Не холодно

Они веселятся… Вероятно, светские беседы и постепенное уничтожение фуршета далеки от обычного понятия веселья. Но всё же то, как беззаботно эти учёные проводят время, сводит Диба с ума. Не должны ли эти невероятные умы, эта надежда человечества, быть менее беспечными?.. Глупый вопрос… Конечно же нет. Только Дибу не повезло нести такую ношу: знать истину о том, что творится на Земле в данную минуту; о том, как почти каждый день бедная планета страдает от инопланетных лапищ. Скажет ли хоть кто-то «Спасибо» Дибу за то, что люди до сих пор не стали иркенскими рабами? За то, что их дома и наследие не превратились пока в радиоктивный пепел? Едва ли… Даже такую малость не могут подарить мальчику, рискующему всем ради остальных. Зато не брезгуют шептаться за спиной и одаривать косыми взглядами! Словно не защитник планеты среди них, а… Сумасшедший. Диб вливает в себя ещё один стакан сока, почти хлопает стеклянным дном по столу. Что они здесь делают?.. Рождество было одним из тех редких событий, когда семейство Мембрейнов действительно напоминало семью. Почему они не могли снова провести тихий совместный ужин и посидеть за настольными играми? Почему нужно было тащиться отмечать праздник в ресторан с кучей коллег Профессора? С каждым годом отец будто всё более и более занят… Гэз сидит недалеко и играет в видеоигры. Они вдвоём за почти пустым столом, наблюдают за всем со стороны. Профессор Мембрейн едва подходит к ним, предпочитая компанию учёных. А если подходит… — Как вы здесь, дети? — говорит он со всей своей претенциозной бодростью, — Мне так жаль, что пришлось привести вас на корпоратив. В моём графике сейчас совершенно нет места для Рождества… — обойдя столик, он неосознанно, но всё же встаёт поближе к Гэз. Он тепло приобнимает дочь за плечи, тогда как сына обделяет подобным тактильным контактом. Лишь сухо касается его плеча. Диб мальчик… Он будущее компании Мембрейн… С ним не престало нежничать. Извинившись, пообещав на следующий год более весёлое Рождество — Профессор уходит, напоследок сжав плечо Диба сильнее и обменявшись с ним радостным приободряющим взглядом. Вот только ничто из этого не связано с тем, что мужчина вдруг вспомнил, что должен любить своих детей одинаково. Особенно не связано с тем, что семья должна быть важнее работы, иначе он бы задержался с Дибом и Гэз подольше. Нет… Он просто рад, что его сын ведёт себя тихо и не портит никому праздника; надеется, что и дальше паранормальный исследователь не вспомнит о своём желании поведать людям правду. Мальчик болезненно хмурится, обрывает зрительный контакт. Он будет тих… Он прекрасно знает, что позорит отца, и не станет портить праздник хотя бы единственному родителю. Множество испробованных от скуки напитков становятся поводом облегчиться. По дороге в туалет Дибу встречаются коллеги отца. С улыбками они обходят мальчика, идут дальше по коридору. А мальчик старается шагать быстрее… Не слушать эти смешки за своей спиной… Не вспоминать ехидные ухмылки под личной дружелюбия… Им и всем остальным не верится, что у уважаемого учёного настолько странный сын. Мальчику порой тоже в это не верится… Дверь громко бьётся ручкой о стену, когда Диб толкает её сильнее положенного. Он теряется на секунду в пустой уборной. Затем спешно следует к раковине, смотрит на себя в отражении больших зеркал. — Так, Диб… Ты справишься, — успокаивает себя мальчик. Кто ещё поддержит его, кроме самого себя?.. На кого ещё полагаться?.. — Это всего лишь один вечер. Переживёшь его, и всё снова будет нормально. Подобие улыбки выглядит жалко. «Нормально»… Знает он эту норму. Сегодня он мог позабыть о ней, потешить себя сладкой иллюзией любви и тепла. А в итоге он вновь окружён холодностью отца, безразличием сестры и пренебрежительностью других. Губы дрожат. Лицо особенно бледное под проницательным освещением люминисцентных ламп. Нельзя позволить себе окончательно сломаться… Нужно собраться. Диб выдыхает, не в силах больше смотреть на самого себя; вцепляется в холодные края раковины. Один вечер… К чёрту его. Тот уже пошёл не так. Дома Диб точно не сможет смущать Профессора Мембрейна. Пускай собой он не может быть даже там, но именно туда мальчик и отправится. Но сначала — умыться… После туалета Диб следует в гардеробную. Работника нет. Никого нет. Все в большом, красиво обставленном, полном элегантной музыки зале. Будь на улице лето — Диб легко ушёл бы домой в одном смокинге. К сожалению, сейчас зима, и он не может себе этого позволить. Ему нужен плащ. И он не знает, справится ли с ожиданием. Ресторан хочется покинуть как можно скорее… Вокруг, кажется, всё также никого нет. Мальчик сверяется с номерком. Это не займёт много времени… Просто перелезть через стойку, забрать свою одежду и уйти… Ничего противозаконного Диб не совершит. Решив, что это лучше бессмысленного ожидания, он приводит план в действие. Вот только его славная удача распоряжается мальчиком по-своему: стоит ему отыскать свой плащ, как рядом с гардеробом возникает охранник. — Ты! — кричит он, да так громко, что Диб едва не забывает, чем занимается, — Что ты там делаешь, воришка! — Я-я не!.. Я просто хотел забрать свой плащ! Чтобы уйти домой! — Знаем мы таких! — пройдя в гардеробную, охранник отбирает плащ и вешает обратно на крючок. А мальчика едва ли не берёт за шкирку и выводит, — Думал, красиво нарядишься и сможешь копаться в чужих карманах?! За такое поведение я как минимум должен позвонить в полицию! — Н-но мой отец!.. — Да-да! Твой отец! — перебивает мужчина, и вот с мальчиком они уже на выходе из заведения. Второго благополучно выпроваживают из него прямиком на холод и в тьму ночных улиц, — Повезло тебе, что сейчас Рождество. Сможешь вернуться домой. Вали давай! Не позорь родителей! Дверь грубо захлопывается. Растерянный, Диб остаётся стоять на просторном каменном крыльце, освещаемый одиноким фонарём. И что теперь? Нужно позвонить кому-то! Благо, телефон у мальчика с собой. Он спешно достаёт устройство из кармана брюк. Пальцы уже начинают холодеть. Нужно позвонить… Мальчик вдруг замирает, оставив контактную книжку не тронутой. Кому позвонить?.. Отцу? Что он ему скажет? Что пытался уйти с праздника, чем расстроит его? А если объяснится с ним — почему Профессор встанет на сторону сына-безумца, а не на сторону охранника? Нельзя звонить отцу… А Гэз — бессмысленно. Помогать она точно не станет. Зато с удовольствием посмеётся и припомнит все былые обиды, обосновав тем, что братец заслужил подобной участи. Некому Дибу звонить… Телефон понуро отправляется обратно в карман. Диб прячет ладони в пиджак и идёт прочь, сам не зная куда. Холодно… С каждым шагом всё холоднее. Плотный снежный покров хрустит под ногами; глухие звуки шагов растворяются в тишине пустых улиц. Едва