Я не позволю себя обратить

Так и просидели они с папой весь вечер на кухне. Минхек крутился где-то рядом, пока папа отпаивал старшего ребенка успокаивающим чаем. Вопросов не задавал. Видел его состояние и понимал, что ответы вряд ли услышит. Зато вопрос задать решил Чимин. - Где отец? Минхек тут же поспешил выйти во двор к Винчи, а папа опустил голову, не зная как рассказать. Чимин держал в руках кружку и смотрел на его сгорбленную над столом спину. Старший омега заговорил только через несколько долгих минут. Кое-как смог выдавить простое «он заболел», а потом снова расплакался. Мальчик прижал его голову к своей груди и терпеливо ждал пока он успокоится. Через несколько минут папа поведал и о том, как протекает эта самая болезнь. Сказал, что у альфы настолько сильно болят и не слушаются ноги, что он почти не встает с постели. А если и встает, то ходит с палочкой и держится за стены. Кашляет постоянно, иногда с кровью и за те пару месяцев, что он провел в таком состоянии, уже успел состариться лет на десять вперед. За травами в лес естественно больше не ходит и людей сам тоже не принимает. Теперь этим занимается омега. И еще успевает следить за хозяйством, обучать Минхека и ухаживать за мужем. Чимин даже не может представить, что пришлось пережить его семье после последних «смотрин». Папа ему больше ничего не рассказывает и о том, что за болезнь сразила отца, и где он вообще ее подцепил. Время неумолимо близится к ночи. И вот уже последние лучи уходящего солнца прячутся за горизонт и папа убирает стоящие на столе три кружки. Минхек где-то в их с Чимином комнате готовится ко сну. Старший омега неторопливо моет посуду, а младший сидит за столом, подперев рукой щеку, и наблюдает сгорбившейся спиной любимого папы. Как только посуда заканчивается, папа отправляет сына умыться перед сном, а сам спешит поскорее достать из шкафа в большой комнате чистые простыни. Когда Чимин заходит в их с Минхеком комнату, то брат уже спит, а его кровать, буквально в метре от кровати брата, уже заботливо застелена папой. Чимин останавливается в дверях. Все никак не может заставить себя двинуться дальше. И комната его совсем уже таковой не кажется. Его запах здесь почти выветрился. Тут в принципе ничем не пахнет. Минхеку всего девять, его запах пока не проявился, чувствуется только тонкий почти не уловимый шлейф папиных пионов. В голову тут же ударяет осознание того что вместо такого родного родительского запаха, ему в своей спальне хотелось бы вдыхать сандаловое дерево. И это осознание так сильно ударяет по голове, что дальше не думается больше ни о чем другом. Его комнатка в родном доме настолько крохотная, что Чимин чувствует себя великаном в стенах, в которых всегда было комфортно. Вспоминается его спальня в замке. Она раз в пять этой комнатки больше. И мебели там больше. И интерьер там лучше. А тут что? Две кровати, две тумбы, между ними не больше метра расстояние. И шкаф для одежды в углу. Вот и все изыски. Но Чимин не жалуется. Сам домой вернуться захотел. Хлопковые простыни пахнут чистотой и мылом, а хотелось бы, чтоб хоть чуть-чуть королем… Жесткая подушка принимает уставшее тело. Чимин ворочается на постели долго, сбивает ткань в складки, от невыносимого жара сбрасывает на пол одеяло и все никак не может найти удобную позу для сна. И никак не может определиться, то ли жарко ему, то ли холодно, то ли вовсе никак. И мысли разные лезут в голову. Например, о том, как там король в пустой спальне. Хорошо ли спится? Хотя их сразу занимают другие, противоречащие. Тэхену всегда есть куда пойти. На этаж ниже, где живут те, кто согреет в своих объятиях, если вдруг станет холодно. А может и не только согреет.… А может и не только в объятиях. Думать ни о короле, ни о тех, кто там Чимина заменяет, не хочется. Вообще думать не хочется. Ни о чем. Но не получается. Пол ночи он ворочается и ворочается. Все никак не может уже, наконец, улечься и заснуть. И в итоге, поняв, что уснуть вряд ли удастся, встает со скрипучей кровати и двигается в сторону двери. Длинная сорочка собирает по полу пыль пока омега, наконец, не опускается на крыльцо. Все поселение давно спит. Даже лая собак бежавших за каретой больше не слышно. Улеглись, наверное, где-то под чужим забором и тоже спят. Прохладный ветер колышет золотые волосы, задувает под сорочку и приносит запах надвигающегося дождя. Винчи, когда слышит скрип досок, поднимает