Тен-Тен пишет роман

      Абураме Расука должен был быть доставлен в Деревню Листа в течение десяти дней после происшествия на побережье. На пятый день с почтовой птицей прибыли отчеты трех куноичи Тсучиторы, с которыми успели побеседовать дознаватели Песка. Седьмой Хокаге и его помощник уже ознакомились с этими документами и молча сидели в кабинете друг напротив друга, погруженные в мрачные раздумья. Дознаватели какое-то время назад заглянули в память Сэнго и восстановили события того страшного дня, когда был убит Юу. И вот теперь появилась новая жертва, притом куноичи дружественной деревни.       Когда поступили первые новости о захвате Расуки, Песок не сообщил подробностей, просто упомянул об одном раненном агенте АНБУ. После получения отчетов ситуация прояснилась.       — Надо сказать Неджи, — произнес Шикамару. — Отправить за ним человека?       Наруто провел рукой по волосам.       — Черт, я не уверен, что его присутствие сейчас облегчит ситуацию…       — Да он все равно примчится сюда, вот увидишь. Надо сразу оформлять ему отгулы и искать замену. Вообще, я считаю, что служба в штабе не идет ему на пользу. — Шикамару поднялся с кресла и вышел ненадолго в коридор. Отдав распоряжение одному из чунинов, он вернулся.       — Жаль эту куноичи, она могла бы стать шиноби Листа.       Наруто, чьи мысли были почти целиком заняты судьбой Расуки, поднял глаза.       — Что, настолько серьезные раны?       — Считай, осталась без ноги — можешь представить, что с ней сделали жуки Абураме. А это значит конец ей, как шиноби: ближний бой, шансов нет. — Шикамару нахмурился.       — Черт, черт! — Наруто потер лоб. — Что же ты натворил, Расука… Еще и Неджи…       Неджи, полный дурных предчувствий, не замедлил явиться. Поздоровавшись, он подошел к столу.       — Вызывал? — коротко спросил он Седьмого       — Ознакомься. — Шикамару протянул Хьюга пару листов бумаги.       Неджи вздрогнул, узнав знакомый мелкий почерк. Забывая дышать, он быстро пробежался глазами по отчету. «Жива, ранена, Абураме…»       — Можешь сразу отправляться в Суну, — произнес Наруто.       Хьюга положил листы на стол и поднял глаза на Хокаге. Его взгляд мог прожечь насквозь.       — Я понимаю твое желание поскорее от меня избавиться, — сказал он со спокойствием, от которого кровь стыла в жилах. — Но нужно решить еще два вопроса. Во-первых, найди мне замену: я не смогу больше выполнять обязанности координатора. Во-вторых, что ты собираешься делать с Расукой?       Наруто тяжело вздохнул и прикрыл глаза ладонью на несколько секунд.       — Чего ты хочешь от меня? Чтобы я наказал его за то, что он сделал с Кенарой?       — Это ведь очевидно, не так ли? — со злой издевкой спросил Неджи. — Или подобное уже не считается преступлением?       — Ты читал? — Седьмой вскочил со своего места, подхватил листы, исписанные Кенарой, и встряхнул ими. — Она сама пишет, что Расука не виноват, и просит смягчить наказание!       — А Юу с того света тебе не писал о своем прощении?       Шикамару неодобрительно покачал головой.       — Спокойнее, спокойнее, господа, давайте без лишних эмоций, — произнес он. — Проблема в том, что этот случай принципиален: убийство в команде. Я не уверен, что за такое можно прощать.       — Даттебайо! — возмущенно воскликнул Наруто и с обидой посмотрел на своего помощника: до этого он был уверен, что Шикамару на его стороне.       — Наконец-то! — Неджи скрестил руки на груди. — Шикамару ты не обвинишь в том, что он судит предвзято.       — Его спровоцировали! Юу первый схватился за кунай! А в случае с Кенарой он был уверен, что против него используют какую-то технику… Расука — обычный честный чунин, я хорошо его помню, я чувствую такие вещи. Он не преступник…       — Мы тоже не палачи, — хмуро ответил Шикамару, — и вся эта ситуация огорчает нас так же, как и тебя. Но что можно сделать? Он убил товарища. Правила одинаковы для всех.       — Правила, — проворчал Наруто. — Кому ты о них говоришь? Ты знаешь, что я не сторонник… — Седьмой замолчал на пару секунд, подбирая нужное слово, — унификации, я за индивидуальный подход. Каждая ситуация особенная, как и каждый человек, и оценивать их нужно с разных сторон!       Неджи, который, кажется, задумался о чем-то своем, вдруг смягчился.       — Я напомню тебе об этих словах, когда придет время, — произнес он. — Мне пора.       «Иди уже», — с облегчением подумал Шикамару.       — Но я предупреждаю: если этот человек сломил мою куноичи, я сам убью его и даже ты не помешаешь мне. — Хьюга повернулся и вышел из кабинета.       — Будем надеяться, что дух ее крепок, — пробормотал помощник Седьмого.       — Никогда, ни разу в жизни он не облегчил мне задачу! — в сердцах воскликнул Наруто. — Ну что за человек…       — А теперь давай обсудим все заново, и я скажу то, что действительно думаю, — сцепляя пальцы перед собой, произнес Шикамару.              У Кенары была своя палата: чистенькая, пустая и практически без окон, потому что через то круглое отверстие, которое находилось почти под потолком, невозможно было ничего рассмотреть. Впрочем, довольно часто за стеклом бушевали песчаные ветра, закрывая и без того плохой обзор. Куноичи сидела на своей койке, облокотившись спиной о подушку, и смотрела в стену. Жуки Расуки прошлись по каналам чакры ее левой ноги, пожирая чакру и стенки каналов, прогрызая тенкетсу, мышцы и кожу и выбираясь на поверхность. Если бы Ходира своей техникой не оглушила юношу и не прервала посылаемые его телом сигналы, насекомые забрались бы выше и куноичи Звездопада пришел конец.       Медики Суны мало чем могли помочь: восстановить каналы чакры было практически невозможно. По разрушенным каналам нельзя было передавать целебную чакру и заживлять раны изнутри. Все, что оставалось сделать, — это подтолкнуть сращивание мышц и заживить раны снаружи. Кое-что пришлось зашивать вручную. Первое время нога Кенары представляла собой плачевное зрелище: она была вся в швах и кровоподтеках, но постепенно медики подлечивали ее, приводя хотя бы внешне в нормальный вид. Только вот куноичи сразу предупредили, что функционировать как раньше нога не сможет: мышцы будут срастаться, образуется соединительная ткань, менее эластичная и более твердая, она будет затруднять движения, мешать тянуть и сгибать суставы. Не говоря уже о том, что ток чакры от ступни до верхней части бедра не восстановится. Значит, нога станет всего лишь подпоркой для ходьбы, и то, возможно, недостаточно надежной, чтобы обойтись без трости.       В первые сутки было слишком больно, чтобы думать о чем-то другом. Потом пришли дознаватели и Кенара какое-то время беспокоилась о судьбе Расуки. Она не злилась на него, случившееся казалось ей несчастным случаем, юношу ей было даже более жалко, чем себя: его ожидали казнь или пожизненное заключение. Кенара не могла забыть, как он чуть ли не просил о смерти, просил убить его в Стране Ветра — доведенный до крайней степени отчаяния человек, почти мальчик…       На третий или четвертый день ступор во всем, что касалось ее личных дел, прошел, и Кенара осознала произошедшее. Ей было стыдно жалеть себя, но иногда среди ночи в темноте она просыпалась и плакала, вжимаясь лицом в подушку, а потом делала вид, что ничего не было — просто небольшая слабость из-за болезни, боли и лекарств. Иногда накатывали волны страха и тоски, и жизнь без свободы движения казалась страшнее смерти. Но куноичи не раз встречала примеры героической борьбы с увечьями. Бывший учитель Неджи, Гай-сэнсэй, повредил на войне ноги и передвигался в инвалидном кресле, нисколько не потеряв от этого бодрости духа. Као, прославленный боец Деревни Звездопада и отец нынешнего Старейшины Каоро, лишился обеих рук, но все равно воспитал не одно поколение шиноби, специализирующихся на тайдзюцу. С малоподвижной ногой жить можно… Можно самостоятельно передвигаться, создавать техники, — если привыкнуть к новому балансу чакры в теле, — обучать других.       Нельзя только бегать, прыгать и сражаться врукопашную… Именно то, что ей нравилось больше всего. И с РЗО, как и с выполнением обычных миссий, можно было распрощаться навсегда. Она уже не шиноби, и надо как-то это принять.       А как это принять, если быть шиноби — все, что она умела?! Все, что она из себя представляла, все, к чему когда-либо стремилась… Зачем ей теперь было жить?!       