С Рождеством, Джаспер

      Свеча на подоконнике почти догорела — язычок пламени едва заметно мерцал и подрагивал на кончике фитиля; воск медленно плавился и стекал вниз, застывая крупными подтёками на подсвечнике. За окном, исчерченным витиеватыми морозными узорами, полупрозрачной стеной пролетал густой мелкий снег, скрывая дом от чужих глаз.       Джаспер посмотрел на свои карманные часы — время плавно подходило к полуночи, а это значило, что уже совсем скоро он увидится с другом.       Рождество в Смиренсбурге, как и всегда, проходило суматошно и весело. В городе работали рождественские ярмарки, дома и магазины украшались гирляндами и наряженными ёлками. Дети вместе со взрослыми пели праздничные песни и произносили добрые пожелания семьям, угощая друг друга сладкой выпечкой.       Думал ли Джаспер о том, что отправившись в серый, грязный и унылый городок на крайнем севере, он сможет обрести смысл жизни и положит начало удивительной рождественской легенде? Конечно нет. Однако с годами он всё больше убеждался в простой истине — ни одно проявление доброты не остаётся без ответа, а искренние и бескорыстные поступки творят настоящие чудеса. Потому что на всеобщем благополучии и держится этот мир.       После знакомства с Клаусом, необщительным одиноким лесорубом, живущим в лесах на севере острова, не только Джаспер начал меняться, даже Смиренсбург преобразился и засиял новыми красками — без осточертевших клановых разборок и вражды между горожанами жить стало гораздо проще. Клаус же, из молчаливого и пугающего дровосека, превратился в того самого толстячка в красном сюртуке, отослав которому письмо, можно получить игрушку. И, пожалуй, в таких разительных переменах была их общая заслуга.       Джаспер зевнул и несколько раз с силой моргнул, стараясь отогнать одолевающую дремоту.       Раньше, глядя на Клауса, он словно бы ощущал его ледяную ауру — слышал грохот откалывающихся от айсберга льдин, чувствовал солёный морозный воздух, идущий с моря. Поэтому осознавать, что в какой-то момент холод заменило мягкое тепло, было крайне ошеломляюще.       Доверие — вот к чему следует стремиться.       Над крышей послышался хрустальный звон колокольчиков оленьей упряжки и, улыбнувшись, Джаспер поднялся с кресла, разминая затёкшие плечи. Этот момент всегда казался ему волшебным, несмотря на все прошедшие годы.       Клаус появился бесшумно, принося за собой ароматы праздника и мистического хвойного леса. Он не изменился — именно таким Джаспер и запомнил его, когда они прощались в последний раз, а вот сам Джаспер... постарел, может быть даже стал мудрее. Хотелось бы в это верить. — Твои виски совсем покрылись сединой, — словно прочитав мысли, с грустью произнёс Клаус, нерешительно замерев на месте. — Я тоже скучал, — ответил Джаспер, протягивая к нему руки.       Секунду помедлив, Клаус добродушно улыбнулся и подался вперёд, сгребая Джаспера в охапку, крепко прижимая к груди. — Я так устал, — признался Клаус и осторожно провёл рукой по его серебристым прядям. — Может, тебе всё-таки следует задуматься над идеей развозить подарки детям в течение всего года, а не оставлять всё на одну единственную рождественскую ночь? — рассмеялся Джаспер, заглядывая Клаусу в глаза.       Клаус же не поддержал его веселья. — Тогда пропадёт дух Рождества, — сказал он. — И я вместе с ним.       Клаус практически никогда не рассказывал о том, что с ним случилось, Джаспер и не настаивал — всё равно это было провальной затеей. Однако когда Клаус говорил нечто подобное настолько серьёзным тоном, Джаспер отчётливо понимал, что перед ним уже не тот человек, с которым он когда-то нелепо познакомился — Клаус стал воплощением детских рассказов, над которыми они смеялись много лет назад. Он и был духом Рождества. — Давай съедим печенье? — дрогнувшим голосом предложил Джаспер, прижавшись к Клаусу теснее. Глаза начало щипать от подступающих слёз. — Альва испекла. — Ты же знаешь, я не могу остаться, — с сожалением ответил он, и Джаспер почувствовал, как Клаус коснулся губами его макушки. — С Рождеством, Джаспер.       На мгновение Джаспер закрыл глаза, а когда открыл, тёплые руки уже пропали с его спины, и он остался в комнате совершенно один.       У камина в ярких упаковках с пышными бантами лежали подарки для детей, а из рождественских носков выглядывали сладкие леденцы. И, хотя Джасперу каждый раз было грустно, обидно, горько прощаться, он знал, что увидится со своим другом в следующем году, а потом ещё через год, и так до самого конца. Ведь они — команда. — С Рождеством, Клаус...