Тен-Тен пишет роман

      Сначала Кенара не собиралась ложиться спать, пока не дочитает роман до конца, но дочитав, она уже попросту не смогла уснуть из-за множества пробудившихся мыслей. Куноичи отложила тетрадь в сторону и отправилась в душ. Около часа она провела под теплыми струями воды, воскрешая в памяти картины из прошлого. Некоторые воспоминания были приятными, некоторые — болезненными, но каждое из них являлось бесценным.       Расчесав мокрые волосы и набросив халат, Кенара решила сварить кофе и спустилась в кухню. Тетрадь она прихватила с собой. Обычно в это время куноичи уже собиралась на тренировку, но сегодня ей хотелось подольше побыть со своими мыслями наедине.       Уже давно рассвело, так что не было необходимости включать на кухне свет. Едва кофе закипел, в дверь постучали. На пороге стояла Тен-Тен. Она грызла ногти, но как только заслышала шаги подруги, быстро отдернула руку.       — Все в порядке? — спросила Кенара, намекая на раннее время визита.       — Да, я просто… — Тен-Тен смутилась. — Я знаю, что ты уже не спишь в такое время. Не смогла больше ждать.       Кенара улыбнулась.       — А я варю кофе.       Она усадила Тен-Тен за стол, на котором как раз лежала толстая тетрадь в твердой обложке, отдала ей свою чашку и снова поставила турку на огонь. Налила холодной воды, насыпала молотого кофе, осторожно размешала, убавила огонь и осталась стоять, скрестив руки и наблюдая за тем, как закипит. Тен-Тен сидела как на иголках.       — Ты издеваешься?! — вдруг воскликнула она. — Я же жду, что ты скажешь! Ну? Казни меня — вот моя шея…       Кенара с удивлением обернулась. Не стоило, наверное, предлагать кофе и без того крайне возбужденной подруге.       — Я закончила читать пару часов назад. Ты хорошо пишешь, Тен-Тен.       Тен-Тен пожала плечами: это было не то, что она хотела услышать. Невольно она впилась взглядом в лицо подруги, но оно казалось непроницаемым.       — Мне понравилось, правда, — произнесла Кенара, догадавшись, что от нее ждут каких-то эмоций. — Но меня смутили две вещи: во-первых, ты выдала меня замуж за моего учителя, во-вторых, ты убила моего учителя! Даже не знаю, что вызывает большее возмущение.       — Да ладно, это же выдуманный персонаж, — отмахнулась Тен-Тен.       Кенара подняла брови.       — Мой Конор-сэнсэй — выдуманный персонаж?       — Ну ты что, в книге нет никакого Миширану Конора, только Ио Номика.       — Так ведь это и есть его настоящее имя.       — Серьезно?! — Тен-Тен в изумлении уставилась на подругу и сильно смутилась. — Слушай, я была уверена, что сама его придумала! Видимо, где-то случайно проскочило это имя и осталось в подсознании. А я так радовалась, что оно само пришло мне на ум… Правда, я не специально! Все равно буду менять все имена, если решу опубликоваться.       Кенара немного растерялась.       — Ты, кажется, говорила, что написала это для меня. Тут вот и посвящение есть... — Она перевернула обложку, на которой было написано: «Двум моим горячо любимым друзьям. Если судьба их не соединила, то это сделаю я».       — В общем, да. Знаешь, я сильно сомневалась, стоило ли вообще начинать эту затею. Мне было трудно представить, принесу я тебе больше радости или боли своим произведением. Но потом оно начало рождаться в моей голове и я не смогла остановиться. А написав, не могла утаивать его от тебя. — Тен-Тен снова взглянула Кенаре в лицо. — Так ты скажешь мне? Чего было больше: радости или боли? Если что, я готова просить прощения.       Кенара покачала головой.       — И боль, и радость — все было ценно. Ты заставила меня прожить целую жизнь.       Тен-Тен опустила глаза, чтобы скрыть выступившие слезы. Это было то, что она на самом деле хотела услышать.       — Только, по-моему, я на себя не похожа, — проворчала Кенара.       — Просто я пыталась представить, какой бы ты была, если бы тебе не пришлось слишком многое пережить. В моем мире ты избавилась от одиночества в возрасте десяти лет. А заставив тебя выйти замуж и родить ребенка, я не могла не сделать тебя более мягким человеком.       — А Неджи? Ты правда думаешь, что взрослым он был бы именно таким?       Тен-Тен кивнула. Выражение ее лица стало нежным. Она написала целую книгу, так как ей не хватало слов, чтобы описать, как сильно она желала счастья своим близким друзьям. Насколько верила, что они заслуживают такого счастья…       — А как тебе мои бои? — Глаза куноичи сверкнули.       — Отлично, — ответила Кенара, — хотя есть, к чему придраться. Почему там все время болтают? В реальной жизни такие разговоры по душам со своим соперником скорее редкость.       Тен-Тен насупилась.       — Без диалогов было бы не так интересно.       — Ну что ты, там же сражаются, что может быть интереснее? — Кенара искренне считала, что в романе именно диалоги разбавляют хорошую драку, а не наоборот.       Ее подруга усилием воли заставила себя снисходительно отнестись к критике, но не могла немножко не свредничать в ответ.       — А как тебе любовные сцены? — с фальшиво простодушным видом поинтересовалась она.       Как и ожидалось, Кенара смутилась и покраснела.       — В этом опыта у меня нет, — ответила она. — Может, спросишь мнения Какаши-сэнсэя? Хотя для него это было бы легкое чтиво.       — Напиши свою книгу и называй ее легким чтивом, только не мою! — возмутилась Тен-Тен, попытавшись схватить со стола тетрадь, но Кенара оказалась проворнее.       — Я еще раз перечитаю, чтобы подробнее высказать свое мнение…       — А мне надо отпечатать текст. Кенара, отдай тетрадь!       Девушки немного погонялись друг за другом по кухне, правда, им там негде было особо развернуться.       — Ладно, — в конце концов сказала Тен-Тен, — можешь пока хранить ее у себя, но только недолго!       Вечером, укладываясь в постель, Кенара положила тетрадь под подушку. «Если ты и сегодня мне не приснишься… я все равно буду ждать», — тихо произнесла она и крепко зажмурилась. По щекам сбежали слезы, но девушка быстро их отерла.       — Какая же ты жалкая… сильная куноичи, мстительница, госпожа джонин Листа! — сквозь зубы сказала она себе.              Роман Тен-Тен в самом деле был опубликован через пару лет. И хотя многие имена и некоторые подробности в нем были изменены, для наиболее посвященных главные персонажи оказались вполне узнаваемыми. Однако не все из них узнали сами себя. Так, Конор-сэнсэй восхищался Номикой, не подозревая, с кого списан этот образ. Зато его жена об этом сразу догадалась, но вовсе не была рассержена. Наоборот, втайне она им гордилась и перечитывала сцены с его героем, искренне переживая и радуясь, что может восстановить справедливость и любить его так, как он того заслуживает.       Какаши книга пришлась по душе, хотя ей, конечно, было далеко до романов Великолепного Джирайи. Вряд ли стоило рассчитывать на то, что когда-нибудь будет издана расширенная версия с пропущенными сценами...       Хината, читая, то и дело вздыхала или краснела. Она не могла не узнать членов своей семьи и считала, что для публичного романа они получились уж слишком на себя похожими. И все-таки Хината не могла не испытывать благодарность по отношению к Тен-Тен за то, что она своеобразным способом увековечила память о Неджи.       А что, в конце концов, думала сама Тен-Тен? Иногда она жалела, что взялась за перо, но это случалось довольно редко. В основном она с радостным удивлением наблюдала за тем, как ее книга обретает самостоятельную жизнь, и не верила, что на ней стоит ее имя. На первой странице было написано: «Двум моим горячо любимым друзьям. Если судьба их не соединила, то это сделаю я».