Но Кенара запрещала себе думать об этом и лишь твердила мысленно, что найдется какой-то другой смысл, какой-то другой, не связанный с ее любимым делом… Например, стать для Сейджина образцом стойкости и мужества… Хотя через увечья он уже проходил. Правда, тогда у него была надежда, а у нее надежды на восстановление нет.       Мысли о Неджи не облегчали ситуацию. Конечно, он был слишком благороден, чтобы бросить ее в трудный момент, но Кенара не сомневалась, что потом он охладеет к ней и отдалится, потому что нет у нее теперь ни той силы, ни той красоты, которые его привлекали.       И все-таки она ждала его. Каждый день. Кенара не сомневалась, что он прибежит в Суну, как только узнает о случившемся и освободится от своих обязанностей, но не знала, когда именно это произойдет.       Слух ее восстановился, лопнувшие из-за техники Ходиры сосуды в глазах и носу зажили, лицо выглядело как прежде, только бледнее.       На девятый день пришел Неджи. Он был уставшим, запыленным, с песком в волосах, и Кенара с радостью подумала, что его ничто не задержало на пути к ней, даже тяжкие раздумья и любовь к чистоте. Неджи подошел и опустился на край койки рядом с ней, взял ее за руку, вгляделся в ее лицо. Отвечая на этот немой вопрос, Кенара слегка улыбнулась и сказала:       — Со мной все нормально, если не считать ноги.       Увидев эту улыбку, пусть и невеселую, Хьюга испытал невероятное облегчение и крепко обнял свою куноичи. Разве смог бы он породить хоть тень улыбки, если бы лишился своих глаз? Она была сильнее его.       — Что Хокаге решил насчет мальчика? — спросила Кенара.       Неджи выпрямился и нахмурился.       — Пока ничего. Но ты понимаешь, что ситуация слишком сложная.       Куноичи кивнула.       — Я хочу забрать тебя в Коноху: медики Суны не произвели на меня благоприятного впечатления.       — Зря, ведь они неплохо обо мне позаботились. Сделали все, что смогли.       — Хм.       — Не стоит надеяться, что в Конохе что-то изменится.       Неджи промолчал, хотя у него надежда была. Его взгляд упал на вазу на столике, битком набитую алыми розами.       — Красивый букет, — с напускным равнодушием произнес Хьюга. — Кайса-сама прислала или твои напарницы?       — Это Мотори-сан принес, капитан «Кирина», — спокойно ответила Кенара, хотя сердце ее сделало пару болезненных толчков: она не представляла, как Неджи отреагирует на ее слова.       «Каким нужно быть наглецом, чтобы ухаживать за чужой женщиной?» — возмущенно подумал Неджи, а потом покраснел и даже отвернулся на несколько секунд.       — И что должны символизировать эти цветы? — спокойно спросил он через некоторое время.       — Наверное, радость от того, что я не умерла, — предположила Кенара с простодушным выражением лица.       Неджи очень многое хотелось сказать в ответ, но усилием воли он заставил себя промолчать, чтобы не оказаться в унизительном положении. Куноичи почла за благо сменить тему.       — Чувствую себя потерянной. Так странно думать, что жизнь моя изменится и уже никогда не будет прежней…       — Главное, что ты жива. Иметь дело с Абураме всегда было крайне опасно.       Оба вспомнили ее недавние слова: «я могу служить в АНБУ и не попадать в неприятности». Если бы только они оставили в покое тот корабль… Тогда и Расука был бы сейчас где-то в Стране Чая, а не под стражей в ожидании приговора.       — Если я больше не шиноби, не представляю, кем мне еще быть.       — Моей женой и матерью моих детей?       Неджи с горечью отметил, что Кенару эти слова не порадовали, а лишь заставили разволноваться. Нахмурившись, она сказала:       — Ты ведь хотел жениться на другой женщине: сильной и красивой куноичи, а ее больше нет.       Хьюга возмутили эти слова, но он промолчал, а потом решил, что если причина ее сомнений в этом, то нужно радоваться.       — Я думал, ты знаешь, хотя и не говорил тебе… Дело ведь не в красоте и силе, хотя они вместе с твоим умом и характером заставили меня всерьез заинтересоваться тобой, а в том, что я вижу тебя насквозь. Вижу тебя единственным похожим на меня человеком.       Неджи смотрел на Кенару, но задевал взглядом эти дурацкие пышные розы и невольно думал о том, что совсем не романтичен. Почему он не додумался принести цветы? Почему сказал «вижу тебя насквозь»? Надо было сказать «вижу твою прекрасную душу»… Но куноичи, кажется, и так его понимала и чувствовала в этот момент, что тонет в чудесных светло-серых глазах без зрачка, забывая обо всем на свете, включая израненную ногу.       — С того самого дня в Стране Волн я больше никого не мог представить рядом с собой — кроме тебя. И было не так, что я задумался о создании семьи, а потом выбрал тебя: наоборот, именно встреча с тобой заставила меня по-настоящему захотеть семью. Без тебя я не вижу в этом смысла, без тебя мне это не нужно. Так что сам вопрос о том, подходишь ты мне или нет, ошибочен.       Может, Хьюга Неджи и не говорил красивых слов, зато он в точности выразил свою мысль. По мере того, как Кенара слушала его, с ее глаз спадала пелена. Она вспомнила то ощущение шестилетней давности: доверия и взаимопонимания, неодолимого притяжения друг к другу. Получается, для Неджи оно не исчезало… Кенара поняла все, что он хотел сказать, тем более что это совпадало с голосом ее интуиции, который она давно уже всячески старалась заглушать. Ей приходилось принижать силу его чувства к ней, иначе она бы не смогла жить все эти годы так, как жила, и ее терзали бы еще горшие муки совести. И теперь она осознала не только его истинные чувства, но и свои собственные — и испугалась.       Неджи смотрел на нее, не просто желая, а жаждая услышать ответ.       — Я вижу, что ты напряженно думаешь, но не вижу, о чем. — Он с легким беспокойством нахмурился. — Ты испытываешь то же самое ко мне?       — Да!       Светло-серые глаза начали излучать тепло.       — Тогда что тебя тревожит? — мягко спросил Неджи.       — Ведь я не растворюсь в тебе?! — воскликнула Кенара.       — Тебе нужно объяснить, что ты имеешь в виду, — произнес Неджи, не зная, то ли ему улыбаться, то ли беспокоиться.       — Твоя воля может быть сильнее моей, — тихо сказала куноичи. — Ты всегда был для меня командиром, авторитетом, гением. Твои слова, твое мнение много значат для меня — и часто больше, чем мои собственные. Я всегда боюсь разочаровать, огорчить, рассердить тебя, и требуется большое мужество, чтобы идти на это, когда необходимо…       Неджи внимательно смотрел на нее и слушал, вдумываясь в каждую фразу. Теперь он понял, в чем все это время заключалось главное препятствие.       — Неужели ты думаешь, что я хочу сделать тебя своей подчиненной? Ты помнишь, как перед битвой с Рагной и Сабато сказала мне, что мы оба джонины, что мы оба равны? Я признал тебя как равную, когда мы сражались друг с другом, но главное, когда мы вели бой с сильными противниками. Я понял, что могу довериться тебе, рассчитывать на тебя, и это незабываемое чувство до сих пор живет в моей душе. Кенара, мне нужна именно ты — женщина, которая не сломается рядом со мной.       Кенара слегка покраснела, подумав, что это и вправду похоже на нее.       — Ты, наверное, хочешь отдохнуть и помыться? Пойдешь в гостиницу?       — Я останусь здесь, с тобой, а через пару дней, когда придумаю, как это лучше сделать, мы отправимся в Коноху.       — На этаже есть душевая кабинка.       Через час, закончив свои водные процедуры, Неджи сидел на ее койке, опираясь спиной о стену и положив ноги Кенары (одна из которых была забинтована от пальцев до верхней части бедра) к себе на колени.       — Так почему ты попросила смягчить приговор?       — Он испугался — я видела страх в его глазах — и не хотел меня убивать. Не было у него ни злобы, ни ярости по отношению ко мне.       — И все же он приказал своим жукам напасть на тебя.       — В том-то и дело, что нет. Они… как бы это сказать… сами вырвались на свободу. Мне даже показалось, что он не очень хорошо ими управляет.       — Странно. Это противоречит самой сути техник клана Абураме.       — Ходира оглушила тех жуков, которые были снаружи, но не тех, которые… — Кенара слегка побледнела. — Не в моей ноге.       Неджи кивнул, показывая, что внимательно ее слушает.       — Однако они остановились, мгновенно перестали быть агрессивными и просто выползали наружу.       Теперь побледнел Хьюга. Что должен чувствовать человек, из которого выползают жуки, превратившие его мышечную ткань в кровавое месиво? Он осторожно коснулся кончиками пальцев забинтованной ноги куноичи. И она еще могла делать в тот момент какие-то наблюдения?!       — Если бы Расука с самого начала отдал им приказ, они бы довели свое дело до конца. Но его оглушило, и, не чувствуя больше его страха, жуки успокоились.       — Звучит правдоподобно. — Неджи все еще испытывал стойкую неприязнь к юноше из клана Абураме, но не мог не учитывать всех фактов. — Наруто яростно защищал этого чунина, а он хорошо разбирается в людях и видит даже больше, чем я.       — Я должна написать Хокаге снова: письмо будет в Конохе в любом случае раньше нас.       — Я сам напишу, — и, отвечая на удивленный взгляд Кенары, Неджи добавил: — При последнем разговоре с ним я был не очень вежлив.       Куноичи тяжело вздохнула про себя.       — Ты хотел, чтобы Расуку наказали за то, что он сделал со мной? — тихо спросила она.       Хьюга сделал вид, что рассматривает дверь в палату, и едва заметно кивнул.       — Нельзя судить поспешно, когда есть хоть какие-то сомнения…       — Разве? — Неджи перевел взгляд на Кенару. — А как бы ты поступила с Мичжуном, если бы он уничтожил мой бьякуган и избежал наказания за это?       Лицо куноичи сделалось жестким, она отвела глаза.       — Так я и думал, — слегка усмехнулся Хьюга.              Впервые в жизни Кенара отправлялась куда-то на повозке. Это было даже скучнее и неприятнее, чем сопровождать караван. Неджи совершил поистине героический поступок, решив поддержать ее и поехать вместе с ней. Но было и одно несомненное достоинство у такого путешествия: оно давало много времени для размышлений и разговоров.       Когда Кенаре понадобилось заново обработать и перебинтовать раненную ногу, она смущенно попросила Неджи побыть снаружи. Однако Хьюга, хмыкнув в ответ, не только не ушел, но еще и помог ей сделать перевязку. Он взял из рук куноичи баночку с мазью и тут же отшвырнул ее в сторону. Кенара удивленно подняла брови.       — Мне вообще-то лечиться надо… нога… болит.       — Ты скоро станешь одной из Хьюга, так что и лечиться будешь как Хьюга, — ответил Неджи.       Тут куноичи вспомнила, что этот клан славится не только боевыми навыками, но и умением быстро заживлять синяки и раны с помощью особой мази. Именно это средство Неджи принес с собой из Деревни Листа. Обрабатывая ногу, он сказал:       — Не забудь потом поблагодарить милую девушку, которая приготовила это лекарство.       Кенара как будто разом свалилась в глубокую яму. «Милую девушку?» — с тоской подумала она. Ее воображение, которое обычно дремало где-то очень глубоко в душе, внезапно пробудилось и нарисовало портрет хорошенькой девушки с бьякуганом, белоснежной кожей и прекрасными темными волосами… Впрочем, она была недалека от истины: лекарство приготовила Хината.       Неджи получил большое удовольствие, наблюдая за ее лицом.       — Неужели ты ревнуешь? — невозмутимо спросил он, делая вид, что очень занят нанесением мази на израненную ногу.       Кенару вдруг поразила догадка.       — Неджи… Ты что, мстишь мне за те розы? — Глаза ее сделались большими от удивления.       Хьюга пожал плечами. Оба едва сдерживали смех.       — На мне ведь не написано, что я твоя собственность, поэтому я не могу избежать всех знаков внимания от посторонних. — Кенара внимательно посмотрела на Неджи, приподняв брови и улыбаясь. — А ты бы хотел, чтобы было написано?       — Может, какая-то часть меня…       Через неделю путешествия в повозке оба почувствовали, что терпение их на пределе.       — Ну хватит, — решительно произнес Неджи. — Возьми свою сумку…       Он забросил куноичи на спину и побежал в Коноху.       — Завтра будем дома, — сказал он через плечо.       Но Кенара его не слушала: она наслаждалась скоростью и потоком встречного ветра. Куноичи думала, что больше никогда в жизни не испытает подобного счастья, но Неджи, сам того не осознавая, подарил его ей.              Сейджин был потрясен. Только-только он начал думать, что его мать — одна из самых сильных куноичи, и вдруг все закончилось. Ужасные картины прошлого вставали перед ним: когда его тело было повреждено и ему потребовалось чуть ли не заново родиться, чтобы избавиться от этих повреждений. С изумлением он увидел, что Кенара улыбается, подшучивает над своей тростью и ведет себя так, будто ничего страшного не произошло… И Сейджин постепенно успокоился.       Он старался ухаживать за матерью в свободное от учебы и тренировок время, полностью взял на себя уборку и приготовление еды. Однажды за ужином Кенара бросила взгляд на свою тарелку и вздохнула.       — Прости, сынок, но Нинаки была права: это невозможно есть.       — Почему? — удивился Сейджин. — Если не смотреть, то вполне съедобно…       — Неужели я никогда не объясняла тебе, что рис варится сам по себе, отдельно от других продуктов?       — По-моему, нет.       Кенара начала учить сына готовить — по крайней мере то, что умела сама. Раньше у нее не находилось для этого ни времени, ни желания. Во время таких занятий в их беседе несколько раз всплывало имя Райюн Эри, и постепенно куноичи догадалась о том, что Сейджин становится совсем взрослым. «Представляешь, Номика? — думала она. — Нашему сыну нравится девочка…»              Неджи как-то зашел к ней, пока Сейджин был в академии.       — Мне нужно отлучиться по делам на месяц или полтора, — сказал он.       — Давно ты задумал эти дела?       — Как только узнал о том, что с тобой произошло, — неохотно ответил он. — Когда я вернусь, мы поженимся. Думаю, пора попросить дядю Хиаши начать приготовления к церемонии и празднеству.       — Празднеству? — переспросила Кенара.       — Да, это будет праздник для всего клана Хьюга, я ведь… его гордость. — Неджи усмехнулся, и было непонятно, чего больше в этой усмешке: иронии или самоуверенности.       Куноичи побледнела. Она и раньше не любила привлекать к себе внимание, а теперь для нее это стало бы настоящей пыткой.       — Неджи, все Хьюга будут смотреть на меня и говорить о том, что лучший их шиноби взял себе в жены какую-то хромую вдову с ребенком, да еще и родом из другой деревни…       — Так будут говорить только идиоты, — ответил Неджи, — и их мнение не должно тебя беспокоить.       — Но это же правда, — тихо сказала Кенара.       — Пожалуйста, не поступай, как твоя тетя, и не объявляй правдой лишь незначительную ее часть! Ты — лучшая куноичи Звездопада, представительница самой древней и прославленной семьи этой деревни, капитан АНБУ Песка. Не говоря уже о твоих настоящих достоинствах…       «Почему не говоря? — невольно подумала куноичи. — Давай и о них поговорим…» Она, не отрываясь, смотрела в прекрасные глаза Неджи и ловила каждое его слово.       — Может быть, с точки зрения твоих земляков это я тебя недостоин…       — Какие же у нас были бы замечательные дети… — вырвалось у Кенары.       Неджи хмыкнул и усмехнулся.       — Будут, — сказал он.              Понадобилось шесть недель, чтобы отыскать в одном из курортных городков куноичи из Легендарной Троицы саннинов, бывшую Пятую Хокаге госпожу Цунаде, и удалось это лишь благодаря особому зрению. Цунаде выглядела все так же внушительно и невероятно молодо для своих лет, расходуя на это часть собственной чакры. Очевидно, она сбежала из-под надзора своей верной помощницы, так как в одиночку сорила деньгами в ресторане с громким названием «Сияющий спрут», открытом для посетителей в вечернее и ночное время. Впрочем, вокруг нее уже собралась компания состоятельных мужчин, громко споривших о чем-то и готовых всей толпой биться с ней об заклад.       — Четыре из шести! — кричала Цунаде. — Выкину четыре двойки из шести! Три раза подряд… И ты утрешься, Акио-сан!       Неджи протолкался вперед и подошел вплотную к не на шутку разошедшейся женщине.       — Цунаде-сама! — громко произнес он ей почти в самое ухо.       Пятая вздрогнула и уставилась на него.       — Нет, только не это… Акио-сан, нижайше прошу подождать ровно две минуты, а вы пока отсчитывайте ваши денежки.       Куноичи отошла вместе с Неджи за самый дальний столик, скрестила руки на груди, нахмурилась и надула губы. На щеках ее горел румянец, глаза подозрительно блестели.       — Чего надо? — недовольно спросила она.       — Пятая-даймё, нужна ваша помощь, чтобы вылечить одного человека.       — Тс! Не называй меня так, — проворчала Цунаде, но спросила все же: — Кого?       — Одну куноичи из Деревни Звездопада. Абураме Расука уничтожил каналы чакры в ее ноге.       — И что?       — И что? — переспросил Неджи, едва сдерживая раздражение. — Она талантливая куноичи, боец ближнего боя, но из-за этого увечья ее жизнь как шиноби окончена.       — Да-да… неинтересно! — Цунаде повернулась на стуле и села боком, опираясь о его спинку локтем и подпирая щеку ладонью. — Неджи, я так устала возиться с вами… и мне совсем не хочется из-за каждого раненного шиноби бегать туда и обратно. Неужели я не заслужила права на отдых? Вот такие просящие и есть еще одна причина скрывать мою личность — не в обиду тебе будь сказано. А что, Сакура не научилась еще лечить подобные раны? Чем же она там занимается? Рожает Саске детей одного за другим, чтобы возродить клан Учиха?       Неджи пожал плечами.       — Она сказала, что нужно обратиться к вам.       — А тебе все это зачем? Что-то я не помню, чтобы ты раньше отличался альтруистическими наклонностями... — Пятой не с первого раза удалось закончить фразу: язык немного заплетался.       — Я люблю эту куноичи.       — Ты?! Любишь?! Чего только на свете не бывает… Прости, если обидела, но Неджи, которого я помню, любил одного лишь себя.       — Ничего страшного, вы тоже сильно изменились.       — А вот такими едкими фразами ты точно ничего не добьешься! Повезло тебе, что мне всегда нравился твой бьякуган. Да, прекрасные у тебя глаза… Послушай! — Цунаде оживилась и наклонилась вперед, вплотную приблизившись к лицу Неджи. — Скажи, ради этой куноичи ты готов на любую низость?       Хьюга стало не по себе.       — Не уверен, что я…       — Пф! Что это тогда за любовь такая?! — возмутилась Пятая. — Ну ладно, я думаю, мы договоримся…       И они договорились. Целую неделю Неджи, замаскировавшись под обывателя, ходил с Пятой по разного рода игорным заведениям и помогал ей выигрывать с помощью своего бьякугана.       — Это не доставляет мне настоящего удовольствия, — ворчала Цунаде. — Никакого азарта. Но, к сожалению, нужно выигрывать хоть иногда, чтобы возвращать долги… Да и приятно, знаешь ли, утереть нос некоторым знакомым…              Кенара разрабатывала зажившую ногу. Она могла уже ходить без трости и почти не испытывала боли, но прихрамывала при ходьбе. Неджи так напугал ее предстоящей свадебной церемонией, что куноичи изо всех сил старалась вернуть себе хотя бы часть свободы движения. Нетрудно было догадаться, что он отправился на поиски самого талантливого медика всех времен, но Кенара, хотя и испытывала благодарность, была настроена скептически. Она не умела просто верить в хорошее, а разум подсказывал ей, что надежды почти нет.       Ей было невыносимо проводить время в четырех стенах, а на улицу выходить не хотелось, так что Кенара научилась забираться на крышу собственного дома и могла подолгу сидеть там в те утренние и ночные часы, когда настил не был раскален жаркими лучами солнца. Нужно было как-то унять тоску, пожиравшую ее душу при взгляде на окружающий мир, предлагавший столько мест для прыжков и быстрого движения. Сколько раз она мысленно пробегалась по соседним крышам до самой городской стены… представляла, как спрыгнет с такой высоты на другую сторону, закрутившись в вихре… помчится длинными прыжками по холмам… Кенара закрывала глаза и видела дорогу к поляне Неджи, которая теперь вспоминалась ей во всех подробностях. Они могли бы сражаться там каждый день…       Невозможно было так жить: предаваясь сожалениям и мукам от несбыточных надежд. Кенара задумывалась о том, чтобы научиться создавать плотную воздушную подушку под водой и хотя бы в водоемах двигаться свободно. Может, попытаться освоить техники Стихии Воды? Великим шиноби подчинялись все стихии, неужели она не сможет покорить хотя бы одну кроме основной? С большим запасом чакры можно создавать собственную толщу воды… А как насчет того, чтобы заковать ногу в каменную броню и управлять ей с помощью чакры? Куноичи не могла просто сдаться и перебирала в голове все возможности продолжать заниматься любимым делом.       Даже когда Неджи пришел за ней и, подхватив под руку, повел в больницу, Кенара не позволила себе обрадоваться: разочарование было бы слишком болезненным.       По пути им встретился один из клонов Наруто.       — Давно не виделись! Ты уже вернулся? Правда, что бабуля Цунаде в городе? — выпалила копия Хокаге. — Я немного тороплюсь, так что…       — Да, — просто ответил Неджи.       — А вы хорошо выглядите, — обратился Наруто к Кенаре. — Думаю, бабуля вам поможет. Знаете что? Приходите в пятницу к нам на ужин, ладно? Слишком многое нужно обсудить. Ну, я побежал! — И он исчез так же быстро, как появился.       — Кажется, мы идем на ужин к Наруто и Хинате, — спокойно сказал Неджи, словно подводя итог этой короткой встречи.       — По-моему, это был даже не вопрос…       Внешностью Цунаде напомнила Кенаре Саяну, чей образ врезался в ее память навсегда. Пятая вместе со своей помощницей сразу же приступила к делу, велев куноичи раздеться и прилечь на кушетку. Неджи ждал в коридоре.       — Надеюсь, ты ничего не имеешь против слизней, — произнесла знаменитая куноичи.       «Ну, если мою ногу повредили жуки, почему бы ее не вылечить слизням?» — подумала Кенара, ощущая под теплыми руками Цунаде такой покой в душе, которого там никогда и в помине не было.              Неджи бродил по коридору, время от времени останавливаясь и глядя в окна. Он пребывал в состоянии мучительного волнения от того, что за стеной решалась судьба Кенары. Какая-то эгоистическая часть его должна была обрадоваться, когда куноичи оказалась относительно беспомощной и зависимой от него. Но Неджи хотелось, чтобы она выбрала жизнь с ним не оттого, что других вариантов нет. Он знал — так как они были похожи, — что Кенара не сможет быть до конца счастлива без своего любимого дела, знал, как это важно для нее. Эта черта привлекла его еще тогда, во время миссии сопровождения.       «Я здесь для того, чтобы стать сильнее…»       Кенара мечтала попасть в РЗО, но семья не позволила ей. Неджи была слишком хорошо знакома сдерживающая сила чувства долга. Он сам освободился только шесть лет назад, и во многом благодаря встрече с ней. Не требовалось обладать особым зрением, чтобы чувствовать власть, которую он имел над Кенарой. Но, возможно, власть эта была иллюзорной? Как только положение куноичи сделалось уязвимым, Неджи легко смог подтолкнуть ее к тому, что было ему угодно. И, казалось, это сделалось угодным и ей, но… Ему хотелось, чтобы она была свободной, как прежде, и сама, по собственному желанию, решилась пренебречь этой свободой ради него.       Но, конечно, разыскивать Цунаде его заставили менее эгоистические побуждения: он хотел вернуть Кенаре ее прежнюю жизнь.       Дверь медицинского кабинета распахнулась, и Масари Кенара выпорхнула в коридор, сияя, как светлячок в ночи.       — Неджи… Неджи… — только и могла вымолвить она, в волнении вцепившись в его плечи. Пальцы ее дрожали от радостного возбуждения.       Хьюга вздохнул от переизбытка чувств и мягко улыбнулся.       — Ну беги, — сказал он.       — Что?       — Я же знаю, что ты сейчас только об этом и думаешь. Беги… А как набегаешься, вечером я буду тебя ждать. На набережной.       Кенара засмеялась и выпрыгнула в окно второго этажа. Она помчалась длинными прыжками к городской стене подобно большому кузнечику.       «Неужели так бывает?!» — с замиранием сердца думала она.       — Спасибо, — сказал Неджи, поворачиваясь к Цунаде.       — А... — Пятая взмахнула рукой, словно ей все это лечение ничего не стоило. Пальцы ее подрагивали от недавнего напряжения. — Нужно сбежать отсюда, пока один из клонов Наруто меня не нашел… Черт, кажется, уже поздно… Вон, несется по коридору наше желтоволосое солнце…              Сейджина на тренировочной площадке за академией на этот раз не оказалось. Неджи не хотел тратить время понапрасну, поэтому использовал бьякуган, чтобы его найти. Юноша сидел на помосте у реки в компании подруги. Молодые люди тихо разговаривали, иногда смущенно улыбаясь друг другу, но Хьюга без угрызений совести решился прервать их уединение и спрыгнул на помост. Эри вздрогнула и, задрав голову, с изумлением уставилась на прославленного обладателя бьякугана.       — Я так и думал, что вы захотите поговорить со мной, — спокойно произнес Сейджин, поднимаясь на ноги.       «Какой же он крутой!» — с трепетом подумала Эри, глядя, как ее друг без тени страха и смущения общается с Хьюга, и совершенно растаяла, услышав серьезное:       — Эри, оставь нас на время.       — Я… я пойду домой, мне уже пора. До свидания, Сейджин! — И, вежливо поклонившись господину Хьюга и подхватив свою сумку, юная куноичи убежала по узкой лестнице, врезанной в склон холма.       Неджи коротко рассказал юноше о возвращении легендарной Цунаде в Коноху и об излечении каналов чакры в ноге Кенары. И на минуту стало очевидно, что перед ним стоит ребенок, который еще не умеет справляться со своими эмоциями и часто теряется: Сейджину пришлось отвернуться, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. Он снова вспомнил о том времени, когда болел: о боли, отчаянии, тоске по умершему отцу… Вспомнил, как мать носила его на руках, как младенца, успокаивала и уговаривала… И вдруг осознал, что еще не готов быть опорой, ведь когда Кенара вернулась домой со своим увечьем, именно она проявила силу духа и убедила Сейджина, что все будет в порядке, а не наоборот. Хьюга разыскал и уговорил Пятую вернуться… А Сейджин все так же занимался учебой и тренировками, лишь по вечерам уделяя матери часок своего времени, и был бессовестно счастлив из-за расцветающего между ним и Эри нежного чувства…       Хьюга выбрал удачный момент для этого разговора.       — Я собираюсь жениться на твоей матери, — сказал он.       — Вы не сможете сделать ее счастливой, — вырвалось у Сейджина.       «Даже у папы не всегда получалось», — мысленно добавил он.       — И выбор ваш неудачный: мама не создана для семейной жизни, ведь она шиноби.       — Забавно, что ты считаешь себя достаточно опытным, чтобы делать подобные выводы, — заметил Хьюга. — Правда думаешь, что можешь быть прозорливее двух неглупых взрослых людей? Нужно уметь давать себе объективную оценку.       — Когда любишь, перестаешь быть объективным. А вы ведь любите мою мать?       Неджи невольно подумал о том, что если Кенара была хоть вполовину такой упрямой и самоуверенной в детстве, накопившееся за долгие годы раздражение Инари-сан можно как-то понять.       — Да, но это не мешает мне судить здраво. В этом заключается преимущество взрослого человека: уметь отделять эмоции от доводов рассудка.       — Хм, — скептически отозвался на это Сейджин.       Неджи скрестил руки на груди.       — Мы оба понимаем, что твое согласие мне не требуется.       — Зачем тогда вы пришли?       — Просить тебя быть помягче с матерью.       — Хотите сказать, что собираетесь защищать мою маму… от меня?       Хьюга кивнул.       Сейджин улыбнулся. Как истинный шиноби, он получил некоторое удовольствие, наблюдая уязвимость знаменитого Хьюга Неджи, особенно учитывая, что причиной этой слабости была его мать. При каком еще невероятном стечении обстоятельств Сейджин мог услышать от Хьюга обращенную к нему просьбу?       — Я буду примерно себя вести, — пожав плечами, сказал он и добавил хмуро: — Только не думайте, что когда-нибудь я назову вас своим отцом.       — У тебя уже есть отец: хороший человек и настоящий герой, и было бы глупо пытаться занять его место в твоем сердце.       Мальчик кивнул. Против такого приема он был беззащитен.              Теперь Кенару практически невозможно было застать дома. Она убегала рано утром и возвращалась не раньше полуночи, измотанная тренировками и истратившая большое количество чакры. В пятницу они вместе с Неджи должны были идти в гости к его сестре. Он уже стоял внизу, у лестницы, и ждал ее, а Кенара все еще сушила волосы. Куноичи распахнула окно и выглянула наружу. Ветер сразу же растрепал ее пышную шевелюру.       — Может, зайдешь? — спросила она.       — Лучше поторопись, иначе опоздаем, а я этого не люблю.       — Я тоже опаздывать не люблю. Я быстро…       — Ну-ну, — скептически ответил Неджи, глядя на ее мгновенно спутавшиеся пряди.       Кенара, которая скрылась было в комнате, снова высунулась из окна.       — Ты такой красивый… — тихо сказала она и вновь исчезла.       Неджи усмехнулся. Он был в жемчужно-серой рубашке и темно-серых брюках. Выждав минут пятнадцать, Хьюга запрыгнул через окно прямо в комнату. Кенара стояла напротив зеркала и отчаянно боролась с непослушными прядями, пытаясь собрать их в тугой узел и сколоть шпильками.       — Ерунда какая-то! — сердито воскликнула она. — Я пойду с хвостом!       Тяжело вздохнув, Неджи подошел к ней сзади и, взяв за плечи, усадил на стул.       — Держи голову прямо, — сказал он, собирая ее волосы руками.       Повозившись минуты три с расческой и шпильками, он сделал ей аккуратный узел, выпустив одну прядку у левого уха.       — Несложно, правда? — спросил он.       — Если у нас будет дочка, расчесывать ее будешь ты, — Кенара покосилась на длинные волосы Неджи, — и сына тоже…       Однако Неджи не улыбнулся.       — Так ты все еще хочешь этого? — спросил он.       Увидев его серьезное лицо, Кенара погасила улыбку.       — Конечно. Почему ты сомневаешься?       — Ты была так рада, когда Цунаде восстановила каналы чакры в твоей ноге. Не просто рада — абсолютно счастлива. И я подумал, что, может быть, тебе больше ничего не нужно?       Куноичи выдвинула нижний ящик шкафа и достала из него туфли, а затем подошла к окну, заранее готовя себе путь к отступлению. Обернувшись, подняв на Неджи глаза, она произнесла твердо:       — Ты мне нужен. — И быстро, чуть подтянув вверх подол платья, выпрыгнула из окна.       Хьюга улыбнулся и последовал за ней. На улице он придержал ее за талию, пока она обувалась. «Да не надо, я сама справлюсь», — хотела было сказать Кенара, но не сказала…              Наруто был дома собственной персоной, он проводил приглашенную пару в гостиную на диванчик, потом к ним выбежала Хината.       — Где дети? — спросил Неджи.       — У отца, — ответила Хината.       Хиаши-сама горячо любил внуков и обращался с ними намного мягче, чем когда-то со своими собственными детьми.       — Я так рад, что с вами все в порядке, — обратился Наруто к куноичи Звездопада.       — Спасибо. Хокаге-доно, какое решение вы приняли насчет Расуки?       Наруто бросил в сторону Неджи лукавый взгляд, но тот сделал вид, что занят разговором с Хинатой об успехах ее детей в освоении техник. Седьмой и его шурин относились друг к другу с глубоким уважением, но слишком часто расходились во мнениях и нередко раздражали один другого. Ради Хинаты они никогда не переступали в своих конфликтах определенную черту и всегда в конечном счете мирились. Обычно на примирение первым шел Наруто, так как в силу совершенно незлопамятного характера ему это давалось проще, но в последнее время Неджи проявлял большую готовность признавать собственную неправоту по некоторым вопросам. Например, в вопросе о судьбе Абураме Расуки.       — Ваши наблюдения помогли нам разобраться в ситуации, — произнес Хокаге. — Несколько проведенных экспериментов показали, что его тело действительно испускает волны, способные вызывать агрессию у насекомых, и не только у его собственных жуков. В обычное время заметить разницу между этой способностью и обычными техниками Абураме довольно сложно, но в моменты, когда Расука испытывает по-настоящему сильные эмоции, он становится невероятно опасен.       — Тогда… он может быть не только опасен, но и полезен для всего клана, усиливая в нужный момент их техники, — произнесла Кенара. — Если научится справляться с эмоциями. Но… его ведь не казнят, я правильно понимаю?       — Нет, нет, это исключено. Я вообще не сторонник смертной казни. Да и изоляция — не то, что способно исправить человека.       — Исправить, — скептически повторил Неджи, но больше ничего не сказал.       Кенара подсунула свои пальчики под его руку. Хьюга откинулся на спинку дивана, слегка расслабившись.       — Так что мы с Шикамару… то есть, с Шикамару-саном… черт… Вы не против, если я не буду церемониться?       Куноичи улыбнулась и покачала головой.       — Мы решили, что его способности нужно тщательно изучить. Расука не может оставаться обычным чунином и выполнять обычные миссии, за ним установлен надзор, но не по типу тюремного, а скорее наставнический… За ним приглядывают два старших товарища, способных противостоять его жуками и гасить негативные эмоции. Все же он совершил убийство, пусть и не преднамеренное, поэтому считается, что…       — Условный срок, — произнес Неджи.       — Да.       Кенара была удивлена.        — Это же замечательно, — сказала она.       Наруто вздохнул.       — И все-таки его жизнь уже никогда не будет прежней.       — Еще бы. — Неджи пожал плечами. — У тебя не было вопросов к его учителю? Это его упущение в том числе.       — Все вопросы, которые у меня к нему были, поверь, я уже задал, — ответил Наруто.       — А как та девушка из его команды, которая осталась жива? — спросила Кенара.       Лицо Седьмого снова стало грустным.       — Не хочет его видеть. Родные Юу тоже были возмущены моим решением…       Хината, которая стояла рядом с Наруто, погладила его по плечу. Хокаге перехватил ее руку и крепко сжал. Кенара опустила глаза.       Позднее все четверо переместились за стол. Стулья Неджи и Кенары располагались напротив Хинаты и Наруто. Ужин был прекрасным, хозяева — дружелюбными, атмосфера такой теплой, что куноичи Звездопада чувствовала себя почти спокойно… Наруто сам не заметил, как перешел на «ты», впрочем, у него это получалось самым естественным образом.       — Так ты все еще числишься в АНБУ Песка? — спросил он Кенару.       — Нет, я вышла в отставку по состоянию здоровья, теперь уже не вернусь.       — А как насчет того, чтобы к нам?.. — Наруто весело ей подмигнул.       Куноичи Звездопада быстро сложила пальцы под столом, показывая их Неджи. Хьюга усмехнулся: тот же знак — «прошу поддержки» — когда-то он показал Кенаре во время экзамена на чунина в Пустыне Демона.       — Мы собираемся пожениться в августе, так что да, Кенара станет шиноби Листа, если ты возьмешь ее на службу, — спокойно сказал он.       — Кажется, мы слышали об этом от кого-то…       — От отца, — улыбнулась Хината.       — Точно, в квартале Хьюга готовятся к большому празднику… И не только Хьюга, из Звездопада ведь тоже приедут ваши родственники? И Старейшина Инари в том числе? Мы с ней познакомились зимой… м… волевая женщина.       — Да... — Кенара тоже не удержалась от улыбки.       — Послушайте, а вы двое как давно сошлись?       — В октябре, — коротко ответил Неджи.       — Это не благодаря тому нашему разговору?..       — Нет!       — А познакомились вы на той миссии, когда столкнулись с Поджигателями? И подружились…       — Мы познакомились на экзамене на чунина, но не сказал бы, что подружились…       — Мне тогда показалось, что ты всех презираешь, — повернувшись к Неджи, произнесла Кенара с усмешкой.       — А мне — что ты слишком зажата для капитана команды. И на тебе была какая-то забавная одежда… — ответил Неджи, глядя ей в глаза и мягко улыбаясь.       Хината сделала знак Наруто, и они незаметно вышли в кухню.       — Зато ты был слишком красив. Трудно было поверить, что боец ближнего боя может носить такую аккуратную светлую одежду и иметь достаточно времени, чтобы ухаживать за столь прекрасными волосами…       — Они такие от природы!       — Жаль, что мы еще в тот день не померились силами: тогда бы ты воспринимал меня всерьез, несмотря на мою застенчивость и смешную одежду.       — Так и было, — произнес Неджи, глядя в темно-синие глаза. — Твои скорость и сообразительность произвели на меня впечатление. Это, кстати, было одной из причин, по которой я выбрал тебя для миссии сопровождения.       — Так это ты включил меня в отряд?       — Конечно, как его командир.       — Неджи… — тихо произнесла Кенара. — Если бы ты меня не выбрал, ничего бы не было…       Он кивнул, продолжая смотреть ей в глаза.       В это время Наруто копошился в кухонном шкафу в поисках бокалов. Повернувшись, он увидел, что Хината стоит на том же месте, прислонившись плечом к дверному косяку и, склонив голову на бок, любуется сидящей на диване парой. Седьмой подошел к ней.       — Посмотри на них, — очень тихо произнесла Хината, — ты видишь? Ты это видишь? — В ее голосе послышались слезы: она была растрогана.       — Вижу, вижу, — с улыбкой ответил Наруто, обнимая ее за плечи.       — Я верила… я всегда верила… даже в тот день, когда он едва не убил меня… Когда все называли его эгоистом и черствым человеком… Я знала, что его сердце способно любить! — плача, сказала Хината и прижала пальцы к губам.       Наруто, тронутый ее словами и переживаниями до глубины души, ничего не смог ответить, только нежно поцеловал ее в макушку и крепче прижал к себе.       «Это потому, что ты смотришь на него своими удивительными глазами», — подумал он.              Тен-Тен, стоявшая за прилавком, и Хината, беседующая с ней, одновременно повернулись и встретили входящую в магазин Кенару приветливыми улыбками. Хозяйка магазинчика вытащила табличку «закрыто» из-под кассы и повесила ее на входную дверь, потом включила чайник в комнате за ширмой и принялась расставлять стаканы.       — У нас есть часа два, пока Ноа не принесет мелочь на кормление.       — Мелочь? — переспросила Кенара.       — Ага, пузанчика, малышонка, детеныша, — усмехнулась Тен-Тен. — Насчет имени у нас возникли некоторые разногласия, так что…       Куноичи Звездопада посмотрела на нее с удивлением.       — Я хотя бы спорить с мужем могу, возможно, у тебя не будет такой привилегии. — Карие глаза с хитринкой сощурились.       — Если бы я не могла с ним спорить, я бы и не вышла за него, — ответила Кенара.       — В этом ответе отсутствует какая бы то ни было логика… — Тен-Тен пожала плечами.       Хината, которая помогала будущей невестке подготовиться к свадебной церемонии, пока все трое пили чай, проэкзаменовала Кенару и уверилась, что та запомнила все, что от нее требовалось надевать, делать и говорить.       — А тебе это не очень нравится, да? — усмехнулась Тен-Тен. — Что ж, привыкай: теперь часто так будет.       — Ну хватит, Тен-Тен, ты ее напугаешь, как будто мало обычного предсвадебного волнения, — произнесла Хината.       — Может, я хочу быть уверена, что она не отступится! Что трудности ее не пугают… В конце концов, это же Неджи… Мы были товарищами по команде почти пятнадцать лет! И мне не все равно, с кем он свяжет свою судьбу… — Хозяйка магазина вдруг всхлипнула и начала теперь глаза. — Прошу прощения, у меня такое бывает в последнее время…       — Ничего, и я ревела, когда Сейджина родила, — вырвалось у Кенары. — Хината, а ты чего?       — Братец Неджи женится… — произнесла девушка, у которой глаза тоже были на мокром месте. — Наконец-то он будет счастлив!       Куноичи Звездопада стало не по себе от навалившегося на нее чувства ответственности. Похоже, если она каким-либо образом обидит Неджи, придется иметь дело с его сестрой и подругой, двумя выдающимися куноичи Листа, а это чревато непредсказуемыми последствиями… Тен-Тен вдруг захихикала.       — Представляю, сколько слез пролилось в квартале Хьюга… Кенара, я бы тебе не советовала бывать там в одиночку в темное время суток.       — Почему?       — Чтобы не попасть в стычку с его поклонницами…       — Тен-Тен! — воскликнула Хината.       У куноичи Звездопада сразу испортилось настроение, и она замолчала, горестно подперев щеку рукой. Конечно, перспектива боя ее нисколько не пугала, просто неприятно было думать, что в Неджи влюблен кто-то еще.       — Вот что ты наделала? Кенара, глупости все это. Неджи никогда не обращал на них внимания…       — Это точно! А после той истории с Поджигателями он только о тебе и думал. Это правда. Я тебя даже возненавидела за то, что его сердце было разбито, — призналась Тен-Тен. — Ну, сейчас-то все по-другому. Слушай, а расскажи, как он тебе в любви признался? Просто не могу такого представить — при всей силе моего воображения.       — Если не хочешь, не рассказывай, — сказала Хината, но в глазах ее загорелись искорки любопытства.       — Да он особо и не признавался вроде…       — Как так? Что-то же он сказал, с чего начались ваши отношения?       — Ну да…       — Так что?       — Он сказал: «не хочу больше ждать». — Куноичи Звездопада густо покраснела при этих словах, хотя обе ее собеседницы выглядели слегка разочарованными.       — М-да. А Ноа не так уж и плох…       — Тен-Тен!              В этот день ветер принес тучи, которые спасительной пеленой прикрыли город от палящего солнца, и прохладу, напоминавшую о дожде, хотя до ночи на землю не пролилось ни единой капли. Ветер задувал в открытое окно и щекотал обнаженную шею куноичи, одетой в церемониальное кимоно очень светлого фиолетового оттенка с серебряными вышивкой и оби. Ее волосы было тщательно убраны и украшены одним-единственным цветком — сливочно-белой лилией с багровыми стрелами посередине каждого лепестка. Пряди русых волос на ее фоне казались более темными, сам цветок напоминал звезду с шестью лучами. Лицо Кенары было слегка подкрашено. Хьюга Хината стояла в двух шагах от нее, склонив голову на бок, и любовалась прекрасным образом, к созданию которого приложила свои искусные руки. Невольно ей вспоминалось волнение, которое она ощущала, приготовляясь к собственной свадьбе. Словно угадав ее мысли, Кенара подняла глаза и тихо спросила:       — Хината, как это было у тебя?       — Но разве ты не помнишь свою первую свадьбу?       — Мой учитель был замечательным человеком, и я его любила… — произнесла куноичи Звездопада, — но все происходящее тогда казалось мне каким-то театральным представлением, в котором мы играли роли. Я думала, что осознаю все последствия… Думала, что понимаю, насколько это серьезно, но не понимала. Теперь все иначе.       Кенара подняла дрожащую от волнения руку и посмотрела на нее с таким удивлением, словно это была вовсе не ее рука.       — Что со мной? Ведь я люблю его…       — Это нормально, — улыбнулась Хината, ласково взяла дрожащую руку в свою, пожала ее и опустила. — И слишком важно для вас обоих.              Неджи должен был встретить свою невесту в начале пути — у ворот, ведущих в квартал клана Хьюга. Она отделилась от стайки сопровождавших ее родственниц из Деревни Звездопада и сделала несколько шагов ему навстречу, ничего не видя, кроме его глаз. Неджи вдруг оказался рядом и взял ее за руку.       — Ты такая бледная, — тихо произнес он, с беспокойством вглядываясь в ее лицо.       — Хината сказала, что это нормально… — едва слышно ответила куноичи, чувствуя, как мир вокруг нее стремительно начинает тонуть в тумане.       Хьюга одной рукой поддержал ее, а другой надавил на точку возле запястья и растер ее по кругу большим пальцем. Пелена перед глазами Кенары рассеялась, она снова смогла глубоко дышать. Устыдившись собственной слабости, куноичи выпрямилась и легким кивком головы выразила готовность войти в квартал и начать церемонию.       Они должны были принести друг другу клятвы верности в святилище предков Хьюга, отстроенном заново всего каких-то пятнадцать лет назад, перед лицом представителей этого клана и Деревни Звездопада. Кенара давно заучила все нужные слова и произнесла их без запинки, но не услышала ни единого слова из того, что сказал Неджи. В течение всей клятвы она, не отрываясь, смотрела в его глаза. Границы пространства и времени как будто стерлись, на мгновение ей показалось, что она перенеслась в тот день, когда впервые увидела его бьякуган, встретившись с ним взглядом: он смотрел на нее сквозь песчаную бурю. Никто ее не видел, только он один…       Когда пришел черед благодарить родителей, Неджи и Кенара поклонились сначала Хьюга Хиаши, затем Инари-сан.       Инари ощущала непонятное смятение. Впервые она взглянула на свою племянницу и словно бы увидела ее такой, какая она есть на самом деле. Привычный страх и вызванное им раздражение мгновенно улеглись. Чувство невыполненного долга и угрызения совести отпустили, наконец, ее измученную душу, как если бы сама Сирин присутствовала здесь и обратилась к ней со словами: «Спасибо за то, что позаботилась о моей дочери. Ты сделала все, что могла, и даже больше…» Инари смотрела на Кенару сквозь слезы — так, как это делала бы ее мать, — и видела лишь нежное, взволнованное, любящее лицо.       Когда Неджи и Кенара выходили из храма, он вдруг повернулся к ней и произнес:       — Мне показалось, что я видел отца.       Куноичи не удивилась, лишь кивнула в ответ и крепче сжала его руку.              Клан Хьюга шумно праздновал свадьбу одного из достойнейших своих сынов. Вдоль улицы, ведущей к дому Старшей семьи, были накрыты столы, весь квартал был украшен лентами, фонариками, флагами с символикой клана. Такой же знак украшал одеяние Неджи из очень светлого жемчужно-серого шелка. В вечернем воздухе плыла прекрасная мелодия, сотканная из вибраций струн и нежнейших женских голосов, затем она сменялась более громким, ритмичным и веселым пением.       Неджи и Кенара изо всех сил старались никого не обойти вниманием и не обидеть в этот день, проявляя совершенно не свойственные им дружелюбие и общительность, поэтому к концу празднества оба очень устали.       — Смотри, — наклонившись к куноичи, сказал Хьюга, — кажется, твоя тетя и мой дядя сошлись в дружеской беседе.       — Я знаю, что они обсуждают, — вздохнула Кенара.       — И как думаешь, чья несгибаемая воля победит? — с легкой усмешкой поинтересовался Неджи.       — Это неважно, потому что решение останется за нами. Хьюга или Хьюга-Масари.       — Уверен, мы договоримся быстрее, чем они.       Кенара улыбнулась.       Нинаки подошла к ним, чтобы еще раз поздравить сестру. Она собиралась пожить с Сейджином в течение месяца после свадьбы, чтобы дать молодоженам побыть наедине друг с другом.       — Если ты не против, я бы осталась подольше, — сказала Нинаки. — Ходят слухи, что Легендарная Цунаде в Конохе, я собираюсь умолять ее дать мне пару наставлений.       — Конечно, но как бы Сейджин ни противился, мы будем жить вместе в доме Неджи. Пожалуйста, не подавай ему несбыточных надежд.       Старшая из сестер слегка покраснела.       — Вы уже договорились о чем-то? — нахмурилась Кенара.       — Он хотел, чтобы я осталась с ним до его выпуска из академии будущим летом. Сейджин уверен, что, когда он станет генином, ты разрешишь ему жить отдельно. Просто… ему было бы тяжело делить тебя с другим мужчиной.       Кенара многое могла бы сказать по этому поводу. Разве она чья-то собственность, чтобы ее делить? А когда выяснилось, что Сейджин влюбился в Эри, разве она ревновала и требовала его внимания? Наконец, если бы ему не хватало общения с матерью, он бы не стремился жить отдельно. Куноичи нахмурилась, но промолчала, лишь недовольно скрестив руки на груди.       — Что ты делаешь? — приглушенно воскликнула Нинаки. — Совсем с ума сошла?! На тебя все Хьюга смотрят… — Старшая сестра схватила Кенару за край рукава, выдергивая одну ее руку из-под другой. — Что за вульгарные позы в свадебном наряде?       — Забыла, что я еще в костюме невесты… — выпрямляясь, пробормотала Кенара.       — В костюме, ага… — Нинаки укоризненно покачала головой.       В это время Шикамару подошел поболтать с Неджи. Когда помощник Седьмого предложил своей супруге составить ему компанию и еще раз вместе поздравить молодоженов, Темари спросила с едкой усмешкой:       — С чем поздравить?       Так что он отправился один.       — Яманака Реза уволился из штаба, — сказал Шикамару. — Не захотел работать с новым координатором. Вообще он попросился в боевой отряд АНБУ, в РЗО.       Неджи удивленно приподнял брови.       — Никогда не слышал, чтобы его это интересовало. Впрочем, скорость бега у него выше среднего.       Шикамару усмехнулся.       — Забавно, что ты считаешь это главным качеством для агента подразделения РЗО.       — Потому что когда я там служил, мы в основном бегали.              В конце праздника пролился дождь, словно разгоняя всех по домам. Столы, стулья, посуда и остатки еды были убраны с завидной скоростью, свидетельствовавшей о том, насколько хорошо дисциплинированы представители клана.       Кенара впервые оказалась у Неджи дома. Разувшись у порога, она вступила на прохладные доски пола и окинула комнату взглядом. В ней царил рациональный порядок, как нельзя лучше соответствовавший складу характера Неджи. Стараясь скрыть смущение, куноичи сделала вид, что очень занята тем, как бы отцепить цветок от собственных волос.       — Не надо, — попросил Неджи. Он подошел к ней очень близко и добавил, слегка краснея: — Не снимай…       Взяв куноичи за руку, Хьюга повел ее за собой, с замиранием сердца думая, что все происходит именно так, как он себе представлял в своих мечтах. Промелькнула мысль: «Неужели так бывает?» — и Неджи с трудом подавил вздох.       — Постой, — вдруг сказала Кенара.       Она остановилась напротив картины на стене, нарисованной акварелью и вставленной в раму под стекло. Зеленые волны холмов и белая пена цветущих диких роз вызвали драгоценные воспоминания, живущие в ее душе.       — Напоминает то место…       — Это оно и есть.       Сердце куноичи затрепетало в груди. Как мог он видеть мир ее глазами? Как мог по одной оброненной фразе уловить впечатление, которое произвели на нее красоты окружающей природы? И воспроизвести его так точно!       