Natsukashi

      Начиналось всё, честное слово, прямо как старый дурацкий анекдот: заходят как-то в бар бывший Ас Шираторизавы и бывший капитан Некомы… И всё бы ничего, если бы бар не был для геев.       Куроо сперва подумал, что обознался. Ну, мало ли, сколько на свете гигантов под два метра ростом и со смурной физиономией? Таких ведь пруд-пруди на самом деле ― так он себя уговаривал, когда увидел мощную спину Ушиджимы Вакатоши, сидящего за барной стойкой.       Пока к нему клеился какой-то прыщавый малолетний хлыщ, томным шепелявым голосом увещевая «детку» пойти с ним, Куроо заинтересованно пялился на бритый затылок старого знакомца. Он подтанцовывал всё ближе и ближе к барной стойке, по одному отваживая от себя потенциальных партнёров на ночь: слишком юн; слишком, ― «Прости, дедуля, я не хочу потратить полутра на поиски твоей челюсти!» ― стар; слишком пьян; слишком скучен; слишком похож на чёртового Ойкаву-до-свидания-не-подходи-ко-мне-больше-Тоору. Хотя последний, в целом, был вроде бы и неплохой китайской подделкой Ойкавы, но в Куроо не то проснулся интерес охотника за редкостями, не то просто обычное человеческое любопытство. Ведь это надо же как звёзды-то сложились! Он не абы с кем, а с самим Ушивакой встретился в самом разнузданном и похабном заведении города. А ещё, кажется, великому и ужасному не помешала бы помощь.       Какой-то тип вертлявой наружности, привалившись на стойку, пытался клеить Вакатоши. Сыпал на стойку деньгами, по одному заказывал коктейли, с жестом прожжённого телемагазинщика выставляя лоты-шоты перед возможным «покупателем». Вакатоши на «купца» не вёлся от слова «совсем». Сидел себе, пялился на него как зажравшаяся рыба на пластикового червя, и клевать отчаянно не хотел. Вертлявый начинал злиться и нервничать, и понятно почему: поодаль за столиками сидела компания подвыпивших парней, от которой он и отпочковался, видимо, ведомый проигранным спором.       Куроо нехорошо нахмурился. Немного подумав и отшив очередного трущегося об него пацанёнка, он по очереди примерил на себя амплуа сперва Чипа, потом Дейла, ещё немного подумал, решил, что чёрт со всем ― будет Гаечкой, и ринулся на помощь.       ― Ну что ты ломаешься, как целка! ― гнусаво выпевал вертлявый, протягивая свои загребущие ручищи к святая святых Шираторизавы ― крепкой заднице Ушиджимы Вакатоши, бесстыдно лапая его. ― Ты же хочешь, пошли, я тебя так отжарю, что…       Что «что» никто из них так и не узнал. Куроо вклинился между ними, закрывая собой Ушиджиму, явно не ожидавшего появления третьего. Он заинтересованно моргнул, уставился на лохматый чёрный затылок, выпрямился, обратившись во внимание.       ― Прошу прощения, что помешал, ― растягивая слова, пропел Куроо, нашаривая потную ручонку горе-любовника. ― Но ты не к тому парню клеишься.       ― А ты ещё что за хрен? ― нахмурился тип. Он высунулся из-за Куроо, бросив гневный взгляд на свою жертву. ― Чо не сказал, что не один? А я тут…       ― Он у меня стеснительный. Так что извини, дорогуша, и поищи-ка себе кого-нибудь ещё. Этот лакомый кусочек уже мой. Подвинь свой зад, ― вертлявый недовольно нахмурился, раззявил было рот, чтобы гаркнуть что-нибудь неприличное, но не успел: Куроо носком ботинка подцепил ножку стула, дёрнув на себя и вверх. Несчастная мебель жалобно заскрипела, опрокидывая своего седока. ― Давай-давай, ― замахал он руками на чудом удержавшегося на ногах парня. ― Топай отсюда, пока я не разозлился.       Раздосадованному лузеру не оставалось ничего другого, кроме как сдать позиции, опустить штандарты и убраться восвояси, раз уж он так опростоволосился, что не заметил и полез к «чужому». Куроо с видом победителя хмыкнул, наклонился, подобрал упавший стул, приставил его к стойке и с удовольствием уселся, восторженно уставившись на Вакатоши, мать его, Ушиджиму собственной персоной ― надо же, и правда, не обознался!       «Лакомый кусочек» заинтересованно смотрел в ответ, хмуря толстые брови-гусеницы.       ― Мы знакомы?       Куроо невольно задрожал. Ну и голосок у него! Такой терпкий, такой мужественный, настоящий бас ― таким и придавить недолго. Тетсуро весело оскалился, подставил кулак под подбородок.       ― Ну даёшь, парень, не узнаёшь старых друзей?       Глаза Ушиджимы заинтересованно блеснули, но понимания в них было лишь чуть.       ― Не припомню, чтобы… Ох. Куроо Тетсуро, ― наконец вспомнил он, качнув головой, а Куроо очень уж захотелось узнать, что ещё за «ох» это было. ― Да, я знаю тебя, но мы так ни разу и не сыграли.       Куроо рассмеялся. Ну, конечно, кто о чём, а Вакатоши о волейболе!       — Это да, ― качнул головой он, просто радуясь тому, что этот гигант хотя бы знал его имя ― одной неловкостью меньше. ― На моём третьем году, вас раскатали Карасуно, а на втором мы вылетели с Национального быстрее, чем добрались до вас.       ― А на первом ― мы, ― кивнул Ушиджима, припомнив дела давно минувших лет.       Куроо заулыбался, ничуть не стесняясь разглядывать Ушиджиму. Как ни крути, а он был хорош: черты лица грубоватые, словно вытесанные, но это по-своему красиво. «Мужественно». Стильная стрижка ― выбритый затылок и виски, рваная, небрежно уложенная чёлка. Приятные тёмно-зелёные глаза, изучающие его в ответ, пушистые и длинные, на зависть девчонкам, ресницы. Вот если бы он ещё умел улыбаться, так вообще был бы прелесть-парень, хотя Куроо в жизни и без того хватало улыбчивых идиотов, должен же хоть один быть хмурый. И, может, не идиот. Вакатоши был в прекрасной форме, отлично одет, даже слегка вычурно, для гей-бара-то: тёмно-синяя, если обманчивый свет не врал, рубашка, галстук, брюки и даже блестящие лакированные туфли на босу ногу нацепил. Куроо натурально взвыл, когда поднимал стул и увидел его щиколотки ― странно, футфетишистом он никогда не был, но тут в нём словно что-то щёлкнуло.       ― Хорошие были времена, ― протянул Куроо, прищуриваясь. ― Слушай, Ушиджима, ну я не могу просто не спросить, раз уж мы встретились: что ты тут делаешь? Только не говори, что не знаешь, что это за место и зашёл сюда по ошибке. Хотя такому ответу, скажу честно, я не удивлюсь. Видел бы ты своё «Че-е-его?»-лицо, когда этот тип начал подкатывать к тебе яйца, ― рассмеялся Тетсуро. ― Ты как будто бы реально удивился и вообще не понимал, что происходит.       Ушиджима одарил Куроо внимательным и долгим взглядом, отвернулся и пожал плечами.       ― А ты что здесь делаешь?       Куроо прыснул. Ну прямо как маленький!       ― А я первый спросил, ― лукаво улыбнулся он. ― Давай, не увиливай.       Ушиджима поджал губы.       ― Гей-бар «Радуга» поможет осуществить все ваши потаённые желания и мечты, ― без запинки продекламировал он так, словно был работником этого самого бара и пытался завлечь потенциальных клиентов. Он снова повернулся к Куроо, которого буквально распирало от восторга и хохота. ― После шести шотов фирменного коктейля, седьмой шот бесплатно.       Куроо не выдержал и всё-таки бесстыдно заржал в своих лучших традициях.       ― Ну дела, парень, да ты тут как свой! ― отсмеявшись, просипел он, утирая несуществующую слезинку. ― Так ты что, и правда гей? Вот дела!       Ушиджима совершенно спокойно кивнул, кажется, чуть-чуть расслабившись, хотя по его собранному виду ни хрена не понятно в каком он сейчас состоянии.       ― А ты? ― снова спросил он, взглянув на Тетсуро не то с надеждой, не то с предостережением.       Куроо усмехнулся, пятернёй разворошив волосы.       ― Есть такой грешок.       ― Встречаешься с кем-то? ― быстро спросил Вакатоши.       ― Для себя спрашиваешь или просто интересуешься? ― ответил вопросом на вопрос Куроо, нетерпеливо поёрзав на месте.       ― Просто.       Тетсуро хмыкнул, улыбнулся.       ― Нет, ни с кем не встречаюсь, не везёт как-то в отношениях. Бокуто помнишь? ― Ушиджима задумался на секунду и тут же покивал. ― Мы с ним и после выпуска дружили долго, я тебе честно скажу ― все три года, что знал, был влюблён в него. После выпуска решил, что признаюсь. Бо любитель экспериментов, так что я даже думал, что шанс у меня есть хоть какой-то, а он мне такой: «Я тебя, конечно, люблю, Тетсу, но ноу хомо, бро, ноу хомо!». Ты представляешь? Я так расстроился, что зарёкся не пытаться даже искать отношений какое-то время. Зато вот интрижками не брезгую, организм, знаешь ли, своё всё равно требует. Хотя без любви оно, конечно, не так интересно.       ― Сочувствую, ― густо пробасил Ушиджима.       ― Спасибо, приятель, ― неловко откликнулся Куроо и потянулся к своей чёлке, по привычке зачёсывая растрепавшуюся мерзавку на один глаз. Чувствовал он себя странно. Чего это с ним? Вот так просто взял и вывалил насущное, мешающее спать ночами, на первого встречного, но на душе стало так легко, кто бы знал! Тетсуро снова заулыбался, потянулся, локтем панибратски потыкав в Ушиджиму. ― Ну а ты что? Окольцован каким-нибудь красавчиком? Помню из старых проспектов, что у вас в команде молодцы как на подбор были, начиная от той жертвы парикмахера с кривой чёлкой и заканчивая тем парнишкой, который на Сугавару из Карасуно смахивает, только злее. И ещё припоминаю, что тот пучеглазый красноволосый Бокуто, смотрел на тебя как на кусок вырезки. Как же его там звали…       ― Ширабу не в моём вкусе. А Семи вовсе не злой, ― покачал головой Ушиджима, едва заметно усмехнувшись. ― И он уже встречался на тот момент с Тендо, это тот, который как Бокуто, ― быстро пояснил он Тетсуро. ― Нехорошо отбивать у друзей любовников.       ― Это да, ― прыснул в кулак Куроо, поражаясь тому, с какой лёгкостью и непосредственностью говорил и выдавал секреты свои и чужие этот здоровяк. ― Стало быть, и ты сюда пришёл за новой «любовью»? Или за шотами?       Ушиджима прищурился, нехорошо нахмурился, наклонился к нему так, словно собирался рассказать тайну. Куроо решил подыграть и подставил ухо, вздрогнув, когда горячий, пропитанный сладкой патокой хрипотцы, голос шепнул ему:       ― Я предпочитаю партнёров постарше, ну или своего возраста.       Куроо выпрямился, не понимая о чём это он, запоздало моргнул в растерянности и снова рассмеялся.       ― Говоря о «шотах» я имел в виду выпивку, экий ты забавный! ― умилился он, разглядывая хмурую физиономию Вакатоши. Куроо жестом позвал бармена. ― Выпить хочешь? Я угощу.       Ушиджима снова одарил его тем самым взглядом ― странным, долгим, изучающим, будто бы он приценивался к нему. Наконец удовлетворившись своей инспекцией единственного и неповторимого естества Тетсуро, он кивнул.       ― Давай.

***

      Фирменные шоты, ― нет, не мальчишки в развратных штанишках, ― а короткие стакашки с разноцветной выпивкой аккурат на каждый цвет ЛГБТ-радуги, были страсть как хороши: в меру приторны, в меру разноцветны, в меру опьяняющи. Они с Вакатоши раздавили два набора, дважды получив по бонусу в подарок.       Голова шла кругом и Куроо несколько раз выбегал на танцпол, чтобы хоть как-то держать себя в руках и скапливающийся в организме градус. Почти девятнадцать лет воздержания от радостей жизни взрослого давали о себе знать, и пьянел он быстро, начиная творить всякую дичь. В этот раз ударяться в разгул не хотелось, по крайней мере не сразу, сперва хотелось побольше поболтать с Вакатоши ― точнее рассказать ему обо всех неурядицах, незадачах, неудачника-гея из Токио, которому и в жилетку-то поплакаться некому. Клуб «Радуга» и радужное же пойло располагало к этому отлично, а ещё больше располагал молчаливый и внимательный спутник, изредка понятливо кивающий, вставляющий свои пять иен в разговор и делящийся подробностями своей жизни неудачника-гея, но уже из благословенной Мияги.       За два часа разговора в одни ворота, Куроо смог вытянуть из Ушиджимы лишь несколько фактов его жизни, но и те были лаконичнее не придумаешь: он гей и любит мужчин постарше; ориентацию свою осознал ещё в средней школе и сразу же рассказал родителям и тому мальчику, на которого пал его выбор: бабулю, как он сказал, еле откачали, а мальчик перевёлся от греха подальше; был влюблён несколько лет в тренера, но потом понял, что это только уважение и восхищение Танджи-саном, не больше; с тем самым «красноволосым Бокуто» пытался встречаться, но ничего не вышло, так что почти всю сознательную жизнь Вакатоши перебивался как и он, лишь интрижками и встречами на одну ночь. Слушая его, Куроо чуть было не разревелся от переполнявших его чувств, и, грешным делом, даже подумал: а почему бы, собственно говоря, не?..       Руки его дёрнулись быстрее, чем он смог окончить мысль, и ладонь правой руки смело опустилась на колено Вакатоши ― всё-таки брюки, каков модник.       ― Что ты делаешь? ― не донеся стопки с зелёной жижей вкуса киви до губ, Ушиджима уставился на чужую лапу, нахально скользнувшую с колена выше по бедру.       Куроо зарделся, собрался было отступить, убрать руку, но алкоголь в голове и страстное желание быть трахнутым кем-нибудь «вотпрямщас» сказали ему: «Какого чёрта, Тетсуро?» и Куроо охотно пожал плечами, пригляделся к Вакатоши, в очередной раз поймав себя на «А почему бы и нет»-мысли, отпуская себя на все четыре стороны ― что бы ни случилось дальше, а жалеть он ни о чём не станет, надоело.       ― Вакатоши-кун, мы ведь в гей-баре, расслабься, тут все так делают, ― лениво отмахнулся Куроо, продолжив щупать его крепкое бедро. Брючная ткань приятно и легко скользила под пальцами, чужой жар и напряжение чувствовались даже сквозь неё и это, надо сказать, нехило так заводило. ― Ножищи у тебя, конечно, караул ― такими бёдрами, пожалуй, можно головы соперников лопать как шарики.       Ушиджима внимательно к нему присмотрелся, хмыкнул и резко опрокинул в себя стопку, убирая в сторону. Куроо осторожно подцепил свой стул, придвинул его ближе и опять вскарабкался на него, острыми, как у подростка, коленками ткнувшись в бедро Вакатоши.       ― Однажды, когда мы с парнями ездили отдохнуть на пляж, я разломал арбуз ногами. Вот так, ― он вытянул руки, будто держал между пальцами невидимую ягоду внушительного размера, поместил её себе между коленей и один раз коротко напряг мышцы, показывая, как именно он это делал. Тетсуро выдал тихий мучительный вздох-полустон, залюбовавшись тем, как напряглись мышцы на бёдрах, резко сократились и расслабились. Красиво. ― Парни потом долго смеялись.       Куроо рассмеялся тоже. Выпил, уничтожив синий шот со вкусом «бабл-гам» ― и кто такую дрянь только придумывает? Он скрючился, фыркнул, чихнул, удивлённо вытаращившись на Вакатоши, протягивающего ему салфетку.       ― Спасибо. Забавная история и очень ценная информация, ― улыбнулся он, мысленно сделав зарубку на то, что если вдруг у них что-то сегодня сложится и Ушиджиму удастся уломать на секс, то сосать ему нужно аккуратнее, а ну как его голова станет следующей. Куроо облизнулся, не без удовольствия заметив, как за его жестом проследил Ушиджима. Интересно, что будет, если ему предложить вот так сразу, напрямую? Он уже достаточно выпил, слегка захмелел, вдруг согласится? В конце-то концов Тетсуро весь третий год старшей мечтал быть трахнутым асом из топ-пять Японии среди старшеклассников, так что мешает исполнить старую мечту сейчас? И плевать, что это будет Ас за номером три, а не пять. Они же оба за этим пришли, чего мяться, как девочкам?.. Куроо цокнул языком, решив рискнуть. ― Слушай, Вакатоши, у меня к тебе предложение на миллион иен.       ― У меня нет таких денег, ― честно признался этот замечательный парень, опрокинув в себя лиловый шот, судя по запаху ― виноградный.       Куроо проследил за его движениями: чёткими, быстрыми, выверенными до мелочей. Снова облизнулся, жадно сглотнул ― по подбородку Ушиджимы стекала сладкая капля. Хотелось податься вперёд, слизать её, а потом языком раздвинуть эти неулыбчивые губы и вылизать рот чёртового Ушиджимы, обхватить его язык губами, пососать, куснуть… Боже!.. Куроо помотал головой, чувствуя, как в паху скапливается напряжение.       ― У меня тоже, приятель, даже полумиллиона не наскребу, но это не важно… Я… ― Куроо снова облизнулся, подсаживаясь ближе к нему, едва ли не забираясь на чужие шикарные колени. Его ладонь не двузначно скользнула к внутренней стороне бедра. ― Слушай, не хочешь уединиться? Тут есть приватные комнаты, где нас никто не побеспокоит. Презервативы, смазка, виагра, игрушки ― всё что захочешь.       Ушиджима удивлённо уставился на него. Куроо нехотя поморщился. Он думал, что ему сейчас врежут, дадут по яйцам и гордо удалятся в закат, но вместо этого Вакатоши поймал его ладонь, сжал пальцы, поднёс к губам и неожиданно нежно коснулся костяшек в поцелуе.       ― Уверен? ― он взглянул на него исподлобья, вновь хвастаясь шикарными ресницами и таким выражением лица, которое ни-ко-му не стоило бы показывать. Никому, если не хочешь заставить человека кончить от одного только взгляда.       Куроо рассеянно покивал, потянулся к ещё одному шоту, крайнему, ярко-розовому, наверняка, жутко ядовитому, если верить цвету, залпом выпил и сморщился, вытащив язык ― пфе, клубника. Уголки губ Ушиджимы чуть заметно приподнялись.       ― Ещё бы нет. Я пришёл сюда за этим, а нашёл тебя. Чем ты хуже остальных? Я бы даже сказал, что наоборот, гораздо лучше. Да и тебе проблем меньше, ты ведь тоже искал быстрого перепиха? ― Ушиджима без раздумий согласно кивнул. — Вот и отлично, мы с тобой знакомы, считай, неловкость во время секса уже исключается. Успели переговорить и поделились сокровенным ― наладили доверие, ну и… ― Куроо нерешительно отобрал свои пальцы у Вакатоши, чувствуя, как горит его ладонь, а то место, где он оставил свой поцелуй, практически пульсирует, как после ожога. ― Я симпатичнее половины этого бара, так что решение за тобой.       ― Пойдём, ― Ушиджима взял его за запястье стянул со стула, наклонился к бармену, заинтересованно кинувшему на них понимающий взгляд. ― Нам нужна одна из ваших комнат.       ― По лестнице наверх, вот вам ключик, номер комнаты на бирке, ― на стойку плюхнулся маленький ключ с ужасающего размера биркой с цифрой один ― очень символично для бывших капитанов. ― Там всё чисто, расплатитесь, когда будете уходить.       ― Спасибо, ― сухо кивнул Ушиджима, сцапал ключ и потащил за собой офигевшего от такого быстрого развития событий Тетсуро.       