Attention Deficit

На часах уже давно перевалило далеко за полночь, а Джисон до сих пор не отходит от больничной кровати, на которой без сознания лежит Минхо. По всему его лицу, словно россыпью, красовались глубокие ссадины и царапины, на руках, возле отпечатков чьих-то пальцев, темно-синие синяки. Карие глаза застилает пелена виноватых слез, смотря на крайне критическое состояние пепельноволосого. Густая каша из мыслей в голове нагревает сонный мозг до такой степени, что ни одна догадка, из-за чего это снова произошло, не могла ни с какой стороны стать искренней причиной. Тем более, с таким человеком, как Минхо, который всей душой ненавидит физическое насилие. Но Джисон абсолютно уверен, что на такой поступок должна была быть достойная провокация, иначе, зачем ему было так рисковать собой, верно? Наверняка, Минхо заступился за кого-то, потому и получил больше всех. Джисон ругает себя за то, что не может ничем помочь и всем сердцем хочет оказаться на месте старшего. Пусть лучше он, как привыкший, чувствует боль вперемешку с унижением, чем Минхо. Себя ни капли не жалко. Но только не его. Отвлекаясь от своего внутреннего монолога, брюнет слабо улыбается, радуясь, что Минхо отделался всего лишь ранами и ушибами, а ведь все могло кончиться намного хуже. Он держит Ли за руку, нежно поглаживая тыльную сторону большим пальцем. Так сильно хочется обнять его и узнать, что случилось на самом деле, но... Будет ли он также откровенен, как Джисон? Расскажет ли ему всю правду после того, как проснется? Хенджин и Чан, которые присутствовали здесь несколько часов ранее, уговаривали Хана идти домой и вернуться утром, но тот твердо настоял на своем, решая сидеть возле Минхо, пока он не очнется, хоть и врачи были против. Но брюнет полностью забивает на их правила, не намеренный покидать палату. Чан перед тем, как уйти, успокаивающе обнял Хана за плечи, уверяя, что все точно будет хорошо, а Хван лишь грустно выдохнул и оставил подозрительный взгляд, считая, что Джисон слишком беспокоится за Минхо. Совсем не как друг. Но сдержал свои мысли при себе, ведь это не его дело. Веки постепенно тяжелеют с каждой минутой, в глазах чуть мутнеет, и Джисон уже думает сдаться, добровольно отправляясь в царства снов. Положив голову на сложенные перед собой руки, он медленно опускается на край белой постели, все еще держа Минхо за руку. Для спокойствия. Наполовину провалившись в сон, Хан чувствует, как холодные пальцы несильно сжимают его ладонь, заставляя перестать дышать. Брюнет осторожно поднимает голову, слушая тихие стоны старшего. Повернувшись всем телом в его сторону, Минхо открывает глаза, пытаясь понять, где он сейчас находится. – Малой..? А ты... Почему здесь? И... Где я? – Ты в больнице. Не двигайся, пожалуйста, тебе нельзя, – Джисон держит пепельноволосого за руки, останавливая в попытках подняться с койки. – Как я сюда попал? – Скажи спасибо Хенджину. Это он позвонил мне и рассказал обо всем. – ...Хенджин, говоришь?.. Конечно, обязательно скажу, – Минхо поджимает губы, мысленно пиная Хвана по заднице. Почему именно Джисону? Именно причине его нынешнего состояния. – Кстати, сколько ты здесь сидишь? – Не знаю, по-моему, где-то часа три-четыре. Ли поворачивает голову в сторону брюнета. Измученный вид явно подтверждал, что младший здесь довольно давно. Подняв руку, Минхо несмело касается холодными пальцами его щеки, готовый убить себя за то, что своими выходками заставил Сона просидеть около него несколько часов. Джисон накрывает ладонью руку старшего и несильно прижимает к лицу, наблюдая, как на темно-зеленых глазах наворачиваются едва заметные капельки слез. – А почему ты здесь, вообще, сидишь? – Я... Я волновался за тебя, Минхо... Ты даже не представляешь, как сильно. – Черт, – Вырывается шепот из губ Минхо и, поворачиваясь обратно на спину, он накрывает ладонью глаза, попробовав в последний раз не дать волю слезам, но попытки, как всегда, остаются тщетны. – Минхо, тебе больно? Почему ты плачешь? – Да, малой... Мне чертовски