Война двух миров

Подземный замок Даркара выглядел так же мрачно, как и в ожиданиях. Здесь было холодно, темно, если не считать светящихся голубоватых кристаллов, и очень жутко. Незваные гости слышали странные звуки, похожие на визги даркаровских монстров, ёжились от неприятного ветра и старались ступать как можно тише, чтобы не привлечь внимание нежелательных особей. — Нам нужно разделиться, — тихо заявил Анаган. — Кто-то будет отвлекать Даркара, кто-то искать кодекс. — Если верить книге, кодекс в западной части замка, — Блум снова пробежалась глазами по странице, наколдовав небольшую искорку огня. — Прекрасно, Даркар обычно восседает в восточной, — Валтор снял с себя плащ и накинул его на плечи озябшей феи. Та улыбнулась. — Я точно пойду к нему, — в голосе Огрона послышались нотки рычания. Невозможно было не заметить, как он сжал кулаки. — Незаконченная месть? — Думан лукаво улыбнулся. Один взгляд мага ненависти дал понять, что шутить на эту тему не стоит. Очень не стоит. Перед глазами до сих пор мелькало окровавленное тело его Куколки, её болезненный крик и все мучения, которые она перенесла, пока Блум не вылечила её своей целебной магией. Одной крупицы её боли было достаточно, чтобы сжимать кулаки от предвкушения скорой мести. Огрон бы ни за что не пропустил сегодняшнее шоу, несмотря на то, что оставлять Флору на Домино одну ему не хотелось. После произошедшего в Эпсилоне он чувствовал что-то вроде синдрома или фобии, которые заставляли волноваться за фею природы. — Я тоже пойду, — Лейла улыбнулась, закинув руку на плечо красноволосого мага. — Не могу пропустить это шоу. — Валтор, тебе следует пойти в качестве няньки, — Гантлос усмехнулся. — Я давно заметил у твоего друга приступы неконтролируемой агрессии. — Ты вчера это начал замечать? — спросил Огрон, разворачиваясь к нему на девяносто градусов. — После своих необоснованных обвинений? — Почему необоснованных? Я, кажется, всё подробно объяснил, — заметив реакцию Огрона, Гантлос усмехнулся. Наверное, это одна единственная их общая черта – заводиться на пустом месте и очень быстро. — Больше было похоже на бред умалишённого. — А ты Флору попроси объяснить. Она любит помогать другим, — он оскалился. — Особенно животным. — Так-так! — между ними тут же встал метаморф. Огрону оставалось немного, чтобы не оставить ещё один синяк на лице блондина. — Брейк, парни. Гантлос, что на тебя нашло? — Снова я виноват? Вы что, кроме своих соплей, дружбы и чувств вообще ничего не видите? — он презрительно поморщился. — Оглянитесь вокруг и посмотрите, где мы. Мы здесь только из-за своего долга перед жителями Домино, которые нам доверились, и планетой, а вы так безответственно им пренебрегаете. Ваша невнимательность может стоить жизни миллионов. Не оглядываясь назад, блондин ушёл вперёд, отдаляясь от остальных в считанные секунды. Он слышал шаги позади себя, но кто шёл за ним, было неинтересно. Так же, как и слушать очередные вопли о том, что он не прав. — Эй, Гант! — рыжая фея быстро нагнала его. — Будешь покрывать своего любовничка? Не утруждайся, я всё это уже слышал, — они продолжали идти по тёмному коридору замка. — Нет, — Блум фыркнула. — Лишь собиралась сказать, что ты не прав. — А, ну или так, — маг хмыкнул. — Как ты мог подумать, что мы ставим чувства превыше долга? Мы все осознаём серьёзность ситуации, можешь не брать на себя бремя нашего здравого смысла. — Вот именно, Блум, след вашего здравого смысла исчез ровно в тот момент, когда у нас появились новые соседи. — Эй! — фея возмущённо прикрикнула. — Если ты не помнишь, напомню: я была изначально против этой затеи и не доверяла им. — Что изменилось теперь? — он скептично приподнял бровь. — Они доказали, что им можно верить, Гантлос. Я лично перебиралась через густые степи и джунгли вместе с Валтором, чтобы достать книгу, — она помахала ею перед глазами мага. — Ты не представляешь, каких усилий нам стоило достать кодекс. Ты даже представить не можешь, через что мы прошли. А Огрон? Ты слышал, что