***
На встречу приехали все, и впервые за последние несколько лет Асахи ощущал себя настолько счастливым, что и словами не передать. Он был к месту. Он был там, где всё знакомо, понятно и просто, где улыбались и тепло обнимали, где искренне интересовались делами и приятельски подкалывали, тут же хлопая по спине и подливая ещё выпивки в бокал. Самыми последними приехали Танака с Киёко, сразив всех присутствующих наповал. Дрожащими руками Рю удерживал маленький чёрно-белый снимок, едва ли не со слезами на глазах показывая их будущую малышку. «Миссис» Танака смущённо улыбалась и с удовольствием отвечала на вопросы, то и дело обнимая переполненную чувствами Хитоку. Хината и Кагеяма на время вообразили себя мальчишками и крутились возле Савамуры, выспрашивая у него о работе полицейского. Бедолаге Савамуре пришлось трижды повторить, что он ещё не «стрелял с двух рук в прыжке», прежде чем парни успокоились и ударились в долгий рассказ о своих соревнованиях и играх. Иногда в разговор вклинивался Тсукишима, нарочито безразлично поправляя своих торопливых «коллег». Хоть он и пытался сделать вид, что ему всё равно, но живого блеска глаз ему утаить не удалось, когда зашёл разговор о старых товарищах и соперниках. В целом, вечер был отличным, и Асахи его не омрачила даже внезапная новость о том, что нужно возвращаться в Токио. Он решил сбежать тайком, пока остальные веселились и болтали с Энношитой, Киношитой и Наритой. Провожать Асахи вызвался Суга, точно так же тишком сбежавший от Даичи. Он слегка перебрал и в таком состоянии мог с лёгкостью раскрыть инкогнито их отношений. Азумане не раз пытался донести до друзей, что все и так уже знают и одобряют их в полной мере, ― один только дом, купленный на двоих, чего стоил! ―, но Сугавара был непоколебим в этом вопросе. ― Спасибо, что пригласили, ― натягивая шарф, пыхтел Асахи, попутно пытаясь засунуть ногу в ботинок, ― если бы ты не настоял, то я бы так и протух в офисе всё это время. ― Может, всё-таки останешься? ― на удачу улыбнулся Сугавара, потянув Асахи за рукав. ― Позвони начальству, скажи, что автобусы не ходят, никак не добраться до вокзала! Оставайся, одежда есть, постелим тебе на диване в гостиной. Ноги, конечно, будут свешиваться, но тут ты сам виноват, что вымахал таким огромным. А утром первым поездом рванёшь обратно в Токио… Азумане рассмеялся, крепко обнимая Сугавару. ― Спасибо, Суга, ― виновато улыбнулся он, ―, но я лучше поеду. Ещё не так поздно, если снег не пойдёт, то можно попытать счастье. Да и не хочется мне мешать вам с Даичи. После такого вечера воспоминаний вам захочется побыть наедине. Сугавара лукаво улыбнулся и коротко кивнул. ― Наверное, ты прав. Но, может, всё-таки подумаешь?.. Асахи покачал головой. ― Нет, я пойду, хотя бы… ― Суга-сан, я прослежу, чтобы он сел на автобус. Азумане и Сугавара словно по команде обернулись, уставившись на стоящего в паре метров от них разрумянившегося от выпивки Нишиною. ― А ты почему так рано уходишь? ― спросил Азумане, нахмурившись. Его вопрос проигнорировали. Юу нетвёрдо подошёл ближе, пристально смотря на Сугу, словно бы только от него зависело, сможет он претворить свой план в реальность или он так и останется просто предложением. ― А если автобуса не будет, то я оставлю его у себя до утра. ― Ох, ― Сугавара с сомнением посмотрел сперва на Асахи, потом снова перевёл взгляд на Нишиною. Он явно сомневался и колебался, стоит ли допускать, чтобы эти двое, не общавшиеся последние несколько лет, вдруг взялись ночевать под одной крышей. ― Ну… Идея неплохая, ты уверен, Нишиноя? ― Да, уверен, ― решительно кивнул он. ― Эй, парни, а моего мнения никто спросить не хочет? ― разводя руками, жалостно спросил Асахи. Наблюдая за всем со стороны и с каждой новой фразой понимая, что