Королева среди селян (A Crown amongst Peasants)

      - Я все еще считаю, что это плохая затея, - Эльза хмурится, отбрасывая свою диадему на туалетный столик и укрывая волосы клетчатой косынкой. Одна из светлых кос была заплетена не до конца и затянута в два хвостика.       - Ваше Величество, осмелюсь напомнить: ваш отец постоянно так делал, - произнес Кай, потупив глаза на стопы королевы, обутые в скромные сабо вместо сверкающих льдом туфель.       - Он никому не сообщал, когда отправлялся в город, - Герда в шутку подвязывает коровью погремушку из дерева на платье Эльзы, однотонное, под стать доярке. - Всем его советникам приходилось быть на шаг впереди, ведь он сразу же узнавал, что происходит в королевстве.       - Однако, не похоже, чтоб он обладал магической силой, способной оледенить весь Эренделл. Я не знаю, как буду отвечать перед людьми, если это вновь случится.       - Все будет в порядке, Ваше Величество, - Кай протянул пару кожаных перчаток, измазанных землей. - Это принесет пользу всем. Замкнутость привела к размолвкам между престолом и народом. Надеемся, Вы сочтете эту необходимость возможностью восстановить связь.       - Откуда я знаю, что этот наряд вообще сработает? - вздыхает Эльза, всматриваясь в отражение в зеркале. Лично она замечает только темные круги под ее глазами и как невзрачна ее кожа без косметики. Любому другому бедная крестьянская девушка сейчас же показалась бы совсем не к месту среди обстановки царских покоев.       Кай и Герда обмениваются усмешкой.       - Предлагаем Вашему Величеству начать с посещения конного двора.       - Хорошо. Давайте покончим с этим, - одобряет Эльза, натягивая перчатки. Они плотно облегают кисти, и она прислушивается к ощущениям: между ее пальцев заструился пот или холодок?       Эльза должна сейчас быть в своем кабинете, наслаждаясь в завершение ужина чаем и янтарным заревом, разливающимся над вершиной Северного хребта. Вместо этого, она бродит по дворцовым конюшням, отыскивая бидон и пропитываясь смрадом лошадиного навоза. Она привыкла к молчаливому, сдержанному вниманию горничных, прислуживающих ей - и резкий удар конского кнута по плечам заставляет ее передернуться. Развернувшись назад, она оказывается лицом к лицу с внушительной фигурой главного конюшего.       - Что ты здесь шатаешься в такое время? Солнце село почти, поди разгреби загоны, еб твою мать! - рявкает он, и Эльзу прошибает холодный пот.       Отстранись, затаись, сдержись - шепчет ее разум, и она опускает взор на застланный сеном пол.       - Да, господин, - бормочет она. Он уходит, и ее перчатки покрываются инеем.       Врывается Герда и кланяется перед королевой.       - Ваше Величество, нижайше просим прощения! Кай и я думали...       - Брось, - прошипела Эльза и выпростала замерзшую руку. - По крайней мере, я поняла, что маскировка действует.       - Я нашла Вам бадейку, Ваше Величество! - воскликнула Герда, ставя мокрый деревянный бидон рядом с ее сабо.       - Замечательно! - улыбается Эльза, подавляя тревогу. - Вам осталось только привести мою лошадь.       - Будет убедительнее, если Вы пойдете пешком, - возразила Герда. - К тому же, дворцовых коней можно отличить по седлам.       Эльза делает реверанс и направляется прочь со двора. Поперек ее горла встал болезненный комок, побуждающий ее попросить Герду в последний раз:       - Сделай одолжение, - голос Эльзы срывается на шепот. - Пожалуйста, присмотри за Анной в мое отсутствие. Знаю, это всего на одну ночь, но я беспокоюсь, что она...       - Разумеется! - улыбается та. - Мы проследим, чтобы она не попала в неприятности.       Эльза уходит с тяжелым сердцем, но прежде бросает уничижительный взгляд на старшего конюха.

