — Хорошо, я понял, — с явным нежеланием и обречённостью соглашается Коннор и надеется, что Ричард правильно просчитал варианты и всё действительно не дойдёт до насилия. Иными словами, андроид очень надеялся, что всё закончится х о р о ш о.       Всё пошло по пизде.       Слишком много факторов, которые вычислительные системы Ричарда просто не могли учесть. Например, Гэвин уже с самого утра был не в духе, потому что кто-то что-то сделал с его парковочным местом, из-за чего пришлось парковаться далековато от Департамента. Например, Фаулер отчитал детектива за так и не сданный отчёт по уже раскрытому делу, причём раскрытому ещё две недели назад, что ещё больше испортило настроение.       Гэвин злой, Гэвин голодный, потому что не успел позавтракать и Гэвин сталкивается с Коннором возле буфета. Андроид извиняется, хотя конечно же не виноват, ведь человек сам на него налетел, слабо улыбается и желает доброго утра. Детектив недовольно скалится в ответ, желает отправиться в пешее эротическое, а потом просит сделать кофе, хотя конечно же на просьбу это грубое «кофе сделай, утырок!» не похоже от слова совсем.       Это своеобразная традиция, которую человек соблюдает вот уже третий месяц, и даже появление Ричарда ничего не изменило. Каждое утро Рид просит Коннора сделать ему кофе, каждое утро он выслушивал сначала стандартный ответ про подчинение только лейтенанту Андерсону, а с появлением девятисотого стандарты сменились на «попросите Вашего собственного напарника, детектив».       Каждое утро весь отдел слушал мнение Гэвина о Конноре, его способностях и умственных и физических и о том, где их следует применять в неизменно матерной форме. Иногда вмешивался Хэнк, иногда Ричард, пару раз даже Тина пыталась, но никто так и не смог повлиять на продолжающуюся изо дня в день традицию.       Сегодня Гэвин уже приготовился услышать напоминание о том, что у него есть собственный напарник, уже сформулировал едкий ответ в голове, уже сложил пальцы в посылательном жесте. Сегодня Коннор последовал совету Ричарда. — Ты оглох, мультиварка? Кофе сделай! — Отсоси, потом проси.       Замер, казалось, весь мир. Люди, проходящие рядом, люди, находящиеся в буфете, да весь Департамент застыл и обратил всё внимание на них двоих. Даже Фаулер приоткрыл дверь и высунул голову из своего стеклянного логова.       Гэвин моргнул, закрыл открывшийся ранее от шока рот и подождал, пока мозг окончательно обработает то, что сейчас произошло. Все вокруг до сих пор не двигались, напряжённо ожидая того, что последуют дальше. Не только андроиды жадные до реакций. — Ты… охуел? — слабо и неуверенно спросил человек, всё ещё не отойдя от шока.       Зато его тело отошло раньше него самого. Уворачиваясь от удара, Коннор подумал, что ничего не будет хорошо. Ричард конечно прав, что только такая модель поведения и только подобные ответы можно поддерживать рядом с таким человеком как Гэвин.       Ричард долго изучал своего человека, пока наконец не составил полную психологическую характеристику и не смоделировал идеальную схему поведения, которая улучшила бы их взаимодействие. Он отошёл от холодной вежливости и сам стал её придерживаться, и за какую-то неделю их раскрываемость поднялась вдвое. Через месяц они уже делили одну ридовскую квартиру, одну постель и одни чувства на двоих.       И Ричард несомненно хотел как лучше, но.       Ричард проебался.       Уворачиваться пришлось от ещё трёх ударов, пока на человеческое плечо не легла тяжёлая тёплая рука девятисотого, возникшего из ниоткуда, и не сжала почти до боли. — Гэвин, успокойся. — Да ты слышал, что этот ублюдок сказал! Да я… — дальше уже отмершие люди слушали поток грубейших матерных конструкций, а поникший Коннор, опустив взгляд, осознавал, что никогда не научится взаимодействовать с этим человеком нормально.       Рида пришлось насильно утаскивать из отдела в пустующие коридоры и оперативно успокаивать. Сначала перебить возмущения поцелуем, покрепче перехватить одной рукой вырывающиеся запястья, посильнее прижать второй рукой за талию к себе, почти насильно проникнуть языком в рот и сплестись с чужим.       Уже после можно отпустить запястья, огладив их большим пальцем в качестве извинений за небольшие неудобства и покрасневшую кожу, почувствовать, как эти руки цепляются за плечи, комкая пальцами пиджак, зафиксировать сбитый пульс и сбоящий ритм собственного тириумного насоса. Уже после можно полностью насладиться человеком, который наконец отвечает на поцелуй, несильно кусая нижнюю губу. Уже после можно запустить свободную руку в мягкие волосы человека и слегка потянуть их до приятного покалывания.       И конечно отстраниться, потому что людям всё ещё необходимо дышать, а Гэвин и так сбил себе дыхание, пока безостановочно матерился. — Это же ты надоумил, да, ошибка кибернетики? — так и оставляя руки на чужих плечах, подозрительно спрашивает Рид. — А ты смел сомневаться, ошибка природы?       Самодовольная ухмылка скользит по тонким андроидским губам и её хочется стереть ещё одним поцелуем, на этот раз грубым и передающим всё недовольство, но его сначала чмокают в щёку, а потом крепко обнимают, утыкая носом в шею, и уже ничего больше не хочется.       Хотя нет, хули. Кофе до сих пор хотелось. И чуть позже Ричарду пришлось ехать в кофейню, располагающуюся в пяти кварталах от Департамента и покупать любимый кофе своего человека.