возможность переговорить с Ноей с глазу на глаз всё реальнее, ему становилось безотчётно страшно. ― Разве ты не хотел поговорить, Асахи-сан? ― уставился на него Нишиноя, полностью обезоружив и этой фразой, и своим пронзительным взглядом. — Вот как раз и шанс предоставился. Ответить на подобное Асахи было нечего. ― Ну, раз так, ― обрадованно хлопнул в ладоши Сугавара, ― вверяю этого робкого болвана полностью в твои руки! Позаботься о нём, пожалуйста. На сборы не ушло и пары минут. Азумане и Нишиноя быстро простились с Сугаварой и выскочили на улицу, сразу же начав ёжиться от пронизывающего ветра. За то время, что они просидели в гостях, успело стемнеть и заметно похолодало. Тяжёлые тучи принесли с собой непогоду, и редкие снежинки закружили над головой. До остановки они шли молча. Нишиноя шёл впереди, изредка бросая взгляды через плечо, то ли проверял, идёт ли Асахи, то ли думал что-то сказать, но каждый раз не находил нужных слов. Азумане и сам думал о том, что неплохо бы переговорить, пусть Ноя и сказал, что не хочет. Всё это было неправильно, молчание и неприкрытое игнорирование друг друга по капле отравляло ― один холодный взгляд вонзался в тело не хуже лезвия ножа, одна пропущенная улыбка до боли стискивала всё внутри. Асахи миллион раз прокручивал в голове то, что было, думал о том, как поступил бы сейчас и что ответил бы на тот вопрос, что задал ему Нишиноя. И всякий раз при обдумывании очередного сценария Асахи приходил к мысли, что ответ был только один, дать который ему было страшнее всего. ― Асахи-сан. Азумане обернулся, кривовато улыбнувшись нахохлившемуся от холода и смотрящему на него исподлобья Нишиное. Они не прошли и половины пути, но успели промёрзнуть насквозь и понять одну простую истину ― за всё то время, что они шли, и машин-то толком не было, а автобусов и подавно. ― Извини, что приходится возиться со мной, ― рассеянно пробормотал Асахи, подходя ближе. Из-за ветра слышимость ухудшилась, так что пришлось наклониться, чтобы хоть что-то можно было расслышать. ― По-хорошему, это мне бы за тобой приглядывать, а всё, как всегда, наоборот… ― Асахи-сан, ― Нишиноя схватился за рукав его пальто, притягивая к себе ближе. ― Автобус не придёт, ты же понимаешь это? Уже слишком поздно. Пока мы шли, ни одного не проехало. ― Да нет, он будет, обязательно будет, времени полно, ― отмахнулся Асахи. От близости Нишинои, от возможности почувствовать его тепло и запах становилось не по себе. ― Ты если замёрз, то лучше иди, не нужно заставлять себя. Он снова улыбнулся и демонстративно пошёл вперёд, огибая Юу по дуге. Идти за ним следом тот не спешил, но и уйти далеко не позволил. ― Ты ведь понимаешь, что я прав, не так ли? ― Голос Нишинои раздавался так громко, что казалось, кроме него нет ничего ― ни шума ветра, ни биения собственного сердца, ни далёких праздничных песен, обрывки которых доносились с площади. ― И всё равно предпочтёшь замёрзнуть на этой чёртовой остановке, чем согласишься переночевать в моём доме? ― Азумане развернулся, в несколько шагов подойдя почти вплотную. Он собирался сказать, прямо сейчас, всё что думает, но не смог, стоило ему лишь увидеть искажённое лицо напротив. ― Я настолько тебе противен? ― Что? С чего ты это?.. ― Тогда идём, прошу, ― Нишиноя вцепился в его рукав, потянув на себя. ― Останься сегодня у меня. Ответить что-то против Асахи не смог. Завтра утром босс его прикончит и завалит работой, но сейчас он хотя бы сможет разобраться с тем, что долгое время терзает и не даёт покоя.***
