Сроком давности вся жизнь

POV Дмитрий Плюс несколько градусов тепла, с утра выпал небольшой снег, а сейчас, к полудню, он уже успел растаять и превратиться в серую слякоть на асфальтированных дорожках Королевского Двора, противно хлюпающую под ногами. Раньше я ненавидел зиму в Пенсильвании с ее вечно хмурым небом с низкими темными тучами, давящими на голову, вот-вот грозящими пролиться на сырую голую землю не то снегом, не то дождем, не то тем и другим одновременно, что случалось чаще всего, холодной мелкой моросью, неприятно бьющей в лицо под порывами прохладного ветра. Однако сейчас возвращаясь из столовой для стражей после обеда и планируя прийти в свою комнату в общежитии для защитников живых вампиров, принять душ, выпить таблетку обезболивающего и несколько часов подремать перед началом празднования мороями из двенадцати королевских кланов католического Рождества в просто огромном банкетном зале шикарного ресторана, разумеется, с Ее Величеством во главе своей свиты, где я буду присутствовать вместе с множеством других дампиров, молча стоя у стены, следя за безопасностью и наблюдая за этим праздником жизни со стороны, я внезапно осознал, что просто обожаю зиму в Пенсильванию, напоминающую бесконечную промозглую осень в России, на моей такой далекой родине, зато тепло. Тепло по сравнению с по-настоящему морозной, лютой зимой на Аляске с ее минусовыми температурами, обжигающими кожу, с ее сильнейшими порывистыми ветрами, пробирающими до костей и взбивающими в барханы колючие мелкие снежинки, где я долгих двадцать лет отработал стражем в тюрьме Тарасто, мое наказание от Королевского Совета, казавшееся просто бесконечным, наконец-то завершилось, теперь я рядовой страж Двора, чему безмерно рад, а безмолвное белоснежное царство льда, слепящее глаза своей слишком идеальной белизной, с его правильными геометрическими формами и северным сиянием на бескрайнем холодном небе, к счастью, останется лишь в моих воспоминаниях, действительно, все познается в сравнении. Прошлой моройской ночью была моя рабочая смена, сегодня должен быть выходной, однако жизнь вносит свои коррективы, католическое Рождество и его празднование с размахом благородными живыми вампирами нынешнем вечером естественно лишило меня этого самого законного выходного, как и многих других дампиров, что меня даже не расстраивало от слова совсем, у нас, стражей, по сути не бывает выходных, и я к этому давно привык, мы наблюдаем жизнь со стороны, а живем ли сами, так хочется ответить на этот вопрос, да, но, увы, не всегда получается. Маленькая двухлетняя девчушка в ярком комбинезоне, может, чуть младше, выбежавшая из-за угла и несущаяся со звонким смехом прямо на меня, привлекла мое внимание, а вот меня самого малышка в упор видеть не желала, и если бы я не присел на корточки и не поймал ее, то девочка просто бы врезалась мне в ноги и упала в итоге на сырую грязную землю, испачкав свой чистый малиновый комбинезон. Я огляделся по сторонам в поисках ее матери или няни, а малышка-дампирка, замершая в моих руках и переставшая смеяться, с любопытством рассматривала меня самого, темные раскосые глазки, слегка смуглая кожа, в девочке явно есть восточная кровь, ну и где же твои родители, куколка. - Ну, и куда мы бежим, Амелия? Чуть дядю не сбила, - невысокий мягкий голос, также вышедшей из-за поворота и подходящей ко мне женщины, я бы узнал из тысячи, даже из миллиона женских голосов, но в последний раз я слышал его так давно, целых двадцать лет назад, что теперь мне просто не верилось, что я слышу вновь этот негромкий мягкий тембр, что мой слух и мой разум не обманывают меня. - Твоя дочь похожа на тебя, Роза, - через несколько секунд пристального взгляда в лицо дампирки, произнес я, выпуская из своих рук дочь женщины, которую любил в далеком прошлом, и поднимаясь на ноги, все те же темно-карие, почти черные, раскосые глаза восточной принцессы, путешествующей по пустыне с караваном верблюдов, подведенные тонкими черными стрелками, делающими ее очи еще более прищуренными, такими кошачьими, пушистые длинные ресницы, несколько выделяющиеся скулы и пухлые губы, покрытые светлой матовой помадой, какая же ты красивая, Роза, до сих пор молодая и красивая. - Моя внучка похожа на свою мать, мою старшую дочь, а моя дочка действительно похожа на меня. Тут ты прав, Дмитрий, - на краткий миг узкие глаза дампирки расширились от удивления, она явно не ожидала меня узреть, собственно, как и я ее, но уже в следующее мгновение на красивое лицо женщины вернулось спокойное благожелательное выражение, и этот голос, приветливый и дружелюбный, уголки пухлых губ тронула улыбка, вот только она совсем не коснулась ее раскосых глаз, в них застыли нескрываемая боль и неведомая мне печаль, когда-то любимые мной восточные очи не улыбались от того самого сакрального слова совсем. Твоя внучка, Роза, тебе тридцать восемь, а ты уже бабушка, хотя у меня совсем не вяжется с тобой это слово, просто ты очень молодая и красивая бабушка, а вот у меня детей нет, Всевышний не послал, хотя мне уже сорок пять, никогда не планировал столько жить, а вот прожил, просто тюрьма Тарасто на Аляске с точки зрения нападения стригоев едва ли не самое безопасное место на земле, этот ледяной континент и находящиеся на нем заключенные и охраняющие их стражи отчего-то не интересуют не – мертвых, за все двадцать лет моей работы там не случилось ни одного нападения бессмертных вампиров. - Ты приехала в гости к Ее Величеству королеве Василисе Драгомир? – спросил я, меняя направление движения и идя в ту сторону, в какую направлялись Роза с внучкой, как же непривычно звучит, с внучкой, отпущенная мной маленькая непоседа вновь весело ринулась вперед, мне просто хотелось поговорить с той женщиной, которую когда-то любил, послушать ее голос, посмотреть в ее темные раскосые глаза, и тупая ноющая боль в голове от уже достаточно продолжительного периода бодрствования в данный момент меня совершенно не волновала. - Да, к Лиссе. За эти годы я много раз приезжала в Королевский Двор к моей любимой подруге, но ни разу не видела здесь тебя, - тихие слова на выдохе, тонкие пальчики миниатюрных кистей дампирки в перчатках из натуральной черной кожи переплелись между собой, взгляд же ее темно-карих восточных глаз был устремлен на подвижную девчушку впереди нас, взор полный неподдельной любви и нежности, при этом до боли печальный взгляд, что же у тебя случилось, Роза. - Меня здесь и не было, все это время я работал стражем в тюрьме Тарасто на Аляске, и уже неделю тут, при Дворе, - ответил я, обходя очередную небольшую лужу на асфальте, оставшуюся от растаявшего утреннего снега, белый снег превратился в грязную воду, пройдя процесс появления, развития и завершения, бесконечный цикл рождения, смерти и новой жизни, как говорится, король умер, да здравствует, король. Вот и у Королевского Двора уже как десять лет новая хозяйка, новая правительница сообщества живых вампиров, Ее Величество королева Василиса Сабина Рея Драгомир из древнего рода Дракона, занявшая трон после смерти другой венценосной особы Татьяны Ивашковой. Как я успел узнать за эти дни, у Ее Величества уже четверо детей, двойняшки сын и дочь четырнадцати лет, средний сын девяти лет и маленькая трехлетняя дочурка, жизнь не стоит на месте, у Розы, к примеру, две дочери, и уже есть внучка, а у меня детей нет, не послал мне Господь такого дара, видимо, не заслужил. - Рада за тебя, Дмитрий. В мире живых вампиров нужно нести наказание за свои грехи, совершенные и несовершенные. Уже нашел себе женщину? – в вопросе дампирки не прозвучало никакой скрытой подоплеки, просто искренней человеческий интерес старой знакомой, с какой мы не виделись много лет, мы с тобой теперь, оказывается, просто знакомые, Роза, и почему это так невесело звучит, знакомые. - Еще нет. Ты приехала одна? – кратко, по при этом честно, ответив на вопрос Розы, я задал свой, разумеется, на Аляске у меня были отношения с женщинами, благо, и в тюрьме Тарасто есть и женщины-дампирки среди стражей, и женщины-моройки, врачи и медсестры в медицинском корпусе, за эти двадцать лет я был не с одной, не с двумя и даже не с пятью представительницами прекрасного пола, там, в безмолвном ледяном царстве снега, именно мои женщины являлись моей отдушиной, моей радостью в этом мире, не будь их, мне кажется, я бы добровольно затянул петлю на своей шее от бессмысленности и безрадостности существования. - Значит, скоро появится, один в любом случае не останешься. Женщины всегда любили тебя, Беликов, и будут любить. Твоя женщина счастливой будет. И ты все еще красивый, как раньше. Если под словом «одна» ты имел в виду «с мужем», то я приехала именно одна. С мужем я приехать уже не могу, - с легкого и почти веселого в начале фразы к ее концу голос дампирки стал глухим, тяжелым и дико печальным, ты недавно рассталась со своим мужчиной, Роза, это тебя расстраивает. - Вы расстались? – сам не знаю зачем, уточнил я, мы шли медленно, никуда не торопясь, обходя небольшие лужицы на пути, в приталенном пальто до середины колена из черного драпа с широким пушистым воротником аналогичного цвета из лисы и в невысоких ботиночках на высокой тонкой шпильке с заостренными мысами также из черной кожи дампирка была просто неимоверно хороша, над красивой женщиной годы, и в правду, не властны, на твоем лице и морщинок то нет, Роза, и внешне я никогда не дал бы тебе больше тридцати, хотя я и сам выглядел гораздо моложе своих сорока пяти, видимо, хорошая генетика. - Расстались, можно и так сказать. Ведь, когда человек умирает, люди в любом случае расстаются. Жизнь вынуждает расстаться, - после нескольких минут молчания, когда я уже перестал надеяться на ответ, еле слышно проговорила дампирка, смотря прямо перед собой, действительно, не нужно было уточнять, лишь причинил женщине очередную порцию душевной боли, разбередил, очевидно, еще не зажившую рану. - Прости, - просто и бесхитростно изрек я, беря дампирку за руку в кожаной перчатке и мягко сжимая в жесте поддержки ее тонкие пальчики, и Роза не попыталась вытянуть свою кисть из моей, наоборот, она легонько сжала мои пальцы в ответ, и это действо, такое незамысловатое и незатейливое на долю секунды вернуло меня в прошлое, где мы были еще молоды, где мы были вместе и счастливы, но лишь на долю секунды, я хорошо осознавал настоящее и прекрасно чувствовал душевную боль идущей рядом со мной женщины. - Морои, не принадлежащие к двенадцати королевским кланам, не получают стражей, защитников живых вампиров не хватает, это знаем и ты, и я. У моего мужа не было стража, он был успешным адвокатом в Филадельфии, старше меня на десять лет, и отлично зарабатывал, мы жили в большом красивом двухэтажном белоснежном доме с зеленым стриженым газоном перед ним, цветочными клумбами по бокам и качелями в виде лавочки прямо под окнами. Я сама любила вечерами посидеть на этой качели