больно! Осознание того, что ты никому нахуй не был нужен и никогда не будешь, заставляет чувствовать невыносимую боль! Который раз я наступаю на одни и те же грабли? Неужели ты до сих пор не настрадался, Ли Минхо!? – Оставшийся в крови алкоголь, вынуждает срываться на крик. – Эй, сколько раз я говорил, чтобы ты так не думал? Мне снова это повторить? Ты МНЕ НУЖЕН, Минхо! Прекращай заниматься подобной херней! – Не нужно говорить это только из-за жалости ко мне... Не нужно врать, переступая через себя! Мне становится еще хуже, когда я слышу эти слова именно от тебя! Прошу, замолчи, пожалуйста... – Ли поднимается в сидячее положение, продолжая выкрикивать рандомные слова из головы, и, зарываясь руками в пепельные волосы, зажмуривает глаза. – Ты думаешь, что я сказал это из-за жалости!? А то, что я сидел тут до самого твоего пробуждения, ни о чем тебе не говорит!? Включи мозг, наконец! Если бы мне было плевать на тебя, то я бы даже не появился здесь ни сейчас, ни сегодня, ни завтра! Чувствуешь разницу!? – А какая между этим разница!? То, что ты пришел сюда, делая вид, что ты хороший друг!? Слышишь!? Только делая вид! Даже звучит низко! Мне этого не нужно, понимаешь!? Не нужно делать это потому, что ты должен! Хан опускает взгляд на свои колени и крепко сжимает кулаки, борясь с желаем ударить Минхо по и так избитому лицу, чтобы он заканчивал этот спектакль. Успокаивая свой пыл, брюнет старается дышать глубже, слыша, как старший что-то бормочет себе под нос, сильнее хватаясь за голову. – Прости за это... Прости, малой... Прости, что я такой, как ты и говорил, мудак... Ты был прав... Я ничего не достоин... По фактам. – Ты хоть соображаешь, что несешь!? Хватит! – Почему!? Если это так и есть! Ты ничего обо мне не знаешь, так что- Все, это была последняя капля. Джисон снова обеими руками хватается за худи Ли, не дав закончить фразу. Самый быстрый и эффективный способ, чтобы заткнуть его, прекращая очередной не перебиваемый бред, который уже тошно слушать. Возможно, Минхо прав, что Сон не знает его слишком долго, не знает его, как самостоятельную личность, но это не отменяет тот факт, что Джисону абсолютно не нравится, когда Ли унижает себя перед ним. Никому бы не понравилось слушать, как твой друг, который ухаживал за тобой и защищал, втаптывал себя глубоко в землю, говоря, какое он ничтожество. А самое главное, что этот самый друг, будто специально не раскрывает того, по какой именно причине он считает себя таким. И поэтому ты злишься, потому что не хочется оставаться в неизвестности и глупо наблюдать, как человек, который тебе неравнодушен, медленно убивает себя изнутри. После таких слов, хочешь не хочешь, будешь ощущать к нему некую жалость. Во-первых, потому что ты не можешь помочь, а во-вторых, потому что он не может попросить о той же самой помощи. Чувствуется соленый вкус вперемешку с металлическим – еще не застывшая кровь на разбитых губах Минхо. В его голове целый ансамбль вопросительных знаков, заполняющих все мысли, которые на время отключают соображалку. Он пытается понять, что сейчас происходит, но лицо Джисона, находясь так близко, позволяет думать только о том, что это все реально, а не очередной пошлый сон, и мысленно молиться всем знакомым богам, чтобы после этого их отношения перешли на новый уровень, надеясь, что Сон полностью уверен в своих действиях. Но одновременно старается не поддаваться провокации с его стороны. Закинув одну ногу на кровать, брюнет добавляет немного напора, точно не зная, что такое самоконтроль, и обвивает освободившейся рукой шею Ли, а тот машинально убирает руки назад, чтобы удержаться, и не двигается, наслаждаясь тем, как Хан сам неожиданно набросился на него, грубо сминая губы напротив, так как он до сих пор злился из-за выходки Минхо, но не переходил за границы дозволенного. Пепельноволосый неуверенно кладет руку на талию младшего, невольно сжимая его футболку, потому что стало слишком больно от частых и неаккуратных движений. Хан чувствует, как Минхо медленно отстраняется от