Идея со сменой планов оказалась просто отличной, потому что уже через несколько минут после предложения о ночёвке пошёл снег. К квартире Нишинои они подходили, стуча зубами и трясясь от холода, мечтая поскорее оказаться где-нибудь, где не будет этого колкого снега и пронизывающего ветра. ― Только… ― Нишиноя замер, не до конца открыв дверь. ― Не пугайся, ладно? Асахи удивлённо выгнул брови. ― «Не пугаться»? Чего? Как только дверь распахнулась, из темноты на них выпрыгнуло нечто. Оно прыгало вокруг и радостно повизгивало, чем-то влажным и горячим касаясь заледеневших ладоней. Понять, что восторженно встретившее их чудо из тьмы было всего лишь псом, оказалось не так-то легко ― собака была гиперактивной и, пока Асахи с Нишиноей пытались разместиться в крошечной прихожей у двери, энергичная зверюга с довольным фырканьем облизала всё лицо своего драгоценного хозяина и с интересом обнюхала незнакомца в лице Азумане. ― Хотару, на место! Место, ― пригрозил Нишиноя, за ошейник оттаскивая от Асахи молоденького акита-ину. Пёс покусился на его шарф и уже готов был попробовать на зуб его кончик, но попытку вовремя пресекли. ― Дай ты хотя бы раздеться, ну что за непослушный пёс!.. ― Ты очень строг с ним, ― улыбнулся Азумане, проходя по коридору в единственную комнату. Квартирка была небольшой, но уютной, с заметным и хорошо различимым характером. Если бы Асахи не знал, кому она принадлежит, то с вероятностью в восемьдесят процентов назвал бы имя Нишинои. ― Когда ты успел завести собаку? Я могу его погладить? ― Конечно, ― махнул рукой Нишиноя. Он вышел из комнаты, начав суетиться на кухне. Асахи присел на пол, подманил пса к себе. Тот подошёл без страха, обнюхал ещё раз руку, в знак дружбы лизнул пальцы и без промедления завалился на спину, подставляя белое брюхо для ласк. Дважды просить не пришлось. ― Какой хороший, ― улыбнулся Асахи, почёсывая плюшевый бок собаки. ― Тебя зовут Хотару-кун, да? Какое милое имя. И очень тебе подходит, ты прямо-таки излучаешь свет. ― Спасибо. ― Асахи поднял голову, встретившись взглядом с Нишиноей. Он замер у входа в комнату и, видимо, какое-то время наблюдал за тем, как тискают его собаку, но мешать знакомству не стал. ― Извини за беспорядок. Когда я ухожу из дома, он скучает и иногда развлекает себя тем, что сможет достать. В последний раз распотрошил дзабутон, кто бы знал, что в этой штуке может быть столько набивки. Нишиноя поставил на низенький столик две кружки с чаем и уселся на пол. Он грел покрасневшие ладони о кружку, хмуро пялился в стол и о чём-то размышлял, судя по его сосредоточенному лицу. ― Асахи-сан. ― М? ― Нишиноя молчал. Азумане отвлёкся от поглаживания собаки и взглянул на Юу. ― Что такое? ― Ты хоть немного скучаешь по Мияги? ― С чего такой вопрос? ― удивился Асахи. Он в последний раз почесал Хотару за ушком и подобрался к столику, протянув руки к тёплой кружке с чаем. Нишиноя напротив него сидел как на иголках. Асахи было интересно следить за ним таким ― обычно прямолинейный, не лезущий за словом в карман и умеющий поставить на место кого угодно, сейчас он тщательно обдумывал каждое своё слово и, кажется, это делало ему больно почти что физически. Асахи догадывался, почему он так осторожничает и так избирателен в выражениях, и это ему почему-то не нравилось. ― Конечно же, я скучаю! ― твёрдо произнёс Азумане. ― Это место, где я вырос и родился, здесь живут мои родители, сёстры, и люди которых я люблю ― как я могу не тосковать по нему? Нишиноя тихо хмыкнул и задумчиво покачал головой. Он резко вскинул взгляд и прищурился. ― Тогда… Объясни, почему ты не сказал, что уедешь так далеко? Почему ты… ― Он досадливо скрипнул зубами и стиснул кулаки, стукнув одним по столешнице; Хотару испуганно гавкнул, подобравшись к хозяину поближе. ― Почему всё это время мы не общались? Скажи честно, Асахи-сан, это всё из-за того поцелуя? Азумане с трудом сглотнул слюну. По его спине пробежала дрожь. Именно этого разговора он и боялся. ― Нишиноя, ― мягко начал он, старательно отводя взгляд в