голову и лениво встает, подходя к своему хозяину. Пес тычется мокрым носом Чимину в живот и укладывается рядом. Короткие омежьи пальцы чешут грязную шерсть. Через пару минут Винчи уже сопит, а Чимин не замечает, как несколько слезинок катятся по впалым щекам. Ровно, как и не замечает опустившееся рядом тело и притянувшие к своей груди руки. Папа гладит спутавшиеся золотистые волосы, пока мальчик цепляется пальцами за его шаль и мочит слезами и его и свою сорочку. А самое главное, он даже не знает, почему разревелся. - Ну-ну, поплачь, - тихо шепчет папа в макушку. - Легче станет, - а у него самого в глазах стоят слезы. Больно видеть своего ребенка, которому тоже невыносимо больно где-то внутри. - Можешь рассказать мне все, что произошло. Не держи в себе… И Чимин сдается. Все же, кто знает, может действительно станет легче. Он вываливает на родителя все. Абсолютно. Рассказывает о том, как страшно и волнительно было добираться в вампирское логово. О том, как он боялся совсем не страшного короля. О том со сколькими хорошими вампирами познакомился.… Рассказал про Сокджина, который всегда теплее всех к нему относился. Про Юнги, который никогда не желал ему зла. И про его мужа, на которого только со спины посмотрев уже можно вздрогнуть. И про матушку Мин, которая напомнила мальчику папу. Про недружелюбного сенешаля, которого ничего кроме работы не интересовало. И самое главное рассказал про короля. Многие моменты их жизни пропустил, но главное рассказал. О том, что они истинные, и том, что Тэхен это от него скрывал... И что вообще многое скрывал. О любви своей к жестокому в глазах людей королю не умолчал. Все выложил. - Но если ты так его любишь, то почему вернулся? - задает вопрос папа. Чимин в его руках замирает. - Не думай, что мы тебе не рады… Ты наш сын, и мы всегда будем готовы принять тебя назад, но.… Если у вас все было так хорошо, и король даже планировал свадьбу, то зачем убегать? Только не ври мне что хотел, таким образом, ее отсрочить или еще что-то. Можешь лгать кому угодно, даже ему самому, но мне не надо. Мальчик, лежа головой на его коленях вздыхает. Врать папе он и не собирался, но и правду рассказывать тоже… как-то не хочется. - Я влез туда, куда никому нельзя, - начинает он, закрывая глаза и пытаясь остановить вновь покатившиеся слезы. - И если оранжерею он мне простил, то это… Не простит никогда, - Чимин кусает губы, пока папа перебирая золотистые пряди молча слушает. - Я случайно зашел в покои его родителей. Но я, правда… Правда не хотел ничего делать. Даже не знаю, как и зачем вообще туда зашёл. Я понимал что нельзя. Понимал что это большая ошибка, но не мог остановиться. Меня что-то тянуло туда, - омега сжимает в ладонях подол своей сорочки, больше не пытаясь остановить слезы и дрожь. - И я зашел. И пробыл там не долго. Я даже не трогал ничего. Только шторы раздвинул, и перечень растений из оранжереи прочитал. А он появился у меня за спиной так неожиданно… Я побежал к двери как в день нашей первой близости и он повалил меня на кровать. И начал раздевать и рвать одежду, и… впервые ударил. И замер, как будто пришел в себя. А я убежал и заперся в своих покоях… Старший омега слушал его рассказ, смотря вдаль. Не произнося ни слова. Да и что говорить… - Что случилось потом? Надеюсь, вы поговорили? - Он пытался, - захлебываясь в слезах, взвывает Чимин. - Он стучал в мою дверь. Он хотел поговорить. А я... его выгнал. Я сказал, что жалею, что он мой истинный и что лучше вообще пару не иметь, чем являться его, - осознание тех сказанных неделю назад слов доходит только сейчас. И смысл их, и то какую боль они могли причинить тоже. - Я просился домой и устроил голодовку. Я винил его, думал, что это он все испортил. А оказывается это я. Это я тот, кто нас разлучил. Папа гладит его волосы и думает. А что собственно сыну сказать? Как утешить? Его ребенок лежит головой на его коленях, хлюпает носом и размазывает слезы по щекам. Его хрупкое тело трясется в подступающей истерике. А он не знает что делать. Как поступить? Как не совершить ошибку? - Нельзя винить кого-то одного, - в итоге говорит он. - Оба виноваты. Он, что не сдержал свою злость, а ты что не захотел слушать. Я ни в коем случае не выгораживаю короля и не осуждаю тебя, но ты, Чимин, и правда, поступил не правильно. Его злость можно оправдать, ровно, как и твои действия. Не задумывался, почему никому нельзя входить туда? Чимин