Поднялись они в один миг, нужную комнату нашли без проблем, вскрыли и зашли внутрь, оглядевшись в скудно обставленной комнатке. Меблировка была так себе: один узкий неудобный диван, тумбочка, в которой по закону жанра, сами собой в нужный момент респаунятся смазки и презервативы всех размеров, низкий журнальный столик и, почему-то, игрушка-качалка в виде коня в углу. Удивлённо потаращившись на третьего лишнего в их чудесной паре, Куроо обернулся к своему спутнику, проследив за тем, как он запирает изнутри дверь, кладёт ключ на столик и походкой тигра идёт к нему ― медленно, гипнотизирующе и неотвратно.       ― И правда, чисто, ― признал очевидное Куроо, взглянув на Ушиджиму. ― Ну что, чем займёмся?       ― Разве ты не… ― замер он, так и не растянув до конца галстук. Тетсуро прыснул, подошёл вплотную, помог стянуть удавку и принялся расстёгивать пуговицы на его рубашке.       ― Да-да, собирался, ещё и как, я просто пошутил. Какой ты здоровый всё-таки, ― он освободил последнюю пуговицу, раздвигая в сторону полы его рубашки. Завистливо застонав, Куроо не удержался от того, чтобы ладонью провести по внушительным грудным мышцам и крепкому прессу. Он и сам был в отличной форме, но Ушиджима по сравнению с ним был из тех, кого называют «Аполлон» ― горяч, красив, частично волосат, ― Тетсуро не устоял от того, чтобы озорно щипнуть тоненькую линию волосков, тянущуюся от пупка к паху, ― настоящий мужик и само понятие маскулинности.       ― Да и ты не маленький, ― вернул комплимент Вакатоши, жестом давая понять, что хочет снять с него футболку. Куроо не сопротивлялся, послушно поднял руки и позволил Ушиджиме в одно движение оставить его без верха. По его скромному мнению, вот так, в одних только драных чёрных скинни, он смотрелся куда как сексуальнее, чем голышом. Хотя и голым тоже ничего, но должна же быть в мужчине хоть какая-то загадка? Ушиджима провёл ладонью по его груди, животу, устроив горячую сухую ладонь на пояснице. ― Хорошие мускулы, но тебе стоит немного подкачаться.       ― Ауч, это был удар ниже пояса, знаешь ли, ― уязвлённо рассмеялся Тетсуро, подбираясь к нему ближе. Он закинул руки на его шею, прижался, чуть-чуть привстал, отпустил улыбку соблазнителя и без спроса вовлёк в поцелуй, именно такой, какой и хотел. Он заставил его раскрыть рот, высунуть язык и с удовольствием обхватил его губами, застонав от наслаждения. Чёртов Вакатоши был горяч и хорош. Его руки сжимали крепко, от тела несло приятным коктейлем духов и его собственного запаха, сильные пальцы сжимали его зад, массируя и гладя ложбинку между ягодиц. Куроо тёрся пахом о его бедро, сплетался с ним языком, кусал губы, отрывался от них, чтобы зацеловать подбородок, по линии челюсти спуститься ниже, укусить подрагивающий кадык, коснуться яремной впадины, лизнуть солёную кожу, прикусить место соединения шеи с плечом, снова подняться выше, оставить под ухом длинную метку засоса, вобрать в рот нежную мочку, слушая первый тихий долгий выдох удовольствия, а потом снова вернуться к губам и позволить ворваться Ушиджиме в его рот, взять всё, что он захочет, целовать так, как он захочет, без конца чувствуя, как сплетаются на их языках вкусы радужных коктейлей. Куроо оторвался от него с трудом, уже ощущая, что хочет сесть, или лучше лечь, но оставалось ещё несколько нерешённых вопросов. ― Скажи, Ушиджима, а ты и в сексе «забивающий»? Сдаётся мне, что у тебя всё такое здоровое, тяжело придётся. Буду благодарен, если ты растянешь меня как следует, у меня давно никого не было, но и трахаться хочется, и изображать подбитого кавалериста неохота следующие три дня, так что позаботься обо мне, пожалуйста, семпай!..       ― Нет.       ― «Нет»? Это к чему было? Не позаботишься? ― огорчился Куроо, впрочем, тут же вернувшись к обычному состоянию. Жёсткий секс тоже бывает страсть как завораживающим, а уж если после поцелуя ему на ногах сложно было устоять, то и секс, скорее всего, будет хорош, в случае чего можно было бы и потерпеть, не дитя, в конце-то концов. ― Или ты про размер? Не расстраивай меня, не говори, что у тебя маленький член, я только уверовал в твои божественные начала…       ― Не маленький, ― покачал головой Ушиджима. ― Я пассив.       ― Что? ― Куроо ошалело уставился на него. ― Да ты гонишь.       ― Нет.       ― Хочешь сказать, что эта прекрасная задница, ― он опустил руки, с наслаждением сжимая пальцы на подтянутых и в меру крепких ягодицах Вакатоши, ― рабочая? Ты со всеми спишь в роли пассива?       ― Не со всеми, но чаще всего, ― пояснил он, потянувшись вперёд и в каком-то инстинктивном жесте потеревшись о бедро Куроо. ― Ведущая роль увлекательна, но мне нравится получать удовольствие больше, чем давать его. К тому же, дать не всегда удаётся. Не каждый готов к таким размерам.       ― Да уж, кому расскажи ― не поверят, ― покачал головой Тетсуро. Ушиджима вытаращился на него, зло засверкав глазами. ― Тихо-тихо, это так говорят, я не собираюсь никому рассказывать, я же не идиот. Ладно, давай-ка теперь посмотрим на хвалёные размеры.       Куроо потянулся к его брюкам, быстро расправился с пряжкой ремня, вытянув его из петличек. К вещице он заинтересованно пригляделся, но отбросил на диван ― в другой раз, сейчас бы с классикой справиться, а об игрушках и связывании будут думать потом, если встретятся ещё раз. Куроо нехотя представил себе, как он связывает эти мощные руки и ноги, как усаживает Вакатоши на стул, раздевает донага, фиксирует его, завязывает глаза шёлковой повязкой, и начинает измываться над ним. Дрочит ему, с упоением сосёт, играет с яйцами, дразнит и балуется, а Ушиджима мечется, кусает свои охрененные губы и стонет своим охрененным голосом, умоляя его перестать и взять полностью, засадить до основания… Куроо быстро помотал головой. Лучше завязывать с фантазиями, к тому же нафига оно нужно ― фантазировать, когда живой и настоящий Вакатоши, из плоти и крови прямо перед ним? И более того, у него уже стоит, впрочем, как и у самого Куроо, а игнорировать такое ― верх неуважения.       Тетсуро быстро расстегнул брюки Ушиджимы, спустил их вместе с бельём до колен, отошёл назад, нехотя коснувшись своего паха ― внутри всё отдалось сладостной дрожью и по спине пробежались мурашки. Хорош, что ещё сказать.       ― Знаешь, Вакатоши, ― задумчиво произнёс Куроо. ― Было бы желание, и он вошёл куда бы угодно. Отличный же член, монстр, просто! Представляю сколько кайфа он может принести…       Глаза Ушиджимы влажно заблестели. Куроо умилённо улыбнулся.       ― Спасибо, ― откликнулся предельно вежливый и возбуждённый дальше некуда Вакатоши. ― Но я всё равно настаиваю на том, чтобы ты был активом. Не против?       ― Как я могу быть против, когда сам Ушиджима Вакатоши просит меня о подобном? Если ты скажешь это вслух ещё раз, то мне, пожалуй, крышу снесёт, ― признался Тетсуро. Он подошёл ближе, наступая на края брюк, помогая выпутаться из них до конца. ― Не хочешь помочь? У меня всё там сдавило.       ― Конечно, ― без малейшего смущения и пререкания согласился Ушивака, ловкими движениями высвободив пуговицу и расстегнув молнию на джинсах Куроо. Он задумчиво хмыкнул. ― Без белья?       ― Сюрпри-и-из, ― весело оскалился Тетсуро, потянувшись к Ушиджиме. Он подтянул его к себе, достал до губ, прикусил нижнюю горячо шепнув: ― Скажи, что ты хочешь? Я сделаю всё, что попросишь, раз ты так любезен. Могу отсосать, такой член грех не взять в рот.       Куроо провёл костяшками пальцев от основания до головки крепко стоящего внушительного агрегата Вакатоши, поймал в кольцо у головки, подушечкой пальца подразнив нежную кожу.       ― Давай продолжим. Я хочу кончить, когда ты будешь внутри, а не когда отсасывать, ― не моргнув и глазом выпаливал Вакатоши.       ― Как скажешь, только сперва, прости, я слегка поколдую над твоим задом.       Ушиджима согласно кивнул и отошёл в сторону, наблюдая за тем, как Куроо ищет в тумбочке смазку и презервативы. Со всем необходимым он вернулся быстро, жестом дал знать, чего хочет: наклонись и упрись руками в диван, выставь свою прекрасную задницу и дай ею как следует насладиться. Вакатоши подчинялся беспрекословно, молча, раз за разом ставя Тетсуро в тупик ― он был таким послушным, кротким, что даже не верилось в то, что перед ним всё тот же старый-добрый Ушивака, на которого Ойкаву триггерит как ненормального.       Долго возиться Куроо не стал, боясь, что если не поторопиться, то приятная тяжесть в паху превратится в невыносимую. Он щедро плюхнул пахучую какой-то синтетической дуростью смазку на ладонь и между ягодиц Ушиджимы, сунул пару пальцев в презерватив, оглядел фронт работ, предвкушающе улыбнулся, в который раз ощутив прилив тепла к подрагивающему члену, осторожно ввёл два пальца, практически не ощутив никакого сопротивления. Ушиджима только шумно втянул носом воздух, опустил голову.       ― Ого, да ты готовился… ― после пары минут манипуляций с плотно сжимающим его анусом, понял Куроо, коварно оскалившись. Даже при откровенно хреновом освещении в комнате, он видел, как уши и шея Вакатоши покраснели. Тетсуро умилённо усмехнулся. ― И правда рассчитывал на секс в качестве пассива, ну надо же какой умница.       ― Можешь не делать этого долго, ― разрешил он, бросая затуманенный тёмный взгляд на него из-за плеча. ― У меня высокий болевой порог, я вытерплю.       