сторону. ― Понимаешь, дело совсем не в этом… ― А тогда в чём? В чём, Асахи-сан? ― настойчиво спросил Юу, приподнимаясь с места. Кружка рядом с ним опасно покачнулась, выплеснув на стол немного чая. ― Что я мог подумать, когда после того, как признался тебе, ты уехал в этот чёртов Токио и не выходил на связь? Асахи пристыженно склонил голову. Со слов Нишинои всё это звучало и правда так ужасно? Неужели он действительно поступил настолько омерзительно с ним и с собой заодно? Тот день, день выпуска их четверых, он помнил хорошо. Помнил слёзы первогодок, помнил даже слёзы Рю, и помнил Нишиною, который сдержанно позвал его в комнату с инвентарём, сказал много добрых слов и напоследок, колеблясь, признался в своих чувствах, закрепив признание быстрым поцелуем, на который Асахи имел неосторожность ответить. Он не просил ответных чувств, ничего не желал взамен, но хватило одного только взгляда на Нишиною, чтобы понять, что он всё-таки ждёт ответа. Пусть не сейчас, пусть даже не через неделю, но он ждёт. И Асахи этим воспользовался. Оставил вопрос в подвешенном состоянии, а сам уехал через какое-то время. Он всегда помнил, не забывал ни на день, но дать ответ на прозвучавшее «Я люблю тебя, Асахи-сан» так и не смог ни через неделю, ни через несколько лет. ― Знаешь, почему я завёл Хотару? Ты спрашивал, как только мы вошли, ― подал голос Нишиноя. Он говорил тише, чем обычно, и от этого становилось только хуже. ― Потому что я устал ждать. Потому что мне было ужасно одиноко. Год назад вы все встречались на игре Хинаты и Кагеямы, ты виделся с Даичи-саном, Суга-саном и остальными, но не со мной. Я понял, что ты просто забыл, что для тебя это не важно и никогда не было. Я думал… ― Нишиноя закусил губу, поднимая влажно блестящие сердитые глаза на Асахи. ― Я думал, что ты скажешь мне хоть что-то. — Это не так. ― «Не так»? ― Я не забывал о тебе и о твоих словах. За то, что не сказал ― прости, я никому не говорил, что хочу заниматься дизайном, ― Асахи поднял голову, взглянув в хмурое лицо Нишинои. ― Я много раз думал о твоих словах и том, что мог бы ответить. Нишиноя сел ровнее, пристально уставившись на Асахи. Он вздохнул и растерянно улыбнулся. Что ж, он сам загнал себя в угол, теперь ничего не поделать. ― И что? ― нетерпеливо спросил Юу. ― Я хотел бы сказать тебе, что я трус, Нишиноя, ― Асахи опустил голову, уставившись на свои ладони. Пальцы уже не тряслись как минуту назад, когда Ноя говорил о Хотару. Страшно не было, было просто чертовски обидно за то, что потребовалось столько времени, чтобы признаться в этом. И было больно, было досадно и стыдно, хотелось искупить свою вину хоть как-то и, наверное, лучшим искуплением, что мог придумать сейчас Асахи, были его слова. ― Я испугался. Я побоялся принять твои чувства, побоялся осуждения. Я испугался своих чувств и не знал, как мне их принимать. Я… до сих пор их боюсь. Асахи тяжело выдохнул и опустил голову. ― Что? Нишиноя отошёл от стола, поднялся на ноги и подошёл ближе, вставая напротив Асахи. ― Я знаю, это отвратительно… ― скривился он, не смея поднимать глаз. ― Я много раз думал о том, почему так поступил, и всякий раз понимал, что просто струсил. Нишиноя, я благодарен за твои чувства, был и буду, но такой жалкий человек, как я, тебе просто не подходит. Я всегда сбегаю. И если бы мы с тобой всё-таки стали встречаться, то я бы подвёл тебя… ― Прекрати. ― Но это правда! Ты ведь и сам знаешь какой я, ― он поднял голову, уставившись на Нишиною. Он практически кипел от злости, глаза влажно блестели, а губы дрожали. ― Жалкий трус!.. ― Асахи-сан, я ведь сказал прекратить! Они не заметили, как перешли на более высокий тон, не заметили, как взволновался Хотару, начавший скулить и тихо повизгивать, и они оба не заметили, как вцепились друг