внимательно слушает. И шмыгая носом, вытирает слезы. - Те покои принадлежали его родителям. Они погибли около ста лет назад. - Вот. Эти покои, видимо, как и оранжерея все, что осталось от его родителей. Это память. Это то, чем король ни с кем не хотел бы делиться. Понимаешь? - Да… - Говоришь, он повалил тебя на кровать? Но он ведь… Ничего не успел сделать, правильно? Ты испугался… убежал и не захотел с ним говорить. Может, разговор бы помог? Не думаешь? - Уже поздно… - Никогда не поздно поговорить, Чимин. И я не говорю тебе бежать к стражникам или к самому королю. Просто подумай, правильно ли ты сделал, когда решил что между вами все кончилось. Я знаю, что ты рассказал мне далеко не все, что между вами происходило эти пять месяцев. Может все обстояло намного хуже, чем ты мне говоришь. А может, все было намного лучше. Поэтому подумай, правильное ли принял решение. И не позволяй своей любви к нему затмить твой разум. Если тебе с ним было плохо, то к черту эту любовь и истинность, метки нет значит, возможно пережить. Это трудно, но возможно. А если с ним было хорошо, то подумай что будешь делать дальше. Останешься с нами и с этой любовью, добровольно выбрав такую жизнь, или вернешься к нему. Если решишь вернуться, то знай, мы всегда будем ждать тебя тут. Чимин ничего не отвечает и правда задумывается. Вот только сон находит его уставшее тело раньше, чем решение такой вроде бы простой задачи как выбор. Хлопковые простыни больше не кажутся не удобными, подушка не кажется твердой, а скрип кровати вовсе не мешает, только убаюкивает. Ночной ветерок задувает сквозь приоткрытое окно и доносит до мальчика такой родной успокаивающий запах. Чимин уже спит и не видит, как кто-то в черной мантии стоит у окна и сторожит его сон. *** Утро для Чимина начинается в обед. Кровать еще долго не выпускает из себя и омега уже почти снова проваливается в сон, как до его ушей начинают долетать разговоры со двора. Какие-то женщины, судя по голосам, жены мясника, погонщика скота и доярка - все пытаются выведать у папы зачем это вчера приезжали вампиры и что привезли. У омеги возникает желание встать, выйти к ним и еще на месте покрутиться. Чтоб вдоволь насмотрелись. Не дело это, такое любопытство. Он и правда встает, даже до входной двери доходит, но останавливается, так и не успев ее открыть. Голоса во дворе стихают, калитка хлопает, а папа со вздохом заходит в дом. И тут же натыкается на только что проснувшегося сына. У него в руках корзина с продуктами. Чимин делает вывод, что папа только с рынка. Сразу становится стыдно за то, что так долго проспал, потеряв в итоге пол дня. Старший омега уже почти половину всех своих запланированных дел сделал, а он все это время нежился в кровати… Но папа совсем на него не обижается. Одаривает только легкой улыбкой и двигается по направлению к кухне. Чимин увязывается за ним. Пока омега раскладывает на столе купленные продукты, мальчик ставит на печь кастрюлю с водой для супа и все порывается пойти чистить овощи, но папа останавливает. Вместо этого отправляет переодеться, а после просит зайти в комнату к отцу. Только после его слов Чимин замечает, что на нем все еще длинная ночная сорочка. И про отца тоже вспоминает только после папиного напоминания. А ведь он его все еще не видел… Бежевая хлопковая рубаха опускается на плечи. Чимин долго мучается со шнуровкой на груди, отвык уже, пожив в замке. Широкие серые штаны скрывают стройные ноги. Мальчик смотрит на себя в зеркало и не узнает. Вроде бы такая привычная одежда, всю жизнь такую носил, но чувствует себя в ней как не себя. Кажется что это какой-то другой человек. Кажется что это не он. Ему не некомфортно, скорее как-то не уютно. Но это пройдет. Он свято в это верит. Отец лежит в родительской спальне. Чимин еще долго стоит у двери и набирается смелости. Это же так просто… Просто толкнуть дверь и войти. Но смелости не хватает. А как его примет отец? Что скажет? Страшно. Папа сказал, что еще вчера вечером оповестил его о возвращении сына. Но рассказал ли про ночные откровения? Если так, то, что отец о нем думает? Мнение альфы для Чимина всегда было важно. Так что? Что он сейчас ему скажет? Чимин выдыхает. Помнится, как-то несколько месяцев назад он тоже стоял перед дверью и боялся войти. Королевские покои пугали, но еще больше пугал ждущий там их близости король. Омегу в спину толкал сенешаль. Потому что понимал, что