Куроо поджал губы. Хотел он было сказать, что его любовники не будут терпеть, и они достойны лишь получать удовольствие, но от детальных комментариев отказался, вместо этого вынул пальцы, стянул с них презерватив. Он смотрел на Ушиджиму сзади и не мог поверить, что это всё взаправду, всерьёз происходит.       Он потянул его на себя, развернул и коснулся его шеи, заставляя слегка наклониться и приблизиться. Куроо вцепился в губы Ушиджимы в очередном поцелуе, но теперь более ленивом, медленном, дразнящем. Когда он отпрянул, заглянув в его глаза, то торжествующей улыбки скрыть не смог.       ― Ты так и не сказал, ― улыбнулся Тетсуро, ― как хочешь, чтобы мы это сделали. Тебе будет удобно, если мы ляжем на диван? Какой-то он мелкий, походу на малолеток рассчитан, на таком нам обоим не уместиться. Если хочешь, можно сделать это стоя. Я, конечно, не великий акробат, но попробовать можно. А можно руками упереться в сидение, но я бы хотел видеть твоё лицо, если ты не против…       Ушиджима шумно втянул носом воздух, потянулся вперёд, целуя Куроо: быстро, кусаче, выбивая весь воздух из лёгких.       ― Хочу сесть на тебя, ― глухо пробасил он, вытягивая из Тетсуро низкий стон. ― Трахнешь меня так, Куроо Тетсуро?       В глазах Куроо разгорелся огонь нетерпения. Он оскалился, быстро кивнул и потянулся за вторым презервативом, резко рванув на себя фольгу. Снова запахло какими-то сладкими химозными запахами.       ― С удовольствием, ― мурлыкнул он, раскатывая по своему члену контрацептив. Ушиджима с интересом проследил за его руками, подняв на Тетсуро глаза полные нетерпения и желания. Куроо быстро расправился со всем необходимым, подошёл к дивану, плюхнулся на него, сполз пониже, задницей съезжая к самому краю, похлопал по своим коленям и тихо позвал. ― Иди сюда, Вакатоши.       Звать себя ещё раз Ушиджима не заставил. С поразительной грацией для такого внушительного тела он скользнул на чужие колени, без дополнительных указаний и команд занял самую удобную позицию, навис над Куроо, впившись в его рот очередным мучительно долгим и терзающим поцелуем, завёл себе за спину руку, нашёл член Куроо, приставил к своему анусу, осторожно опустившись. Ушиджиму легко затрясло, его тело будто бы взорвалось жаром, обдав им и чуть не спалив Тетсуро, который горел целиком и полностью. Пылало его лицо, которого касался Вакатоши, гладя своими руками, оставляя метки на лбу, щеках, скулах, шее, висках и волосах губами. Он горел внутри от возбуждения, от раскатывающегося по телу жаркими волнами, эпицентром которых стал его член, крепко сжимаемый Вакатоши внутри.       Он двигался неспешно, поднимался и опускался медленно, казалось бы, без особого напряжения. В какой-то момент Куроо разочарованно успел подумать, что он слишком мал для Ушиваки, но как только тот сел на него полностью, насадившись до основания, по телу прошла судорога не то боли, не то удовольствия, Куроо так и не смог понять.       ― В тебе горячо… ― шумно дыша, поделился он, двинув бёдрами, когда Ушиджима поднялся с него и ненадолго застыл, переводя дыхание. ― Но ты и правда готовился? Ничуть не узкий.       В отместку Ушиджима крепко сжал, срывая с губ Куроо низкий стон. Из-под прикрытых ресниц он смотрел на него, и впервые за всё время на губах Ушиджимы расцвела довольная улыбка. Куроо обомлел, любуясь зрелищем, которое, наверное, до этого никто ещё из его знакомых не видел. И хорошо. Делиться подобным вовсе не хотелось.       ― Чёрт бы тебя побрал… ― прорычал он, задвигав бёдрами.       ― Сильнее, Куроо Тетсуро, ― попросил он сбивчиво и сдавленно, грохоча своим голосом ему прямо в ухо, ― сильнее…       Куроо как обезумел. Он жадно всматривался в искажённое удовольствием лицо Вакатоши, следил за тем, как он морщит нос, как хмурит брови, как быстро выдыхает через рот, облизывает губы, как дрожат его ресницы, а тёмный взгляд скользит по его лицу, отмечая нечто для него важное. Куроо прижался к нему плотнее, обхватил сзади, впиваясь пальцами в ягодицы, сжимая крепко, так что обещали остаться отметины, и вдалбливался в его тело, ощущая предоргазменную пульсацию, растекающуюся по всему телу ― его и Вакатоши.       Ушиджима кончил первым, забрызгав спермой его живот и грудь. Он резко запрокинул голову, часто задышал, стиснул зубы и что-то прорычал, через секунду обмякнув в руках Куроо. Он сделал ещё несколько фрикций, выскользнул из тела Ушиджимы, раздражённо зашипев.       ― Чёрт, сейчас взорвусь…       ― Зачем вытащил? ― дрожа, спросил Ушиджима, всё ещё восстанавливая дыхание.       ― Ну, так ты кончил, мучить не хотелось. Я ненавижу, когда меня трахают, когда я уже всё. Подумал, что и тебе это не понравится, ― улыбнулся Куроо, касаясь его щеки. ― Не страшно, сейчас я быстро…       ― Я помогу.       ― Да не надо, не трогай, я просто подрочу…       Ушиджима сполз с дивана встал перед ним на колени, стянул с Куроо мешающийся контрацептив, по-хулигански откинув его в сторону, одной рукой взялся за основание, держа член так, чтобы было удобно нависать над ним, опаляя все чувствительные участки прерывистым, ещё не восстановившимся после оргазма дыханием. Ушиджима коснулся губами головки, высунул кончик языка, подразнив уздечку и слизнув капли предсемени. Куроо под его прикосновениями затрясся, зажмурился так крепко, как только мог, старательно сдерживаясь, чтобы не спустить ещё до того, как Вакатоши возьмёт в рот. И это того стоило.       Ушиджима сосал восхитительно. Брал глубоко, нежно посасывал головку, дразнил языком, чутко чувствовал, когда Куроо был близок к развязке, снова вбирая член в рот, облизывал и плотно сжимал губы, скользя по стволу, вверх и вниз, дурея сам от того, что вытворяет.       Закончилось всё слишком быстро, и Куроо кончил ему в рот, испуганно уставившись на надувшего щёки Ушиджиму.       ― Ты чего!? Не глотай! ― послышался характерный звук и долгий выдох. Куроо низко застонал, закрывая вспыхнувшее лицо рукой. Он весь раскраснелся от удовольствия и стыда и выглядел абсолютно довольным произошедшим. ― Господи, ну зачем?.. Прости, Вакатоши, я как-то не рассчитал… Как подросток, честное слово. До чего же неловко.       Ушиджима насуплено уставился на него, пожал плечами, поднялся с колен и опустился рядом на диван.       ― Ничего. Это было быстро, ― безжалостно прокомментировал Вакатоши, подняв лукаво блестящие глаза на Куроо, зло заскрежетавшего зубами. ― Но у тебя хороший член.       Тетсуро рассмеялся, отнимая руки от лица. Он подвинулся к нему, наклонился, лбом ткнувшись в плечо.       — Вот только попробуй сказать, засранец ты этакий, что и ему нужно подкачаться, ― огрызнулся он, коснувшись губами дурманящей голову кожи Ушиджимы.       ― И не подумаю, ― покачал головой Ушивака, вытягивая шею и подставляясь под долгий ленивый поцелуй. Они снова изучали друг друга, ласкали, игриво покусывали губы друг друга, оставляя с сотню-другую лёгких озорных поцелуев везде, куда можно было дотянуться. ― Всё было отлично.       ― Что, это был твой любимый цвет и любимый размер? ― ехидно оскалился Куроо. ― Идеально «входит и выходит»?       ― Идеально, ― не моргнув и глазом согласился Ушиджима.       ― Что ж, спасибо за такой комплимент, ― заулыбался Куроо, прикрывая глаза. На тело накатывала приятнейшая из усталостей, захотелось ненадолго прикорнуть, щекой прижаться к надёжному, как скала, Вакатоши, и так полежать рядом с ним, вдыхая терпкий запах его тела и острый, не выветрившийся, дух свершившихся «шалостей». ― И всё-таки ты чертовски забавный, Вакатоши-кун.       ― Ты уже говорил это, Куроо Тетсуро.       ― Зови меня по имени уж, раз мы теперь так близки, ― щедро разрешил Тетсуро.       Ушиджима какое-то время молчал, потом хмыкнул и отозвался:       ― Хорошо, Тетсуро, ― неожиданно улыбнулся он, открыто, искренне, счастливо. Куроо ошарашенно уставился на него, чувствуя, как сердце вдруг сделало «ебоньк» и забилось сильнее. Это что это такое, скажите, пожалуйста? Это же не оно? Не то-самое? Он быстро завертел головой, пытаясь прогнать наваждение. Ушиджима заинтересованно на него уставился. ― Что-то не так?       ― Да нет, всё очень даже «так». Хм… ― Куроо прокашлялся, спешно отводя взгляд в сторону. В голову вдруг постучалась одна мысль и, как и с прошлой, возникнувшей негаданно нежданно, Куроо не хотел отсиживаться в углу. ― Слушай, у меня есть предложение.       ― На два миллиона иен? ― улыбнулся снова ― «Да что за дьявольский “тудум” в груди!?» ― просёкший фишку Ушиджима.       ― Пожалуй, на все пять, ― рассеянно почесал макушку Куроо. ― А ты чем завтра занят, а?       ― Вроде ничем, ― пожал плечами Ушиджима.       Куроо помялся, потёр пылающее лицо, посмотрел на зажатую в капкане огромной ладошки, и когда он только успел сцапать, свою руку, тяжело вздохнул, решительно кивнул, дескать, была не была, и скороговоркой выдохнул:       ― А не хочешь прошвырнуться куда-нибудь со мной? Совершенно случайно я абсолютно свободен завтра.       Ушиджима приподнялся на локте, заинтересованно пригляделся к Куроо, нервно дожидающемуся ответа.       ― Хорошо, ― прикрывая глаза, откликнулся он, откидываясь на спинку дивана, ― я с удовольствием схожу с тобой на свидание, Тетсуро.