Сон о жизни

Вот уже две недели Говард не выходил из дома. Он часами бродил от стены к стене, давно отчаявшись в своей надежде получить хорошие новости. Первые два дня казались самыми долгими в его жизни. Каждая секунда нервного ожидания растягивалась, закручивалась с бессмысленные узлы. Бри представлял себе два варианта развития событий: либо Берлин вернется за наградой, либо полиция придет за ним. Но ни того, ни другого не произошло. Неопределенность. Это оказалось ужаснее всего. Он был снова один. К хорошему привыкаешь быстро. И хотя Берлин ужасно раздражал своей неопрятностью и диким храпом, Говард осознал, что его страхи на время отступили, он перестал чувствовать себя таким ничтожеством. Но стоило остаться в одиночестве, все снова навалилось с утроенной силой. Каждый вечер в углах сгущались тени, из которых смотрели жуткие, безжизненные глаза. Он слышал издевательский смех - ее смех, от которого хотелось бежать, но... невозможно выпрыгнуть из собственной головы. Сегодня вечером стало еще хуже: на место неопределенности пришла унылая пустота. Открыв страницу криминальной сводки, он обнаружил, что агент ФБР все еще жива. Кто-то сфотографировал, как она покидала дом, где хирург убил всю свою семью. Видимо, у нее хотели взять интервью, но она отказалась комментировать. Говард со злостью захлопнул лаптоп. Эта женщина стала его проклятьем. Он ненавидел ее так же сильно, как и боялся. Она казалась единственным, что стояло на пути к славе, признанию и счастью. Она должна исчезнуть... *** Нервно стуча каблуками по кафелю больничного коридора, Беллард направлялась в отделение для особо опасных и неизлечимых. Беспокойные чувства, которые вызывала атмосфера психиатрической лечебницы, отдавались тупой болью в затылке и ноющей пустотой в животе. В такие моменты голоса просто шипели на заднем плане, даже они не могли отвлечь. Учитывая, что это был четвертый визит за неделю, Ив уже начинало казаться, будто ее определи сюда на лечение. В своих мысленных диалогах она проклинала Кроуфорда, который решил дать ей передышку от оперативной работы, поскольку, как он выразился: "толку все равно ноль". Дело с подражателем Портного так и не двинулось. Нарисованный от руки портрет и словесное описание не дало результатов, а про энтузиазм искать потенциального убийцу и говорить нечего. Джек отмахивался от внештатной сотрудницы, намекая, что у него и так дел по горло, а гоняться за призраками не является его специальностью. Ив начала подозревать, что ей попросту не верят. Они думают, что второй нападавший был галлюцинацией только из-за того, что его не смогли найти в базе данных. Скорее всего месть за то, что Ив до сих пор не смогла увидеть лицо Потрошителя. Беллард и правда казалось, что она пошла на поправку: меньше кошмаров и ночных видений. После того как исчезла Мириам, что-то нарушило их точность. Они словно ходили по кругу, не выдавая новой информации. По этой причине Ив чувствовала себя сломанным прибором, который забросили в дальний угол шкафа. Да она согласилась бы делать двенадцать часовые смены с Хиддингом, лишь бы больше не приходить в это ужасное здание. В сотый раз пробежав пустыми глазами по личному делу пациента, которого она собиралась посетить, Ив глубоко вздохнула. В ее голове не укладывалась: какого черта с ним церемонятся? Он, видите ли, отказался разговаривать с врачами, поэтому Беллард назначили чем-то вроде среднего звена связи. Как будто в распоряжении докторов не имелось препаратов, способных извлечь любую информацию. Почему-то Ив не получила такой привилегии, когда сама находилась на месте убийцы. Ее заставляли повторять одно и то же изо дня в день. Проходя мимо камер она старалась не заглядывать внутрь - не хотела найти там героев своих видений: чудовищ, которые еще живы. - Вы плохо выглядите, Эвилин, - прозвучало вместо приветствия. - Доброе утро, доктор Гидиен, - вздохнула Ив, усаживаясь на стул. Не спеша поднявшись с койки, заключенный уставился на Беллард своим невыносимо острым взглядом. С каждой новой встречей этот взгляд забирался глубже под кожу. Ощутив странный жар, хлынувший к щекам, Ив заерзала на стуле. - Неужели, я вас так сильно раздражаю, Эвилин? - лукаво прищурился Гидиен. - Меня раздражает эта ситуация... это