и тихонько покачаться, кожей чувствуя тепло заходящего солнца, прощальные ласковые поцелуи его гаснущих лучиков на своих щеках. А чуть больше года назад мой муж просто не вернулся домой и все, утром, как обычно, он уехал по делам, вечером у него была запланирована важная встреча в ресторане с клиентом. Я знала, что муж вернется поздно, и потому не стала его дожидаться и легла спать. Уже ночью я проснулась от какого-то внутреннего толчка и, сама не знаю зачем, подошла к окну. Калитка была открыта, это показалось мне странным, ведь я сама ее закрыла с вечера, накинув халат, я спустилась во двор и подошла к открытой калитке, в метре от нее на тротуаре у забора на спине с широко распахнутыми глазами лежал мой муж, а рядом стояла его машина. Он не дошел до дома каких-то пятнадцать метров, стригой свернул ему шею и выпил всю кровь, а я даже не услышала ничего и не помогла. Когда двадцать лет назад я только приехала в Филадельфию и вечером стояла на мосту, смотря вниз на автостраду с несущимися в разные стороны автомобилями и желая лишь одного, перелезть через парапет и спрыгнуть, именно Алекс остановил меня, не дал спрыгнуть, совершить этот роковой шаг. Он исцелил мою душу, вернул мне радость жизни, ее смысл, а я даже не попыталась ему помочь, я просто ничего не услышала. Не услышала, как он умирал. В то утро я видела мужа в последний раз, говорила с ним в последний раз, обняла его в последний раз… Тихо и искренне, словно на исповеди, смотря вниз на сырую холодную серую землю, женщина вымолвила последнее предложение и замолчала, а из уголков ее темных раскосых глаз выкатились прозрачные хрустальные слезинки, стекая вниз по смуглым щекам и оставляя после себя мокрые дорожки от соленой воды, я не просил мне всего этого рассказывать, тем более не требовал, дампирка же в свою очередь решила поделиться со мной своей семейной историей, окончившейся более чем трагично, своими мыслями и чувствами, видимо, по-прежнему мне доверяя, как и много лет тому назад. - Не вини себя, ты просто физически не могла что-либо услышать и соответственно как-то помочь. Ты ведь и сама знаешь, насколько быстро и бесшумно действуют не – мертвые, - в свою очередь негромко изрек я, продолжая держать миниатюрную кисть дампирки в своей руке, теперь понятно, что тебя так печалит, Роза, не плачь, смотри, тебя утешает бывший стригой, тот, кто сам убивал, сворачивал шеи, выпивал всю кровь до последней капли, действовал жестоко и молниеносно, без малейших сомнений и колебаний, я не могу переписать своего прошлого, но предпочитаю жить настоящим, сейчас я – дампир, я – живой, и мне очень хочется хоть немного тебя утешить, женщина из моего былого, когда-то безумно любимая. - Лисса говорит тоже самое, - спустя несколько секунд откликнулась дампирка, поднимая голову от земли и переводя взор своих восточных глаз на баловницу внучку, бегущую впереди прямо по лужам, которые мы в свою очередь естественно обходили, и искренне радующуюся множественным брызгам, оставленным ее маленькими ножками. - Потому что она тебя любит, - немногословно ответил я, продолжая неторопливо идти вперед и даже не интересуясь, куда именно направляется дампирка с внучкой, в любом случае увижу, хотя не исключено, что женщина просто гуляет с девочкой без какой-то конкретной цели следования, что более вероятно. - И я ее люблю, Дмитрий, очень люблю, наша «связь» помогает мне в любой момент оказаться в ее голове, увидеть мир ее бледно-зелеными нефритовыми глазами, забрать у нее Тьму. Когда-то я ненавидела эту «связь», считала жизнь «поцелованных Тьмой» проклятием, сейчас я осознаю, какое это благо чувствовать на любом расстоянии своего самого родного и близкого человека на всей земле. Это самый настоящий дар небес, и последствия оттягивания Тьмы на себя для меня попросту не имеют никакого значения. Все это такие ничего не значащие мелочи. Сущая ерунда… Словно на одном бесконечно долгом выдохе изрекла дампирка и все же вытянула свою кисть из хватки моих пальцев, чему я и не собирался препятствовать, пробежавшись глазами вокруг, я остановил взгляд на вывеске одного из множественных кафе на территории Королевского Двора, внутри я естественно не был, за прожитую в Пенсильвании неделю не довелось, но именно в эти минуты мне просто ужасно захотелось заглянуть туда вместе с Розой и естественно с ее маленькой непоседливой внучкой, что остановилась в нескольких метрах от нас и пыталась снять большой блестящий шар с ветки невысокой щедро наряженной живой сосенки около магазина мужской и женской верхней одежды со светящейся вывеской. - Амелия, и что мы творим. Нельзя… - притворно строгим голосом проговорила дампирка, подходя к маленькой баловнице и убирая ее шаловливые ручки также в малиновых перчатках от блестящего шарика, в круглых боках какого отражались бесчисленные разноцветные огоньки гирлянды на ветках сосенки, этого вечно зеленого дерева с колючими иголочками вместо листочков. - Давай, зайдем, выпьем кофе или чая, чего захочешь, - кивнув в сторону уютного кафе с голубыми переливающимися гирляндами в больших окнах, предложил я, минуя расстояние в несколько метров и подходя к Розе с малышкой, шелковистые темные волосы женщины, натуральные, не окрашенные, без единого седого волоска, были собраны в аккуратный низкий пучок, и мне вдруг невыносимо захотелось вытянуть шпильки из этого пучка и распустить ее блестящие волосы, чтобы они свободно спускались по плечам дампирки, наверняка довольно длинные, судя по объему пучка, но воплощать в жизнь это свое желание я естественно не собирался, судьба ему умереть и быть похороненным в моей душе. - Плохая идея. Моя внученька не даст нам спокойно сидеть, пить кофе и вести беседу. Амелия будет носиться по всему кафе и доставать всех остальных посетителей своей общительностью. Хотя говорим мы пока только «мама» и «дай», но ничего скоро начнет болтать, не остановишь, как два исполнится. Обе мои дочери были в детстве такими же, неугомонными, да и есть в кого, в меня, это с возрастом я стала спокойнее. Кому я это рассказываю, ты ведь меня знал в моей буйной юности, сумасшедшую девицу без тормозов. Считается, что такие рано рожают, в моем случае вышло именно так, я родила свою старшую дочь в восемнадцать, около девятнадцати, а она в том же возрасте родила мою внучку. Ладно, пойдем мы, и так бессовестно потратили твое время на себя, ты ведь даже шел в другом направлении. Рада была увидеть тебя, Дмитрий, правда, вот искренне. Дорожки от слез на красивом лице дампирки практически высохли, а сама она дружелюбно улыбалась уголками своих в меру пухлых губ, так и хотелось протянуть руку и провести по ним подушечками пальцев, дабы ощутить мягкость и бархатистость этих губ, что когда-то давно целовали меня, но это было так давно, слишком давно. - Я знал милейшую девушку с прекрасной светлой душой. Да и время мое не такое уж ценное, и я был рад потратить его на вас, на тебя, Роза. Отец Амелии, он признал ее? – невольно сам улыбнувшись уголками губ, предельно искренне сказал я, глядя на все еще молодую и очень красивую, ухоженную женщину передо мной и на ее маленькую не особо послушную копию рядом, тянущую свою бабушку за руку и что-то пытающуюся ей объяснить, но выходил лишь невнятный лепет, да, скоро заболтаешь, куколка. - Не признал, ты и сам знаешь, морои крайне редко признают своих детей дампиров, мой брак – счастливое исключение, лишь подтверждающее это правило. А за милейшую девушку, спасибо, прямо комплимент, хотя милейшей я была крайне редко. Все, нам пора, - отходя от меня на шаг и по-прежнему благожелательно улыбаясь, промолвила Роза, сдаваясь под напором своей непоседливой внучки, вот только глаза женщины, увы, не улыбались, в них застыли печаль и не проходящая тоска, причину этих эмоций я теперь знал, но это знание никак не могло поменять невеселую ситуацию. - Но ведь была, - вместо прощания негромко изрек я, и красивая женщина рядом со мной прекрасно поняла, что я имел в виду, наши запретные на тот момент отношения, эмоциональную, чувственную и сексуальную их часть, и ставшая лукавой улыбка была ее ответом. - Была… - почти беззвучно одними губами медленно произнесла дампирка, после чего плавно развернулась, увлекая за собой непоседу Амелию и не оборачиваясь, неспешно пошла в обратном направлении, а я просто стоял на месте и смотрел ей в след, что это сейчас было, Роза, флирт, это был именно он, несомненно. Но даже этот невинный флирт, рожденный общими воспоминаниями, был не в состоянии разрушить невидимую стену между нами, которую я отчетливо чувствовал, стену из прожитых лет вдали друг от друга. Электрические фонари повсюду ярко освещали пространство Королевского Двора, превращая человеческую ночь практически в день, день по расписанию жизни живых вампиров, морои и стражи вокруг шли каждый по своим делам и в своем направлении, а я все никак не мог сделать и шага, не то чтобы мы стали друг для друга чужими, Роза, мы просто стали другими… *** Живая музыка в исполнении небольшого оркестра на сцене, овальные столы с шелковыми скатертями, изобилующие дорогим алкоголем и разнообразными не менее дорогими блюдами и закусками с вазами с живыми цветами в их центре, мягкий приглушенный свет, не раздражающий обостренное моройское да и дампирское зрение, улыбки и смех, вечер двадцать пятого декабря, морои из благородных кланов с размахом отмечают католическое Рождество, а скоро наступит и Новый Год, и я тоже вероятнее всего буду работать в этот праздничный вечер, как и сегодня молча стоять у стены рядом с другими стражами и оберегать покой живых вампиров. Роза в платье до пола без рукавов из черного шелка, подчеркивающим ее красивую женственную фигуру с полной грудью, тонкой талией и широкими бедрами, и аналогичного цвета атласных перчатках, закрывающих ее тонкие запястья, но не доходящих до локтя, сидит рядом с Ее Величеством, по другую сторону от королевы Василисы Драгомир расположился ее законный супруг и отец их четверых детей Кристиан Озера, дампирка часто улыбается и иногда даже смеется, видимо, в этот зимний вечер настроение у нее все же хорошее, чему я рад. Таблетка обезболивающего и несколько часов сна подействовали положительно, головная боль ушла, и чувствую я себя вполне нормально, наработанным годами внимательным взглядом стража я периодически сканирую зал, но останавливаются мои глаза как-то сами собой неизменно на Розе, дампирка легко и непринужденно общается с моройскими мужчинами и женщинами, даже время от времени танцует с королевскими мороями, и мне отчего-то это неприятно. Хотя с чего бы, глупо ревновать ту, что осталась в твоем далеком прошлом, хотя вот сейчас она такая настоящая, можно подойти и коснуться ее смуглой кожи, кому я вру, нельзя, не подойду и не коснусь, не имею права, так и буду до конца праздника стоять у стены, как и положено. Миниатюрные кисти дампирки скрыты черными атласными перчатками, в