сам мальчик туда никогда не войдет. Сейчас в спину никто не толкнет. Сенешаля тут нет, Минхек где-то на улице, папа готовит обед. Стоит он один и чуть не трясется от страха. Хотя чего тут вообще бояться? Он прошел короля. Точнее ушел от него… А тут всего-то отец. Родной человек. Мальчик толкает дверь, и она с громким скрипом открывается. В родительской спальне задернуты шторы. Вся мебель вроде стоит на своих привычных местах, Чимин не заостряет на этом внимания. Да и в комнате полумрак. Плохо видно. А еще тут пахнет травами. Запахи родителей практически не чувствуются уже. Мальчику вспоминается что в их спальне травами как раз никогда и не пахло. Отец лежит на своей половине постели бледный, с закрытыми глазами и ни на что не реагирует. Скрип двери ему не мешает наслаждаться тишиной и покоем. Но вот зато когда она хлопает и Чимин делает первый шаг по направлению к кровати, альфа открывает глаза. И переводит на замершего сына свой взгляд. Его сухие губы растягиваются в слабой улыбке. И мальчик не знает, ему радоваться, что отец пока ничего плохого не сказал или плакать, видя его такого слабого и больного. - Иди сюда, - хрипит отец, кажется, не своим голосом. Чимин не медлит и подходит ближе, усаживаясь на край кровати. Морщинистая рука тянется к его волосам, и мальчик наклоняется ближе. Чтобы длинные отцовские пальцы растрепали золотистые волосы. Альфа хрипит что-то нечленораздельное, вроде бы просит воды, но Чимин сомневается в правдивости своего предположения, поэтому переспрашивает. Он помогает отцу удержать стакан и по-прежнему боится предстоящего разговора. И не зря. Как только альфа напивается, так сразу просит: - Расскажи, где ты был. Мальчик держит себя в руках при отце и, сдерживая слезы рассказывает. Не все конечно, только ключевые моменты. Рассказывает, где побывал, что делал и с кем познакомился. Говорит, что вампиры совсем не страшные, какими люди их считают. Они иногда пугают, да, но если привыкнуть, то и это уже не замечаешь. О своей любви к Тэхену умалчивает, об истинности с ним же - тоже. В глазах отца, кстати, при упоминании короля вспыхивает какой-то непонятный страх. Чимин замечает, как он сжимает кулаки. На вопрос, почему он так реагирует, отец отмалчивается и дает понять, что ответ давать не будет. Их прерывает вошедший в комнату папа. Они с Чимином вдвоем помогают отцу встать и ведут в кухню. Альфа сам отказался есть в комнате и не перенапрягаться. Ему хотелось отобедать в кругу семьи, впервые за долгое время. А папа наготовил много всего и чуть ли не силой пихал еду в уже наевшегося сына. Всю трапезу он причитал о том, какой же Чимин худой. И поставил сам себе цель за короткий срок откормить ребенка, и вернуть его пухлые щеки. После обеда они вдвоем снова увели отца в спальню. Папа вернулся на кухню, когда омега уже убрал со стола, а вызвавшийся принести воду Минхек таскал тяжёлые ведра. Они вдвоём намывали посуду когда Чимин решился спросить: - Чем болеет отец? Папа молчал. И только когда мальчик уже потерял надежду услышать ответ, сказал: - Я не знаю, - вид его был такой грустный. Чимин пожалел, что решился спросить. - Симптомы от разных болезней, но какая именно его сразила, не можем понять. Чимину интересно как тогда папа его лечит? Если не знает точно, что за болезнь. - Что говорят лекари других поселений? - это самый обычный вопрос в такой ситуации. Если ты сам не можешь определить что за болезнь, то стоит обратиться к другим. В их поселении только одна лекарская семья и это они. Значит, стоит обратиться к соседям. - Я не интересовался их мнением. Чимин престает мыть тарелки и замирает. То есть, как это не интересовался? Совсем-совсем? Но так же нельзя… - Пока тебя не было у нас назрел конфликт с ближайшими поселениями. - Почему? - Король выделил нам защиту. Только нам. И опять этот король. Почему он все портит? Папа еще долго пытается что-то объяснить, но Чимин его уже не слушает. Сейчас он думает только о том, как вылечить отца. И в голову кроме как обратиться к Тэхену больше ничего не приходит. Но он к нему не обратится. Ну и что, что там лекари лучше, ну и что, что они могут вылечить чуть ли не от всех болезней. Король последний к кому Чимин пойдет за помощью. К кому угодно, даже к оборотням, но не к нему. Ни за что на свете. Его Величество Ким Тэхен теперь в чёрном списке. Жаль, что их еще не изобрели. И что Тэхен, по сути, ни в чем почти не виноват.