рассказывала Флора? Нет, дорогой мой, в тот вечер ты фыркнул и ушёл спать, как мечтал это сделать с самого первого дня их нахождения на Домино. Огрон рисковал жизнью ради неё, ясно? А Валтор не бросил меня в трудную минуту на Эсперо. Сделай выводы и в следующий раз, прежде чем обвинять, разберись в ситуации. — Ты прекрасна в своём доверии, дорогая моя, — маг открыто её передразнивал, заставив рыжую вспыхнуть от гнева. — Но, как у меня нет доказательств, так и нет веских причин им верить. — Ты противоречишь всему, что я сказала! Зачем тогда они нам помогают? То, что мы сейчас здесь, практически полностью их заслуга. — Что им мешает украсть кодексы из-под наших носов и передать их Даркару? — Без огней дракона он не получит эту силу. — Что ему мешает подчинить тебя так же, как и меня? — Гант, ты усложняешь. — Лишь взвешиваю все варианты развития событий, Блум, — поправил маг. — И в моём положении это не то что нормально, это правильно. — Я не говорю, что неправильно… — Ты говоришь мне, что моё мнение полнейший бред, навязываешь мне своё, — он насмешливо хмыкнул. — Как тогда это называется? — Гантлос, ты поступаешь верно, думая о планете и народе, но… Но не нужно доводить это до параноидального маразма. Валтору и Огрону ни к чему нас предавать, ты сам слышал их вчера. — Блум, — протянул блондин, истерично рассмеявшись. — Я тоже могу прокричать что-то о своей любви к Музе и закрыть вам всем глаза. Блум не ответила. Она открыла книгу, даже не заметив, что совсем не на нужной странице, и последовала за магом. На минуту она задумалась о его словах и представила, что он всё-таки может быть прав. Что её последние дни это всего-навсего подстроенный спектакль, где она даже не в главной роли. Во второстепенной, как и все остальные, которым достались роли жалких марионеток. Валтор и Огрон искусно дёргали за ниточки, получая восторг зрителей и свой заработок. Восторг зрителей в реальной жизни им заменял Даркар, а заработком были их личные чувства и насмешки над жалкими правителями. Блум вздрогнула. Если Гантлос прав, если Валтор и Огрон действительно предатели… Даже в мыслях фея не смогла закончить предложение. Блум смогла бы лишь описать боль, которую испытала после его слов. Она вспоминала всё пережитое с Валтором и просто не могла поверить. Подстроенное шоу, наклеенные улыбки, лживые слова, лицемерное сопереживание – это не могло быть про него. Валтор не мог опуститься до такого низкого обмана и использования людей в своих личных выгодах. Валтор не мог обмануть, не мог пользоваться её доверием. Нет, она ему верила. Сказала ему об этом вчера и до этого момента не меняла своего мнения. Блум не изменила его и сейчас, просто задумалась всего на минуту. Она верила, что Валтор был искренен в своих словах. Его поддержка, слова, улыбки и поцелуи не могли её обмануть. Она бы почувствовала ложь и лицемерие, но Валтор был настоящим. Этим редким экземпляром человека, которому можно было доверять. То, что нёс Гантлос, было глупостью и паранойей. Словно почувствовав, как испортилось настроение феи, маг обернулся. Блум вчитывалась в книгу невидящими глазами и совсем не усваивала информацию, но больше она не говорила, идя в сторону запада. Гантлос нахмурился. Не то чтобы ему хотелось извиниться за своими слова, скорее, ему не хотелось делать этого совсем, ведь он считал себя правым. Было лишь немного резковато с его стороны разговаривать так с подругой. — Я не имел в виду, что Валтор соврал о своих намерениях защитить тебя. Может, он действительно этого хочет, но… — Не хочу больше об этом говорить, — она развернулась к нему, ткнув его углом переплёта. — Каждый останется при своём мнении, ладно? Но больше не смей поднимать при мне эту тему, если, конечно, хотя бы немного дорожишь моим к тебе уважением. Гантлос и Блум шли вперёд в напряжённой тишине, изредка прерываемой их обсуждениями о местонахождении кодекса. Они уже дошли до западной части замка, но ничего особо примечательного на глаза не попадалось. Согласно