него, мягко толкая вперед, и тут же останавливается, поражаясь над собой, и, удерживая невозмутимый вид, возвращается на место. – Чтобы я больше не слышал таких слов от тебя, ясно? Достал уже... Минхо слабо кивает, смотря на его алые щеки, но брюнет игнорирует это. Касаясь кончиками пальцев своих губ, Ли отводит взгляд на пол, изо все сил стараясь не закричать от счастья, которое переполняет до самых краев. Неужели это и есть тот самый приз за терпение и выдержку? – Я пойду. До завтра, Минхо. Не дождавшись ответа старшего, Джисон скорее покидает палату, ощущая, как неловкая атмосфера слегка удушала. Ли проводил его до двери грустными глазами, считая, что Сону не понравилось, так как перед тем, как закрыть дверь, он посмотрел на него таким строгим взглядом, что, казалось, это Минхо, не спрашивая разрешения, в наглую поцеловал его. Что он снова сделал не так? Хан выходит из больницы и щупает свои горящие щеки, скатываясь спиной по бетонной стене. Закрыв рот ладонью, он зажмуривает глаза, пытаясь придумать достойную отмазку своему недавнему поведению. Что он снова, вообще, творит? Зачем он это сделал? Разве можно так пользоваться человеком? Или здесь нечто большее? Сердце переходит все границы, кружа голову, скоростными ударами, а на губах через «нихачу» все же появляется искренняя улыбка, сопровождаясь тихим смехом. Становится так стыдно, но чувство удовлетворения после этого, наверняка, удовлетворилось надолго. *** – Как его нет? – Джисон нахмуривает брови, вопросительно и несколько удивленно смотря на знакомого врача. – Я же вчера приходил сюда, а он лежал в третьей палате... – Сегодня утром он заявил, что не нуждается в нашей помощи, и просил отпустить домой, – мужчина мнет в руках пачку каких-то документов и недовольно выдыхает. – Что? И Вы его так просто отпустили? Ему даже двигаться нельзя! Как можно..? – Я пытался его убедить, но он, не на редкость, попался упертым, так что у меня не осталось выбора, как согласиться. Не могу же я насильно держать его, правильно? Если он считает, что здоров, или, что может самостоятельно о себе заботиться, то вперед. – Минхо! Придурок! Джисон сжимает кулаки и крепко стискивает зубы, готовый дать Минхо самый больной подзатыльник. Сколько раз он уже сталкивается с тем, что старший сам делает себе плохо, отказываясь от элементарной помощи? Чего он добивается? Хочет показаться крутым или ни от кого независимым? Но это даже звучит настолько глупо, что так сразу и не подумаешь, что Минхо такой «необычный» человек. Накинув на голову капюшон, Джисон выбегает из больницы, направляясь к дому Ли. Не объявляя о своем визите, брюнет дергает за ручку, и резко распахивает дверь. Перед ним на диване сидит Минхо, который изо всех сил пытался завязать непослушный бинт на руке. Весь дом пропитался запахом различных баночек с лекарствами, стоящих по журнальному столику, а рядом с ними стоял стакан, чем-то наполовину наполнен. Ли, нехотя поднимает голову, ничуть не удивляясь приходу младшего, и встречается с его злым лицом, после устало выдыхает, продолжая возиться со своей проблемой. Словно и вовсе не заметил присутствие Хана. – Вот, скажи, ты специально это делаешь? – Вопрос прозвучал слишком громко, заставляя пепельноволосого на миг замереть, но в следующий момент горько улыбнуться. – Делаю что? – Минхо старается удерживать равнодушие, а Сона это начинает жутко напрягать. – Заставляешь меня волноваться! Хан садится рядом на диван и перехватывает его руку, помогая надежно завязать бинт. Сердце пропускает удар, предупреждая о том, что Джисон находится сейчас так близко. Минхо смотрит на него с жадностью, с ненавистью, с тайным желанием. Снова он чувствует себя жалким... И отводит взгляд в сторону, стараясь не думать о подобном. – И с чего бы это? – Ты издеваешься? – Хотелось бы, но нет... Я, правда, не понимаю, почему ты волнуешься за кого-то, вроде меня... – Знаешь, как сильно я хочу сейчас ударить тебя? Зачем ушел из больницы, если не можешь о себе позаботиться? Ты же не настолько тупой, верно? – Как знать, малой... По моим поступкам можно судить о том, что я тупой? – Что происходит, Минхо? – Джисон прекрасно понимает, что если и дальше продолжать диалог в том же духе, то он, рано или поздно, перейдет в ссору, поэтому решает перевести тему. – Ничего не происходит. Все как обычно. Ты о чем? – Почему ты так себя ведешь? – Как? – Странно, Минхо! Очень странно! – Терпение брюнета сошло на нет, и он сорвался на крик, больше не вынося непробиваемую ауру старшего. – Все из-за тебя! Если бы не ты... Если бы не вчерашний..