помещение, - уклончиво ответила Ив. - Ах да, вы говорили... У вас предвзятое отношение к психиатрическим лечебницам, - усмехнулся он. - Но... здесь не многим хуже, чем там, - Гидиен небрежно указал на пространство за решеткой. - Ведь так? - Не знаю, - Ив ощутила, будто холодные пауки побежали по спине. - Можно вам кое-что сказать? По секрету, - он едва заметно поманил ее к решетке, на что Ив только усмехнулась и покачала головой. - Вы знаете правила, доктор. Мне запрещено приближаться к решетке ближе, чем на два метра. - Гидиен посмотрел на нее так, будто эти слова одновременно удивили и оскорбили его. - Доктор, вы выпотрошили собственную жену и четверых ее родственников. Почему моя реакция вас так удивляет? - Они были уже мертвы?! - рявкнул он, Ив впервые увидела безумие в его глазах. - Они были так мертвы, что живым этого не вынести, - понизив голос, произнес Гидиен. - Ты ведь одна... и правильно. Ты не знаешь, сколько нужно терпения, чтобы каждый день выслушивать жалобы трупов на их идеальную жизнь... бесконечное обсуждение нового сериала или модной марки духов... подруг, которых она ненавидела. В это же время подросток из десятой палаты умер, так и не дождавшись донорской почки. Знаешь, как он хотел жить... Я просто восстановил справедливость. Под невыносимым, режущим взглядом своего собеседника Беллард вжалась в спинку стула еще сильнее. В то время, как Гидиен наслаждался эффектом, который оказали эти слова. - А не проще ли просто уйти? - сумела выдавить из себя Ив. - Дорогая Эвилин, - обворожительно улыбнулся он, - к сожалению, не проще. - Прищурившись, Гидиен презрительно-внимательно рассматривал ее. Молчание становилось все более гадким. - Вы не верите мне, - улыбнулся он наконец. - Это правильно. Плевал я на справедливость. Мы все эгоисты, Эвилин. Я искал выход. И вот... нашел. Насмешливая кривая улыбка и почти добродушный взгляд совсем не шли этому жестокому человеку. Ив в очередной раз удивлялась способности чудовищ маскироваться. - "Идешь к женщине, возьми с собой плеть", - насмешливо процитировал он. - Не к лицу вам эта пошлость, доктор. Ваш психиатр классифицировал ваше поведение, как временное помешательство. Он считает, что вы не понимали, что делаете. - Ему, безусловно, виднее, - иронично улыбнулся Гидиен. - Мне показалось, что он уже придумал название для нового бестселлера: "Серийный убийца под маской врача трансплантолога", - широкими жестами он будто выводил слова на огромной афише. - Забавное название для книги, не так ли? Вот только жертв маловато, - его взгляд снова потемнел. - Хотя... есть шестая... Беллард напряглась всем телом. Вот оно. Именно за этим ее сюда посылали - выяснить, что стало с четырехлетней племянницей миссис Гидиен. Доктор признался в пяти убийствах, но когда речь зашла о ребенке, он отказался отвечать на вопросы. Теперь главное не спугнуть. - О чем вы говорите, доктор? - Не играй со мной, девочка. Ты знаешь, о чем я? - Гидиен снова смерил ее оценивающим взглядом. - Спроси. Может быть тебе расскажу. Глубоко вздохнув, Ив попыталась сформулировать вопрос так, чтобы он не прозвучал, как обвинение. - Вашу племянницу так и не нашли. Если вы помните, что с ней случилось, прошу вас, расскажите. Участливый тон, который сопровождал эту фразу, заставил доктора улыбнуться. Прильнув к решетке, он на несколько секунд закрыл глаза. - Дай мне руку, - потребовал он. Представив болезненное прикосновение, Беллард почувствовала себя приклеенной к стулу, на котором сидела. - Иначе не скажу, - ухмыльнулся Гидиен, пытаясь поймать ее взгляд. Ив понадобилось еще несколько минут, чтобы преодолеть свой страх. В конце концов, она все же поднялась со стула и на негнущихся ногах подошла к решетке, протянув руку, стараясь стоять как можно дальше. Будто опасаясь, что она передумает, Гидиен тут же подхватил ее запястье. - Какая холодная, - он зажал ее ледяные пальцы между своих ладоней. - Я знал, что этого мне будет не хватать. У женской кожи особенное свойство: одно прикосновение способно успокоить, а другое взбудоражить так, что перестанешь спать по ночам, - задумчиво произносил Гидиен, переплетая, ее пальцы со своими. - Хотя физиологически нет никакой разницы. По сути человеческое тело - просто удачно организованные куски