слышно, как где-то в домах веселятся, проводят уютные семейные застолья. Но для Диба эти голоса… Эта атмосфера тепла, витающая за горящими окнами высоких серых домов… Она стоит в ушах, в голове как насмешка, отчего Диб оборачивает себя руками не только в попытке согреться. — Боже, неужели я был настолько (!) плохим в этом году?.. Почему его семья не могла быть такой же, как остальные? Чья это вина? Кого-то одного или каждого из Мембрейнов? Отец занят наукой. Сестра — видеоиграми. Диб — паранормальщиной. Всё словно для того, чтобы не замечать, как они все далеки друг от друга. Но что если это лишь Диб далёк от них двоих? Что если из-за Диба работящий отец вечно холоден, а сестра постоянно безразлична? Что если всему виной Диб?.. Медленные шаги в конце концов сменяются остановкой. Отец так гордился сыном, когда тот выбрал «правильное» хобби… Сестра злилась и раздражалась меньше обычного… Возможно, придётся пожертвовать большей частью своей жизни. Он ведь занимался паранормальным с самого детства… Но стоит ли оно того, если он будет счастлив? Если его семья станет такой же, как остальные? — Может, мне действительно стоит стать нормальным?.. Отец снова будет горд им и радостен… С сестрой наладятся отношения… Мальчик потеряет часть себя, зато обретёт нечто куда ценнее паранауки и сумасбродных приключений… А спасением планеты пускай занимается кто-то другой. Диб снова достаёт телефон из кармана, вглядывается в побелевший экран. Большую часть карманных денег он потратил на создание противоиркенских изобретений. Повезёт, если хватит на такси. Или придётся звонить отцу и говорить, что его сын созрел для научной деятельности… Тогда, возможно, мужчина не будет расстроен тем, что мальчик ушёл с праздника или что он вор. Всё лучше, чем проводить Рождество на улице, в холоде и одиночестве посреди ночи. Где-то недалеко слышится тихий хруст от чьих-то шагов. Это заставляет оторвать задумчивый понурый взор от телефона. Улицы были пусты… Диб замечает два силуэта недалеко, идущих по тротуару. От удивления он почти роняет телефон. Это же!.. — Зим!.. — почти задыхаясь, мальчик выпускает облачко пара с губ. Иркен! Идёт по тротуару, бесстыдно покачивая антеннами! Да ещё не один, а с сородичем! Где все, когда тут происходит такое?! Ненадолго холод и печаль забываются. Диб наполняется решимостью. Ну конечно… Ему только показалось, что судьба вновь ополчилась против него. На самом деле, всё было предрешено! Всё вело к тому, чтобы защитник Земли расправился со злейшим врагом! Диб не упустит этой возможности. Это будет его самый лучший рождественский подарок… Из ботинка Диб извлекает небольшое устройство и трансформирует в наручники. Нацепит их на Зима, и тот окажется парализован… На его приятеля у мальчика пара тоже найдётся… Нужно только сделать так, чтобы его не заметили. Мальчик жмётся к стене, уверенно приближается к идущим впереди инопланетянам; старается шагать им в такт. Наброситься на иркена или обойтись подножкой? Успеет ли он дать отпор второй иркенской особи? Только бы всё обошлось!.. Никто из людей не видит это зло, разгуливающее посреди дорог без маскировки. Значит, гибель единственной надежды человечества не заметят тоже… По приближении к иркенским спинам пора бы уже действовать. Вот только Диб наоборот теряется. Что-то не так… Это точно Зим? Почему он такой большой?.. Когда он успел так вырасти?.. Иркены останавливаются, но мальчик замечает это не сразу. Оттого он делает несколько шагов вперёд, после чего панически вскакивает, как можно скорее замирает. Он слышал лишь свои шаги сейчас! Иркены тоже наверняка слышали лишь его шаги! Как можно было так глупо оплошать?.. Ему конец!.. Инопланетяне оборачиваются. Наручники выпадают из рук. Таким Диб никак не сможет противостоять… Ничего весомого у него с собой нет… Его одолевает ужас и паника; тело трясёт как от холода. Бежать. Но… Разве не он поклялся защищать свой дом? Своих земных сородичей? Он мог закоченеть до смерти в Рождество… Если же он погибнет от иркенских рук, пытаясь защитить родную планету — это будет хотя бы достойной кончиной. Вновь наполнившись решимостью, Диб поднимает наручники и срывается вперёд, прямиком к инопланетянам. Хотя бы попытается сбить одного из них с ног… Приложит все свои усилия, только без боя не сдастся… В кротком беге Диб с рыком бросается на самого высокого. В итоге даже прикоснуться к нему не успевает… Его хватают за рёбра и отрывают от земли; наручники вновь падают в снег. Вот и всё… Ничего героического. Лишь глупый безрассудный порыв, стремительно окончившийся вместе с его жизнью. Впрочем, никто мальчика жизни не лишает… Оторвав его от земли, иркен как-то осторожно держит мальчика подмышки. Подняв над головой, он рассматривает того своими рубиновыми глазами; в лице его насмешка, но вовсе не злостная, а добрая, почти ласковая. Обомлевший Диб смотрит на него в ответ, сжимает пальцами предплечья в толстых рукавах розовой куртки. Что происходит? Его будут убивать или нет? Видимо, насмотревшись на мальчишку, иркен целует того в лоб и ставит обратно на ноги. Мальчик в смятении касается лба, робко глазеет под ноги. Вот это уже совсем странно и необъяснимо… — Тебе не холодно? — Что?.. — больше заставшего врасплох вопроса Диба беспокоит голос, до боли знакомый. Это ведь Зим… С самого начала Диб так решил, не ошибся. Почему же тогда злейший враг столь странно себя ведёт? — Если ты замёрз — мы можем вернуться домой или купить тебе что-то потеплее. Трёпхпалая ладонь мягко отрывает руку Диба ото лба. Диб перестаёт созерцать снег и наблюдает, как его ладонь бережно обхватывают большие когтистые пальцы. Обращает внимание на свой рукав: где его смокинг? Когда его успели облачить в серебристое пальто? Переводит внимание на Зима: всё ещё высокий… Всё ещё по-странному добрый и необъяснимо заботливый… От зеленокожего лица глаза переходят к небу: разве сейчас не была ночь? Откуда закат? — Нет, мне… — в ещё большем смятении Диб медленно озирается по сторонам. Закат… Высокие белые дома… Улицы полны прохожих… Где он? Когда он успел удариться головой, чтобы попасть в столь изумительную иллюзию? — Мне не холодно… Совсем. За вторую руку его берёт другая трёхпалая ладонь — в варежке. Второй иркен не такой высокий, как Зим. Наверное, лишь на полголовы выше Диба. Диб нигде не мог видеть его округлое, полное очарования лицо. Но он не мог врать, что оно казалось знакомым… Как и сам полноватый, окутанный в длинную парку иркен. Взяв Диба за руки, Зим и Скудж продолжают шагать по тротуару. Диб спокойно следует вместе с ними вперёд. Понимает, что это похоже на ненавязчивое похищение… Осознаёт, что должен сопротивляться… Но как-то не приходит ему это в голову. Ему и правда тепло и невероятно комфортно. На лиловом небе