ушах длинные серьги-висюльки из золота с драгоценными камнями в цвет кофейных глаз женщины, явно не дешевые, ее муж действительно достойно зарабатывал, больше никаких ювелирных украшений, блестящие темные волосы собраны в тот же аккуратный низкий пучок, ничего лишнего и вызывающего, живое воплощение женственности, красоты и элегантности, как же ты хороша, Роза, настолько, что мои мысли идут совершенно не в том направлении, точнее в том самом, ибо я здоровый мужчина, не страдающий импотенцией, просто не время и не место для них сейчас. Ее Величество же напротив просто искрится от обилия золота и бриллиантов на ней, тяжелые браслеты и крупные перстни на руках, массивное колье на тонкой шее, высокая сверкающая корона на голове, платиновые волосы уложены в красивую интересную прическу, а среди белоснежных прядей поблескивают вплетенные в них золотые нити с мелкими алмазами, на тонкой талии Василисы изысканный ажурный пояс естественно из золота с драгоценными камнями, шелковое платье королевы изумрудного цвета с длинными рукавами и небольшим квадратным вырезом на груди расшито золотым шитьем, впрочем, правительнице сообщества живых вампиров сам Бог велел так выглядеть, по-настоящему шикарно, роскошно и недосягаемо для простых смертных. Бледное лицо венценосной моройки с нефритовыми глазами и тонкими чертами все еще молодо и красиво, и сейчас глядя на Ее Величество, в моей голове просто не укладывался образ той милой белокурой девушки, которую больше двадцати лет назад я вместе с другими стражами привез из Портленда и вернул в Академию Святого Владимира в Монтане, та девочка осталась в далеком прошлом, ее уже нет, есть королева Василиса Сабина Рея Драгомир из рода Дракона, пред которой все будут преклонять голову, по одному слову какой могут отрубить эту самую голову без суда и следствия, если полновластная правительница мира живых вампиров того пожелает. Сегодня слишком много красивых, нарядных и веселых людей на один квадратный метр, точнее не людей, а живых вампиров из двенадцати знатных родов, здесь и члены Королевского Совета, их супруги, родственники и друзья, много кого, вся моройская элита собралась в этом просто огромном банкетном зале дорогущего ресторана, где обед, наверное, обойдется в мою месячную зарплату, точно не знаю, я здесь никогда не обедал и не ужинал, да и не придется, сегодня праздник в вампирском сообществе, сегодня католическое Рождество, этой волшебной ночью нужно простить и отпустить все обиды, а еще можно загадать самое сокровенное желание, вот только я даже не знаю, что мне попросить у вселенной. *** Черная гладкая на ощупь ткань женских шелковых перчаток приятно холодит пальцы, четыре утра по моройскому расписанию или четыре часа дня по человеческому распорядку, блеклое солнце пытается выбраться из плена тяжелых белесых снеговых туч, роняющих на землю частые снежинки, новый снег, который также скоро превратится в грязную воду, на улице пусто, праздничный банкет завершился, гости разошлись, остались лишь сотрудники ресторана наводить порядок в зале, а я просто не мог оставить перчатки Розы, снятые дампиркой с рук в течении вечера и благополучно забытые ей, сиротливо лежать на опустевшем стуле. Вероятно, сейчас не лучшее время вернуть женщине ее вещь, слишком рано, и она наверняка уже спит, но отчего-то я пришел в отель, где обычно останавливаются гости Двора, и приятнейшая молодая моройка за стойкой администратора подсказала мне в каком именно номере остановилась Роза, причем искали мы именно по имени «Розмари», так как фамилия у дампирки уже не Хэзевей, другая, по мужу, четвертый этаж, темно-коричневая дверь с нужными цифрами, ох, не вовремя ты пришел, Дмитрий, только разбудишь, но раз уж пришел, нет смысла идти назад, прости, Роза, за прерванный сон. Тихий стук костяшками пальцев по двери, если не откроют, приду позже в более приемлемое время, шагов не слышно, и я уже собрался уходить, как вдруг дверь открылась, и моему взгляду предстала дампирка в том же самом платье, с собранными в пучок волосами и макияжем на лице, ты что еще даже не ложилась, Роза, чего не спишь, хотя, скорее всего ты просто привыкла к жизни по человеческому расписанию в мире людей, вот и бодрствуешь. - Перчатки, ты забыла, - протянув женщине шелковый предмет ее гардероба, негромко проговорил я, оглядывая дампирку с головы до ног теперь уже вблизи, а не с расстояния от моего места у стены на праздновании в ресторане, и делая это с нескрываемым удовольствием, открытые округлые плечи, платье застегивается и соответственно расстегивается пуговицей на задней стороне шеи, далее открытый участок красивой спинки, а ниже атласная ткань, платье для ношения без бюстгальтера, с твоей женственной фигурой ты можешь себе это позволить, Роза. - Точно, забыла, спасибо, - тихо изрекла дампирка и забрала перчатки из моих рук, не касаясь своими тонкими пальчиками с аккуратным французским маникюром с белыми кончиками на недлинных ногтях, смотрится нежно и не пошло, моей кожи, больше не произнеся ни слова, ничего не говорил и я, мы просто стояли с разных сторон открытой двери, разделяемые порогом, и молчали, смотря друг другу в глаза. - Можно войти? - нарушил молчание я, хотя до конца даже сам не знал, зачем мне заходить в номер женщины, с какой целью, просто чувствовал, что зачем-то нужно, да, весьма странное и нелепое объяснение совершения действия, но иного у меня попросту не имелось. - Проходи, только громко не говори, Амелия спит. Одна из нянь младшей дочери Лиссы в комнате моей внучки, - отходя на шаг в сторону и пропуская меня внутрь, отозвалась дампирка, скрещивая руки под красивой полной грудью, скрытой под черной атласной тканью ее вечернего платья, явно ожидая услышать вразумительную причину моего столь раннего визита, помимо возвращения перчаток их хозяйке, а тебе идет черный, Роза, очень идет. - Ты куришь? – не удержался от вопроса я, увидев на тумбочке в коридоре начатую пачку легких женских сигарет, сейчас табачным дымом от дампирки не пахло, собственно как и на улице сегодня днем, лишь ненавязчивый нетривиальный аромат духов с налетом легкой не приторной сладости и деликатными восточными нотками исходил от красивой женщины, и вдыхать его было сплошным удовольствием, ты знаешь толк в парфюме, Роза, и самое главное меру в нанесении, ибо при ее несоблюдении и легендарная Шанель №5 может стать оружием массового уничтожения, зачем вообще ты спросил про курение, Дмитрий, тебе какое дело, видимо, какое-то есть. - Не я, няня, разумеется, не при детях, - с легкостью ответила дампирка, наклоняя голову чуть набок и с любопытством смотря на меня, ей интересна причина твоего визита, Дмитрий, зачем ты напросился к ней в гости, а я и сам, честно говоря, не знаю зачем. - Зачем ты здесь? – напрямую спросила женщина, спустя пару минут тишины, которую ни мне, ни ей нечем было заполнить, эта невидимая стена между нами в данный миг ощущалась особенно остро и практически была осязаема, стоит протянуть руку, и она упрется в совершенно прозрачное, но крайне прочное стекло, я бы даже сказал, ударопрочное, что невозможно разбить, как ни старайся, не разрушить за один день стену, что строилась двадцать лет, и тем не менее я почему-то здесь. - Роза… - начал говорить я и вдруг понял, что сказать мне совершенно нечего от сакрального слова совсем, на что дампирка отреагировала несколько неожиданно, отошла на пару шагов назад, прижалась спиной к стене и закрыла глаза, никогда у меня не было проблем в общении с женщинами абсолютно во всех смыслах слова «общение», и найти себе женщину для отношений для меня не представляет никакого труда, я не хвастаюсь, вовсе нет, просто это факт, однако сейчас даже диалог между нами не клеился, что-то мешало, только я не мог уловить, что же именно. - Роза… - вновь попытался начать фразу я, подходя к дампирке ближе, и снова заминка, не получается подобрать нужных слов, это уже даже не смешно, Дмитрий, это просто странно, мужчина в сорок пять лет не знает, что сказать женщине, с которой у него когда-то давно были отношения, более того была любовь. - Ты пришел, чтобы отдать мне перчатки, или чтобы меня трахнуть, Дмитрий? И не можешь подобрать нужных слов, чтобы звучало помягче и поприличнее? – резко открыв глаза и глядя на меня снизу вверх в силу своего невысокого роста, неожиданно заговорила женщина, ее фраза прозвучала довольно пошло, но куда сильнее пошлости в словах дампирки фонила горечь, ее внутренняя боль выплеснулась наружу именно так, направляясь к ней в гостиницу, у меня вовсе не было намерения предложить Розе заняться сексом, хотя как женщина она, безусловно, для меня привлекательна и на сегодняшний день, и определенно я пришел сюда не зря. - Против твоей воли я не трону тебя и пальцем, ты и сама это знаешь, - мягко и ласково промолвил я, кладя ладони на голые плечи дампирки, чувствуя тепло и мягкость ее кожи, мне хотелось пожалеть и приласкать женщину из моего прошлого, которая когда-то была моей женщиной, забрать хотя бы капельку ее боли, чтобы Розе стало хоть немного полегче. - А если по моей воле? – едва слышно прошептала дампирка, в следующую секунду моргнув, и слезинки незамедлительно покатились из ее темных раскосых глаз, а сама женщина сползла по стенке вниз и села на пол, обнимая себя за согнутые колени, прямо у моих ног. И тут это произошло, в один момент, стена между нами рухнула, и ее невидимые кирпичики беззвучно посыпались в разные стороны, в следующую секунду я присел на корточки около плачущей и не скрывающей своих слез женщины, взял ее теплые миниатюрные кисти в свои ладони и стал легонько поглаживать большими пальцами тыльную сторону ее изящных ручек совершенно без колец. - Я вновь хочу прийти на тот самый мост, как двадцать лет назад, перелезть через парапет и шагнуть вниз на автостраду. И в этот раз я не хочу, чтобы меня остановили, понимаешь. Но я не могу этого сделать, просто не имею права, нельзя. У меня две дочери, старшая Алексия учится в колледже в Филадельфии на дизайнера интерьеров, младшая Анисия в Академии святого Владимира, где когда-то училась я сама, ей десять, у меня есть маленькая внучка. Каждую ночь я прихожу в спальню Амелии и смотрю на нее спящую, кто-то считает, что это плохая примета, но мне плевать. Я ежедневно напоминаю себе, что должна жить ради моих детей, и я живу, точнее не живу, а существую. Без сна ночами я брожу по дому, словно призрак, каждая вещь, каждый угол напоминает мне о муже. Я была так счастлива в нашем доме, а теперь он будто превратился в мою могилу. Понимаешь… Тихие слова сквозь бесконечные потоки слез, слова, полные боли и страдания, в каждой интонации прорывается безутешное горе красивой женщины, одиночество, она страдает от одиночества и депрессии, я сам уже два десятилетия страдаю от хронической депрессии, так и не сумел от нее излечиться с момента исцеления из сущности не – мертвого