***
Дым сигареты выходил легко, мягко облачаясь в кольца у лица собеседника. Нацу усмехнулся. Заказчику даже показалось, что он заметил у него клыки. Скорее всего показалось. Разговор был напряженный, ведь речь шла об очень крупном заказе, на очень крупную сумму денег. — Вы гарантируете мне его смерть? — послышался голос напротив. Обычно Нацу не интересовали личные мотивы заказчиков, но то ли от скуки, то ли он чувствовал, что для него это важно, он решил спросить. Заказчик долго смотрел в глаза Нацу, не решаясь ответить. — Я предпочитаю решать вопросы кардинально. Драгнил рассмеялся, запрокинув голову назад, а затем потушил сигарету, снова наклонившись к заказчику. — Сперва деньги. — Мне говорили Вы лучший, промахнетесь — Ваши деньги улетят вместе с Вашей репутацией. После этих слов легкая улыбка спала с лица Нацу, и заказчик слегка напрягся. Зеленые глаза его сузились, зубы сжались. Он посмотрел прямо в глаза собеседнику, как смотрит лев на добычу, которой некуда бежать. — Я никогда не промахиваюсь.***
Ночь перед рождеством была одной из любимых Люси. Все наряжали елку, готовили подарки, накрывали на стол, одним словом — творилась та самая приятная семейная предновогодняя суета. Люси обожала свою семью. Отца, маму, а также двух младших сестер десяти лет и восьмилетнего брата. Да, большая семья. Однако и жили они по «большому», так сказать. У них имелся не маленький загородный дом, и Люси даже не хотела думать о скором переезде в Лондон, где собиралась учиться. Она успешно сдала предновогодние экзамены, так что осталось лишь перезимовать, сдать последние и отправится во взрослую жизнь. Но обо всем это она старалась думать как можно реже, ведь дома так хорошо и спокойно, что одна мысль о скором переезде наводила ее на слезы. — Кевин! — разразился девичий голос по всему дому, — Ты снова украл нашу с Эмилией последнюю коробку конфет?! — Да ладно тебе, Мия, — рассмеялась Люси, — Вам жалко что ли? Вам папа столько конфет привез! — она показала на мешочки сладостей, которые ярко красовались под елкой, — Бери не хочу! — Так, что тут за крики?! — послышался голос из холла. Лейла вошла в гостиную и поставила под елку еще два мешочка. — Мам, серьезно? — застонала Люси, — У них скоро зубов не останется! — Это Вашей няни, которая терпит Вас уже столько лет. У нее с Вами нервных окончаний скоро никаких не останется. Люси рассмеялась, с нежностью посмотрев на мать. Как же она любила ее. За ласку, доброту и тепло, которое она излучала, как только заходила домой, а также за ее несравненный юмор. К тому же, в свои сорок Лейла выглядела весьма молодо. Она была из той самой родословной, которую принято называть «благородной». Весь род ее по отцу Гросвер Де Уолд являются потомками вельможных дворян. Но даже не зная ее родословной, можно лишь взглянуть на ее лицо и все понять: кошачьи карие глаза, длинные темные ресницы, белокурые волосы, прямой маленький нос, а также белоснежная кожа. Всю эту красоту унаследовала от матери и Люси, а в частности ее карие кошачьи глаза. Когда в зал наконец вошел отец — Джуд Хартфилий, дети тотчас рванули к нему, прыгая на него с требованиями о подарках. — Ничего себе, я Вас разбаловал! - добродушно расхохотался он. Джуд также являлся потомком известных промышленных банкиров Хартфилиев, да и сам являлся не бедным, как вы уже поняли. Он был высоким, на лицо приятным, очень бодрым, розовощеким мужчиной за сорок. Люси никогда не видела отца, несмотря на его сложную и серьезную работу, грустным или уставшим. Возвращаясь домой, Джуд всегда улыбался, а порой из последних сил даже играл с детьми. А когда Люси была маленькая, он всегда приносил