поцелуй... Мне бы не было так хуево сейчас! Зачем ты пришел!? – Минхо ставит локти на колени и наклоняется вперед, закрывая лицо руками. – П-поцелуй..? Я... Прости, я не знаю, что на меня тогда нашло... Просто... – Сон запинается, вспоминая тот самый момент, и постепенно краснеет до кончиков ушей. – Заканчивай оправдываться, малой. Я все уже давно понял. – После его слов Ли подтвердил свою теорию, что Хан сделал это неосознанно и вовсе не хотел, значит, ему точно не понравилось. – Что ты понял!? Скажи, что!? Ты каждый раз уходишь от ответа! Прекрати говорить загадками! Объясни нормально, в чем проблема!? Почему ты меня избегаешь!? Ты же ушел, потому что не хотел меня видеть, да? – Да, малой! Да! – Но, почему? Что я сделал такого ужасного? И, вообще, ты первый начал! – Что!? Пепельноволосый медленно поворачивается в сторону Джисона и слишком неожиданно хватается за воротник его черной кофты, поднимая с дивана. Карие глаза чуть расширяются, когда крепкая хватка Минхо заставляет тихо зашипеть от боли, еще сильнее сжимая в руках элемент одежды. Ожидая, что старший собирается ударить его, Сон хватается сверху своими ладонями, чтобы обезвредить в случае нападения. – А что ты удивляешься? Если бы тогда первый не поцеловал меня, то я бы даже и не подумал о тебе в таком свете! – Что за бред ты несешь? Когда? – Когда ты вернулся домой после праздничной вечеринки, которую устроил твой друг! Что, так напился, что память отшибло!? – Я... Не мог... О чем ты говоришь? – Минхо ослабил хватку и опустил голову вниз, пытаясь вспомнить тот вечер. – Да! И, я думаю, что Хенджин был абсолютно прав, когда предположил, что это сделал ты! Это правда? – Брюнет указывает на свою шею, где до сих пор красовалось красное пятно, а лицо Ли заливается краской от стыда и злости. – Перестань говорить о нем в моем присутствии! Минхо снова тянет младшего на себя, очень близко прижимая к себе, что их лбы соприкоснулись, и можно было чувствовать чужое дыхание. Зажмурив глаза, Хан ожидает худшего, но чует слишком знакомый запах перегара. – Минхо, ты... Пьян? – Какой догадливый. – Да что случилось-то!? Расскажи мне! – Уходи. – Ли садится обратно и берет в руку стакан, допивая содержимое до конца. – Я никуда не уйду! Хватит уже! – Что, хватит!? Что!? Я не держу тебя! Можешь валить на все четыре стороны! – Я устал, Минхо... Правда, устал... Что во мне такого, что отталкивает тебя? – Просто выкинь это из головы, и все будет хорошо, поверь мне. Не стоит зацикливаться, только время зря потеряешь. – Я чем-то обидел тебя или разозлил? Ответь, пожалуйста... – Прекрати. Я уже все сказал. – Но... Я не не хочу, чтобы ты исчез из моей жизни... Ты стал значимым для меня... Как я могу загладить свою вину? – Никак, малой. Ты не поймешь, чего я так сильно хочу, находясь рядом с тобой, так что... – И чего же? – Помоги мне принять душ, а то с одной рукой, думаю, будет сложновато, – Ли невпопад просит брюнета о помощи, не желая продолжать больную тему, и этим застает младшего врасплох. – Душ? Я... – Джисон заикается, не зная, что сказать, и отводит взгляд в бок. – Просто поможешь мне помыть голову, все. Но если ты не хочешь, то- – Нет, я помогу. Пойдем. Джисон уверенно направляется в ванную первым, стараясь не думать о том, что это уже вторая по счету странная просьба Минхо, которую ему приходиться выполнять. Но он хочет снова выдавить у старшего правду, так как становиться просто, по-человечески, обидно оставаться где-то на далеком заднем плане, когда