Я не позволю себя обратить

В родные края добрались уже к вечеру следующего дня. Чимин начинал узнавать родные леса и извилистые дороги. Кучер гнал лошадей с какой-то неведомой скоростью, почти не останавливаясь. Только пару тройку раз по нужде и на короткий перекус. Спать пришлось тоже в карете. Мальчик кстати сон в сидячем положении не оценил - не удобно. Когда утром остановились чтобы передать в карету еду, попросил выйти походить и размяться. Спину от долгого сидения и сна ломило нещадно. Вот тогда Чимин и вспомнил что, когда пять месяцев назад только ехал в замок, ему тоже пришлось спать в карете. Но спал он, лежа на этом же самом обитом бархатом сидении. Ему захотелось хлопнуть себя по лбу. Различий с поездкой пятимесячной давности почти не было. Разве что кони скакали быстрее и прибавилось пассажиров. Еще вспоминалось что тогда они заезжали в поместье Чонов. Не то чтобы Чимин горел желанием с ними увидеться, с Чонгуком особенно, его почему-то удавалось только бояться, но с Юнги бы не помешало поговорить напоследок. Больше же они не увидятся. Но в поместье не заезжали. Оно и понятно. Во-первых, давно проехали. Во-вторых, тогда им нужно было там заночевать, сейчас не нужно. Помнится, что пять месяцев назад они добирались два дня, сейчас сутки. Вскользь вспоминаются и слова Юнги про то что король был очень зол и им было нужно время до встречи. Грустная улыбка наползает на лицо. А ведь той ночью в поместье он мог сбежать. И встречи бы не произошло. Хотя вряд ли. Его бы даже за порог выделенной спальни не выпустили. В любом случае от судьбы не убежать. Рано или поздно они все равно бы встретились. С Сокджином так больше и не заговорил. Тишина давила на уши, но никто не собирался от нее избавляться. Так и продолжили путь. В окно Чимин больше не смотрел, терзал рукава своей старой рубашки пока дворецкий за ним наблюдал. Поднял голову только когда услышал лай собак. И тут же подорвался к окну. Поселение с его отъезда практически не изменилось. Разве что пару новых домов построили у самой реки. Людей на улицах не было. Но оно и не мудрено. Вечер близился, они заканчивали свои дела и уже сидели в кругу семьи. Казалось, что поселение вымерло и только единственные живые собаки бежали за королевской каретой. Но опять же: новые дома, прибранные участки со скошенной только начавшей расти травой и свет в окнах. На лай собак начинали выходить люди. Ведь если собака лает, значит в поселение забрел кто-то чужой. Не будет же она просто так рвать глотку. Дети высовывались из окон, взрослые выходили за ворота и все с интересом разглядывали черных жеребцов, везущих за собой золотую королевскую карету. Некоторые с ужасом прикрывали рты, понимая зачем мог приехать король. Но ведь еще рано, даже полугода не прошло! Но кто знает, что у монарха на уме. Каждый думал о своем, каждый свое предполагал и всем было все равно что центр поселения карета уже проехала и направлялась к домам. Всем было все равно что еще не закат и что вообще-то вампиры всегда присылают письмо перед своим визитом. А что чувствовал Чимин? Точно не радость. Хотя быть как раз-таки должна она. Он чувствовал какое-то безразличие к всему происходящему и тоску. Слабую такую, легкую, но все же тоску. По королю, по замку. И все равно уже было и на поселение, и на любопытных людей... Карета останавливается у ворот чиминова дома. Это омега понимает, когда слышит знакомый собачий лай. Кучер любезно открывает омегам дверь, а сенешаль подает свою руку. Чимин боязливо вкладывает в нее свою маленькую ладошку и спрыгивает на землю. Сокджин повторяет тоже самое. А глазеющие люди все не расходятся. Уж очень им интересно зачем королевская карета