Голод

Пока небо, затянутое снежными тучами, полыхает от длинных перьев пламени, что распустил, словно павлиний хвост, разбившийся журналистский вертолет, в покосившейся церквушке на территории санатория старый священник принимает тяжелейшее решение в собственной жизни. Он единственный знает, кто совершил ужасное преступление, что запрет шесть ненавистных друг другу людей в лесной горной чаще, и он считает себя чересчур измученным существованием, чтобы становится частью безмозглой детективной пьесы. Старик Арно Людстротский, польский эммигрант, вертит в морщинистых, мягких руках пистолет с резной мраморной ручкой, напоминающих слоновий хобот, и думает над тем, чтобы убить себя. Священник знает, что умрет, так или иначе, но хочет оставить за собой свободный выбор. Он скончается только на собственных условиях, тихо и незаметно, пока санаторий занят спасением той жалкой журналисткой парочки, разбившей вертолет. Арно отлично осознает, что призвал Северо Карго, — смуглого красивого итальянца, чье симпатичное, исключительно симметричное лицо мелькает в репортажах о жестких убийствах и кровожадных преступлениях — в пасть погибели. Если мистер Карго переживет падение, он непременно сгинет в пучине загадочных событий, сгущающихся над кирпичными крышами госпиталя, и навсегда останется в журналисткой истории тем, кто откликнулся на одну единственную телеграмму из пяти слов: «Дело, которое сделает Вас знаменитостью». Не зная никаких подробностей, Северо Карго поднял вертолет и прилетел в снежную пустошь на тонкой полосе ничейной земли промеж американской и канадской границей только для того, чтобы умереть. Арно, принимая на себя тяжкий грех, надеется, что журналист взял достаточно видеопленки — снимать предстоит много, и не для того, чтобы пустить в эфир какой-то томной передачи, нет, а для того, чтобы уберечь будущие поколения от ошибки, которую доктор Дэшвуд уже допустил. В дальних окнах, — в высоких бойницах операционной вспыхивает неживой голубой свет, — мелькают несколько теней. В размытых тонких силуэтах Арно узнает двух медсестер, — Виктория и Мария, облезлая старая кошка и хитрая жесткая обезьянка, — а в длинной полосе, разделившей женщин, различает каталку. Северо пережил крушение? Может, Бог не оставил клочок безымянной земли… Может, Всевышний хочет испытать Арно… Ведь самоубийство — прямая дорога в ад. Может, доктор Дэшвуд, невероятно талантливый сукин сын, случайно вытащит Карго из-под толщи могильной земли, а когда осознает, кого спас — громкого журналюгу, разрушившего не одну карьеру, — испугается разоблачения и откажется продолжать собственный чудовищный эксперимент. Арно сделал так много, чтобы Альберт оставил безумную варварскую мысль, начиная от молитв и заканчивая тем, что пистолет полегчал на двенадцать пуль, но юнец оставался непреклонен. Он, одержимый рассказами прабабки, краснокожей индейки, переспавшей с французскими колонистами, не переставал бормотать о духах, заключённых в заброшенных подземных купальнях. Ни слова Божьи, ни мудрые наставления не помогали — и, кажется, делали только хуже, ведь сегодня, когда Альберт отпер амбар и обнаружил, что треть подопытных мертва, — прекрасный зловонный букет в стальных цепях, украшенный слезающими лепестками-волокнами кожи в мгновении ужасной трансформации, — доктор Дэшвуд молча направился в диспетчерскую и уронил фуникулёр в холодную развернутую пустошь под мольбы и просьбы Арно, Виктории и Марии. После мужчина навестил электростанцию, — пожар и санаторий погрузился в промежуточный холодный мрак, рожденный рычанием генераторов, — столовую, — пожар и голод, который быстро закрался в оледеневшие желудки, — и громко, уверенно объявил: — Так или иначе, я доведу эксперимент до конца. Даже если подопытной крысой придётся стать мне самому. Сумасшедший безумец… Старик кладёт пистолет на подоконник и отворачивается от окна. Тихий вздох опускается на стекло. Арно садится за дубовый стол и открывает верхний ящичек. Деревянная машинка, костяная флейта, клубок лент и карманная Библия в серебряной обложке — маленькая коллекция, которой священник очень дорожит. Россыпь безмозглых мелочей, каждая из которых полнится историей. Дрожащими руками Арно касается вещей, раскладывает неровными узорами по поверхности стола и отчаянно старается не замечать, что плачет. Он хочет вспомнить, как играл с дочуркой Виктории самодельными игрушками из упавшей во время летней бури сосны, как Альберт и группа врачей давали концерт на духовых инструментах в честь реставрации горячей купальни, как Мария нашла во время лесной прогулки выводок котят и семь рыжих клубков жили в церкви, гоняясь за разноцветными яркими нитями, как спустя пятьдесят лет получил последнюю посылку из-за океана, который пересек в поисках лучшей жизни, — отцовское наследство, семь золотых монет и старый, ветхий Новый Завет. Арно хочет рассказать себе приятные истории перед тем, как застрелиться, но не успевает начать: в кабинет врывается тьма и она очень голодна. Может, их было четверо… И он пропустил одного, ведь у него осталась пуля для себя, значит… Кто-то сбежал раньше.