причиной странных поступков являешься именно ты сам. Минхо проходит в тесную комнату и присаживается на высокий табурет, явно не соображая, о чем он только что попросил брюнета. – Подними руку, – младший опускается на корточки и помогает избавиться от мятной рубашки, стараясь делать все как можно аккуратнее. Положив ее в корзину для белья, Джисон задирает рукава и, поливая свою ладонь, настраивает воду, чтобы она была не очень горячей и не очень холодной. Пристальный взгляд Ли заставляет немного нервничать, так внимательно наблюдая за каждым его неловким движением. Сон осторожно смачивает пепельные волосы, стараясь не попасть на бинт на руке, после выдавливает шампунь, начиная медленно, массажными движениями, вспенивать. Все пространство заполнил запах персика, и Сон, наконец, понял, чем пахли волосы старшего в тот раз, когда он играл с ними. Прикрывая глаза, Ли чувствует мелкую дрожь каждый раз, когда ловкие пальчики зарываются в его волосы. Теперь хочется всегда просить Хана, чтобы только он помогал с душем, потому что именно из-за его абсолютно любых действий будешь постоянно получать одно удовольствие. Брюнет опускает взгляд ниже и замечает на шее Минхо длинную довольно глубокую царапину и, очерчивая, невесомо проводит указательным пальцем по всей длине, следом слышит недовольное шипение. – Что ты задумал? – Минхо поворачивается к нему лицом и хватает за руку, награждая строгим взглядом. – У тебя там царапина на шее... – Забей, это не столь важно. Джисон закончил с волосами Минхо и начал протирать их мягким полотенцем, следом они пошли обратно в гостиную. Ли достал фен, а Сон забрал его, говоря старшему сесть на пол между его ног, и тот послушно приземлился рядом. – Тебе нужно обработать ушибы, позволь... – Нет. – Но тогда они у тебя тоже воспаляться, как и у меня в тот раз. – Не нужно напоминать об этом, малой. Не нужно. Сон мысленно отрубил свой слишком уязвимый язык и осознал, что Ли точно обиделся на его слова, но он, действительно, не хотел этого. Захотелось самого себя ударить по лицу. – Прости... – Слушай, малой, ты можешь посидеть со мной, пока я не усну? А то, что-то, голова заболела... – Э-э... Ну, хорошо... Минхо забирает фен и бросает на диван, затем берет Хана за руку, направляясь в свою комнату. Посадив младшего на кровать, он натягивает первую попавшеюся, довольно вызывающую, майку и падает рядом животом, заставляя брюнета слегка подпрыгнуть. Минхо обнимает подушку, всей грудью вдыхая приятный аромат, и с едва заметной улыбкой закрывает глаза. А Джисон продолжает, не шевелясь, послушно сидеть на краю, думая уйти, так как Ли, наверное, уже заснул, и его присутствие больше не нужно. Но как только он собирался бесшумно встать, старший, словно предугадав его действия, машинально подлетает, обнимая за талию, и валит на постель. Получается, Минхо обнимал Сона со спины. – Ты же не против, если я буду обнимать тебя, верно? – Губы Ли где-то возле уха, дыхание щекочет шею, а щеки рефлекторно покрываются выразительным румянцем. – Малой? – А у меня есть выбор? – Конечно, выбор есть всегда. Если тебе неприятны мои прикосновения, то ты можешь прямо сейчас встать и уйти. Снова Минхо заводит свою надоедливую шарманку. Джисону хочется повернуться к нему лицом и заткнуть рот рукой, но вместо этого он лишь раздраженно выдыхает, говоря одними губами: «как же ты бесишь, серьезно…», и отводит взгляд куда-то вниз, изображая, что о чем-то задумался. Ладошки моментально потеют, а бешеное сердцебиение заставляет с каждым ударом незаметно подрагивать. Брюнет мысленно злится на Минхо, ведь такое положение ни в каком смысле не походило на исключительно дружеское. Принимать такие отношения как должное нельзя. И, вообще, как до такого дошло? За такой короткий промежуток времени... *** Кое-как открыв глаза, пепельноволосый поднимается с кровати и не находит рядом Хана, следом берет с тумбочки телефон. На дисплее показывало три ночи. Минхо громко зевает и выходит из комнаты, думая, что младший, по-тихому, перебрался к