книге, кодекс хранился в самом сердце подземного строения, но что за сердце и где именно оно находилось, можно было лишь гадать. Свернув в очередной поворот очередного коридора, правители резко замерли и отодвинулись назад. Им оставался всего один маленький шажок до пропасти с огромной высоты. Пол, потолок, как и стены обрывались, превратившись в огромную дыру, словно кто-то оторвал эту часть замка. Снизу, несмотря на то, что они уже были под землёй, было невозможно разглядеть что-нибудь из-за беспросветной тьмы, но интуиция им подсказывала, что расстояние до земли будет не маленьким. Проверять на себе они, разумеется, не решились, но Блум кинула маленький камень. Долетел он очень не скоро. — Тупик, — как бы парадоксально это ни звучало, но Блум была права. — Сердце планеты не может же находиться там. — А вдруг? — Гантлос повёл плечом, вылетая из замка через. — Здесь ведь больше ничего нет. — Это просто пропасть, Гант, — Блум покачала головой. — Нет там ничего. — Ты права, нет, — он подозвал к себе фею и указал пальцем на отдельную крышу замка. Она была всего на ярус выше их тупика и покрывала какой-то небольшой квадрат комнаты. — А вон там есть. — Как туда попасть? Лестницы наверх не было. — А магия тебе на что? — блондин вспорхнул вверх. — Уверен, наши уже дошли до Даркара, так что взрыв потревожит только слоняющихся тут жуков. Предоставляю это тебе, жги, дорогая. Блум не нужно было просить дважды. Она, лениво взмахнув рукой, отправила в стену замка заклинание. Какого же было её удивление, когда стены отразили его, отослав обратно к хозяйке. Блум не успела увернуться и полетела вниз, но быстро взяла себя в руки и совсем скоро поравнялась с Гантлосом. — Чёрт, — она потёрла ушибленный бок. — Ты как будто знал. — Это было логично, Блум, — Гантлос расхохотался. — Я удивлён, как ты ничего не заподозрила. — Пошёл ты, — она фыркнула и приблизилась к стене. С виду каменная поверхность была ничем в противостоянии с её огнём, но на деле всё оказалось куда сложнее. — Попробуем объединить силы. Гантлос пожал плечами и отлетел чуть подальше, Блум снова поравнялась с ним. Раньше они очень часто практиковали совмещённую магию. Наверное, не было никого, с кем Гантлос не успел бы поработать. Веселее всего было с Анаганом и Лейлой, когда они совмещали воздух, землю и воду. Грязищи тогда было… Но их совместное колдовство снова ни к чему не привело. Блум то ли яростно, то ли горестно вздохнула и продолжала сверлить ненавистный островок замка взглядом. Перед ней будто стояла загадка, которую хотелось разгадать и получить заветный приз. Гантлос напоминал папочку, который пообещал этот приз и теперь со всей внимательностью наблюдал за дочуркой. — Может, просто пробьём стену? — один красноречивый взгляд Гантлоса заставил пояснить: — Физической силой. Это у тебя мускулы, или воздух в венах скопился? — От воздуха в венах умирают, Блум. — Жаль Муза никак не дождётся этого момента, — блондин наигранно похлопал в ладоши, словно оценивая шутку, а потом подошёл к стене. В руках образовался кетмень, которым он замахнулся на каменную поверхность. Ударной волной его отбросило назад. Снова. — Цел? — На твоё сожаление, — Гантлос злобно фыркнул. Откинуло его сильно. — Да. Маг недолго парил в воздухе, прежде чем войти в замок через тот же тупик. Он взглянул на потолок и обернулся к Блум, указав ей на него. Судя по строению замка, нужная комната располагалась над ними. — Бьём и отлетаем, — она представила клубы пыли, которые поднимутся после их удара. Послышался сильный грохот, Блум и Гантлос едва успели отлететь в разные стороны. Ещё одна секунда и провалившийся потолок упал бы прямо на них. Клубы пыли начали рассеиваться, Блум и Гантлос подлетели к груде камней, которые раньше образовывали потолок. Они задрали головы и прищурились от голубого свечения, которое в кромешной темноте ужасно било в глаза. Но именно это свечение было так ей знакомо, что Блум невольно улыбнулась. Последняя четверть кодекса тоже у них.