простираются огромные, подобные луне спутники: обозримые, украшающие собой беззвёздные просторы. Неземные белоснежные улицы искрятся от лежащего кругом снега; повсюду царит какое-то мирное спокойствие, совершенно не присущее мегаполису. Все облачены в тёплую одежду, но нет никого даже отдалённо напоминающего человека. Лишь инопланетяне… Диб точно умер. Потерянно озираясь по сторонам, Диб пытается вспомнить последние события своей жизни. Может быть, Землю завоевали, а его самого усыновили? Или насильно увезли на другую планету? Или Зим сейчас держит его на своей базе в ужасной машине по созданию ложных воспоминаний? Однажды он уже создал злейшему врагу целую параллельную реальность… Может, и в данный момент происходит нечто подобное? Не мог мальчик пропустить такой значительный отрывок своего существования. На корпоративе отца алкоголем его обделили. — Мы… Можем вернуться домой?.. — Конечно, если хочешь, — спокойно отвечает Зим. Домой… Это звучит так правильно. Диб понятия не имеет, где находится этот «дом» и как он выглядит. Но почему-то создаётся ощущение, будто это именно то место, о котором всегда мечтал мальчик: безопасное, уютное, полное тепла, — Ты хочешь домой? — Я не знаю… Только что он был на Земле… Шагал по холодным пустым улицам в никуда… И вдруг он готов променять родную планету на чужую, только потому что злейший враг ведёт себя с ним по-другому; потому что окружил его каким-то ложным ощущением заботы. Неужели Диб настолько глуп, чтобы поддаться этой иллюзии?  — Что ж… Вечером станет холоднее. Подумай, куда ты ещё хочешь сходить, пока есть время, сладкий. «Сладкий» даже не знает, куда они идут! Диб угрюмо вглядывается в лицо Зима. Это не он… Похож, звучит также, но точно не он. Ни за что этот космический монстр не был бы с ним столь ласков и обходителен! Нужно вырвать руку из его хватки. Мальчик смотрит на свою ладонь в трёхпалой… Внушает себе о простом, понятном действии… Нервно и почти взволнованно кусает губы… В конце концов — отворачивается, с болезненной тоской смотрит вниз. Он должен это сделать, но он не хочет… Защитник человечества отнюдь не глупый. Просто невероятно одинокий… Мальчик не знает, чем думал злейший враг, когда решил создать ему настолько странную параллельную реальность. Но она ему нравится, и какое-то время хочется в ней побыть… — Всё хорошо, Диб? — мальчишеское состояние не игнорируется. Второй неравнодушный голос обращается к юноше. — Я просто… хотел бы знать, сколько продлится всё это. — «Это» это что? — недоумевает Зим. Всё ли в порядке с его собственностью?.. Как-то устало, если не болезненно, она выглядит. Диб медленно останавливается, а вместе с ним — Зим и Скудж. Зим ведь не признается в том, что совершил? Значит, вряд ли назовёт сроки. Диб хотя бы попытается узнать их. — Это… — тихо отвечает он, пряча взгляд. Ладони ощутимо сжимают иркенские конечности. Как долго злейший враг будет пытать его этим ощущением тепла и любви?.. Этой пародией на инопланетную семью с человеческим детёнышем?.. Прежде, чем отнимет всё, в который раз оставив мальчика ни с чем… — Всё это… Зим со Скуджем переглядываются. С Дибом точно что-то не так… Они отпускают его ладони, мягко обнимают с двух сторон, гладят. Диб никогда не хотел быть приёмышем чужой пары, особенно инопланетной… Он был привязан к своим близким. Почему же эти ласки не кажутся чужеродными? Почему они утешают как ничто и никто до этого? Такие чужие, но такие родные… Зим не ошибся в выборе пытки: лишиться этого ощущения будет больно. — Диииб… Настолько долго, насколько ты захочешь. Объятия… Теплота… Едва различимое урчание… Диб устало прикрывает глаза. Это не продлится долго… Он обещает себе не увлекаться. Развлечётся пару дней тем, какой должна быть полноценная семья, и обязательно выберется обратно в реальный мир. Даже на неделю здесь не задержится. Чувствуя, что мальчишка успокоился, иркены разрывают объятия. Зим касается его лица, поглаживает светлые щёки большими пальцами; побуждает поднять глаза. Дибу больно от того, как на него смотрят… Родной отец никогда не смотрел на него, как это злобное чудовище… Что этот бездушный захватчик пытается доказать? Что из него вышел бы лучший родитель, чем из Профессора Мембрейна? — Уверен, что нам не стоит вернуться домой, Диб?.. — Скудж приобнимает его за плечи, побуждает взглянуть на себя. Реальное ли это существо или какая-то симуляции жизни, полная беспокойств?.. Диб медленно качает головой, робко натягивает на лицо улыбку. Не сейчас… На дом он ещё успеет посмотреть. Пока интересен инопланетный город. Получив отрицательный ответ и подобие улыбки, Скудж столь же неуверенно улыбается в ответ. Что ж, раз не сейчас, то не сейчас… Пока он продолжит наблюдать за Дибом, как и Зим. Скудж мягко касается черноволосой головы, целует Диба в висок. Ласки всё ещё вводят в смятение… И всё же чем-то мальчика забавляют… После чего икрены вновь берут его за руки, и путь продолжается. В какой момент лёгкая улыбка на лице становится искренней — мальчик не замечает. Мимолетная радость исчезает, когда Диб понимает, в какую сторону они идут с его временными космическими папами. Вывеска почему-то очень напоминает кафе… Дибу хочется посмотреть на город, а не на конкретное место. К тому же, зачем лишний раз напоминать себе о скучном ресторанном корпоративе, с которого он сбежал? Совершенно неохотно Диб заходит внутрь. Решает, что если ему будет некомфортно, то он обязательно сообщит об этом папе Зиму, и они уйдут. Но внутри всё оказывается не так плохо… Высокий зал в приятных светлых тонах украшен изящными металлическими скульптурами, изображающими фигуры и узоры; пышными, свисающими от потолка почти до самого пола лианами, обрамлёнными гроздями алых цветов. В центре зала большой фонтан, больше напоминающий водоём из-за своих размеров и потому, что вода не бьёт вверх мощным напором, а осторожно играет родником по середине строения. Вокруг фонтана же располагаются столики-беседки. Посетители каждого ограждены друг от друга полотнами, создающими интимную обстановку в маленьком пространстве обедающих существ. Нечто подобное Диб вполне мог увидеть на Земле, но он всё равно впечатлился. С Зимом и Скуджем они отправились занимать спокойный столик. По дороге, впрочем, Диб решает отцепиться, чтобы поближе рассмотреть фонтан элипсичной формы. Почему вода светится?.. Ему кажется? Вокруг невысокого каменного ограждения бегают инопланетные дети. Некоторые из них с увлечением разглядывают воду. Диб присоединяется к ним и сам лицезреет, что захватило их внимание: рыбы. Или, по-крайней мере, нечто очень похожее на рыб. Крупные, цветные, непохожие друг на друга; пятна на их чешуйчатых телах окрашивают кристальную поверхность, в то время как они беспорядочно плавают в