монстра, стригоя, но к моему депрессивному состоянию не примешивается боль от потери дорогого человека, мне в разы легче, а дампирке в десятки раз тяжелее, ее душа разрывается от этой боли, я так хочу тебе помочь, Роза, но совершенно не знаю как. - Ты не думала о том, чтобы переехать? Ты всегда можешь вернуться сюда, ко Двору, уверен, Ее Величество будет очень тебе рада, - эта мысль первой пришла мне в голову и показалась вполне разумной, потому я решил ее озвучить, когда человек находится в таком уязвимом эмоциональном состоянии, нужно очень тщательно подбирать слова, чтобы ненароком не причинить еще одну порцию душевной боли необдуманным или неосторожным словом. - Лисса не раз предлагала мне, но я не знаю. Как же Алексия, тогда она останется одна в Филадельфии. А наш дом, я жила в этом доме с мужем, мы были там счастливы. Я не знаю, не знаю… Да, и что я буду здесь делать?.. – едва различимый шепот и новые потоки горьких слез, нужно отдать должное няне за ее тактичность, которая даже не вышла из комнаты, где спит Амелия. - Ее Величество любит тебя, и желает тебе только хорошего, подумай о ее словах. Если честно, то я считаю также. Ты сама сказала, что ощущаешь свой дом, как свою могилу. Может действительно стоит переехать. Ты еще молодая и красивая женщина, ты еще можешь быть счастлива в личной жизни. Время, может, и не лечит, но притупляет боль, сглаживает острые углы. Лекарь-время обязательно поможет, только нужно позволить ему помочь. Не закрываться от мира, не хоронить себя заживо. Ты меня понимаешь, Роза? Чем ты занимаешься по жизни? Выпустив миниатюрные кисти дампирки из своих рук, я положил ладони на ее колени и стал мягко поглаживать через шелковую ткань платья, гладить и говорить, раненую женскую душу лечат только тепло и ласка, как в эмоциональном плане, так и на уровне тела, даже если изначально мои слова покажутся кому-то ошибочными или неуместными, это именно так, за мою жизнь у меня было много женщин, и я очень хорошо их знаю. А одиночество не лечит, нет, оно лишь грусти и тоски прибавляет, и ты тонешь в своем горе с каждым днем все глубже и глубже, пока трясина полностью не затянет тебя, и ты не задохнешься от душевной боли, просто добровольно наложив на себя руки, и практика написания писем умершему или просто ушедшему человеку не помогает, нужен живой и реальный человек рядом, мужчине нужна женщина, а женщине мужчина, только так можно выжить и излечиться, так выжил я в Тарасто, выбирая не одиночество, а отношения, все мои женщины были моими лекарями, целителями моей души, и я от всего сердца благодарен каждой. - В прошлом я очень обидел тебя, причинил тебе сильную боль. Твой муж же исцелил твою душу, ты сама это говорила. Тебе помог живой и реальный человек. А сейчас позволь мне тебе помочь, Роза. Позволь, - аккуратно приподняв подбородок дампирки двумя пальцами, чтобы смотреть ей прямо в ее чудесные раскосые очи, визуальный контакт крайне важен, ровно и спокойно изрек я, мне нужно, чтобы мои слова дошли до сознания женщины и осели в нем, и я знаю, как это сделать. Утешения по принципу, «моя милая, моя хорошая, моя девочка, не плачь, все будет хорошо» и тому подобное жалостливое сюсюканье, в подавляющем большинстве случаев просто не работает, либо работает на очень непродолжительный период времени, пока человека не накроет очередной волной истерики, это тоже самое, что смазывать сверху мазью нарыв на теле, когда гной остается внутри, может быть и поможет, конечно, но результата придется ждать очень долго и с большой вероятностью можно вообще не дождаться. Необходимо сделать разрез на коже, очистить рану от гноя, продезинфицировать ее и наложить сверху стерильную повязку, какую необходимо периодически менять, вот тогда рана заживет, да, изначально будет больно, но начнется процесс заживления, и в итоге ранка затянется, и все пройдет, тоже самое и с душой человеческой, сделать разрез, значит, озвучить правду, озвучить максимально аккуратно, но истину без преуменьшения и «розового напыления», чтобы человек излечился, он должен понять, что он болен, а не отмахиваться от проблемы и делать вид, что ее попросту не существует. Возможно, мои слова кому-то покажутся слишком жесткими или даже жестокими, пускай, я желаю Розе только хорошего, я знаю, как помочь, но помочь можно лишь тому, кто готов принимать помощь, в ином же случае все бесполезно, хождение по замкнутому кругу душевных страданий. - Я не работаю, Дмитрий, я домохозяйка, хотя некоторые считают меня просто лентяйкой, целыми днями лежащей на диване и смотрящей телевизор. На счетах Алекса осталось достаточно денег, чтобы мне не работать до конца своих дней, но даже это меня не радует, ничто уже не радует. Лисса тоже говорит, что я еще могу встретить мужчину и обрести женское счастье, но мне не верится в это, слишком больно внутри. И как же ты хочешь исцелить мою душу, занимаясь со мной сексом? – на последнем предложении дампирка горестно улыбнулась и прикрыла свои темно-карие восточные очи, позволяя очередным слезинкам скатиться по щекам. - Я не считаю тебя лентяйкой, это совершенно нормально, когда мужчина работает и зарабатывает деньги, а женщина занимается собой, отношениями, воспитанием детей и домом. Любому нормальному мужчине хочется вечером после работы приходить в чистый дом, где пахнет вкусным ужином, где его встречает ухоженная отдохнувшая женщина в красивом шелковом халатике на голое тело. Вместе поужинать, принять душ или ванну, заняться сексом и после уснуть. И да, Роза, секс может исцелять душу женщины, если присутствует эмоциональная связь с мужчиной, с которым она близка. Женщине вообще нельзя заниматься сексом без эмоциональной связи, такой половой акт мужчину наполняет энергией, а женщину лишь опустошает. Ненароком коснувшись пальцами пола, я ощутил, что он холодный, очевидно, полы в номерах без подогрева, в этом так точно, а значит, Розе не нужно на нем сидеть, плохо, что она вообще сидела на полу эти минут десять, и потому я просто взял дампирку за руки и аккуратно поднял на ноги, в следующую секунду притягивая к себе и бережно обнимая, и женщина не противилась, наоборот она прижалась ко мне сильнее, руками обнимая за шею и пряча лицо на моей груди, ладонями я ласково гладил ее по спине и пояснице, плачущую, тихонько всхлипывающую, такую трепетную и такую красивую. Не уезжай в свой пустой дом, где поселилось одиночество, оставайся здесь, Роза, останься со мной, я тебе помогу, я заберу твою боль, я исцелю твою душу, ты вновь будешь, улыбаться искренне, от души, в твои темные раскосые глаза принцессы пустынь вернется радость, жизнь наполнится новым смыслом, будем вместе воспитывать Амелию, уверен, что, несмотря на свою неуемную подвижность, она прелесть, ведь в ней течет твоя кровь, я с удовольствием познакомлюсь и с твоими дочерями, раз Господь через столько лет вновь свел нас, очевидно, у Всевышнего есть на нас свои планы. - Я знаю, что ты не считаешь меня лентяйкой, знаю. А еще у меня такое чувство, что ты вечерами подглядывал за мной и моим мужем. Давай выйдем на улицу, подышим свежим воздухом, мне как-то душно, - прошептала дампирка, поднимая свое красивое заплаканное лицо, и как ни странно тонкие черные стрелки на ее глазах совершенно не размазались, а тушь не потекла, что же ты за такую волшебную косметику используешь, Роза, расскажи мне, хоть я и мужчина, но мне действительно любопытно, вот правда. - Конечно, если хочешь, давай выйдем, - выпуская женщину из своих объятий, негромко изрек я, следуя за ней в ванную комнату, дампирка щелкнула выключателем, и достаточно просторный санузел в светлых тонах с овальной джакузи и естественно унитазом, куда же без него, озарился ярким электрическим светом, Роза подошла к большому зеркалу на стене, вытащила из открытой упаковки с бумажными платочками один и промокнула им слезы на своем лице, и при этом девственно белая целлюлоза платка осталась чистейшей. На смуглой коже ухоженной брюнетки явно не имелось никаких тональных кремов или пудр, все верно, твоя кожа прекрасна сама по себе, Роза, тебе нет нужды наносить на свое лицо слои макияжа, чтобы выглядеть привлекательнее, следом дампирка высморкалась в этот самый платок и выбросила его в мусорное ведро, после чего повернулась ко мне лицом. - Можно идти, люди не будут шарахаться от меня по сторонам, - дампирка попыталась сказать это шутливо и даже улыбнулась уголками своих в меру пухлых губ, но прозвучало это настолько горько и печально, что я не смог удержаться от того, чтобы вновь не притянуть ее к себе, нежно целуя в лоб и следом крепко обнимая, чувствуя теплое дыхание женщины через ткань рубашки на своей груди, слыша биение ее сердца, точнее даже не слыша, а просто чувствуя. - Так мы с тобой никуда не уйдем, Дмитрий, - тихонько прошептала Роза на выдохе, нежась и греясь в моих объятиях, обнимая меня самого в этот раз за спину своими теплыми ласковыми руками, я все еще был в длинном кожаном плаще, расстегнутом, поверх черной рубашки и брюк со стрелками ей в тон, моей рабочей формы стража, и мне становилось несколько жарко в хорошо отапливаемом помещение. - Если хочешь, останемся здесь, - спустя пару секунд, ответил я, также выдыхая дампирке в макушку, следом вдыхая приятный аромат ее шелковистых темных волос, прекрасно понимая, что женщине стало душно вовсе не от нехватки воздуха в номере, а из-за ее собственного эмоционального состояния, это совершенно нормальная реакция организма при сильном стрессе, иллюзия духоты. - Нет, не хочу, идем, - словно нехотя выбравшись из моих объятий и выйдя из ванной комнаты, после чего щелкая выключателем и гася свет, тихо промолвила Роза, следуя в коридор, я также помнил, что малышка Амелия в присутствии няни спит в одной из двух спален, в какую была закрыта дверь, и говорил тоже негромко. Ботиночки на тонких шпильках с заостренными мысами на миниатюрные ступни женщины, пальто с пушистым лисьем воротником на ее плечи и кожаные перчатки на кисти рук, мы покидаем гостиничный номер, спускаемся по лестнице вниз, пересекаем светлый холл со стойкой администратора, все той же приятнейшей моройской девушкой, что подсказала мне, в каком именно номере остановилась Роза, и выходим на улицу. Воздух явно стал на несколько градусов прохладнее, столбик термометра наверняка пересек отметку ноль и слегка опустился вниз, ветер усилился, гоняя в разные стороны падающие в изобилии с небес снежинки, начиналась самая настоящая метель, как-то не вовремя мы с тобой решили прогуляться, Роза, хотя, если ты хочешь, я готов гулять с тобой в любую погоду. Взявшись за руки, мы медленно шли по засыпаемой снегом дорожке без определенного направления в полном молчании, и это было крайне уютное молчание, слова оказались попросту не нужны, не могу знать, о чем в данный момент думала дампирка, в моей же памяти всплыли слова песни, услышанной мной в России во время одного из