Memento omnes

      Солнечное зимнее утро приветствовало детей небольшим ветерком и пустынной Прайвет-драйв, что было довольно необычное для спального района явление. Давно уже наступили зимние каникулы, что не редко сопровождаются громкими воскликами детей и счастливыми улыбками родителей, что смогли урвать немного времени и побыть со своими чадами. Но факт оставался фактом – улицы были пусты. Поэтому на трёх подростков идущих к одному не выделяющемуся дому, что был копией других на этой уличке, никто и не обратил внимания.       – Вэл, а ты уверена, что это необходимо? – явно недовольно протянул брат, – плюс, ты не знаешь, во что этого в итоге выльется. Вдруг сделаешь Гарри хуже?       На этих словах мы оба посмотрели на малыша, идущего между нами и робко держащего наши ладони. Мальчик как проснулся, не сказал ни слова, лишь молча ухватился вначале за мою руку, а после, увидев Димку, цапнул и его. Так мы и дошли до злополучного дома, на подходе к которому Гарри начал идти все медленней, а за несколько шагов до калитки и вовсе остановился.       – Хей, Мышонок, ты чего? – улыбнулась я, убрав за ухо упавшую прядь на лице ребенка, и, присев перед ним, погладила по щеке, - Всё будет хорошо, веришь? – в ответ небольшой, но всё же кивок, – Вот и отлично, я же тебе обещала, что ты будешь в безопасности.       С этими словами подошла и открыла калитку, зовя за собой и мальчишек.       Звоня в дверь, я была полностью уверена, что всё пройдет отлично, поэтому, когда на пороге я увидела довольно массивное тело, что заслонило собой практически весь проход, не растерялась и решила сразу брать быка за рога.       – Добрый день, вы мистер Дурсль? – как можно нейтральнее, произнесла я.       – Да, а с кем имею честь?       – Моё имя Вэлери Косгроу. Это же мой брат Вадимус Косгроу. Приятно познакомиться, – указав рукой на Вадю, немного наклонила голову в знак приветствия. Я заранее попросила вначале постоять Гарри за спиной Димки, поэтому Вернон и не заметил его, – Мистер Дурсль, разрешите войти? Мы пришли по поручению учителя из школы, в которой учится ваш сын. Мне, как старосте класса, нужно донести важную информацию до родителей учащихся. Это моё первое ответственное поручение, поэтому я не хочу оплошать.       Небольшая история возникла сама по себе, ведь нужно же было как-то пробраться в дом. И я очень рада, что к двери подошёл именно отец семейства, ведь Петунью так не получилось бы провести, она же знает каждую сплетню на районе, уж эта женщина бы давно знала о старосте, что обходит дома по поручению преподавателя.       – Пф, дожили, и за что этим педагогам платят деньги? Что бы они свои обязанности перекладывали на детей? – ворча, посторонился хозяин дома, а через секунду уже пошёл на кухню, сказав раздеваться, – Тунья, дорогая, нужно будет потом поднять вопрос о компетентности классного преподавателя Дадли! Где это видано, чтобы детей отправляли по всему району с работой, которой сам педагог и должен заниматься?       И в этот момент у меня возник очень сильный диссонанс. Книжная версия этого мужчины явно бы никогда даже не забеспокоилась о такой глупости. А тут он сам стал переживать за совершенно незнакомого ему ребёнка. Здесь точно что-то нечисто. В этот момент в проёме появилась миссис Дурсль с полотенцем в руках. И не сказала бы я, что она совсем уж неприятна на лицо. Да довольно необычные пропорции, но всё вместе смотрится вполне симпатично. Особенно этот её домашний стиль в одежде, а-ля домохозяйка 60-ых, придает её образу какой-то уютный и успокаивающий вид.       – Дорогие, вы наверно устали бродить по домам, да и на улице не июнь месяц, не хотите чаю? – ну никак я не могла связать эту милую леди с той невозможной фурией, что представлялась пред моими очами, когда я читала книги.       – Если вас это не затруднит, то чашечка хорошего чая нам всем бы не помешала, ведь разговор пойдет не только об успеваемости ваших детей, – как только я произнесла эту фразу, на глаза Петуньи показался Гарри. И вот тут то и началось самое необычное. В мгновение ока приятная женщина превратилась в разъяренную кикимору.       – Ах ты, дрянной мальчишка, – она словно перестала замечать меня с Димой и сосредоточилась на мальчике, – Как долго моему мужу ждать пока ты сходишь за простой газетой?! Это же такое простое поручение, а ты даже его умудрился не выполнить! Ты точно такой же жалкий как твоя мамаша!       Больше я вынести этого ора не смогла, поэтому в ту же секунду температура в коридоре резко понизилась, а мои волосы опять начали плясать свой неповторимый танец на ветру. Всё моё тело превратилось в одну сплошную пружину, что от любого резкого слова тут же взорвётся.       – Прошу, дорогая миссис Дурсль, давайте вы не будете опускаться в моих глазах ещё ниже. Вы же на самом деле не такая несносная и несдержанная мадама, – резко произнесла я, – И прошу вас… Нет. Если вы ещё хоть раз скажете что-нибудь нелицеприятное о Гарри, поверьте, вам лучше не знать, что я с вами сделаю.       От моих действий Петунья словно проснулась, с неё словно пропала эта напускная стихийная бешенность. Она несколько раз похлопала глазами и растерянно начала озираться по сторонам.       – Что это такое сейчас было? – прохрипела она, и было такое ощущение, будто женщина его где-то сорвала, – Почему я?… Как? Что сейчас произошло?       – А это мы и попытаемся выяснить, что же у вас такое происходит, – на этих словах я уже было начала успокаиваться, как почувствовала, что с понижением моего контроля над данной комнатой, состояние Петуньи ухудшается. Блин, это мне что придётся всё время провести в состоянии близкому к тому, чтобы сорваться? Чёрт, – Дим, тут вырисовывается не очень приятная ситуация. Состояние стабильности Петуньи прямо пропорционально моему состоянию «берсерка». А я не знаю, как долго у меня получится его поддерживать. И плюс к этому, я не знаю, на сколько человек оно будет распространяться, – шёпотом обратилась я к брату, чтобы миссис Дурсль не узнала о моей оплошности.       – Ты же сказала, что поняла, как ей пользоваться! – тихо воскликнул Вадим, – И что делать? Почему ты сейчас засомневалась?       – В первый раз, когда это получилось, я чувствовала лёгкость и ощущение… вседозволенности, – попыталась объяснить я, – Сейчас же появилась небольшая усталость, хотя я только начала. Похоже, у этой магии всё же есть лимит.       – Так вы маги? – прошептала женщина.       – Да, и прошу заранее обращаться к нам как к взрослым людям. Мы отличаемся от обычных детей. И вам не понравится то, что последует за несоблюдением данной просьбы, – нужно попытаться побыстрее здесь закончить, а то будет разрушен образ всемогущего мага, и после уже будет сложно как-то по другому запугать данную семейку, если это потребуется, – Давайте пройдем на кухню. А то разговаривать в прихожей не очень комфортно. Ещё попрошу вас, чтобы в нашем разговоре участвовали пока только вы. А уже потом если разговор наш зайдет в тупик, подключим и вашу семью.       – Д-да… кхм, да, конечно, нет проблем.       Как только миссис Дурсль отвернулась и зашагала выпроваживать мужа из гостиной, я повернулась к моим мальчикам и улыбнулась, стараясь их обоих успокоить и расслабить. На что Вадя ещё больше нахмурился, но кивнул, а Гарри несмело приподнял уголки губ в знак поддержки.       Зайдя на кухню и рассевшись так, чтобы Мышонок оказался посередине, мы преступили к разговору.       – Миссис Петунья, я же могу вас так звать? – в ответ кивок, – Так вот, миссис Петунья, я бы хотела с вами поговорить на счет Гарри и его пребывания у вас. Как я увидела, вы недолюбливаете своего племянника, и по сути как взрослого человека, что только нормально встал на ноги и решил завести только первенца, я вас могу понять. В какой-то мере я наверно вела себя с подселенцем даже хуже. Но. Гарри ребенок. И это самый главный фактор, который и должен влиять на ваше отношение к нему. Да он возможно дитё нелюбимой сестры, да из-за него у вас появилось много проблем, а особенно когда у него начались магические выбросы, но. Это не отменяет того факта, что малыш ни в чем не виноват.       Во время моего монолога, женщина всё норовила вставить свои пять копеек и перебить меня, желая оправдаться, оскорбиться или ещё как-то себя оправдать, но я её просто постоянно останавливала, давая понять, что пока я говорю, ей лучше помалкивать. И благодаря этой её вспыльчивости и желанию влезть везде со своим комментарием и продолжала меня держать в тонусе и не давать градусу раздражения утихнуть. За что ей дополнительное спасибо, хоть она и не намеренно, но помогала мне держать контроль ситуацией.       – Но давайте зайдем с другой стороны. Давайте представим не относящуюся к данной ситуации историю, и, прослушав её, вы ответите мне на один вопрос, договорились? – опять кивок, так как на большее она пока не способна, – Вот и чудно. Представьте себе семью. Самую обычную, простую и незатейливую семью из четырех человек. Отец, мать и две сестры. Родители растили малышек одинаково, никого из них не выделяя, для них они обе были ангелочками воплоти.       Старшая просто чудесно готовила, шила, вышивала, да и вообще, была прекрасной помощницей по дому, помогая своей матери во всем. В младшей же… проснулся талант к пению. Что первая, что вторая были прекрасны в своих областях увлечений и обе прекрасно понимали, что не смогут повторить того же что сотворила другая.       Но вот проходит время и младшей сестре вдруг выпадает шанс на миллион, она находит продюсера, что согласен её вывести на большую эстраду. Да во многом это не её заслуга, так как это её нашли, а не она, но девушка тоже много вкладывала в свой талант, занимаясь не покладая рук. Поэтому девушка, не раздумывая, соглашается, уходя в мир пения с головой. И вот уже через непродолжительное количество времени у неё уже есть все, о чём она мечтала.       А старшей же в то же самое время приходилось нелегко, ведь у неё не было такого золотого билета, благодаря которому она могла бы бросить школу, заняться собой, и устроиться в этом нелегком мире. Поэтому ей приходилось самой искать своё счастье. Но и она вскоре его тоже нашла. У неё появился любимый, свой небольшой домик, дела в фирме мужа пошли в гору, да и в принципе она была тоже вполне довольна своей жизнью.       Так что же скажите мне, пожалуйста, дорогая Петунья, что могло заставить старшую сестру отнестись к новорожденному племяннику, который остался круглой сиротой, настолько плохо, что к своим одиннадцати годам, он выглядел на неполные восемь? Боялся просто вернуться в дом, где, по сути, вырос? Почему родная тётя ему кажется деспотом? Почему старшая сестра не смогла полюбить его? Что ей помешало? Ссоры с сестрой? Так они вроде за последнее время и не виделись толком, да могли пересечься на каком-нибудь семейном ужине, но это было довольно редко, учитывая образ жизни младшей. Завить к возможностям сестры? Вряд ли. Ведь старшая тоже не была обделена талантами. Да, может и не такими выдающимися, но не каждому дано испечь, какой-нибудь кулинарный изыск, или подобрать довольно уютную гамму цветов и самой спроектировать и обустроить внутреннюю начинку дома. Что же ещё? Просто я теряюсь в возможных ответах, ведь на этот вопрос может ответить лишь сама старшая сестра.       