остановилась у дома лекаря и что за четыре фигуры в черных плащах с накинутыми на голову капюшонами. Чимин еще в карете не совсем понял зачем им вообще понадобились плащи и хотел было возразить, но Сокджин шикнул, сказав: - Так надо. И все. Кучер вернулся на свое место, тут же сорвавшись назад в город, а три фигуры так и остались стоять перед воротами в ожидании хозяев. Собака надрывалась, а родители все не выходили. Чимин начал уже было волноваться, что что-то случилось, но деревянная дверь вдруг со скрипом отворилась, а из нее тут же выбежал Винчи. Винчи — это большой белый пес с темными пятнами на боках, ушах и морде. Его отец подобрал лет шесть назад в лесу, когда ходил за травами. Маленький щенок, выброшенный какими-то извергами на растерзание волкам долго никого к себе не подпускал. Даже своего спасителя. Ни-ко-го. Кроме Чимина. На всех бросался и кусался и только к омеге ластился и ел с его рук. А потом чуть подрос, освоился и поняв, что опасность ему тут не грозит подпустил к себе и других. Но все равно постоянно бегал к нему. Чимину даже страшно представить, что происходило с псом пока его не было. За Винчи вышел папа, закутавшись в шаль, а из-за него в ту же секунду появился и девятилетний Минхек. Чимин поднял на них взгляд и только тогда понял, как же сильно скучал. Слезы сами напрашивались на глаза, но мальчик их умело сдерживал. Не хватало еще разрыдаться в первые же минуты. И он бы разрыдался вот только заметил еще кое-что. Его встречать вышли только три члена семьи. Папа, Минхек и Винчи, а… где собственно отец? Это наталкивало на нехорошие мысли. - Что вам нужно? - недобрым голосом первым заговорил папа. Обычно таким тоном он выражался, когда Чимин еще ребенком что-то ломал или проказничал. - Может для начала Вы впустите нас в дом? А потом мы обязательно все скажем, - предложил сенешаль. По тому как омега прищурился стало понятно, что впускать их в дом никто не горел желанием. Винчи скалился в сторону двоих вампиров, а на стоящего в сторонке Чимина даже не смотрел, но и не рычал. Узнавал своего хозяина. Только Минхек, маленький мальчик, смотрел на взрослых широко раскрытыми большими глазами и дергал родителя за подол рубахи, пытаясь привлечь хоть какое-то внимание. Но папа был занят и совсем не реагировал. И тогда маленький альфа громко спросил: - Кто вы? Хосок перевёл взгляд на него. Минхек вздрогнул, и папа мгновенно очнулся, заслонив собой сына. А Чимину хотелось попросить их не бояться. - Мы привезли вам кое-кого, - начал сенешаль. - Но отдадим только в доме. Без лишних глаз. Хосок обвел глазами столпившихся возле домов людей и кивнул в сторону, туда где Чимин и стоял. Папа перевел на него взгляд. Оценивающе посмотрел на хрупкую фигурку в черном плаще. Прищурился, когда заметил выпавшие из-под капюшона золотистые прядки и резко опустил взгляд на ноги в поношенных старых туфлях, которые лично покупал своему старшему сыну. В его карих уставших глазах промелькнула какая-то эмоция. Чимин не успел разглядеть какая, но что-то, что точно не злость и ненависть, с которой он смотрит на дворецкого и сенешаля. Папа быстро пришел в себя, снова с прежними эмоциями посмотрел на вампиров и отошел в строну, открывая проход и прошептав что-то вроде: - Проходите. Но Чимин не расслышал. А пошел за ними только когда Сокджин взял его за руку. Винчи громко лаял на сенешаля, когда он проходил в дом, но сразу успокоился, когда к нему подошли омеги. Минхек захлопнул ворота и отвел собаку к будке, позволяя «гостям» спокойно пройти. А потом сам забежал следом, чуть не толкнув Хосока. Но сенешаль даже не обратил внимания на чуть не случившийся инцидент, просто следуя за человеческим омегой. Папа