***

— Огрон, куда ты меня ведёшь? Флора всё время пыталась потянуть повязку на глазах вниз или вверх, чтобы увидеть что-то вокруг себя хотя бы одним глазком. Маг был непоколебим и в такие моменты несильно стукал её по руке. Тогда фея успокаивалась, но вопросы задавать не переставала. С самого утра он, ничего толком не объяснив, увёл её куда-то, сказав, что о делах Омикрона позаботится Думан и что его он уже предупредил. Огрон и все остальные вернулись ещё вчера вечером. Уставшие, но очень довольные, ведь кодекс был у них. Битву с Даркаром маг ненависти описал как фееричное удовлетворение его внутреннего монстра. Тогда Флора поняла, что досталось фениксу не слабо, и приходить в себя он будет довольно долго. Поэтому сегодняшний день можно было с уверенностью назвать спокойным ещё с утра, заранее заговаривая на будущее, все были в этом уверены. — Куколка, потерпи немного. Огрон наконец остановился. Он развернулся к фее и аккуратно стянул с её глаз плотную ткань. Флора сначала зажмурилась, а потом, когда привыкла к яркому дневному свету, удивлённо ахнула. Они стояли перед единственным на Домино храмом, где заключались браки. Будущие супруги давали клятву не только перед высшими силами, но и перед своей магией и перед друг другом. — Да, Куколка, это то, о чём ты подумала, — Флора перевела на него ошарашенный взгляд. — Сегодня мы станем мужем и женой. — Ты не торопишься? — от волнения свело горло, и вышел непонятный хрип. Огрон нахмурился, увидев волнение своей феи, поэтому взял её руки в свои и подарил нежный поцелуй. — Ты никогда не говорила мне, что любишь меня, Флора, но… Но я люблю тебя. Моей любви хватит нам на двоих, я тебе обещаю. — Дело не в этом, — Флора покачала головой. — Этот шаг, он… Что будет, если спустя месяц мы пожалеем об этом опрометчивом решении? — Ты уже сказала мне «да», Куколка, — маг ухмыльнулся. — Уже всё. — Ты не можешь относиться к чему-либо без доли шутки? — Неа, — он пожал плечами, а потом вдруг посерьёзнел. — Флора, я намерен связать с тобой жизнь, потому что ты действительно моя вторая половинка. Может, ты этого пока не чувствуешь, но я уверен в этом. Нам будет хорошо, поверь мне. Я хочу связать с тобой жизнь, я хочу, чтобы ты подарила мне детей и мы вместе воспитывали их. Я бы всё им запрещал, а ты бы разрешала. Я был бы вредным и злым папой, поэтому они бы постоянно бегали к тебе. А потом, когда они будут спать, мы будем только вдвоём. В своей спальне, на своей кровати и в объятиях друг друга. То, что происходит с тобой сейчас, это нормально. Бояться это нормально, Куколка, я тоже боюсь, что разочарую тебя, или обижу, или не оправдаю надежд. Но я готов рискнуть ради нас. — Ты уже оправдал все мои надежды, Огрон, — Флора зарылась носиком ему в шею. Маг расслабленно выдохнул. — Я согласна стать твоей женой прямо сейчас. Он улыбнулся и сразу потянул Флору в храм. Она рассмеялась, быстро переставляя ноги, едва не налетев на ошарашенного священнослужителя. Флора даже рассмотреть храм не успела, настолько быстро Огрон нёсся к алтарю. Она заметила лишь огромные люстры, которые устрашали больше, чем завораживали, и высокие арки, украшенные искусственными цветами. — Пожените нас. — Пожалуйста, — добавила Флора, укоризненно глянув на своего жениха. — Но платье, букет, гости, кольца? — бедный старикашка переводил изумлённые взгляды от одного, к второй. — Это всё необязательно, — улыбчиво ответила феи природы, заметив заминку на лице мага. Видимо, он не подумал, что Флора могла мечтать о другой свадьбе. Да, она действительно мечтала, и Огрон, будто прочитав её мысли, шёпотом добавил: — Мы обязательно сыграем свадьбу, Куколка, — он поцеловал её в лоб и повернулся к священнослужителю. — Читайте клятву, кольца у меня