На этот раз Кенара сама крепко сжала его руку и повела за собой…              Поздним августовским вечером Кенара вернулась домой после тренировки. Неджи уже освободился после миссии и ждал ее. Он встретил ее у порога, поцеловал и обнял. Бросив взгляд через его плечо, куноичи увидела на диванчике два комплекта обмундирования и вооружения АНБУ, включая белые маски с рисунком. Отстранившись, она подошла к дивану и взяла в руки одну из масок. Кенара боялась, что глаза ее засияют слишком ярко, если она взглянет на Неджи в этот момент, так что она не смотрела на него и молчала, проводя пальцем по темно-красному рисунку. Хьюга стоял, скрестив руки на груди, и внимательно наблюдал за каждым движением куноичи.       — АНБУ, розыск и захват отступников, — спокойно сказал он. — Один год. Но за этот год ты должна воплотить в жизнь все, о чем мечтала; совершить все, что задумала; удовлетворить все свои амбиции. И тогда, после того, как мы пройдем этот путь вместе, так же вместе мы вступим на путь другой.       Кенара обернулась к нему и, не сумев скрыть своего волнения, произнесла:       — Но зачем?.. Стоит ли искушать судьбу, когда мы так счастливы? А если с одним из нас случится беда, как другому смириться с этим?..       — Если с тобой случится беда, я уже не вернусь. А если со мной… тебе решать, как дальше распорядиться собственной жизнью.       — Я больше не нуждаюсь в этом, — дрогнувшим голосом сказала Кенара, не отрывая взгляда от зажатой в руке маски. Ей виделась зловещая усмешка в кроваво-красных линиях рисунка и прорезях для глаз.       Хьюга подошел к ней ближе.       — Не стоит поступать со мной, как с Номикой, — спокойно произнес он, но в этом спокойствии было что-то, от чего мурашки забегали по коже. — Не нужно снисходить до меня.       Кенара посмотрела ему в глаза и, нахмурившись, призналась:       — Я все еще этого хочу.       Неджи взял маску у нее из рук, отшвырнул ее к двум комплектам формы, сложенным на диване, и тихо произнес:       — Я тоже.       Улыбка расцвела на лице куноичи, она обвила шею Неджи руками и подарила ему горячий поцелуй. На какое-то время он смог отвлечься от невеселых мыслей, но позднее вернулся к ним. Хотел ли он снова вступить в РЗО? Может, совсем немного и то, только потому, что устал сидеть в штабе. Но он не хотел, чтобы Кенара чувствовала себя виноватой, если дальнейшие события будут разворачиваться печальным образом, и твердо следовал своему принципу разделения ответственности на двоих, даже в тех случаях, когда один рискует собственной жизнью, воплощая заветные мечты другого.       Позднее Кенара спросила, какое название получит команда и кто будет третьим.       — «Хокори Казе» (Пыльный ветер), — ответил Неджи. — Третьим будет Яманака Реза.       — Реза и мы… Но ведь по правилам супруги не могут состоять в одной команде, ты уверен, что Седьмой это одобрит?       — Он уже одобрил.       — Правда? — Кенара усмехнулась. — Что же ты сказал ему?       — Каждая ситуация особенная, как и каждый человек, и требует индивидуального подхода, — спокойно ответил Неджи.       Куноичи хмыкнула.       — И что же заставило его прислушаться?       — То, что это его собственные слова.              Подписав два контракта с агентами подразделения РЗО, Наруто бросил взгляд на Шикамару.       — Он сказал, что это свадебный подарок. Ну вот о чем они думают?! Объясни мне, почему некоторые люди, нос к носу столкнувшись с собственным счастьем, бегут от него? Жизнь их ничему не учит?       Помощник Седьмого думал о своем.       — А что ты подарил Хинате на вашу свадьбу? — вдруг спросил он.       Наруто смущенно заулыбался.       — Себя…       — Себя… год службы в АНБУ… да вы, ребята, настоящие романтики, — усмехнулся Шикамару.       Он взял документы, быстро просмотрел их и, подняв глаза на Седьмого, произнес:       — Не беспокойся за Неджи и Кенару: они все делают правильно и идут к счастью той единственной дорогой, которая подходит только им.              Ровно через год, осенью, команда Хокориказе вернулась домой и все три ее шиноби вышли в отставку, покинув ряды подразделения по розыску и захвату отступников. За это время у них накопилось достаточно воспоминаний и усталости. Неджи и Кенара начали свою совместную жизнь, которая уже не омрачалась сомнениями. В тихие дни им было так же спокойно и приятно, как тогда, когда они шли по следам нукенинов семь лет назад. Сложности и препятствия они преодолевали плечом к плечу, как во время сражения с Рагной и Сабато.       Сначала у них родился сын, точная копия Неджи, а через полтора года — дочь, у которой, как и у брата, был бьякуган, но кроме того на макушке завивались серебряные колечки тонких волос. Инари-сама должна была быть счастлива, но, к сожалению, к этому времени она сделалась мудрее и поняла, что внуки дороже ее сердцу, чем наследие клана Гинпасту.       Сейджин стоял возле колыбельки и держал на руках малышку.       — Она будет моей любимицей, — с улыбкой произнес он.       — Пожалуйста, не надо никаких любимчиков в нашей семье, — сказала Кенара, подходя и вставая рядом.       — Чудесная малышка О-Рен…       Куноичи смотрела на лицо своего сына и видела теплый свет, льющийся из его глаз. Ему недавно исполнилось пятнадцать, он успешно сдал экзамен и получил звание чунина. К рубашке на его плече крепился протектор с символом Звездопада. Темно-фиолетовая форма и кофейного цвета жилет очень шли ему. Кенара закусила губу, чтобы не прослезиться: он так был похож на своего отца! Иногда, глядя в его глаза, она видела Номику…       — Знаешь, я только недавно поняла, какой плохой матерью была тебе: скорее старшей сестрой, чем матерью… Прости меня за это, если сможешь. Мне было всего восемнадцать, когда ты родился.       — Глупости, — отозвался Сейджин, — я всегда чувствовал твою любовь. Кроме того, я ведь знал, что моя мать — шиноби. И гордился этим.       Кенара улыбнулась: если бы ее сын думал иначе, он бы без малейшего сомнения выложил ей жестокую правду.       Она всегда считала, что Неджи будет суровым и чересчур строгим отцом, и готовилась вести постоянную борьбу. Однако получилось так, что в своем отношении к детям он был похож на собственного отца: любил их и был достаточно справедлив и нежен. Кенара не знала, получалось ли это естественным образом или Неджи старался таким быть, и находила подтверждение то одной, то другой версии.       В конце концов каждый из них оказался на своем месте и был счастливее, чем можно было ожидать, исходя из прогнозов окружающих.       

***

      Мичи, темноволосый мальчик пяти лет, раскладывал на полу деревянные хорошо отполированные кунаи и сюрикены, демонстрируя их сестренке и объясняя аэродинамические свойства этих снарядов, выявленные практическим путем. Кудрявая малышка, сидя на коленках, слушала его с открытым ртом. Они играли под присмотром няни.       Неджи и Кенара в полном обмундировании джонинов стояли за порогом комнаты и смотрели на своих детей.       — Мне было столько же, сколько сейчас О-Рен, когда погибли мои родители, — очень тихо произнесла куноичи.       Ее рука в перчатке цеплялась за стену, словно удерживала от желания броситься вперед.       «А мне столько же, сколько сейчас Мичи, когда я потерял отца», — подумал Неджи.       — Впервые в жизни… я не хочу никуда уходить. — Побелевшие пальцы сжались в кулак.       — Почему? — Он старался, чтобы его голос прозвучал спокойно.       — Потому что не хочу, чтобы им пришлось испытать то же, что и нам! — Кенара повернулась и подняла темно-синие, почти черные глаза на Неджи.       — Но… мы ведь шиноби. Хокаге сражается прямо сейчас и ждет нашей помощи. Твои и мои техники будут полезны, — мягко произнес он, вглядываясь в ее лицо. Его сердце тоже надрывалось.       Куноичи кивнула и низко опустила голову. Через несколько мгновений она уже снова владела собой.       — Клянусь, если мы вернемся, я больше не отойду от них ни на шаг!       Неджи хмыкнул и усмехнулся.       — Не клянись, потому что мы вернемся, но ты не сможешь сдержать своего слова.       Два джонина бросили последний взгляд на мирно играющих детей и тронулись в путь.       Не добежав несколько километров до того места, где содрогались земля и небо, время от времени озаряемые вспышками различных техник, Неджи остановился. Никогда в жизни он не видел Кенару такой подавленной — даже после истории с Абураме Расукой. Крепко сжав ее руку, поместив свои пальцы между ее пальцами, он сказал, глядя в любимые темные глаза:       — Сражаться вместе с тобой — честь для меня, — и увидел, как бледное лицо куноичи меняется, озаряясь улыбкой.       Через мгновение улыбка превратилась в усмешку.       — Ничего больше нет, — сказала Кенара, чувствуя, как по телу ее разбегается синее пламя, — только ты, я и этот бой.