мяса, но что-то есть в этой организации... - не договорив, он прижал кончики ее пальцев к своим губам. Нахмурившись, Ив терпеливо ждала, когда эта пытка закончится. Несмотря на то, что прикосновения были совершенно ненасильственными, Гидиен практически не держал ее руки - Ив могла прекратить это в любой момент, но тогда все придется начинать сначала: ходить, уговаривать, поэтому она решила не упускать своего шанса. - С ней было невозможно жить, но одиночество также отвратительно. Тупиковая ситуация... - печально улыбнулся Гидиен, осторожно водя пальцами по тонкому запястью. - Терапия не помогает? Все так же боишься прикосновений? Вопрос показался странным и неуместным. В такой ситуации кто угодно почувствовал бы себя неуютно. - Это не лечится, - нервно усмехнулась Ив. - Возможно твой психиатр не слишком старается. Болезни интересуют докторов гораздо больше, чем сами пациенты - печальная правда. - Вам виднее, доктор, - ответила Беллард почти дружелюбно, но в одно мгновение улыбка стерлась с ее лица. Она отчетливо увидела силуэт, который возвышался из-за плеча ее вынужденного собеседника. Тень казалась значительно выше ростом и шире в плечах, а еще это очертание было ужасающе знакомо. - Эвилин, с вами все в порядке? - услышала она будто издалека. - А? Да-да... - рассеянно пробормотала Ив. - Бывает... - она потерла висок свободной рукой. - Надеюсь в моей камере не водятся приведения, - усмехнулся Гидиен. - Мы отвлеклись, - напомнила Ив. - Ах, да, - вздохнул он, нехотя отпуская ее руку. - Лили умерла быстро и безболезненно. Если честно, я не хотел ее убивать, но... инерция - сильная штука, - сейчас Гидиен будто разговаривал сам с собой, его глаза утратили всякое выражение, а голос стал механическим. - Я завернул ее в покрывало вместе с ее любимыми игрушками, а потом... Потом бросил в реку за домом. Зачем? Можешь не спрашивать. Я не знаю. - Спасибо, - произнесла Ив почти шепотом, на какую-то долю секунды ей стало его жаль. - Ты больше не придешь, - прозвучало скорее утвердительно, но явно задумывалось как вопрос. - Это зависит не от меня. Назначат - приду, а нет... Вам частных визитов пока не полагается. - Обманщица Эвилин, - рассмеялся Гидиен. - Чтобы ты пришла с частным визитом... Сюда? Ко мне?! Я может и сумасшедший, но не идиот. - Вы все время забываете, доктор, что я тоже не в своем уме, - заметила Ив, подбирая папку с документами. - Всего хорошего. - Береги себя, - прозвучало ей вслед. Покидая лечебницу, Беллард испытывала странный спектр эмоций, будто после каждого визита она оставляла там часть себя, и теперь уже больше половины ее сущности навечно прописалось в этих гадких желтых стенах. Приходилось признаться самой себе, что общаться с такими как Гидиен гораздо проще, чем с обычными, нормальными людьми. В последнее время разговор не клеился ни с кем, кроме сумасшедшего хирурга и Лектера, но тут Ив все больше и больше убеждалась, что ее психиатр не относится к обычным и нормальным. Даже если не брать в расчет происшествие с подражателем Портного. Ведь это тень ее психиатра мелькнула в камере Гидиена. Что бы это значило? А главное хочет ли она знать правду? Мучаясь этим вопросом, Ив медленно брела по оживленной улице, не замечая прохожих, которые то и дело задевали ее плечами. Надо было сообщить Кроуфорду о том, что удалось выяснить, но дозвониться до начальника отдела так и не удалось, поэтому Ив продолжала бродить по мокрым улицам, ощущая странное щекочущее одиночество. Впервые за долгое время захотелось позвонить матери, но Беллард сдержалась, потому что та непременно начнет беспокоиться. Промелькнула странная мысль: вернуться обратно в клинику под предлогом повторного допроса. Просто выговориться. Но и тут ей пришлось подавить душевный порыв. Гидиен опасен, его дружелюбие имеет уродливую обратную сторону. Беллард поежилась, вспомнив нежные прикосновения на своем запястье. А ведь все могло закончиться совершенно по-другому. Посмотрев на свою руку, Ив представила хруст ломающихся костей и струи темно-красной крови. Образ казался настолько ярким, что она остановилась посреди улицы, тупо глядя на свою ладонь, а очнулась, только когда мимо с грохотом промчался ржавый пикап. - Странно, - прошептала она сама себе. - Совсем не больно.