есть. Живее-живее. — Пожалуйста, — фее оставалось немного, чтобы не наступить Огрону на ногу. Что за невоспитанность такая? Священник начал свою выученную наизусть речь. Его слова эхом отражались от стен храма, но даже едва уловимое повторение всех его слов не заставило магу и фею внимательно слушать. Они буквально погрязли в глазах друг друга. — Я клянусь беречь тебя, как самое ценное, что может быть в этом мире. Клянусь заботиться, если ты заболеешь, переломать кости любому, кто посмеет сделать тебе больно, оторвать язык кому-угодно, кто скажет хотя бы одно обидное слово и заденет тебя. Клянусь всегда лелеять и целовать, обнимать, прижимать к себе, когда ты спишь, быть для тебя опорой и плечом. Клянусь быть верным до самого конца, клянусь мечтать вместе с тобой и делать тебя счастливой. Я клянусь всегда доверять тебе и всегда любить тебя, Куколка, — фея наклонила голову, чтобы проморгать выступившие слёзы. Она быстро взяла себя в руки, несмотря на пылающие чувства внутри только от одних слов. Теперь ей хотелось ответить ему тем же. — Я клянусь хранить наш семейный очаг и стараться делать всё, чтобы улучшить его. Я клянусь заботиться о тебе, сопереживать вместе с тобой, клянусь оторвать руки любой, кто только посмотрит в твою сторону, — Огрон испустил смешок. — Клянусь беречь тебя, не давать рисковать своей жизнью, клянусь доверять, быть твоей опорой. Я клянусь любить тебя, Огрон. Как мало нужно было сказать каждому из них, чтобы посеять семя их совместного будущего. Каждый из них верил: клятвы будут исполнены. Огрон и Флора обменялись кольцами и закрепили брак поцелуем уже в статусе мужа и жены. Они сбежали из храма так же быстро, как и пришли. Весь этот день был посвящён только им одним, и терять время они были не намерены. Флора позволила себе снова отвлечься от работы и полностью посвятила себя Огрону. Они гуляли по городу, по живым улицам, по паркам. Остановились около самого большого поющего фонтана, который, словно по закону жанра сегодня светился красным цветом, – цветом любви. Когда день заканчивался, а солнце склонялось к горизонту, они устроились на холме позади Обливиона. Это место стало их личным и уютным гнёздышком, ведь именно здесь у Флоры начало зарождаться это чувство. Фея сама этого не поняла, но теперь, когда она могла признаться в своей любви к нему, поняла, что оно не могло возникнуть за несколько дней. Его корни начали появляться, когда Огрон помог ей в работе с тёмной энергией. В своей привычной манере, насмехаясь и приводя глупые примеры про скотч, но он помог ей справиться с тем, с чем не получалось справиться три дня. Флора положила голову ему на грудь и смотрела на перемешавшиеся цвета заката. Огрон что-то рассказывал, она охотно дополняла или отвечала. Атмосфера вокруг подарила им не только чувство удовлетворения, но и зарядила энергией. Теперь они оба были намерены сделать всё, чтобы не потерять своё счастье. Ни Даркар, ни его приспешники, ни кто-либо ещё не сможет помешать им в их счастье. В Обливион они вернулись, когда окончательно стемнело. Флора улыбалась, когда Огрон сжимал её руку и притягивал к себе, чтобы поцеловать. Фея чувствовала, как опухли её губы, но не ответить не могла. Одно невинное касание Огрона заставляло душу трепетать, а его горячее дыхание, запах и лукавый взгляд сапфировых глаз выбивали из неё весь воздух и право выбора. Против такого она была бессильна. — Ой, простите! — именно за очередным поцелуем их застали Стелла с Анаганом. — Простите, — протараторила Флора, отпрянув от Огрона. Она совсем забыла, где они находится. — Мы тут… — За что ты извиняешься, Куколка? Целоваться нам разрешено законом, — он ухмыльнулся, прижав девушку к себе. Та, как и ожидалось, покраснела и едва не