***

      Мычание скота становится громче, пока она бредет, поднимаясь к городскому кварталу, где располагались хлева. Она радуется, что переодевание сработало: даже под тусклым светом керосиновых ламп никто не обращает внимания на одинокую молочницу, пробирающуюся домой после рабочего дня. Ее руки холодеют, когда кучка молодых козьих пастухов, пересмеиваясь, появляется в поле ее зрения. Она низко пригибает голову, пряча ответную улыбку, уверенная, что ее красота привлечет любого, неважно, королева она или нет.       Она достигает центра города, и ее плечи ноют от толчков крестьян, шагающих мимо, но руки ее потеплели в первый раз за целую вечность.       Я смогу привыкнуть - размышляет она, сидя у фонтана и болтая ногами. - Скрываться в толпе. Несмотря на расстояние, отделяющее ее от дворца, она не может перестать думать об Анне; как та, наверное, обегала все коридоры в поисках ее, и какую ложь плетет Кай, объясняя ее таинственное исчезновение. Она рассматривает свои руки, обтянутые кожей перчаток, и пытается припомнить список вопросов, которые необходимо решить.       Следующие два часа пролетают за проверками. Эльза сдерживает тошноту, ощущая зловоние недоделанной санитарной обработки у городских границ. Улыбается, слыша пение детей из сиротского приюта. Сопротивляется порыву вмешаться, видя солдатов, донимающих попрошайку. Задумывается, может ли она что-то поделать со шлюхами, пристающими к мужчинам на городской площади.       Луна уже поднялась над Северным хребтом, когда она разделалась со всеми пунктами своего плана и теперь бродит в поисках места, где можно собрать сплетни, не раскрывая своей личности.       Через ее плечо повешен бидон, погремушка трещит на ее боку. Эльза, ссутулившись, отправляется в пивную, стараясь скрыть величавую поступь - но не слишком усердно.       - Таверна "Свиное стадо и Помойное ведро", - говорит себе под нос она сквозь бурлящий гам, заглядывая в окно, освещенное горящими фонарями. - Неплохое место, чтобы начать.       Дверной колокольчик звякает, когда она локтем распахивает дверь, не позволяя своему лицу гримасничать от смешения смрада спирта и рвоты, ударившего в ноздри. Вздох облегчения слетает с ее уст: никто не замечает ее присутствия. В следующую секунду она подавляет кашель, вызванный висящим в воздухе облаком табачного дыма. Возле барной стойки есть свободная лавка, более привлекательная, чем стол разнузданных, захлебывающихся смехом крестьян или группы размалеванных девиц, треплющихся в углу.       Огненно-рыжий здоровяк с почерневшими зубами появляется за стойкой и ворчит на Эльзу.       - Стакан... - начала было она, но, исправляясь, прочистила горло, подделываясь под деревенский говор, - То есть, пинту эля.       Он выставляет дубовую кружку, до краев наполненную пенистым элем, и миску зажаренной закуски, отдаленно смахивающей на еду.       - Что это? - поинтересовалась Эльза, поднимая кружку к губам и глубоко вдыхая перед глотком. Ее покоробило от вкуса сточной воды, затем смытого жжением алкоголя.       - Жареные картошки с салом, - пропыхтел он, посыпая блюдо солью. - Ты есть будешь или как? Свиньи, знаешь ли...       - Нет, я с удовольствием, - проговорила она, выбирая самый чистый кусочек картофеля и надеясь, что соль перебьет ей аппетит. Не вышло; вкус промасленной бумаги завернул ее желудок в узел. Попытки перекрыть это не увенчались успехом, и ее лицо искривляется.       Мужик заржал:       - Вы не из здешних мест, не так ли, мисс?       - Лофтсбридж, - пробубнила Эльза, опять отхлебывая эль, уже не кажущийся таким противным.       - Ну, и что же такая юная северная девчушка делает в Эренделле?       - Моего отца призвали во флот, - сказала Эльза, вспоминая остальную часть легенды, придуманной для нее Каем. - Больше некого было оставлять дома, и он послал меня сюда, к дяде на ферму.       - Интересно. Я-то думал, что иноземцы и связываться не хотят с Эренделлом после того, что произошло.       - Вы имеете в виду королеву Эльзу? - говорит она, пытаясь не замечать закопченные мужичьи пальцы, ковыряющиеся в ее картошке. - Зима была не из теплых, не правда, хах?       - Поначалу было ужасно, и большинство рады, что все закончилось. И мы гордимся, что у нас есть кто-то с такой силой, кто представляет наши интересы в этой части света.       Эльза удержалась от расслабленного вздоха, копаясь в мыслях на предмет другого хитрого вопроса.       - Ладно, думаю, Ее Величеству еще многое предстоит наверстать. Ведь никто давным-давно ее не видел, после...       - Черт побери, да! - мужчина грохнул кулаком по столу. - С водой сделала бы что-нибудь, мой эль бродил гораздо дольше, чем надо, а все, чтобы спрятать вкус.       