моих отпусков, да, работая в тюрьме Тарасто на безлюдной Аляске, я каждый год брал положенный мне месячный отпуск, чтобы просто не сойти с ума от этого холодного равнодушного бескрайнего ледяного царства, где давным-давно умерла сама жизнь. За тобой не закрывая дверь, Я живу уже который год, И с тех пор отсчет моих нечаянных потерь, Остановленный кого-то ждет. Опять метель, И мается былое в темноте, Опять метель, Две вечности сошлись В один короткий день, Короткий день… Да, Роза, мы прожили с тобой столько лет вдали друг от друга, каждый своей собственной жизнью со своими потерями и обретениями, теперь мы встретились вновь, встретились лишь на один короткий день, потому что ты не останешься здесь, в Королевском Дворе, ты уедешь обратно в Филадельфию, я знаю, просто чувствую это, и, к моему огромному сожалению, я не смогу тебя удержать, не смогу. Ты меня не ведая, прости, На пороге долго не томись, Ведь у нашей повторившейся любви Станет сроком давности вся жизнь… Опять метель, И мается былое в темноте, Опять метель, Две вечности сошлись В один короткий день. От нашей такой огромной в прошлом любви осталась лишь блеклая едва уловимая тень в настоящем, и мне почему-то сейчас вдруг стало так невероятно грустно от этого осознания, огонь потух, лишь угли остались печально тлеть на дне моей уставшей души, но все же какая-то тонкая невидимая человеческим глазом призрачная ниточка эмоциональной связи между нами не оборвалась до конца, и я ясно чувствовал это, уверен, и идущая рядом со мной в задумчивости женщина ощущала ее не хуже меня. Опять метель, И мается былое в темноте, Опять метель, Две вечности сошлись В один короткий день, Короткий день…* Наше былое мается где-то там в темноте прошлого, а нынешнее оно здесь и сейчас, в эту минуту, в эту секунду, прекрасная женщина с грустными глазами и плачущей страдающей от потери близкого человека душой, ее миниатюрная рука спокойно лежит в моей, она по-прежнему доверяет мне, как и много лет назад, вот только мы не остались теми, какими были много лет назад, нет, мы не чужие, мы просто другие. - Погода, как на твоей родине, да? – внезапно прервала такое уютное молчание Роза своим негромким вопросом, а я, пробежавшись глазами вокруг, обнаружил, что мы пришли как раз к общежитию стражей, где теперь проживал и я, хотя никуда конкретно и не держали путь, видимо, мои ноги сами пошли по знакомой дорожке, а дампирка проследовала за мной, вот как-то так и добрались. - Почти. Хочешь зайти ко мне в гости? Мы как раз рядом, - отозвался я, поворачиваясь к женщине и глядя через неплотную пелену снега на ее красивое задумчивое лицо, о чем ты думаешь, Роза, о чем, почему-то именно в данный момент я так хочу это знать. - Хочу… - лишь одно краткое слово на выдохе, но его более чем достаточно, и вот мы уже заходим в общежитие стражей, поднимаемся на третий этаж, я поворачиваю ключ в замке, и мы оказываемся внутри, включать электрический свет у меня отчего-то нет желания, шторы на окне задернуты, но света человеческого дня или моройской ночи, проходящего через неплотную ткань вполне хватает, такие легкие сумерки совсем не помеха для обостренного дампирского зрения, доставшегося нам в наследство от живых вампиров. Дампирка снимает пальто, смахивает с него снег, и вешает верхнюю одежду на вешалку около двери рядом с моим собственным плащом, оставаясь в длинном шелковом вечернем платье и элегантных ботиночках на каблуках на ногах, после чего переводит свои темные раскосые глаза на мою широкую заправленную кровать и тихо смеется, прикрывая веки, что тебя так рассмешило, Роза, расскажи, мне жутко интересно. - За двадцать лет я просто забыла, что существует постельное белье из какого-либо иного материала кроме шелка, смешно, - звучит тихий ответ женщины на мой заданный вопрос, она проводит кончиками пальцев по своему красивому лицу, смахивая мелкие капельки воды от растаявших снежинок на ее теплой смуглой коже, и мне безумно хочется повторить это незамысловатое действие только уже своими пальцами. - Это бязь, но она мягкая, я перестилал постельное сегодня утром, - делая несколько шагов по направлению к дампирке, произнес я, на что Роза с лукавой улыбкой на красивом лице параллельно сделала столько же шагов назад, пока не уперлась спиной в стену, тем самым оставляя расстояние между нами неизменным, а у меня возникло четкое ощущение, что пространство между нами вдруг стало тягучим и вязким, словно затягивающим в свои сети. - Я не сомневаюсь в твоей чистоплотности, Беликов, - тихим шепотом изрекла дампирка, продолжая мягко улыбаться и вновь прикрывая свои чарующие восточные очи, преодолев расстояние в несколько шагов между нами, я подошел к женщине вплотную, и отступать ей уже было некуда, позади стена, но она и не собиралась сбегать, томным взглядом с поволокой Роза смотрела на меня снизу вверх, хрупкая и миниатюрная даже на каблуках, явно также чувствуя намагниченность и живость пространства между нами. Имя этому притяжению страсть, меня тянуло к красивой женщине на уровне тела, физическое влечение, желание обладания проснулось во мне и затапливало собой мое сознание, в какой-то степени отключая его рациональную часть, в этот миг совершенно лишнюю, в темно-карих, почти черных, раскосых глазах дампирки мое собственное сексуальное влечение отразилось зеркально, кончиком языка она, скорее инстинктивно, чем сознательно, облизала верхнюю губу и прошептала «Дмитрий…». Мое собственное имя из уст Розы сыграло роль тумблера, и я четко ощутил, что пути назад уже нет, этой моройской ночью эта прекрасная женщина будет принадлежать мне, мне одному, и мое желание вовсе не одностороннее, в кофейных восточных очах дампирки полыхало пламя неподдельной страсти, сексуального желания, сильного физического влечения, она желала этой близости, я чувствовал, что она хочет меня, как мужчину, а значит, нет никаких преград для нашего обоюдного удовольствия. - Ты забыла о существовании иного постельного кроме как из шелка. И меня ты тоже забыла? Скажи мне… - касаясь пальцами подбородка женщины, хрипло прошептал я прямо в ее приоткрытый рот, своими губами чувствуя мягкость и бархатистость ее теплых пухлых губ, которые мне так хотелось целовать долго и сладко, но для начала мне нужен твой ответ на мой вопрос, Роза, я хочу знать, что этой моройской ночью ты готова принадлежать мне не только телом, но и своей душой, пусть даже всего на одну ночь. - Я помню, Дмитрий… Как ни странно, я помню… - прерывисто прошептала дампирка, глядя мне в глаза из под своих длинных пышных ресниц и давая самый верный ответ, какой только может быть, стирая последнюю призрачную грань между нами, ты готова быть моей, Роза, и я это вижу, я это чувствую, тебе будет хорошо со мной, а мне с тобой, поверь, я хочу, чтобы ты запомнила эту ночь, и хочу запомнить ее сам, хочу помнить нашу ночь. - Доверяешь мне? – наконец сделав то, чего я так сильно желал, а именно вытащить шпильки из аккуратного низкого пучка и распустить темные шелковистые волосы женщины, позволив упругим шоколадным прядям свободно рассыпаться по ее округлым плечам и спине, касаясь своим лбом лба Розы, негромко спросил я, подушечками пальцев правой руки обводя ее мягкие приоткрытые губы, и как же мне это нравилось, более чем. - Доверяю, как и много лет назад, доверяю… - тихий зовущий откровенный шепот моей женщины действовал на меня не хуже «Виагры», никогда не употреблял ее, не было нужды, но думаю, действуют эти таблеточки для улучшения потенции именно так, ты мне доверяешь, Роза, прекрасно, тогда закрывай свои чудесные глаза и слушай свое тело, свои ощущения, вдыхай удовольствие, дыши им, принимай то, что я хочу тебе дать. - Закрой глаза и подними руки над головой. Не открывай глаз и не опускай рук, пока я не разрешу, - велел я, и дампирка, прошептав «Как скажешь…», тут же покорно исполнила мою волю, прикрывая веки и скрещивая свои тонкие запястья чуть выше макушки, вот так, хорошо, какая же ты красивая, Роза, лицо с тонкими изящными чертами, длинные шелковистые волосы, струящиеся до поясницы, женственное тело, все в тебе прекрасно, и это твое участившееся от возбуждения дыхание через рот, как же оно заводит меня самого. Кончиками пальцев обеих рук я неторопливо провел по лицу и тонкой шее часто дышащей женщины и остановился на пуговице ее платья на заднее стороне шеи, мгновение, и она расстегнута, я, не спеша, опустил лямки вниз, обнажая полную грудь дампирки с уже затвердевшими от возбуждения темными бусинками-сосками и начиная мягко ласкать ее груди, касаясь чувствительных сосков, с каждой следующей минутой этих ласк дыхание Розы становится тяжелее и еще чаще, но глаз она не открывает и рук не опускает, как я и велел, хорошо, моя женщина – послушная мне женщина. Одной рукой аккуратно приподнимаю подбородок дампирки и, наклоняясь к ней, целую ее прямо в приоткрытые пухлые губы, мягко покусывая ее нижнюю губу и следом проникая своим языком в ее нежный зовущий ротик, встречаясь с ее шаловливым игривым язычком, дразня и лаская его, как же неимоверно хорошо, как же сладко, какая же ты вкусная, Роза, параллельно другой рукой на ощупь находя маленькую собачку от молнии на платье женщины, расположенной на ее спине, и медленно расстегивая ее до поясницы, позволяя гладкой атласной ткани соскользнуть по широким округлым бедрам брюнетки и упасть к ее ногам. Воздух в легких предательски заканчивается, вынуждая меня отстраниться от манящих губ дампирки, возбужденной и тяжело дышащей с плотно закрытыми глазами, как я и велел, отхожу на шаг назад и любуюсь открывшейся мне великолепной картиной, в черных миниатюрных кружевных трусиках и прозрачных капроновых чулочках, но с контрастными черными широкими ажурными резинками на них, в ботиночках на шпильках на ногах Роза стоит, прижавшись спиной к стене, слегка, скорее всего неосознанно, двигая бедрами, инстинктивное движение тела сигнализирующее о сексуальном желании его хозяйки, наверняка ее трусики уже намокли, грудь женщины часто вздымается, она дышит тяжело и шумно через рот, как же ты сейчас неимоверно хороша, Роза, как же хороша. - Стой на месте и не шевелись, я сейчас вернусь, - оставляя долгий нежный поцелуй на губах дампирки, прямо ей в рот выдыхаю я, пальцами правой руки мягко сжимая ее соединенные над головой запястья, тем самым своим действием на уровне тела еще раз дублируя посыл из своих же слов, «Как пожелаешь…», тихо и послушно отзывается возбужденная женщина, моя женщина, и я ухожу в ванную комнату, включаю там электрический свет, следом воду и тщательно мою руки с жидким мылом, никогда не стану прикасаться к самому интимному местечку женского тела, голой писе, немытыми руками. Вернувшись, спустя несколько минут, обнаруживаю Розу в том же положении, едва заслышав мои практически бесшумные шаги, а может, просто почувствовав мое присутствие рядом, дампирка тихим, призывным, умоляющим голосом