завел их на кухню приговаривая что-то про то что в большой комнате, где отец принимает людей и хранит свои травы, не убрано. Сокджин вместе с Чимином встали в сторонке у стены, а вот сенешаль прошествовал в середину комнаты, снял капюшон и с важным видом изрек: - Его Величество Ким Тэхен, - от имени короля, кажется, вздрогнули все. - Приказал мне, сенешалю Чон Хосоку вернуть Вашего сына в поселение. И передать строго с рук на руки Вам, - папа приложил руку к сердцу, а Хосок посмотрел мальчику в глаза. - Сними капюшон. И Чимин снимает. Папа бледнеет на глазах, убеждаясь в своих догадках. Минхек стоит открыв рот. - Чимин… Его голос ломается, а ноги подкашиваются. Омега цепляется негнущимися пальцами за шкаф и не верит своим глазам. Его мальчик. Его сын, которого, казалось, отправляли на верную смерть сейчас стоит перед ним в родном доме. Стоит и еле сдерживая слезы улыбается. Омеге кажется, что это иллюзия. Галлюцинации. Что угодно, но только не правда. Оттуда ведь не возвращаются… Никто не возвращался. А Чимин стоит сейчас перед ним и боится двинуться. Омега не верит. Сваливает все на дурное воображение, на что угодно, даже предполагает, что это может быть просто сон, но никак не правда. Пытается обмануть самого себя, чтобы потом себе же снова не причинять боль. Боится, что, если сейчас поверит дурному сну, окунется в эту «реальность», а потом утром она как дым растворится… И он снова будет рыдать, снова будет винить себя и всех вокруг в потере сына. Можно подумать, что он сыну не рад. Но это не так. Полгода назад Чимина забрали кровожадные твари, против которых никто ничего не мог сделать. Омеги – плата за относительную безопасность людей и гарант мира между двумя расами. Хоть безопасностью и не пахло. Никто точно не знает зачем вампирам человеческие омеги, но люди знают, что их доставляют королю. А что происходит с ними дальше уже большой секрет, никто не говорил. Так и не кому. Никто не возвращался. Как должен повести себя родитель, увидев своего ребенка, которого уже можно сказать похоронили? Любой бы не поверил своим глазам. Любой бы засомневался, и он не исключение. Омега поднимает на сына глаза и на подкашивающихся ногах шатаясь подходит к нему, сдергивая с его плеч ненавистную черную ткань. Слезы застилают глаза. Папа прижимает мальчика к своей груди, поглаживая золотистые пряди. Чимин больше не сдерживается. Хватается короткими пальцами за его одежду и мочит слезами рубаху. Минхек тоже прижался где-то со спины. И тоже плачет с ними за компанию. И все равно им на присутствующих рядом вампиров. Мир сузился только для них троих безумно скучавших. Им бы вечность так простоять, да только покашливания где-то за пределами их вселенной отвлекают, заставляя утереть слезы. - Мы свое задание выполнили, - заключает сенешаль, когда люди к нему поворачиваются. - Сейчас мы уйдем, но можем прийти снова, - заканчивает, смотря в заплаканные чиминовы глаза. Сокджин зачем-то подходит ближе. - Несколько месяцев назад, - начинает он. - Его Величество отправил нескольких стражников для защиты поселения. Если захочешь вернуться назад - будет достаточно сказать об этом одному из них, - и улыбается грустно, не решаясь протянуть руку и в привычном жесте потрепать по голове. - До встречи, Чимин. Сокджин растворяется в воздухе. Мальчик смотрит на оставшееся после него пустое место, а в голове вертится только это «до встречи». Значит они еще встретятся. И пугает Чимина встреча совсем не с омегой, а скорее с тем, кто ему приказывает. С одним вампиром, сидящим в огромном замке в двух днях езды отсюда. В голову начинают закрадываться сомнения что король все-таки не отпустил. И это действительно страшно.