Эльза медленно опускает кружку:       - Хочешь сказать, вода загрязнена?       - Да, безопаснее пить эль или кипяченый чай, чем воду из колодца.       - О, - бормочет она. - Какая жалость. - Эльза ощущает холод, пронизывающий ее руки при мысли о жизнерадостных голосах сирот, вынужденных терпеть грязную воду. Чем ты была занята все это время, Эльза? Затворничеством, пока твои люди страдали? Какая из тебя королева.       Отстранись, затаись, сдержись. Но ее питье уже холодное, как лед, от заледеневших перчаток.       - Но не все так мрачно, - усмехается он, выдергивая Эльзу из ее раздумий. - Например, нам можно больше не беспокоиться, что Южные острова извлекают из нас выгоду.       - Правда? - поднимает голову на бармена Эльза.       - Конечно! Не видела сил королевы? Они способны вселить ужас в любое королевство. Кое-кто даже предлагает покончить с войсками, потому что никто не осмелится посягнуть на Эренделл.       О, а это может освободить некоторые казенные деньги с налогов. Похоже, поездка все-таки клеится...       Ее мысли прервал взрыв смеха, сопровождающий доярок, протискивающихся в таверну. Бармен ушел, чтобы принять их заказы, оставив Эльзу сидящей у стойки. Несмотря на ее былое отвращение к элю, своеобразная сладость солода, задерживаясь на языке, исчезала сама по себе. Она почувствовала, как хмель разливается по ее щекам. Может быть, эль из сточных вод не так уж и плох - подумала она, разглядывая деревянные кружки на столиках посетителей. Она позволяет взору свободно перемещаться от одного человека к другому, рисуя в ее воображении истории об их семьях и занятиях, чаяниях и мечтах, заключенных позади их раскрасневшихся лиц. Есть что-то настоящее в том, чтобы быть окруженной простыми людьми. Никто не облекается в напускную вежливость и не плетет интриг в надежде выгадать что-то у нее. Все такие, как есть, и наслаждаются элем из сливной воды, будто бы он - лучшая вещь в их жизни.       Может быть, это и есть то, ради чего живут бедняки       Бармен возвращается, обслужив клиентов, и снова бурчит Эльзе:       - И как тебе здешний народ, грубее, чем в Лофтсбридже, я думаю?       - По большей части, трудолюбивые и честные малые, - сказала она, затем кивая на столик женщин. - За исключением этих, они одеты слишком хорошо для работы в поле.       - Они бляди, - отозвался мужчина, и Эльза в ответ отдергивает голову. - Чем ты так поражена? Разве в Лофтсбридже нет шлюх?       - Нет, то есть, да, есть! Я просто не думала, что они будут ошиваться в приличной таверне вроде этой.       - Не стали бы, если бы женщина из Тассельмиллса не наведалась несколько дней назад и не заплатила за их компанию. Странно, по мне, но именно это и произошло. Хотя, ей по вкусу только блондинки, так что их темноволосые товарки по-прежнему на улице.       - Весьма необычно, - пробормотала Эльза, делая большой глоток. Она смотрит на группу белокурых проституток и замечает женщину, усевшуюся в углу и облокотившуюся на плечи другой. Ее волосы покрыты шалью; из того, что она заваливается на свою спутницу, засыпая, можно сделать вывод, что эль крепко ее забрал.       - Это она? - Эльза наставляет кружку на даму. - Из Тассельмиллса, говоришь?       Мужчина утвердительно бурчит, и поток мыслей Эльзы ускоряется. Она потирает руки, но это не помогает унять усиливающийся холод между ее пальцами. Хоть что-то, чтобы отвлечься. Порывшись в кошельке, она извлекает монеты на выпивку, оправдывая себя.       К счастью для нее, посетители таверны слишком пьяны, чтобы заметить легкое падение температуры, когда Эльза петляет среди развязных воплей и развеселого пения, плещущихся за столами. Она заострила взгляд на группе женщин и приготовила несколько золотых, зажатых между пальцами. Пристально смотрит на пару блондинок, сидящих подле женщины в платке. Ее сердце забилось сильнее, заглушая топот ее сабо, цокающих об пол.       - Простите, - шепчет Эльза первой, прикрывая рот, чтобы не была заметна изморозь в ее дыхании. - Не могли бы вы быть настолько добры, чтоб позволить мне выкупить вас и вашу подругу из этой компании на ночь?       Блондинка глядит Эльзе в глаза, а затем на стопку золотых, которую та протягивает. Ее задор сходит на нет, и она кратко бросает: "Все равно", перехватывая золото и давая подруге знак уходить. Лишившись ее плечей, облокачивавшаяся на них женщина падает на стол с глухим стуком. Эльза стягивает перчатки и пододвигает ее глубже в кресло, из-за этого шаль соскальзывает с головы.       Иней потрескивает на кончиках ее пальцев, закручивающих единственную белоснежную прядь посреди беспорядка рыжих локонов.