зовет меня по имени, и я подхожу к ней вплотную и вновь целую в мягкие пухлые губы, встречаюсь своим языком с ее, тону в этом сладком долгом поцелуе, наслаждаясь им каждую секунду, одновременно через тонкую ткань ажурных трусиков, я не ошибся, уже насквозь мокрую, ласково поглаживая пальцами промежность женщины, моментально вздрогнувшей и простонавшей мне прямо в рот, и этот стон растворился в нашем поцелуе. Вновь нехотя отстраняюсь от влекущего нежного рта моей женщины, присаживаюсь на корточки и спускаю ее трусики до уровня колен, при этом не снимая их полностью, пусть чувствует их наличие на своем теле, в этом есть свой особый сексуальный контекст, поднимаюсь в полный рост, левой рукой мягко сжимаю запястья Розы над головой, тем самым фиксируя их в одной точке, а пальцами правой, предварительно раздвинув ее ноги чуть шире, начинаю легонько поглаживать ее мокрую теплую гладенькую ждущую ласк писю без единой волосинки, в том числе и на лобке, дампирка тут же отзывается на мою ласку и тихо протяжно стонет, прося продолжения. Торопиться нам некуда, у нас впереди еще уйма времени до моей рабочей смены, а потому я медленно мягко стимулирую подушечками пальцев чувствительный клитор моей женщины, реагирующей в противовес более чем ярко, дампирка бесстыдно сладко стонет с открытым ртом и закрытыми глазами, подаваясь бедрами вперед, подставляя свое сокровенное местечко под мои ласки, как же приятно пальцами скользить по гладкой нежной писе Розы, истекающей естественной смазкой, просто не передать словами. - Дмитрий… Пожалуйста… - умоляюще шепчет женщина, задыхаясь от обилия ощущений, растворяясь в море собственных громких, сладких, развратных и таких эротичных стонов, мои пальцы, все в ее соках, движутся все быстрее на ее чуткой горошине, то по кругу, то вверх и вниз, танцуя свой замысловатый танец искусного обольщения, подводя дампирку к краю, к неминуемому сильнейшему оргазму. - Попроси, Роза. Попроси у меня разрешения кончить, - выдыхаю прямо в открытый рот дрожащей и потной от амплитуды приятных ощущений женщины, глотая ее тяжелые громкие стоны, не переставая нежно, но при этом достаточно интенсивно, чувственно стимулировать ее набухший клитор, глажу ее мягкую голую писю с пухлыми половыми губками еще несколько секунд, а в следующее мгновение убираю руку от сокровенного местечка дампирки, попроси, Роза, я не шучу. - Позволь мне кончить… Прошу тебя… Дмитрий… Пожалуйста… - дрожа и задыхаясь в преддверии оргазма шепчет дампирка, слова выскальзывают из ее красивого рта легко и свободно без малейшего внутреннего сопротивления, и возможность слышать эту просьбу, эту эротичную мольбу приносит мне удовольствие на уровне эмоций, моя женщина принадлежит мне и душой и телом, и я хочу не просто это знать, я хочу это явственно чувствовать, и сейчас я чувствую это очень ярко. - Кончай… Кончи для меня… - вновь прямо в приоткрытый рот дампирки, моей красивой сексуальной кисы, выдыхаю я с мягким шлепком ладонью по ее мокрой голой писе, Роза вздрагивает всем телом, а с ее губ слетает громкий довольный стон, стон с отчаянной мольбой о продолжении, и я готов продолжить, люблю смотреть, как моя женщина кончает для меня, и нет в этой жизни зрелища прекраснее. Мои пальцы, все в теплой слегка липкой естественной смазке моей женщины, опять танцуют на ее набухшем клиторе, ее чувствительной бусинке, методично и целенаправленно подводя дампирку к разрядке, в следующий миг Роза резко вздрагивает всем телом, сжимая пальцы рук, от чего ее недлинные ногти впиваются в ладони, и громогласно развратно и даже несколько пошло стонет от накрывшего ее лавиной мощного оргазма, ее колени подгибаются, я слегка ослабляю хватку на ее запястьях, больше не прижимая их к стене, и позволяю брюнетке, дрожащей и потной, опуститься на колени на пол. - Спасибо тебе… Спасибо… - через несколько минут полной тишины, нарушаемой лишь тяжелым, частым, сбившимся дыханием дампирки, поднимая голову, но по-прежнему не открывая глаз, как я и велел, благодарно шепчет моя женщина, отпускаю ее руки, но она также продолжает держать их над головой, какая же ты послушная, Роза, моя ласковая киса с мягкими лапками. - Можешь опустить руки и открыть глаза, - присаживаясь и нежно целуя дампирку в лоб, негромко говорю я, и только тогда она опускает руки вниз и открывает свои чудесные раскосые темные очи, светящиеся неподдельной благодарностью мне и полным тотальным расслаблением и удовольствием, из каких по ее щекам катятся прозрачные слезинки, слезы пережитого женщиной истинного блаженства. - Хочешь, я отсосу тебе? – стоя на коленях на полу и глядя мне прямо в глаза, с расслабленной улыбкой на красивом лице тихо и так сексуально спрашивает Роза, что просто невозможно ответить нет, да, я люблю минет, мне более чем нравится, когда моя женщина стоит на коленях и сосет мой член, а после эякуляции проглатывает мою сперму до последней капли, это приятно каждому мужчине, но в данный момент у меня несколько иные планы, у нас впереди еще много времени, и я хочу обладать телом дампирки в полной мере, а не только ее ртом, и потому сейчас мы пойдем в ванну. Без слов подношу руку к влажной теплой писе моей женщины и ласково провожу пальцами по ее большим половым губкам и малым, касаясь входа во влагалище и уже не столь чувствительного после испытанного оргазма клитора, дампирка довольно улыбается, несомненно, ей приятно это прикосновение, после чего подношу пальцы в ее естественных выделениях, мокрые и блестящие, к ее приоткрытому рту и даю облизать их Розе, что она делает с готовностью и превеликим удовольствием. В следующий раз свои собственные пальцы, вынутые из мокрой писи дампирки, погружаю себе в рот, хочу знать вкус моей женщины, вкус ее оргазма, ты очень вкусная, Роза, приближаю свое лицо к красивому расслабленному лицу брюнетки с мокрыми дорожками от слез на смуглой коже и нежно и проникновенно целую ее в пухлые мягкие губы, проникая языком в ее сладкий и зовущий рот, и как же вкусен этот поцелуй с солоноватым привкусом оргазма моей послушной податливой кисы. Велю женщине встать в полный рост, что она тут же покорно исполняет, расстегиваю молнии на ее невысоких ботиночках на шпильках и поочередно снимаю их с миниатюрных ступней дампирки, отставляя в сторону, поднимаю с пола ее вечернее платье и вешаю на спинку стула, стоящего у небольшого письменного стола, наконец спускаю ее ажурные намокшие трусики с колен до щиколоток и отправляю их к платью, после чего сам поднимаюсь на ноги, молча беру Розу за руку и веду за собой в ванную комнату, где все еще горит свет. Снимаю с крючка одно из банных полотенец, складываю его в несколько раз и кладу на длинную тумбу, соединенную с раковиной, за талию приподнимаю дампирку, для меня легкую, как пушинка, от пола и усаживаю попой на полотенце, негоже моей женщине сидеть голыми ягодицами на холодной поверхности тумбы, снимаю с ее стройных ног капроновые чулки и обвязываю ими ее правое и левое запястья, они нам позже еще пригодятся. Включаю воду, настраиваю нужную температуру, чтобы струйки воды были приятно теплыми, и жестом велю Розе опустить ступни ног в умывальник, что она сразу исполняет, наблюдая за моими действиями с довольной расслабленной улыбкой на красивом лице, мне не хочется ничего говорить, слова попросту не нужны, и дампирка чувствует мой эмоциональный настрой и тоже молчит, разговаривая своими кофейными раскосыми глазами. Выдавив небольшое количество жидкого мыла с легким цветочным ароматом на руки, мягкими массажными движениями распределяю его по голым мокрым от воды ступням моей женщины, какие же у тебя красивые маленькие ножки, Роза, просто прелесть, а учитывая мою склонность к фут-фетишу, мою особую любовь к миниатюрным женским ножкам, то это вообще стопроцентное попадание, и я не хочу сегодня отказывать себе в удовольствии покрыть поцелуями твои ступни, погрузить себе в рот твои пальчики, почувствовать твои ножки в массажном масле, скользящие в возвратно-поступательных движениях по моему члену, а потому они должны быть чистыми. Теплой водой смываю жидкое мыло со смуглой кожи и бережно вытираю другим полотенцем влагу со ступней дампирки с мягкими пяточками и идеальным педикюром со светлым бежевым лаком на ногтях, наслаждаясь видом миниатюрных ножек моей женщины и прикосновениями к ним, беру ее на руки и несу в комнату, аккуратно опуская попой на кровать, но Роза тут же меняет положение тела, сгибает свои стройные ноги в коленях, разводит их в стороны и садится ягодицами на пятки. - Позволь я тебя раздену. Пожалуйста… - подает голос брюнетка, протягивая ко мне свои руки, когда я начинаю расстегивать пуговицы на своей черной рубашке, молча кивая, говорить по-прежнему не хочется, подхожу вплотную к кровати, чтобы дампирке было удобно, она незамедлительно поднимается и теперь просто стоит на коленях на кровати, нежные руки моей женщины с теплыми тонкими пальчиками аккуратно расстегивают пуговицы сначала на рукавах, а следом и на самой рубашке, ловко открывают пряжку ремня на моих брюках и замок ширинки, эрекция почти полная, а чтобы она стала совсем полной, ты мне поможешь своими чудесными ножками, Роза. Дампирка попыталась спустить ноги с кровати на пол, дабы встать и развязать шнурки на моих туфлях, на что я молча покачал головой, и моя женщина, прекрасно понимая меня без слов, тут же забралась с ногами обратно на постель, мне нужно, чтобы твои ступни были чистыми, Роза, со шнурками же я справлюсь как-нибудь сам, туфли были отставлены в сторону, носки отправились туда же, а рубашка, брюки и боксеры перекочевали на стул, составлять компанию вечернему платью брюнетки и ее мокрым трусикам. Полностью раздевшись, при этом совершенно комфортно чувствуя себя без одежды, я взял из ящика стола бутылочку массажного масла, которое у меня имелось всегда, учитывая мою любовь к массажу всего тела, из расслабляющего плавно перетекающего в эротический с разрядкой в его кульминации, и особое неравнодушие к женским ножкам, скользящим по члену и неспешно дрочащим, и встал на колени на кровать, велев дампирке лечь на спину, согнуть ноги в коленях, развести их в стороны, и положить руки над головой, и она незамедлительно выполнила мою волю. - Ты хочешь отшлепать меня, Дмитрий? Мне перевернуться на живот? – без малейшего страха или беспокойства в темных восточных глазах тихо и донельзя сексуально спросила Роза, глядя на ремень в моих руках, предварительно вытянутый мной из брюк и положенный на край кровати, моя женщина полностью доверяет мне, и правильно делает, я знаю, как правильно наносить удары ремнем по ягодицам и с какой силой, чтобы они приносили моей партнерше удовольствие с легким послевкусием приятной возбуждающей боли. - А ты позволишь мне, Роза? – глядя прямо в кофейные раскосые очи брюнетки, совершенно серьезно спросил я, мне было важно знать, насколько глубоко доверие моей женщины ко