ей одну и туже очень вкусную карамельную конфету и говорил: — Каждый раз, как будешь съедать по такой конфетке, вся твоя жизнь будет такой же как эта карамелька — сладкой и вкусной! Такая же розовощекая малышка как и он, обнимая папу за шею, громко рассмеялась на слова отца. — Но милая, я вернулся с работы, и чтобы достать тебе эту одну конфету немало работал. Ты должна знать, что даже одна такая карамельная конфета может достаться тебе с трудом, а кому-то она и вовсе так и не достанется. Люси нахмурила бровки. — А по моему, от нее достаются только дырки в зубах! Джуд громко рассмеялся, запрокинув голову назад, видя это, Люси тоже громко засмеялась. Затем, Джуд поднял малышку на руки и прижал к себе так крепко, что Люси почувствовала, что под надежной защитой. Это чувство с тех пор она испытывает всегда, когда отец находится рядом. — Привет, малышка, — он чмокнул Люси в щеку, — Как успехи? Ты пригласила к нам на ужин Локи? — произнеся это имя, отец подмигнул ей, от чего она побагровела. — Да ладно тебе, он хороший парень, из хорошей семьи, с хорошими намерениями… — продолжал он с улыбкой. — Папа! — она уткнулась лицом в подушку. — Ладно, ладно, я шучу. — он взглянул на Лейлу, — Или нет. — Хватит Вам всем тут болтать, давайте уже за стол садится! — строго сказала Лейла, но все знали, что у нее хорошее настроение, а поэтому не всерьез восприняли ее слова. — Джуд! — воскликнула она, а после рассмеялась, увидев на полу рядом с елкой лежащего мужа, а сверху него детей, которые то и дело донимали отца. И только Люси лежала на диване и с улыбкой смотрела на них. И Лейла знала этот взгляд, взгляд полный любви. Порой, Люси ей казалось очень хрупкой. С самого детства Люси была невероятно доброй, общительной девочкой, все к ней тянулись, и она всех с радостью принимала. И когда Лейла в очередной раз задумывалась о том, как она будет жить одна, в Лондоне, так далеко от дома, сердце ее сжималось, так хотелось защитить ее, уберечь. Но несмотря на всю хрупкость Люси, Лейла знала, порой даже ощущала внутренний стержень Люси. Она знала, что внутри этой девочки есть большая сила, способная как обогреть так и дать отпор. Наконец Люси пересеклась взглядом с матерью и улыбнулась. Они поняли друг друга. — Все, Джуд, хватит играть, пора за стол. — серьезно сказала Лейла. — Постой, к нам должна прийти Джоан, разве нет? Ты пригласила ее? Лейла тяжело вздохнула, начав резко пересматривать сервис на столе. — Как ты и сказал — пригласила. Но она отказалась. У нее уже были планы. — Хм, странно, с кем это у нее планы. Ну да ладно, давайте за стол! Лейла выдохнула. Она была рада тому, что Джуд не стал расспрашивать о его сестре больше, чем нужно. Джоан была младшей сестрой Джуда, которую Лейла, мягко говоря, недолюбливала. Джоан значительно отличалась от своего брата. Она была низкого роста, глаза у нее были не карие, а черные, лишь только светлый, благородный цвет волос был единственным схожим элементом с ее братом. На этом все. Характер у нее был скверный, вела она себя пафосно, лишний раз не забывая упомянуть о своем статусе, а то бывала откровенно вычитывала своего брата, а тот, хоть и старше ее, по доброте душевной с улыбкой смалчивал, не обращая особого внимания на ее слова. Но Лейла редко когда могла смолчать. Она частенько вступала в споры с Джоан, и когда Джуд чувствовал, что они переходят грань, вежливо вмешивался, разводя их по разные стороны. Люси же весьма настороженно относилась к тете. Ее не впечатляли разговоры Джоан о богатстве и статусе, все это было напускное. Но было что-то, что заставляло Люси всегда напрягаться в ее присутствии и не доверять. Возможно