себе, потому что не мог выносить настолько близкий контакт. Но комната Джисона стояла в одиночестве. «Все-таки ушел… И почему я не удивлен?» Он тяжело выдыхает, несильно ударяя кулаком в стену, и слышит, как кто-то за дверью, которая вела на улицу, обо что-то запнулся, позволяя себе резкое «блять», после шуршащие шаги затихли. Естественно, Минхо быстро накидывает сверху легкую куртку и выбегает на улицу, пытаясь найти причину матерного шума. Но вокруг никого... Может, показалось? Ли считает, что у него начинает конкретно ехать крыша, если он ловит подобные глюки. И решает немного освежиться, прогуливаясь около дома. Все равно спать совсем не хотелось. Поднимаясь на маленькую поляну за домом, пепельноволосый осматривает ее, вспоминая, что происходило здесь. Первая слабая сторона, первый откровенный разговор, первая просьба на искреннюю дружбу. Ли замечает чей-то силуэт, сидевший к нему спиной, и скорее спешит туда. Узнав до боли знакомого человека, ему захотелось зареветь во весь голос и тут же обнять его, но Ли ограничился только теплой улыбкой. – Что ты здесь делаешь в такое позднее время? – Минхо нежно взъерошивает русые волосы, присаживаясь напротив на колени. – Почему не дома? – М-минхо? Почему ты не спишь? – Джисон резко закрывает ладонями опухшее лицо, изо всех сил стараясь успокоиться, что совсем не удается. – Джисон, ты чего? Что случилось? – Внимательно оглядев брюнета, Ли находит рядом лежащий, порванный в клочья, блокнот. – Зачем ты его порвал? – Я... Я бездарность... Вот, почему... – Воу, кто тебе это сказал? Я врежу ему по лицу. – Я недавно участвовал в музыкальном конкурсе и не прошел даже первый этап... – Брюнет кладет руки на колени и наклоняет голову, чувствуя себя таким никчемным и бесполезным. – И что? Разве какие-то там конкурсы могут судить о том, есть у тебя талант или нет? – Но... Там же оценивают профессиональные судьи... – Откуда ты это знаешь? Написать можно все, что угодно! Ты лично их видел? – Джисон отрицательно мотает головой, крепче прижимая к себе худые ноги, а Ли тихо ухмыляется. – Ну, вот. Так что не нужно реветь из-за идиотов, которые ни черта не понимают в написании песен. Успокойся, малой. Тебе же нравятся твои собственные тексты? – Да. – Почти не слышно бубнит в рукав Хан. – И ты мечтаешь стать известным музыкантом? – Да. – Видишь? Просто шли тупую критику куда подальше и продолжай заниматься тем, что тебе нравится. Ну же, перестань реветь и улыбнись. – Старший аккуратно поднимает лицо брюнета, направляя взгляд на себя, и вытирает большим пальцем застывшее на щеках соленые капельки. – Я же говорил, что у тебя все обязательно получится, значит, так и будет. Верь мне. – Почему ты такой? – Хан горько улыбается сквозь слезы, безумно радуясь, что у него в жизни появился такой прекрасный человек. – Мне больно на тебя смотреть, но... Я хочу на тебя смотреть. И от этого еще больнее... – Эй, малой, о чем ты говоришь? – Ли притворился, что не понял смысл его слов и тихо посмеялся, присаживаясь рядом. – А ты о чем мечтаешь? – Ни о чем. Я, в принципе, не умею мечтать... – Совсем? – Хотя, вообще-то, есть кое-что, чего бы я хотел... – И чего же? Это можно осуществить? – Вполне, возможно. – А если ее сравнить с моей мечтой... Она близкая или далекая? – Очень близкая, ты даже не представляешь, насколько. – А я могу ее осуществить? – Джисон невзначай задает этот вопрос, а Ли отворачивается в сторону, так как ярко покраснел. – Еще как, малой. Еще как... – Минхо, – брюнет осторожно накрывает ладонью руку старшего, и тот машинально поворачивается обратно к нему. – Что? – Как я могу осуществить ее? Скажи мне. – Не могу... Она может показаться тебе крайне необычной, так что не стоит, – Минхо смотрит на черное безжизненное небо, где не было ни одной звезды. – Я устал, Минхо... Честно, очень сильно устал... – А? Из-за чего? – Из-за того, что ты мне..нравишься, – брюнет пристально смотрит в темно-зеленые глаза, чувствуя, как их омут постепенно окутывает, медленно погружая на самое дно. – Это шутка?