фонтане, из-за чего вода словно переливается разными цветами. Трудно оторвать взгляд… — Красиво? — слышится голос позади. Диб оборачивается, растерянно кивает Скуджу. Он на иной планете, а его взор приковали какие-то водоплавающие рептилии… Как по-ребячески… Но Скудж не видит в этом ничего плохого. Он ещё более умилённо улыбается мальчику, — Мне они тоже нравятся. Если хочешь — можем позже покормить их. Может быть, мы даже сможем их погладить. С натянутой улыбкой Диб вновь ограничивается робкими кивками. В глазах Скуджа почти горит отчаяние. Что происходит с его мальчиком?.. Его улыбка — грустная, извиняющаяся за то, что иркен не в силах понять — выражает надежду, что Диб сам обязательно всё расскажет. Он берёт его за руку, ведёт к столику, который занял Зим. А Диб не может понять, откуда столько неравнодушия в какой-то симуляции; иркенской программе, созданной свести его с ума. Возможно ли, что Земли никогда не было, и это его настоящая жизнь?.. Зим сидит за столиком, рассматривает меню. Куртка его повешана на крючок, расположенный на квадратной конструкции. Скудж не даёт Дибу сесть за столик, когда тот порывается. Он мягко останавливает его и указывает на место для вещей: сначала стоит избавиться от пальто. Мальчику помогают раздеться, после чего он устраивается рядом с «заклятым врагом». И, вероятно, парень «заклятого врага» устраивается рядом с мальчиком. Столик-беседка тоже не представляют собой ничего особенно фантастического. Но Дибу нравится, как по стенке, расположенной напротив входа, будто бы стекает вода своеобразным, миниатюрным водопадом. Диб тянется к ней, чтобы проверить, настоящая ли вода. И его руку останавливает Зим: берёт за запястье, не отрывая взгляда от меню. — Папочке нечем будет сушить твой мокрый рукав, Диб. К тому же, папочка не хочет есть за столом, полным воды. Будь хорошим мальчиком и выбери себе заказ. Мальчишеское запястье Зим плавно опускает на край стола, а сам передаёт Дибу свободную карточку с меню. Диб даже не смотрит на полученный предмет. Всё внимание направлено на Зима. — «Папочка»?.. — почти смеётся мальчик. Ему не послышалось? Иркен действительно так себя назвал? Диб всё ещё не уверен, зачем злейший враг подарил ему родителя со своим образом и голосом… Но не использовать это себе во благо будет ужасно! В этой реальности папочка должен значить «временно прислуживающий Дибу». Меню Диб откладывает в сторонку и заставляет Зима опустить своё, с лукавой ухмылкой плавно прижимает карточку к поверхности стола. Зиму приходится со всем родительским терпением обратить внимание на детёныша. Еду продолжает выбирать только Скудж. — Эй, Зим! А какой пароль для самоуничтожения твоей базы? Зим ненадолго задумывается. Зачем мальчишке это знать, да ещё так поздно?.. Третий месяц как покинули Землю… Он спокойно называет несколько простых цифр, и ухмылка Диба становится ещё шире. Возможно, эта симуляция обладает теми же знаниями, что иркенский завоеватель… — Ты доверяешь мне, раз рассказываешь насколько личные вещи… — смеётся мальчик, заодно пытаясь проверить, свободный ли у него доступ к информации. — Ну конечно Зим тебе доверяет, ты… ужасная маленькая обезьянка… — откуда такая злорадная, беспричинная ухмылка?.. Хотел бы иркен знать, что творится в голове его чада… Он осторожно сажает мальчика к себе на колени, боком к своей груди; приобнимает за талию, — Зим любит тебя вообще-то. — Правда? — Диб старается не рассмеяться ещё сильнее. Злейший враг любит его… Уморительно! Вот бы записать куда-то эти компрометирующие словечи. — Да, Диб… — в рубиновых глазах мелькает раздражение. Когда иркен врал насчёт своих чувств?.. — Правда. Диб беззаботно болтает ногами. Приятно это слышать… Особенно от злейшего врага! Он и своего парня заставил проникнуться к Дибу такими чувствами? — А что насчёт него? — О, н-ну!.. — оживляется Скудж, — Я т-тоже!.. Ну… — иркен прячет смущённую улыбку за меню, прижимает антенны к затылку. С удовольствием бы сказал, имей он побольше мужества и хоть немного опыта в признаниях, — Ты понимаешь. В-верно?.. Конечно же я тоже… — Скуджи пока не очень хорош в чувствах, — заступается за любовника Зим. Ещё напризнаётся обязательно… Не только перед одним существом ему предстоит это сделать, — Но Зим скажет тебе это столько, сколько потребуется, чтобы насытить твои ненасытные до любви внутренности… Местом, где у Зима располагался совсем не выделяющийся нос, он игриво трётся о кончик носа Диба. Нежность немного смущает мальчика, но больше веселит. Особенно веселит осознание иркенской преданности. — И ты сделаешь всё, что я захочу, верно? — В пределах… разумного?.. — в недоумении Зим приподнимает надбровную дугу. Диб забыл, как работают их игры? Он папочка чтобы взрастить своего Высочайшего, а не разбаловать и испортить. — Но ты сказал, ты мой папочка, — с искренней обидой возмущается мальчишка. Неужели у этой симуляции есть грани дозволенного? — Значит, ты должен мне подчиняться. — Это не так работает, Диб… — Тогда какой толк в этой симуляции? — возмущение становится очевиднее, экспресивнее, — Что ты хочешь от меня?! — воскликнув, мальчик спешно покидает иркенские колени и возвращается на свое место. Иркенов одолевает волнение, — Чтобы я снова прожил счастливую жизнь до старости, а потом вернулся в реальность с разбитым сердцем? Зим понимает, о чём говорит Диб. Однажды он подарил идеальное существование злейшему врагу, только чтобы узнать, тот ли бросил в него кекс, желая унизить. Но причём здесь сейчас этот случай? Диб старается собраться с силами, чтобы не заплакать. Скудж мягко касается его плеча, чтобы успокоить. Диб сбрасывает трёхпалую ладонь. Не надо… Даже если это существо не настоящее — для мальчика в данный миг оно реальнее собственного отца-учёного… Иркен не отступает от своего желания утешить дорогое создание, поэтому бережно обнимает со спины, прижимает к своему объёмному мягкому телу. Слёзы всё-таки выступают на карих глазах… Поджав губы, Диб крепко держится за большие руки, что обернулись вокруг него… Пускай злейший враг исполнил мечту всей его жизни — Диб и сам сможет добиться успеха в паранормальной сфере. Но вот обрести заботливую любящую семью… Это низко и подло даже со стороны Зима! Подарить в виртуальной симуляции ему гораздо больше тепла, чем когда-либо дарил сыну Профессор Мембрейн в реальности. — Что я снова тебе сделал, Зим?.. Считай, что ты уже отомстил… Дал мне то, чего у меня никогда не было. Т-теперь выпусти меня отсюда!.. Дай мне вернуться домой к своим страданиям… К своей ничтожной жизни… Я признаю своё поражение. О великий и невероятный захватчик Зим!.. Слова мальчика полнятся тоски и презрения. Никто из иркенов не знает, как себя повести и как отреагировать на сказанное. Зим неуверенно касается лба Диба. Может, он