Наступила долгая пауза. Петунья опустила глаза в столешницу и неспешно размешивала свой чай, в то время как я под столом держала руку Гарри, который мог вот- вот расплакаться, ведь даже он, похоже, понял, о чём я сейчас говорила. Не мог не понять. Как собственно и Петунья. Поэтому всё моё дальнейшее отношение к этой женщине будет зависеть именно от ответа, который она мне даст. Если это и правда какой-то морок, то под моим влиянием, она должна понять, что тут что-то не так, и в последствии бороться с этим изъяном самой – это в худшем случае. В лучшем – если бы от осознания данной ситуации и своего настоящего отношения к племяннику (если оно в настоящем на самом деле хорошее), морок спал и больше не возвращался.       – Я… Я не могу понять. Я ведь… Лили умерла… А я так и не была на её могиле. Как я так могла? Она же… Да, мы не ладили в детстве но до таких глобальных проблем не доходило, – лицо женщины осунулось, и напротив меня сейчас сидела уже не ухоженная домохозяйка, что знает себе цену, а повидавшая самое худшее женщина, что не может себе простить самый страшный проступок в жизни. Она подняла глаза на Гарри, – Господи, дорогой, что же я наделала? Гарри, милый, как же так? – и по её лицу покатились крупные капли слез, что не проливались уже видимо очень давно.       На этом моменте я начала немного ослаблять окружающий нас всё это время ореол силы, что окружал нас всё это время. И спокойно выдохнула, поняв, что миссис Дурсль больше не нужна моя помощь, она сбросила свой морок, что застилал ей всё это время глаза. Рядом послышался небольшой выдох, и я машинально повернула голову, увидев уже тоже начавшего плакать Мышонка и Вадима, что, похоже, тоже понял – первая проблема решена.       – Петунья, – привлекла я к себе внимание женщины, – позвольте вам сказать, я конечно пока не всемогуща, как вам могло вначале показаться, но с точностью могу сказать, что на вашем разуме стоял какой-то морок, что и мешал вам нормально мыслить. Видимо кто-то очень сильно хотел, чтобы вы так жестоко относились к Гарри. Но сейчас после нашего разговора, вы от него освободились и можете уже без посторонней помощи осознавать всё, что происходит на самом деле.       После этого разговора мы ещё посидели, выпив при этом не одну кружку чая. Петунья многое нам рассказала, и, по сути, я практически своим рассказом попала в самую суть. Хоть я всё это говорила исходя из моих предположений и некоторых моментов, что не сходились с мои пониманием психологии, но у сестёр и правда не было особых ссор, и они жили в мире, пока этот волшебный мир не разлучил их. Оказывается у Эванс были довольно теплые отношения, и Петти многое рассказала о детстве Лили малышу. Пока мы это обсуждали, потихоньку переместились в гостиную, где тетка и племянник уселись вместе, обнимая друг друга, а Гарри впоследствии тихонечко засопел.       Теперь то мы и поговорили на счёт всего насущного. Нам удалось выяснить не много. За последние года, что Гарри жил у Дурслей, ничего обычного не происходило, кого-то необычного женщина не припоминала. Значит, эта закладка на разуме была поставлена либо толь один раз, но основательно, так что она не нуждалась в подпитке, либо Петунье просто стирали память. Но пока я проверить ничего не могу, так как лезть в мозги чужого человека без надлежащей тому подготовки себе дороже, вдруг после этого сеанса недолегилименции у человека просто крыша поедет.       Но было интересно совершенно другое. Когда я начала расспрашивать поподробнее про магическое детство Эванс младшей, Петунья вспомнила очень интересный момент: оказывается, наш ужас подземелий дружил в детстве с Лили! Поверить не могу. Да не то что дружил, миссис Дурсль сказала, что со стороны казалось, что он безумно её любил и всячески опекал. Но всё же это не было похоже именно на ТУ самую любовь, просто он… Он относился к Лили, так же как и я сейчас отношусь к Гарри…