слилась с его волосами. — В смысле «законом»? — удивилась Стелла. — Вы что… Флора? — Поженились, — фея кивнула и подняла руку с обручальным кольцом. Радостный визг Стеллы заставил обоих мужчин поморщиться. Она с объятиями набросилась на подругу и принялась поздравлять. После вдруг обняла Огрона. От неожиданности он едва не свалился назад, но вовремя удержал равновесие, приобняв Стеллу за талию. После по-дружески постучал по её спине, отчего фея невольно закашлялась. Огрон хмыкнул, тем самым извинившись, видимо, не рассчитал силу. — Желаю вам огромного счастья и крепкой любви. — Будьте счастливы, Флора, — Анаган также обнял подругу. Перевёл взгляд на Огрона и усмехнулся. Сейчас он оправдывал свою силу ненависти, особенно по отношению к нему. — Желаю состариться на одной подушке, Огрон. Маг пожал протянутую руку немного сильнее обычного и коротко кивнул. Его реакция точно была заметна, но он ничего не мог с собой поделать. Именно маг воздуха вызывал в нём дикую неприязнь. — Мы шли йогой заниматься, — Флора только сейчас увидела свёрнутые коврики за их спинами. — Не хотите с нами? — Анаган, люди только поженились, — Стелла рассмеялась. — А хотя… Флора, тебе бы пошло на пользу после твоих травм. Улучшишь кровообращение, умственную деятельность, пищеварение. — Мы немного устали, Стелла… — Нет, мы позанимаемся с вами, — перебил Огрон. Флора перевела на него удивлённый взгляд, ведь, если судить по его рассказам, йогу и любой другой пассивный спорт её супруг не любил. Супруг. Как красиво это звучит. — Если тебе пойдёт на пользу, то позанимаемся. Флора улыбнулась и кивнула. Йога сейчас действительно спасла бы от ломоты в ногах и усталости, и ей было приятно, что Огрон подумал не о себе, а о ней. Оказавшись позади Стеллы и Анагана, Флора благодарно чмокнула его в щёку. Огрон засмеялся, снова прижав фею к себе. Но Флора цокнула и высвободилась из его рук, ей было жутко неловко, хотя их союз был одобрен перед высшими силами, перед законом и перед ними самими. Их тренировка закончилась через час, который пролетел очень незаметно. Фея природы потянулась и распласталась на коврике. Огрон сидел на соседнем, оглядывая спортзал, однако, не найдя здесь воды, с тяжёлым вздохом поднялся и направился на кухню. Стелла пошла вместе с ним, чтобы прихватить себе и Анагану, а заодно оставить собранные коврики в шкаф своей комнаты. — Значит, на замужнюю пару теперь больше, — маг воздуха хмыкнул. Флора кивнула и лениво улыбнулась. — Искренне рад за вас, Флора. — Спасибо, Ан. — Огрон сильно не зацикливается на том, что между нами было, но порой его взгляд говорит об обратном, — он снова хмыкнул. — Огрон ничего не знает, — Флора присела. Чувство стыда за свой обман захлестнуло огромной волной. — Я не сказала ему. — Тогда почему он… Или он без причины ревнует тебя ко мне? — Именно так, — девушка тяжело вздохнула. — Поэтому я не смогла рассказать ему. Знала, что тогда он начнёт заморачиваться по этому поводу ещё сильнее. — И ты считаешь это нормальным? — Анаган изогнул бровь. — А ты бы не вёл себя так же? — магу пришлось промолчать, доля правды в словах Флоры была. — Просто Огрон ревнивый, вот и всё. Я знаю, что он доверяет мне. Поэтому ты не мог бы… — Не рассказывать ему о той ночи? — Флора поспешно кивнула. — И не собирался, Флора. Можешь не переживать. — Спасибо, — она сконфуженно улыбнулась. — И я рада, что это не повлияло на нашу дружбу. — Та ночь была непростой, мы были уставшими, расстроенными после проигрыша Даркару, — Анаган ободряюще улыбнулся и сжал её плечи. — То, что было тогда, останется только между нами, дорогая. — Спаси… — Так ты соврала, — знакомый голос сбоку заставил Флору вскочить со своего места. Огрон, держа в руках две баклажки воды, встал у