заболел?.. Откуда такая внезапная ненависть? Словно былые времена охватили юношеский рассудок… Неожиданная звонкая мелодия заставляет Зима оборвать прикосновение, а Дибу помогает прийти в себя. Это его телефон… У него есть шанс вернуться в реальный мир? Мальчик спешно выбирается из иркенских объятий, из столика-беседки; почти бежит прочь, будто за ним вот-вот устроят погоню. Он скрывается в полутёмном коридоре, ведущим в служебные комнаты. Там он достаёт телефон из кармана: отец. Помедлив, мальчик всё-таки отвечает. — Сын! Мне сказали, тебя уже давно нет. Что случилось? Где ты? — А тебе действительно есть дело? Ты наконец-то заметил, что твой сын исчез? Сколько прошло времени, мне интересно?.. — едкие смешки, пожалуй, единственное, что не даёт расплакаться; помогает держать оборону против нерадивого родителя, — А что если за это время меня похитили и приковали к хирургическому столу? Вот что эта чёртова планета будет делать, когда Зим выпустит мне кишки?! — Сын… — ответом следует понурый, усталый вздох, — Иногда твоя одержимость Зимом и пришельцами меня пугает. — Ох, ну я не был бы так одержим Зимом, если бы ты появлялся дома чаще, чем раз в месяц!!! — за срывом Диб мигом заставляет взять себя в руки, прикрывает глаза и зажимает переносицу. Это его шанс высказаться отцу… Или потренироваться на иллюзии, перед тем как высказываться настоящему, — Ты думаешь, раз я так занят паранормальщиной, я ничего не замечаю? Не вижу, что у тебя есть любимчики? Я наоборот занят паранормальщиной, чтобы ничего не замечать! Я так устал притворяться!.. Вести себя, будто всё в порядке!.. — пальцы давят на уголки глаз. Веки жмурятся в попытке сдержать влагу. Слишком больно и горько, чтобы оставаться сдержанным… — Будто мы… Такими и должны быть. Сколько ещё это будет продолжаться, папа?.. Профессор Мембрейн слышит тихие горькие всхлипы. Проклятые слёзы всё-таки вышли наружу… Не сумел Диб побороть себя… Слишком долго в нём кипели эти обиды и боль… Профессор Мембрейн считает, что лучше им разобраться лично, а не по телефону. — Скажи мне где ты, Диб… Я заберу тебя, и поедем домой. Не хочется Дибу в тот дом, который предлагает Профессор Мембрейн… Но это единственный дом, который у него есть. Он открывает мокрые глаза, пытается подобрать нужные слова. А кругом всё совсем не так… Совершенно не то, что Диб видел минуту назад, едва прикрыв веки… В ужасе Диб роняет телефон, жмётся спиной к стене. Вот теперь вопрос «Где он?» волнует намного сильнее! Куда исчезло кафе, в которое они пришли с Зимом и Скуджем? Что это за мрачный коридор и ещё более мрачный зал снаружи? Темнота… Одиночество… Непонимание происходящего… Всё это давит на него, сжимает как пойманную запуганную канарейку. Хочется туда, где безопасно… Хочется хотя бы к кому-то… Диб срывается с места и бежит. — Зим! Скудж! Вместо уютного кафе теперь какая-то потрёпанная, полутёмная столовая. В ней едва наберётся пятеро человек: одинокие бездомные, которым не с кем праздновать Рождество. Столик, где сидели иркены, пуст. На нём лишь стоит недопитый кофе. За окнами ночь и знакомые улицы земного города. Диб вновь в реальности… А каким образом или почему — неизвестно. — Я схожу с ума… Я схожу с ума. Я схожу с ума! — держится за голову мальчик. Он считал свои прекрасные видения параллельным измерением, созданным своим врагом. Что если это не так? Что же тогда на самом деле реально, а что лишь иллюзии? Необходимо что-то предпринять… Как-то разобраться с ситуацией… Диб возвращается за телефоном. Он отправится домой… Подготовится к встрече с Зимом… Заставит его выложить всю правду! А если ничего не получится — Диб будет надеяться, что данный ему пароль для самоуничтожения инопланетной базы рабочий. Вновь мальчик шагает по пустым холодным улицам, обхватив себя руками и затуманивая очки своим дыханием… Успел отогреться в кафе, столовой или что это вообще было за место. Теперь ощущение тепла постепенно испаряется. Все водители заняты… Вероятно, развозят перебравших людей по домам или вечеринкам. А работает ли общественный транспорт в Рождество — Диб не знает. — Проклятье! Я же оставил ключи в плаще!.. — мимолётная остановка, и мальчик шагает спешнее, угрюмо втаптывая снег в тротуар. Когда настанет конец его мучениям? Домой как-нибудь попадёт. Только бы на нём не сработала противоинопланетная охранная система… Проходя мимо одного из жилых зданий, Диб замечает людей, вытаскивающих из окна телевизор. Кто это и чем они занимаются — вопрос глупый. Мальчик прижимает ребро ладони к виску, как можно скорее идёт прочь. Он ничего не видел… Его это не касается… На его счастье — мальчишку игнорируют. А тот не перестаёт с опаской оглядываться по сторонам. Кажется, это был безопасный район… Но праздники, в которые люди увлечены весельем, побуждали выбираться на улицы не самых приятных персон. В тиши и под покровом ночи они могли спокойно творить свои преступления. Сейчас Диб встретил грабителей. Как скоро он наткнётся на кого-то опаснее?.. До автобусной остановки удаётся добраться без проблем: никто из тёмных переулков не выскочил и не набросился на юного прохожего. На скамейке «спит» окоченевший бездомный, поэтому Дибу остаётся только стоять, дёргать ногами и тереть локти в безуспешных попытках согреться. Скорее бы домой… Скорее хотя бы что-то подъехало. Может, позвонить отцу? Он ведь найдёт его? Или уже забыл о сыне и уехал домой вместе с Гэз?.. Мальчик садится на корточки, прячет лицо в коленях. Худшее Рождество из всех, которые у него когда-либо были. Особенно на фоне воображаемого инопланетного мирка, в который он попал. Почему вновь так хочется в него вернуться? Оказаться под присмотром этой любящей пародии на злейшего врага?.. В тепле, безопасности… Вероятно, под присмотром пары иркенов никто даже не посмел бы косо взглянуть на Диба. Осторожное прикосновение к рёбрам заставляет Диба оторвать голову от коленей. Зим… Другой Зим, не то неравнодушное чудовище. Беспокойно берёт мальчишку на руки, крепко обнимает. Диб слишком замёрз и устал, чтобы удивляться очередному попаданию в собственное воображение… Поэтому только сонно оборачивает руками иркенские плечи. Ему снова тепло и комфортно. Постепенно вечереет, пока инопланетяне-прохожие на остановке ждут надземное метро. Мальчик не знает, как скоро оборвётся его фантазия. Но желает задержаться в ней подольше. Возможно, в реальности телом он лежит на той остановке… Давно окоченевший от холода… Не важно. Здесь он не один, а с семьёй… — Нам не стоило идти на этот фильм, Зим… Он был слишком жестоким и страшным. — Глупости! Отличный фильм. Диб просто устал. — Н-нет… Нет, Зим, слушай, — Скудж трёт висок, набирается храбрости. Ругаться и спорить он не привык, всегда старался избегать конфликтов. Но раз уж он