это сложилась из-за отношения к ней матери, а возможно это было интуицией. Но как только они о ней заговорили, и все было решили, что она не придет, Джоан тут же пожаловала, ворвавшись в зал, как ни в чем не бывало. — Всех с Рождеством! Не ждали меня, а я пришла! — она рассмеялась, впихнув пальто и шарф в руки дворецкого, — У Вашей тетушки поменялись планы! Она Вам и подарки захватила, ну, Вы не рады?! Дети с натянутой улыбкой взглянули на нее и кивнули головой, Люси напряглась, и только Лейла сказала: — Радостного мало. Джоан саркастично хмыкнула. Джуд нежно посмотрел на жену, взглядом попросив ее не разжигать конфликт. — Предлагаю перед этим выпить! Я вот захватила с собой французского 86 года! — улыбнулась она, посмотрев на Люси и столкнулась, словно о твердую стену, с ее стойким взглядом, который не отвечал ей тем же добродушием. — Можно, очень даже! — сказал Джуд, подняв бокал и выпил его до дна вместе с сестрой. Люси тоже хотела, но не стала перебивать аппетит. — Таак-с, нуу-с, где наше основное рождественское блюдо? — потирая ладони, сказал Джуд, когда все уже наконец уселись за стол. — Скоро, скоро. — обхаживая всех и каждого за столом, не весело проговаривала Лейла. Наконец из двери показалась няня, неся на подносе запеченную курицу, обложенную фруктами, все захлопали в ладоши, предвкушая рождественский ужин. Но посмотрев на стол, няня резко обронила тарелку с курицей, громко закричав. Испугавшись, все переглянулись, с ужасом увидев, что голова отца лежит на тарелке, а с нее стекает кровь. С этого момента все началось словно в замедленной съемке. Лейла громко закричала, выводя детей, одновременно зовя охрану на помощь. Няня последовала за ними. В доме начался переполох, охрана выбегала на улицу, осматривая каждый метр дома, деревья, но не было никого, ни единой души. Люси словно прилипла к стулу, вся в слезах осматривая отца, после она посмотрела на Джоан. На лице той смешался ужас и вместе с тем какой-то испуг, после чего она также выбежала из зала. Люси громко зарыдала, прильнув к отцу. В голове ее снова и снова проматывалось начало дня, смех ее брата и сестер, улыбка мамы, елка, подарки, отец, карамелька, карамелька, карамелька, сладкая… жизнь. — О Боже мой, о Господи… Папочка! Папа… — лепетала она, чувствуя огромную, такую острую боль, которая несравнима ни с какой физической. Вскоре прибыла охрана, пытаясь вежливо забрать Люси с собой. — Я прошу Вас, мисс, Вам небезопасно находиться здесь, Вам нужно срочно уходить. Ваша семья ждет Вас. — Нет, нет, нет… — сквозь слезы мямлила она, не желая отпускать отца, вцепившись в его свитер мертвой хваткой. После один из них ушел, оставив следить за Люси второго. Дэйла. Люси его знала. Но сейчас она обозлилась на них, на всех десятерых охранников, которые не смогли защитить ее отца, решив выместить злость на Дэйле. — Что ты смотришь?! А?! Пошел отсюда! Убирайся! ВЫ УВОЛЕНЫ, все! Уво… — она снова громко заплакала, — Уволены… Вы уволены… уволены… Дэйл коснулся плеча Люси, сдерживая слезы, но Люси оттолкнула его руку, резко встав со стула. Она еще раз, словно во сне посмотрела на отца, а затем чуть выше его головы, на окно, на высокое витражное окно, которое слегка приоткрыли, почему-то… — Его заказали… — прошептала она, — заказали… — Мисс Люси… — Нет, оставь! — крикнула она. В эту минуту послышались звуки сирены — приехала полиция. Дейл рванул на улицу. Люси сперва медленно отошла назад спиной к двери, смотря на мертвое тело отца, а после быстро побежала вверх по лестнице. Добежав до своей комнаты, Люси быстро открыла дверь, собираясь зайти, как тут же уткнулась лбом в ствол пистолета и замерла.