мне, насколько глубоко она готова пойти в близость не только в физическом ее аспекте, но и в психологическом, все ли она готова мне разрешить, все ли готова от меня принять, конечно, в пределах разумного, без маразма и фанатизма, у меня более чем широкие границы в сексе, а у тебя, киса моя. - Позволю, Дмитрий, позволю… Я тебе доверяю, как и прежде… Я знаю, что твои руки и твои действия будут приносить мне только наслаждение… Я позволяю тебе отшлепать меня ремнем… Позволяю… - с расслабленной улыбкой на лице тихо и интимно прошептала дампирка, и я ощутил волну эмоционального удовольствия, рожденную осознанием того, что моя женщина принадлежит мне одному душой и телом, что она доверяет мне, что ее доверие бесконечно, и для меня это бесценно. - Может быть в другой раз, - отозвался я, развязывая чулки брюнетки с ее запястий и кладя их на ее упругую немаленькую грудь, следом фиксируя правое запястье моей женщины ремнем, пропуская его через прямые металлические прутья спинки кровати, в плане интерьера смотрится такая простецкая спинка не особо, зато вполне себе функциональна в плане разнообразия в сексе, а затем фиксируя и левое запястье дампирки тем же самым ремнем. В принципе при желании Роза смогла бы освободить руки, но у меня не было цели сковать ее запястья слишком крепко, ибо смысл эротического связывания не в невозможности освободиться, а в нежелании освобождаться, по крайней мере для меня так. Взяв в руки чулки, я поднес их к лицу моей женщины, расслабленно улыбающейся и лукаво смотрящей на меня из-под длинных пушистых ресниц со скованными над головой руками, велел ей закрыть глаза, что дампирка немедленно исполнила, и завязал ее же собственными чулками ей глаза, вот так, не будешь меня видеть, Роза, просто слушай свое тело, чувствуй и проживай свои ощущения, которые будут в разы интенсивнее с повязкой на глазах, ибо завязывание глаз, как и связывание в этом очень помогает, отключает контролирующую систему, лишь мешающую во время сексуального контакта, разумеется, при условии полного доверия в паре, а у нас с этим проблем нет. - Дмитрий, положи мне под попу полотенце, иначе потом нам придется лежать на мокрой кровати. Я свое тело и его реакцию на оргазм при вагинальном проникновении знаю. Ты ведь трахнешь меня в писю?.. Я очень этого хочу… Возьми меня… Пожалуйста… Прошу тебя… - призывно прошептала дампирка, следом облизывая языком пересохшие губы, и это выглядело просто до безобразия эротично, брюнетка желает меня, как и я ее, ты можешь кончать со сквиртом, Роза, это просто превосходно. Мне нравится, когда в момент оргазма у моей женщины из влагалища льется прозрачная водичка-эякулят без цвета и запаха, это чрезвычайно сильный и приятный оргазм для женщины, а оргазм моей партнерши запускает мою собственную разрядку, в сексуальном взаимодействии все взаимосвязано. - Трахну, Роза, трахну… - тихим хриплым шепотом отозвался я, направляясь в ванную комнату за вышеупомянутым полотенцем, и вернувшись уже с ним, сложил его вчетверо и положил под бедра дампирки, по-прежнему расслабленно улыбающейся с завязанными глазами и скованными руками, лежащей на спине с широко разведенными в стороны стройными ногами, открывая отличный обзор на свою гладенькую нежную писю без единой волосинки, какая же ты красивая, киса моя, уже мокрая и готовая для меня. Встав на колени на кровати и сев на пятки, я поднял правую ступню моей женщины с постели и поднес к своему лицу, любуясь ее миниатюрной ножкой с идеальным педикюром, следом покрывая влажными поцелуями ее подъем, пальчики, саму ступню и мягкую пяточку, а затем медленно погружая себе в рот каждый ее пальчик, начиная с мизинчика и двигаясь к большому, облизывая и ласково посасывая их, чувствуя усиливающееся сексуальное желание и слыша тихие сладкие стоны дампирки, ступни явно относятся к ее эрогенным зонам, и сама она также возбуждается от моих ласк. Вслед за правой ступней наступила очередь левой, отпуская рациональную часть сознания на временный отдых, я наслаждался ножками Розы, целуя подъем, пальчики, саму ступню и такую красивую мягкую пяточку моей послушной кисы, с удовольствием неторопливо посасывая и облизывая ее аккуратные миниатюрные пальчики, возбуждаясь сам и возбуждая мою женщину, уже открыто стонущую и тяжело дышащую через рот, пальцами рук слегка сжимающую ремень, их фиксирующий. Положив обе ступни дампирки себе на грудь, я открыл бутылочку с массажным маслом и множественными капельками нанес ароматное маслице на ее маленькие ножки, следом закрывая стеклянный флакон и откладывая его в сторону за ненужностью, непродолжительное время мягко помассировав ступни моей женщины, распределяя по теплой нежной коже маслянистую субстанцию, я опустил ее ножки на уровень своего члена, эрекция стала полной, ступни Розы сделали свое дело, а теперь подрочи мне своими красивыми миниатюрными ножками, кисонька моя. - Давай, Роза, доставь мне удовольствие… - хрипло выдохнул я, прикрывая глаза и слегка запрокидывая голову назад, придерживая стройные ноги брюнетки за щиколотки, чтобы ей было легче сохранять ритм, выбранный мной, моя женщина, даже будучи временно лишенной зрения, быстро подстроилась под желанный мной темп и стала неторопливо двигать своими масляными ступнями туда и обратно вдоль моего члена, доставляя столь желанное мной наслаждение. Мои тяжелые хриплые стоны заполнили небольшое пространство комнаты, ножки дампирки уже быстрее скользили по моему члену в возвратно-поступательных движениях, ничего не видя, моя женщина прекрасно чувствовала меня на уровне тела, полное совпадение, не знаю, сколько прошло времени, но в какой-то момент я почувствовал, что до разрядки уже недалеко, и в тот же миг открыл глаза и отвел ступни Розы от своего члена, наблюдая крайне озадаченное выражение на ее красивом лице, нет, не так я хочу кончить, я хочу кончить в тебя, киса моя. Опуская ступни брюнетки на кровать и широко разводя ее стройные ноги, я несколько раз сверху вниз и наоборот провел головкой члена по ее мокрой ждущей писе, что вызвало протяжный стон дампирки и отдалось приятной вибрацией в моем собственном теле, «Прошу тебя… Пожалуйста… Возьми меня… Трахни меня…», умоляюще шептала Роза, и я не мог устоять перед этой эротичной мольбой, тем более, что я хотел войти в мою женщину ничуть не меньше, чем она принять мой член в свое влажное лоно, а может даже больше. Положив ладони на округлые бедра дампирки, я несильно сжал их и в этот момент медленно вошел в нее до самого конца с тяжелым хриплым стоном, моя женщина выгнулась всем телом и также громко простонала с открытым ртом, обнимая меня своими стройными ногами за бедра и благодарно шепча «Спасибо…», одно лишь это движение отозвалось волной сладкого кайфа, распространяющегося по моему телу с бешеной скоростью, а потому нам не нужно никуда спешить, Роза, мне с тобой слишком хорошо, слишком хорошо в тебе, тесно, горячо и невыносимо приятно, ты явно делала упражнения Кегеля, дабы вернуть прежнюю упругость мышцам влагалища после двух родов, какая же ты умница, киса моя. Медленно трахая мою женщину в ее сочащуюся влагой голую писю и слыша ее громкие сладострастные стоны от испытываемого ей неподдельного наслаждения, я чувствовал, что и сам уплываю неторопливо и неотвратимо, ощущение сладкого кайфа с каждой фрикцией разливалось по венам и затапливало мое тело, каждый глубокий толчок в горячем тесном влажном лоне дампирки даровал чувство неземного блаженства, того самого несуществующего рая на земле, и мои тяжелые хриплые стоны были тому наглядным подтверждением. Время остановилось для меня, а в моем пространстве осталась одна лишь моя женщина, чувственная и сексуальная, сладко стонущая с завязанными глазами и скованными руками, принадлежащая мне одному, я просто не отпущу тебя, Роза, никому не отдам, ты моя, принадлежишь мне одному душой и телом, только моя киса, я старался трахать дампирку, как можно медленнее, чтобы растянуть это невообразимое удовольствие на более длительный период времени, наши стоны, протяжные и сладкие брюнетки и тяжелые и хриплые мои, смешались в одну единую симфонию страсти, нашу личную музыку, рожденную нашими разгоряченными телами. Даже при этом неспешном темпе через какое-то время я почувствовал приближающуюся разрядку, и в этот момент моя женщина задрожала всем телом в моих руках, а ее ноги заходили ходуном на моих бедрах, что могло значить только одно, брюнетка вот-вот кончит, ее оргазм уже близок, слишком близок. - Можно мне кончить?... Пожалуйста… Прошу тебя… Дмитрий… Умоляю… - задыхаясь от обилия ощущений, хватая воздух открытым ртом и дрожа всем своим женственным телом, сбивчиво сквозь громкие развратные стоны просто умоляющим шепотом выдала Роза, балансируя на тонкой грани подступающего оргазма и будучи в любой миг готовой окунуться в первородное наслаждение, истинное блаженство в своем чистейшем проявлении, моя женщина все же попросила моего разрешения, и это даровало мне волну эмоционального кайфа, схлестнувшуюся с удовольствием физическим. - Кончай, Роза… Кончи для меня… - хрипло отозвался я, открывая глаза, и в следующее мгновение мышцы во влагалище дампирки начали интенсивно пульсировать, с финальным громким криком, уже не стоном, она кончила, выгнувшись всем телом и вцепляясь пальцами в ремень, фиксирующий ее руки, и этот сильнейший оргазм моей женщины стал толчком к моему собственному, несколько резких хаотичных фрикций в ее истекающем соками лоне, пальцы сильно сжали бедра брюнетки, и через краткий миг пришла стремительная разрядка, меня накрыло с головой ощущением сладкого золотистого кайфа, тяжелый хриплый стон слетел с моих губ, пальцы разжались, глаза закрылись, я чувствовал, что уплываю, теряя границы собственного тела. Постепенно и мягко ощущения в теле угасали, превращаясь в полное сексуальное удовлетворение и тотальное расслабление, я открыл глаза и увидел довольное лицо моей женщины с расслабленной улыбкой на губах и мокрыми дорожками от слез на щеках, медленно я вышел из ее лона, наблюдая, как мое собственное белесое густое семя вытекает из влагалища брюнетки и стекает на насквозь мокрое от ее оргазма со сквиртом полотенце. В последний момент перед тем, как провалиться в сладкий омут оргазма, мне показалось, что я почувствовал кожей струйки водички, теперь я лицезрел своими глазами, что мне это отнюдь не показалось, насквозь промокшее полотенце являлось более чем наглядным доказательством, здорово, что ты можешь так кончать, киса моя. - Спасибо тебе… Спасибо… Покорми меня своей спермой… Пожалуйста… - поблагодарив за испытанное удовольствие и разрешение кончить, Роза абсолютно бесстыдно попросила меня своим мягким и эротичным голосом угостить ее моим же семенем, и мне очень нравилась такая раскрепощенность моей женщины, ее внутренняя свобода в вопросах секса, ибо я и сам такой, возможно, кто-то назовет меня развратным и распущенным, а я всего лишь