теперь тоже в ответе за мальчишку — нужно научиться давать отпор даже аввасме, — Это не правильно. Перестань смотреть на Диба как на солдата. То, что делали с нами в детстве, ужасно. Ты не должен делать то же самое с Дибом! Не нужно лишать его детства, Зим!.. — Зим не лишает его детства! — рычит в ответ иркен, крепче сжимает свою собственность, — Зим делает своего мальчишку сильнее! — Способность убивать и видеть в других только ресурсы это не сила! Это то, что делает Империя, от которой мы прячемся! Уничтожает и использует других! — срывается Скудж. Его всплеск эмоций настолько неожиданный, что Зима одолевает ступор, антенны растерянно повисают. Миролюбивый дружелюбный сородич никогда не позволял себе подобного… Всегда общался сдержанно и не выражал негодование столь яро… Любопытные взгляды окружающих заставляют Скуджа втянуть голову в пушистый воротник парки, смущённо поджать губы. Пускай ему не нравятся методы воспитания возлюбленного — стоит поумерить пыл, — Не нужно настолько сильно сосредотачиваться на выживании… Не стоит становиться настолько холодным, чтобы потерять возможность дарить другим тепло. С таким мировоззрением каждый будет убит или использован… Каждый, Зим. Диб не уверен, почему его приёмные папаши ругаются. Но это вызывает у него напряжение и дискомфорт. Не смотря на то, что Зим прожигает Скуджа гневным убийственным взглядом, он всё-таки даёт себе немного времени подумать. Отводит взгляд в сторону… Гладит и легко покачивает мальчика, висящего на нём… Диб его Высочайший. Если его Высочайший сочтёт необходимым избавиться от аввасмы — Зим примет это. Но, быть может, в этом нет никакого блага для растущего мальчишки? Быть может, стоит пересмотреть свои взгляды? Фактически, они оба Высочайшие, и приоритеты обоих должны быть важны в равной степени. Иначе однажды мальчишка может решить избавиться не от аввасмы, а другого члена семьи… — Зим делает всё для его блага… — Я знаю, Зим… — с нежной улыбкой Скудж касается его руки; взглядом извиняется за то, что повысил голос. Каким бы специфичным ни было воспитание Зима — плохим наставником он точно не являлся, — Ты делаешь то, что считаешь правильным и необходимым. Но, иногда… Не всё для других правильно и необходимо. Зим угрюмо горбится, впивается клыками в губу. Он не знал, насколько правильно или неправильно было приучать тринадцатилетнее земное создание к убийству. Он лишь хотел дать Дибу то, что не дал Профессор Мембрейн: силу, уверенность в себе, упорность. Но Скудж понимает это, не желает отрицать заслуги возлюбленного. Поэтому добавляет: — Зато что бы ни произошло — благодаря тебе Диб справится со всем. Со слабой улыбкой Зим поводит антеннами. Затем, немного горделиво, распрямляется и вскидывает подбородок. Ну разумеется! С таким восхитительным папочкой — как его милому приёмышу не передастся часть восхитительности? Диб крепче сжимает иркенские плечи, утыкается влажным носом в розовый воротник зимовской куртки. Кто-то верит в него… Кто-то действительно занимается его воспитанием, а не пропадает круглосуточно на работе… Кто-то ругается, беспокоясь за самочувствие и психику мальчика… Мальчик ещё больше не хочет возвращаться в реальность. Хочет остаться здесь вместе со своими инопланетными родителями. И плевать, что один из них вроде как злейший враг! Он не хочет снова очнутся на Земле, где он совершенно чужой и никому не нужный… — Я хочу домой… — тихо шепчет он, шмыгая носом. Успокаивающие прикосновения заверяют Диба, что скоро они там будут. Скоро Диб сможет расслабиться и отогреться. К остановке подъезжает поезд. Пассажиры следуют в вагон. Зим вносит в него Диба, заходит вместе со Скуджем. Он устраивает мальчика на сидение между собой и партнёром. Мальчик кладёт голову ему на плечо, сонно прикрывает глаза. Они доберутся до этого места раньше, чем Диб снова окажется на родной планете?.. Дадут ли ему хотя бы одним глазком взглянуть на то место, где ему всегда рады? Поезд трогается с места. Голос говорит, что скоро они там будут. И этот голос принадлежит не Зиму… Диб открывает глаза. Вместо тёплого, мягкого иркенского плеча — холодное стекло. Сам он в автомобильном салоне на заднем сидении. Рядом сидит Гэз. Профессор Мембрейн везёт их домой… Диб отрывает голову от окна, рассматривает замёрзшие ночные улицы. Отец не поверит ему, если услышит о неких перемещениях в реальности… Времени… Не поможет. Диб должен справиться с этим сам. — Ты отвезёшь нас домой и вернёшься на праздник?.. — Нет, Диб… Я больше не уеду. Я взял выходной на завтра. Мы можем провести этот день все вместе. Мальчику не верится в услышанное. Неужели хоть в какой-то раз отец пожертвовал драгоценной работой ради семьи? Он вновь прислоняет голову к окну. Глаза созерцают, как мелькают отблески фонарей на замёрзшем асфальте. Уголки губ поднимаются в слабой улыбке. Как бы ему ни понравилось на другой планете… С другой семьёй… Сейчас он действительно рад находиться на Земле. Профессор Мембрейн нашёл его и везёт домой. Дома Гэз уходит к себе в спальню. Диб собирается сделать также: продрогшему и вымотанному ему хочется только поскорее завернуться в одеяло. Но он задерживается в прихожей вместе с Профессором Мембрейном. Оба обмениваются неловкими взглядами. Оба не выбросили из памяти прошедший диалог по телефону. В конце концов, учёный опускается на одно колено и касается плеча мальчика. — Сейчас тебе лучше переодеться и залезть в постель. Будет плохо, если ты заболеешь… Если хочешь — я принесу тебе ужин и чай. И, может… — мужчина пожимает плечами. Давненько он не занимался тем, чем должны заниматься отцы и сыновья, — Почитаю тебе что-нибудь. Диб не против. Пускай он давно не маленький — книги никогда не станут чем-то, что он перерос. Он кивает с растроганной улыбкой, подходит ближе к отцу и обнимает его за плечи. Немного помедлив, тот обнимает сына в ответ. Как бы ни была важна Земля, человечество — Диб должен быть для него не менее важен… Но кто ещё будет заниматься планетой, если не Профессор Мембрейн? Почему он не может равномерно посвящать себя и тому, и другому? Диб стал отличным научным достижением… Помог мужчине лучше понять сферу клонирования и инкубации… Вот только Диб гораздо больше, чем образец открытия. Диб — ребёнок, а ребёнок заслуживает родителя, не одержимого наукой и альтруистическим порывом. — Я пересмотрел графики и убедился, что в твой день рождения у меня выходной… Знаю, он только через два месяца. Но подумай, что ты хочешь в подарок и как хочешь его провести, — Профессор мягко разрывает объятия, с тёплой улыбкой всматривается в лицо Диба. Его сыну скоро тринадцать… Даже не верится… — Ты так быстро растёшь… — мужчина мягко ворошит мальчику волосы, — Скоро станешь совсем большим. Мальчик не перестаёт улыбаться ему в