в друга. Нишиноя схватился за свитер на груди Асахи и притянул к себе рывком, застыв у его лица в сантиметре. Он колебался, боялся, не знал, стоит ли поступать так, как велит израненное сердце, но всё же прислушался к нему и подался вперёд, касаясь губ Асахи. Поцелуй вышел сухим и быстрым, больше похожим на столкновение, на отчаянную попытку в последний раз получить желаемое и отпустить его навсегда. Нишиною мелко трясло, словно у него был озноб, его руки дрожали, и из ослабевших пальцев очень скоро выскользнула шерстяная ткань, руки плетьми упали вниз. Юу медлил ещё секунду, тянул момент до последнего и только после того, как нашёл руку Асахи и коснулся его запястья, отсчитав удары сердца, он отстранился. ― Ноя… Нишиноя громко шмыгнул носом и прижался лбом к его лбу. ― Асахи-сан, если бы прямо сейчас я сказал, что мне неважно, трус ты или нет, что я ценю тебя таким, какой ты есть, и что люблю тебя, то что бы ты ответил? ― Что люблю самого лучшего человека на свете, ― выдохнул он, будто бы передразнивая Нишиною, шмыгнув носом. Глаза неприятно зажгло, злополучный камень с сердца, кажется, наконец, убрался восвояси: ― Прости, Юу… Прости, что заставил тебя так долго ждать.***
― Доброе утро, ― поцелуй обветренных губ пришёлся на кончик носа, и Асахи смешно поморщился, сцапывая в объятья того, кто потревожил его сон. ― Доброе, ― пробормотал он, приоткрывая один глаз. Заспанным и чуть помятым Нишиноя выглядел даже лучше, чем обычно. Наверное, это всё от того, что подобное зрелище видеть может далеко не каждый. Асахи протянул ладонь, коснувшись щеки Юу. ― Это точно не сон? Нишиноя широко улыбнулся и помотал головой, укладывая её на грудь Асахи. ― Нет, не сон, ― тихо отозвался он. ― Хотя и мне сложно поверить в случившееся. Я думал, что мы, если бы встретились у Суги-сана и Даичи-сана, то не стали бы разговаривать вообще, но когда ты сказал, что хочешь поговорить, я понял, что где-то ошибся. И что это пора исправить. ― Из нас двоих ты всегда был более решительным, ― усмехнулся Асахи, дотягиваясь до его спутанных и слипшихся от геля волос. ― Юу, прости меня. Нишиноя завозился на его груди, повернул голову, внимательно уставившись на Азумане. ― За что ты опять извиняешься? ― За то, что не нашёл в себе сил сделать всё это раньше, ― потупил взгляд он, чувствуя, что готов сгореть со стыда. Одно дело — вести такие откровенные разговоры ночью, а другое ― с утра пораньше, при свете дня. ― За то, что заставил столько времени терзаться… Его губы накрыла ладонь Нишинои. Он приподнялся на локте, недовольно уставившись на Асахи. ― А теперь послушай меня, Асахи-сан… ― начал было он, но на счастье Азумане, уже успевшего напрячься, закончить не смог. Хотару услышал голос хозяина и поспешил лично пожелать ему доброго утра, а заодно и напомнить о пропущенном времени кормёжки. Пёс с радостным тявканьем опёрся на край кровати передними лапами и от всего сердца облизал лицо Нишинои, а заодно и лизнул в щёку Асахи. ― Да-да, и тебе доброго утра, Хотару! ― Я спасён, спасибо, приятель, ― рассмеялся Азумане, не устояв от того, чтобы потискать плюшевые щёчки собаки. Нишиноя обиженно надулся, взявшись метать ревностные взгляды, непонятно на кого направленные. Затягивать с решением очередной проблемы Асахи не стал и уложил ладонь на затылок Нои, мягко притягивая его к себе для короткого поцелуя. Пёс заинтересованно повернул голову набок, снова потянувшись для проявления своей любви. Асахи весело прыснул, щекой потеревшись о щёку Нишинои. ― Кажется, Хотару-кун тоже не против получить поцелуй. ― Ну уж нет, ― улыбнулся Ноя. Он мельком взглянул на часы, было около пяти и времени до отъезда Асахи-сана оставалось всего ничего. ― Сегодняшним утром все мои поцелуи будут принадлежать только одному человеку.