раскрепощенный и свободный, а все остальное это чужие глупые комплексы. - Вкусно? – с искренним интересом спросил я после того, как лег на бок около дампирки, облокотившись на локоть, провел своими пальцами по ее нежной гладенькой голой писе, собирая свою сперму с ее щелочки и следом погружая свои пальцы в белесом густом семени ей в рот, давая их тщательнейшим образом облизать, причем проделав эту процедуру несколько раз подряд. - Очень вкусно… У тебя очень вкусная сперма без малейшей горечи… Мне нравится… - тихо и откровенно ответила брюнетка, облизав свои в меру пухлые губы, все еще будучи с завязанными глазами и скованными руками, причем более чем комфортно чувствуя себя в этом положении, лежа на спине с широко раздвинутыми ногами, тихо не потому что стесняется, а потому что у моей женщины такой тембр голоса. Работай ты в службе «Секс по телефону», Роза, у тебя отбоя бы не было от клиентов с твоим то эротичным и сексуальным голосом, но с другой стороны желал бы я, чтобы ты там работала, однозначно нет, ибо я ревнивый параноик и жуткий собственник, я в таком случае просто с ума сойду от ревности, у меня попросту крышу снесет, ревность выжжет меня изнутри, а потому никогда не играй со мной в игру под названием «Ревность», киса моя, не нужно добавлять перчинки, а то станет слишком горько и мне, и тебе, эта горечь отравит нас. - Я рад, - на выдохе вымолвил я, нежно поцеловал дампирку в лоб и развязал ей глаза, следом освобождая и руки, я мягко растирал слегка затекшие запястья моей женщины, а она сама, моргая время от времени, смотрела на меня с поволокой из под своих пышных длинных ресниц, макияж брюнетки остался на месте, даже стрелки не размазались, чудно. - В каком таком волшебном магазине ты покупаешь косметику, Роза? – убирая мокрое полотенце из под попы моей женщины и скидывая его на пол, куда отправились и ее чулки, более не годные для ношения, и мой ремень, с неподдельным любопытством спросил я, мне было действительно интересно, что же это за такие косметические средства, что не размазываются от слова совсем. - Стрелки – татуаж, что-то вроде татуировки, реснички наращенные, в современном мире женщине очень легко быть красивой, - с расслабленной улыбкой отозвалась дампирка, потянувшись всем телом, да, после секса и выплеска гормонов удовольствия, эндорфинов, действительно неплохо подремать, после интимной близости всегда хорошо спится, вот только спать мне осталось недолго, уже через несколько часов начнется моя рабочая смена, сегодня я дежурю на воротах, что очень даже удачно, смогу попрощаться с Розой, хоть я и не хочу прощаться с брюнеткой, но придется, чувствую, уедет, не останется. - Ни стрелки, ни ресницы не способны сделать женщину красивой, если Всевышний не подарил ей красоты. Ты родилась очень красивой, Роза. Я видел, как ты на празднике общалась с королевскими мороями. Тебе нравится сводить мужиков с ума? – ревность проснулась во мне и подняла свою голову, про стрелки и ресницы я моментально забыл, хотя никогда бы и не подумал, что реснички у дампирки, как она сказала, вроде наращенные, ей они подходили и смотрелись очень даже гармонично, верно говорится, все хорошо в меру. В моей памяти всплыли картинки, где брюнетка танцует с живыми вампирами из благородных кланов, улыбается им и иногда даже смеется, все это по сути не являлось важным или каким-то определяющим, было и прошло, и разумом я ведь прекрасно понимал это, только ревность, увы, не подчиняется доводам сознания, это огонь, который моментально вспыхивает внутри, ибо угли всегда тлеют на дне моей души, и это пламя сейчас полыхало внутри, пожирая меня. - Ты ревнуешь, Дмитрий? – тихо и бесхитростно без малейшего ехидства спросила моя женщина, меняя положение тела с лежачего на сидячее, сгибая ноги в коленях и усаживаясь попой на пятки прямо передо мной на кровати, чуть наклоняя голову влево и с искренним беспокойством заглядывая своими темными раскосыми очами прямо мне в глаза. - Ревную, Роза, ревную. Ты ведь знаешь, я ревнивый параноик и жуткий собственник. Такой есть, таким умру, другим стать не смогу, - на выдохе ответил я предельно честно, не вижу смысла врать, изворачиваться и что-то придумывать, к тому же моя женщина далеко не дура, она отлично все видит и понимает, понимает меня, и это огромное благо быть понятым. - Я знаю, что ты такой, Дмитрий. Когда-то много лет назад я полюбила тебя таким. Ты и сейчас дорог мне. Тебе не нужно ревновать меня к каким-то другим мужчинам, потому что мне на них наплевать. Посмотри вокруг, я в твоей постели, я занималась с тобой сексом, мне было очень хорошо с тобой. Заплети мне волосы, хочу уснуть в твоих объятиях… Интимным полушепотом тихо и мягко проговорила моя женщина, наклоняясь и целуя тыльную сторону моих рук своими теплыми нежными губами, после чего легла на спину около меня, не скрещивая рук и ног, наоборот, сгибая свои стройные ножки в коленях и широко разводя их в стороны, предоставляя мне прекрасный доступ к своему самому сокровенному местечку, влажной голой гладенькой писе, оставаясь совершенно открытой и незащищенной передо мной, положила мою руку себе на грудь в районе сердца, тихонько прошептала, «Слушай… Для тебя бьется…», и прикрыла глаза. Я чувствовал спокойное ровное сердцебиение дампирки под моей ладонью, другой рукой неторопливо перебирая ее шелковистые длинные волосы и накручивая на пальцы упругие шоколадные пряди, эти незамысловатые действия потихоньку успокаивали меня подобно некой медитации, ревность утихала, огонь внутри постепенно угасал, превращаясь в тлеющие угли на дне моей души. Также я осознал, какая же Роза мудрая женщина, умеющая найти подход к мужчине, отыскать те самые нужные слова, совершить те самые необходимые в конкретной ситуации действия, мудрая женщина, понимающая и отлично чувствующая меня не только на уровне тела, но и на эмоциональном уровне, моя ласковая киса с мягкими лапками. - Даже не верится, что ты дважды рожала, на твоем животике нет ни одной растяжки, - кончиками пальцев вырисовывая узоры на плоском животе дампирки с идеально ровной смуглой кожей без единой даже малюсенькой растяжки, вслух изумился я, скользя подушечками пальцев вокруг пупка и спускаясь к гладкому лобку, учитывая, что я кинестетик, я безумно люблю прикосновения к телу моей женщины и ее касания к моему, и потому этот тактильный контакт приносил мне истинное удовольствие. - Дважды, Дмитрий, у меня две дочери. Масло Weleda для профилактики растяжек тебе в помощь с первых недель беременности и после рождения ребенка, пока тело полностью не восстановится, и, как видишь, никаких растяжек, - с закрытыми глазами, расслабленно улыбаясь, тихо откликнулась моя женщина, ее тонкие руки лежали на постели внутренней стороной вверх, в полной мере демонстрируя татуировки на смуглой коже Розы. «Alex», красивым крупным шрифтом черного цвета было вытатуировано имя покойного мужа дампирки на внутренней стороне ее левой руки, а под ним имелась еще одна надпись тем же шрифтом аналогичного оттенка, но с гораздо меньшим размером букв, «My love. My life», что переводилось с английского, «Моя любовь. Моя жизнь», на правой же руке брюнетки также с внутренней стороны были написаны еще два имени, «Alexia» и «Anisia», имена ее дочерей, и все эти надписи были обрамлены вокруг изящным растительным узором чуть более светлого тона, чем сам текст, все это смотрелось очень даже эстетично и органично на смуглой коже женщины, морой по имени Алекс был не просто ее супругом и отцом их общих детей, он был любовью и жизнью Розы, и именно поэтому моей ласковой податливой кисе сейчас так больно в душе. - Поднимайся, заплету твои волосы, - минут через пятнадцать, окончательно успокоившись и придя в себя, негромко промолвил я, обращаясь к брюнетке, моментально открывшей свои чудесные восточные очи и ласково и расслабленно улыбнувшейся мне, дампирка села на кровати и повернулась ко мне спиной, перекинув темные густые блестящие волосы моей женщины до поясницы ей на спину, я начал заплетать их в простую не тугую косу из трех прядей, может, и не слишком изысканно, зато для сна вполне удобно. Изначально шелковистые пряди брюнетки были собраны в низкий пучок и закреплены шпильками, а потому никакой резинки соответственно у нее не имелось, тогда я снял резинку с собственных волос до плеч и зафиксировал ей достаточно широкую длинную косу моей женщины, чтобы не рассыпалась. - Спасибо… - благодарно прошептала Роза, когда все было закончено, развернулась ко мне лицом, вновь наклонилась и поцеловала своими мягкими теплыми губами тыльные стороны моих рук, после чего легла на кровать на спину и своими нежными руками поманила меня к себе, по-хорошему нужно было встать и выключить свет в ванне, но мне совершенно не хотелось этого делать, и я просто лег рядом с моей женщиной, заключая в объятия мою красивую кису и накрывая нас одеялом. Дампирка положила голову мне на грудь, а свою стройную ножку, согнутую в колене, закинула поверх моих ног, от нее исходил чудесный аромат, и я просто не мог не поинтересоваться, каким же парфюмом пользуется моя женщина, аромат которого так чудесно переплетается с естественным запахом ее кожи, образуя прекраснейшее ароматическое сочетание, воспринимаемое моим обостренным дампирским обонянием как самый изысканный ольфакторный шедевр. - Шанель Коко, душа Шанель и моя тоже, - вырисовывая своими тонкими нежными пальчиками узоры на моей груди, тихо откликнулась брюнетка с закрытыми глазами, следом зевая и прикрывая свой красивый рот миниатюрной ладонью, ты устала, хочешь спать, кисонька моя, все, больше не буду мучить тебя вопросами, засыпай, а я запомню название твоих любимых духов, чей аромат для меня теперь навсегда будет ассоциироваться с тобой и с этой моройской ночью после католического Рождества. «Хочу, чтобы моя женщина осталась со мной», запоздало загадал я желание, не особо веря, что оно сбудется, но все же почему-то загадал, хотя никогда не делал этого раньше, не видел смысла, не верю я в волшебное исполнение желаний, а вот сегодня зачем-то загадал. Прикрыв глаза, я погружался в легкую невесомую дрему, вдыхая вкусный ненавязчивый аромат, исходящий от кожи и волос дампирки, уже задремавшей в моих объятиях, чувствуя кожей тепло ее женственного тела, от моей женщины не исходило даже слабых алкогольных ноток, ибо на празднике она не пила спиртного, даже традиционного для таких мероприятий шампанского, что меня радовало, я и сам не пью алкоголь уже много лет, он мне просто не нужен, у меня напрочь отсутствует тяга к спиртному. Как же я не хочу тебя отпускать из своих рук, Роза, не уезжай, останься со мной, ты мне дорога, ты мне нужна, теперь ты моя женщина, послушная и покорная мне, я это отчетливо чувствую, моя ласковая киса с мягкими лапками, ты меня слышишь, ты меня понимаешь, рядом с тобой мне хорошо душой и телом, не уезжай, кисонька моя, останься.