ответ. Кажется, подобные трогательные моменты, которые они разделяли с отцом, можно пересчитать по пальцам… Профессор Мембрейн поднимается на ноги. Диб уходит наверх. На душе на удивление легко и тепло. Может быть, не такое уж это и плохое Рождество… Сейчас он ляжет в постель, отец уложит его спать, а следующий день они проведут втроём. В своей комнате Диб избавляется от смокинга и надевает пижаму. Маленькая постель кажется невероятно тёплой и мягкой. Завернувшись в одеяло, Диб расслабленно откидывается на подушку. Лишь бы не заснуть до прихода Профессора… — Что будем читать? — спрашивает голос рядом. И если ранее Диб был бы рад — в данный миг он вскакивает с места. Это снова произошло… Его комната чужая. Его кровать намного просторнее. В ней он с Зимом и Скуджем… — Нет-нет-нет-нет-нет! Нет! Нет!.. Мой отец!.. — суматошные озирания по сторонам заставляют Зима опустить планшет. Что это с Дибом?.. Все, кто ему нужен, рядом, — Он должен был прийти ко мне сейчас! Почему я снова здесь? К-ка… Как мне перестать перемещаться между двумя мирами? Безумный карий взгляд не моргая таращится на Зима. Зима это пугает… Вновь хэллоуинский синдром у мальчишки? — О чём ты, Диб? — прикосновение Скуджа немного успокаивает. Диб смотрит на него, на Зима. Они вряд ли ему поверят… Но хотя бы выслушают: их неравнодушие внушает именно это. — Я!.. В один момент я на Земле с семьёй. А в другой я здесь с вами! Что это? Как от этого избавиться? По двум парам рубиновых глаз Диб не замечает, что его сочли сумасшедшим. Скорее, беспокойство приёмных родителей усилилось, а вопрос заставил перебирать в голове все имеющиеся знания. Первым свои мысли решил озвучить Скудж: — Ну… В теории?.. Только не воспринимай её серьёзно. Ты не перемещаешься между мирами… Что-то одно реально и происходило когда-то. А что-то другое является проекцией твоего сознания. Сном… — То есть… Я в коме? Застрял в воспоминаниях? И… Что мне с этим делать? Как понять, что было реальным, а что лишь моё воображение? Иркены переглядываются между собой. Не помнили они, когда их воспитанник мог попасть в кому… Ничего ответить они не успевают: мальчик подаёт голос: — Я знаю… — выдыхает он изумлённо, — Вы. Вы (!) всего лишь моё воображение, — на лице возникает улыбка. В ней виднеется веселье от того, что Диб обдурил себя. А также болезненная горечь от столь печального осознания, — Я настолько помешался на злейшем враге, что он мне снится… И настолько хотел перестать быть одиноким, что мой мозг создал мне почти идеальную семью… От тихого хохота тело Диба трясётся. Зим видит в этом плохой знак: недалеко до истерики. Он берёт Диба за запястья — угрюмый и настороженный; мысленно посылает волны негодования в сторону Скуджа. Теория, что иркены лишь иллюзия, не нравится Зиму ещё больше, что его драгоценное сокровище пребывает в коме! — Мы реальны. Может быть, мы проекция! Ладно! Но проекция, созданная из того, что ты видел и что пережил. Если мы сейчас в твоей голове — значит, когда-то мы были рядом. Значит, так нужно. — И что мне делать?.. Что ответить не знает ни Зим, ни Скудж. Печальному карему взгляду Зим отвечает схожей тоской. Диб не понимает, где реальность, а где выдумка… Не уверен, где хочет остаться… Он кладёт голову на иркенские бёдра, оборачивает руками жилистую талию в просторной майке. Инопланетян ласково гладит его по спине, по волосам… Его бережные прикосновения почти невесомы. Кажется, они вот-вот исчезнут вместе с этой реальностью! Хочется крикнуть, чтобы Зим крепко обнял его, или потребовать более ощутимых ласк. Но Диб только горько переспрашивает: — Что мне делать, Зим?.. Руки крепче оборачивают талию — отчего-то совсем мягкую. Мальчик приподнимает голову… Никакой талии больше нет. Только несколько подушек и смятое одеяло. Он грустно садится на кровати — своей, маленькой и привычной. Вокруг — его мрачная паранормальная комната, в которой никого кроме владельца нет. Сквозь щели закрытых жалюзей пробивается серый свет. Атмосфера какая-то холодная… Безжизненная… Будто время остановилось и забыло про одного маленького человечка, лишившегося родных существ. — Зим… У края кровати лежит книжка. Диб берёт её и рассматривает обложку. Профессор Мембрейн читал ему?.. Как и сказал?.. Было ли это на самом деле? Диб не помнит… Но ощущает, что это его единственный способ понять, что происходит. — Я в коме… Я застрял в воспоминании. Значит… Мне просто нужно вспомнить почему. Он поднимается с постели и идёт вниз. В доме тихо… Слишком тихо. Случалась ли такая тишина когда-либо? Где все? В гостиной пусто, но в воздухе витает приятный аромат. Он доносится из соседней комнаты, и Диб следует туда. В серой кухне тоже никого нет, на плите ничего не стоит. Но этот запах завтрака отчего-то ещё сильнее… Кто-то из его другой семьи готовит прямо сейчас?.. За окнами всё белое. Крупными хлопьями падает снег, монотонно кружит в молочном, туманном воздухе. Диб подходит к двери, ведущей на задний двор, и прикасается к стеклу. Тепло… Следов от пальцев не остаётся… Словно дверь не настоящая. Словно всё происходящее сейчас не настоящее. Наконец-то мальчик это чувствует… «На Земле сейчас, наверное, тоже зима. И Рождество…», — звучит в голове голос: вроде бы принадлежащий ему, но какой-то другой. «Что такое “Рождество˝?» «Один безумный праздник, в который люди сходят с ума больше, чем обычно», — насмешкой отзывается Зим, и Диб улыбается: как в воспоминаниях, так в реальности. «Ну, отчасти так. Но это весёлый праздник! Люди украшают дома и магазины, поют песни и дарят друг другу подарки, собираются вместе семьями и веселятся…» В затихающем голосе проскальзывает грусть, оттого и улыбка Диба меркнет. Он опускает ладонь, и стена тумана расплывается в глазах ещё больше от накатывающей влаги. «Ты скучаешь по этому празднику?» «Да… Немного. Мы обычно хорошо его проводили. Но, кажется, последнее Рождество… Кажется, оно было…» — Я помню это Рождество… И я помню день после Рождества. Отца срочно вызвали на работу. Наши планы были разрушены. Я был так расстроен… Диб отворачивается от двери, опускается на пол. Серый свет от окон едва освещает пространство. Тени у стен погружают комнату в сумрак; гостиной за дверным проёмом больше нет: исчезла в темноте. Вместе с тем рассудок Диба наоборот проясняется, и он может вспомнить гораздо больше, чем прошедшее Рождество. — И мой день рождения… Он забыл о нём! Он… Не сдержал обещание. И я провёл свой день рождения… С Зимом. А этот день… Это Рождество… Диб вскидывает голову, всматривается туда, где совсем недавно была гостиная. Досадный зимний праздник… Печальный день рождения… Нет, не печальный. Он наладил отношения со злейшим врагом. Он получил новую семью. Зим… Скудж… Они были реальны. Всё, что видел Диб, было реально. Только изменилось