дверей и даже не хотел приближаться. — Нет, — Флора резко покачала головой и подошла к нему. Она едва не взвыла от отчаяния, когда Огрон вытянул руку и остановил её. — То есть да… Но я… Я солгала ради нас. Я не хотела ссор, Огрон, пойми меня. — Ссор не хотела?! — он выкинул баклажки, Флора вздрогнула от грохота упавшей гантели. — Так вот она, дорогая! — Огрон, прости, — взмолилась фея. — Выслушай меня. Ты так ревновал к Анагану, и я не хотела, чтобы это превратилось в паранойю. Между нами ведь действительно ничего нет, я люблю только тебя. — Мне поверить? — он скептично изогнул бровь. — Откуда мне знать, что завтра ты не признаешься в любви Думану? Ты же, как оказалось, та ещё лгунья. — Ты же знаешь, что я так не сделаю, — из горла вышел лишь сдавленный шёпот, глаза начали слезиться. — Я уже сомневаюсь, Флора, — маг фыркнул. — Ты так яро убеждала меня, что между вами ничего нет. — Так и есть! — Но было! — он возвысился над напуганной девушкой. — Было, и ты скрыла это от меня. Я спросил у тебя, а ты соврала, глядя мне в глаза. — Прости, — она потянулась к нему руками, но маг снова отпрянул. — Прости, Огрон. — Между нами ничего нет, — желваки поползи сами по себе, ноздри раздулись от гнева, а губы сомкнулись в тонкую полосу, когда маг воздуха вмешался в разговор. — А то, что было, тебя не касается. Всё было до тебя, но, чтобы ты успокоился, скажу: это ничего не значит. — Ты вообще заткнись, — Огрон очень пожалел, что выкинул две баклажки. Сейчас он бы с радостью метнул одну в сторону Анагана. — И разберись в себе, наконец! Как собачонка, мечешься между двумя девушками и выбрать не можешь. — Выбрал, Огрон, — Анаган разочарованно усмехнулся. — Но тебе, видимо, слишком трудно понять, что Флора лишь моя подруга. А соврала она тебе, чтобы не рушить это хрупкое нечто между вами. — Проваливай отсюда, — процедил Огрон, указав на дверь. Анаган послушно вышел, но только тогда, когда получил кивок Флоры. Им нужно было поговорить наедине. — Мне очень жаль, — Флора прошептала совсем тихо, вытирая нескончаемые слёзы. Сейчас она снова ненавидела себя за эту слабость. — Мне тоже, — Огрон кивнул самому себе. Фея подняла изумлённый взгляд. — Жаль, что не послушал тебя и поторопился. Этот брак – ошибка. Золотое кольцо, с недавнего времени украшавшее его палец, было откинуто в сторону феи. Оно отскочило от её груди и упало на пол. Флора опустила голову, шокировано смотря на маленький кружочек у себя под ногами. Но она не верила в то, что видела, ведь человек, который признавался в любви, говорил столько нежностей и клялся у алтаря, не мог этого сделать. — Нет, Огрон, стой! — она успела перехватить его за руку, когда тот развернулся. — Выслушай же меня! У меня были причины соврать тебе! — Я ненавижу, когда мне врут, Флора, — он развернулся. — С самого первого дня, несмотря на наши конфликты, я был с тобой честен. Я открыто говорил, что мне нравится над тобой издеваться, шутить над тобой. Я сразу признался тебе о своих чувствах и даже сейчас скажу, что пока не могу отказаться от них. Но я обязательно это сделаю, не переживай. От тебя требовалось то же самое, представляешь? Это было так трудно? Флора потупила взгляд. Огрон был прав в своих словах, в каждой их букве, она не могла ответить что-то против. — Вот и я думаю, что не было. Забудем обо всём, Флора. И об обмане, и о любви, и о браке. Дверь с грохотом захлопнулась, и только после этого Флора позволила себе всхлип. Она опустилась на колени, взяла его кольцо в руку и сильно сжала. Сжимала до тех пор, пока всхлипы не превратились в рыдание, от которого сводило горло и горели лёгкие, но даже несмотря на боль, Флора не могла остановиться. Потому что боль физическая была ничем по сравнению с болью душевной.