под влиянием… Комы?.. Мальчик поднимается и осторожно идёт в сторону гостиной. Ноги преодолевают дверной проём, уводят в тьму. Дибу думается, он вот-вот провалится в некую бездну. Но в итоге он приходит в светлую ванную. Не земную… Футуристичная ванная его нового инопланетного дома. Он подходит к раковине, вглядывается в своё отражение в зеркале. Это он… И не он одновременно. Может быть… Немного старше? Немного счастливее и беззаботнее? Никогда не видел в своём гардеробе настолько большую футболку, которая на нём сейчас… Она принадлежит не Дибу, а одному из его приёмных родителей. Скуджу… Из-за Скуджа Диб вспомнил о существовании семейного зимнего праздника. А из-за РПК вспомнил, насколько неудачным оказалось его последнее Рождество. — Я хотел забыть его. Я хотел напомнить себе, как выглядит праздник. Но увидел всё это… И хотел забыть. Стереть из памяти. Навсегда… Рубиновое иркенское устройство мигает на запястье. Диб поднимает руку и касается металлической поверхности браслета. Перед лицом загорается виртуальное окошко с оповещением: «Резервное копирование успешно завершено». Воспоминания окончательно возвращаются к мальчику, и гравитация невероятной силой тянет к полу. — Но стёр всё, кроме него… По приземлению к полу в глазах всё тускнеет. Никакой просторной футуристичной ванной. Никакого света. Никакой твёрдой поверхности под обмякшим телом. Ничего… Суетливый грубый голос медленно проникает в сознание, пробивается сквозь глухую тьму. Диб медленно раскрывает глаза. Больно… Голова раскалывается. Он на диване… На диване своей инопланетной квартиры со своими инопланетными членами семьи: Зим держит на коленях его затылок, Скудж держит его ноги. Рождество… Земля… Всё это осталось далеко позади. — Наконец-то! — восклицает Зим нисколько не радостно. Он переполнен беспокойством и возмущением, — О чём ты только думал?! Подросток касается лба, трёт кожу, словно это поможет облегчить неприятные ощущения. Порыв обиды привёл к невнимательности, из-за которой он спутал команды. Его иркены вовремя обнаружили в ванной его парализованное тело и почти очищеный мозг. — Я просто хотел… Удалить кое-что. — Ну, а ты взял и стёр из памяти почти всю свою жизнь! А то, что хотел удалить, всего лишь повредил. И оставил свой бедный мозг с этими обрывками! Хорошо, что всё обошлось… Благодаря мне, конечно же! На раздражённые восклицания Диб отвечает улыбкой: всё так. Диба спасли технологии, которые создал Зим, и его отцовская собранность и осмотрительность… Он касается зеленокожей щеки, лёгкими поглаживаниями извиняется за произошедшее. Иркен оставляет угрюмость и раздражение, в любовном порыве тянется к подростку. Он целует его в губы, затем приподнимает с колен и крепко обнимает. От этих объятий подростку тепло и комфортно по-настоящему… Они ощущаются как душой, так и кожей… — Что ты хотел стереть?.. — тихо спрашивает Скудж. Зим размыкает объятия. Диб садится на диване и придвигается ближе к Скуджу, чтобы его утешить тоже. Иркен больше не беспокоен… Подросток пришёл в себя, его воспоминания сумели вернуть и восстановить ему мозговую деятельность… Но подросток не может оставить иркена без ласковых прикосновений, вызывающих на добром округлом лице расслабленную улыбку. — Я хотел стереть своё последнее Рождество. На этой планете нет этого праздника, а я… Я хотел вспомнить каково это. В итоге… Воспоминания оказались не очень приятными. Большая трёхпалая ладонь нежно перебирает светлые пальцы. Диб кладёт голову на плечо Скуджа. Тот одаривает его поцелуем в макушку и тихо урчит. Отчаянный землянин… Зачем прибегать к таким крайним мерам?.. — Но ведь… Можно устроить Рождество здесь. И… Тогда именно это Рождество станет последним. Ну, если… Ты не захочешь отметить ещё одно. И-или два… Или… Несколько. Зим берёт Диба за вторую руку, гладит нежную кожу длинными когтистыми пальцами. Диб чувствует, что находится там, где и должен быть: в окружении близких, окружённый любовью и заботой. Если он проведёт земной зимний праздник со своей иркенской семьёй… Пожалуй, это станет лучшим Рождеством из всех, что у него когда-либо были! Возможно, этот праздник сделает их всех ещё ближе и станет маленькой приятной традицией! — То есть… Мы отметим Рождество здесь? На этой планете? — голос немного дрожит от ощущения детской радости, охватившей всё нутро. Подростку впервые захотелось поверить в рождественское чудо, — Это возможно?.. — Мы на другой планете, Диб. Не в параллельной Вселенной, — Зим надменно фыркает. Есть ли разница, где отмечать этот нелепый праздник? Правитель планеты сделает всё, чтобы он был похож на земной, ради дибовского счастья, — Я даже могу заставить (!) всех украсить дома и петь рождественские песни! Не проблема для твоего Высочайшего. Они все действительно собираются сделать это?.. Диб смотрит на Зима, на Скуджа, снова на Зима и снова на Скуджа. Уголки губ не перестают подниматься. Руки подрагивают от счастья и приятного волнения. Да… Да! Тысячу раз да! Диб прикрывает рот руками, нервно хихикает. Столько всего предстоит сделать!.. Но это станет невероятно запоминающимся событием! Зим берёт Диба на руки и сажает себе на колени. Этот блеск в карих глазах он ни с чем не перепутает… Но, по-крайней мере, нет повода для беспокойств: это слёзы счастья. Оказавшись на коленях папочки, подросток так крепко обнимает его за шею, что иркен невольно готовится оказаться придушенным. Скудж с умилением наблюдает за происходящим. Вот только недолго длятся его наблюдения: Диб затем перебирается на его колени и столь же крепко обнимает второго возлюбленного. — Тогда… Т-тогда давайте сделаем это!.. — обращается Диб к обоим. Он буквально сияет энтузиазмом и предвкушением. Ни Зим, ни тем более Скудж не посмели бы разбить надежды их дорого создания, — Я хочу отметить Рождество так, как никогда не отмечал. И… Я хочу сделать это со своей семьёй. В любовных рубиновых взглядах видится ответный энтузиазм. Праздник выйдет чудесным, и всё-таки… Подросток вполне мог бы обойтись без него: с его иркенами Рождество у него каждый день. Каждый миг полон близости и светлой надежды на завтра. Зим подвигается поближе к Скуджу, и Диб пользуется возможностью, чтобы обнять их обоих. Видения опустошённого рассудка выдали ему занятную идею для совместного времяпровождения. Неплохо было бы вновь посетить то кафе, где у них прошло первое тройное свидание. Потом, возможно, сходить в кино. А вечером, после жарких ласк, заняться чем-то милым и умиротворяющим… Но перед этим всем — Диб доест завтрак, приготовленный ГИР’ом и Скуджем, и устроит с возлюбленными небольшие рождественские закупки. Украшения… Маленькое деревце, похожее на ель… Подобие омелы… И никаких настольных игр: эта часть его жизни в прошлом, как Профессор Мембрейн и Гэз.