Победив добро

— Мария… — прохрипел Шедоу. — Прости меня… Она улыбнулась. В ту секунду она была похожа на ангела. — Ничего, Шедоу. Делай, что должен. Я люблю тебя. Руки ежа затряслись. Он сжал до боли зубы и зажмурился, чтобы слёзы ринулись прочь из глаз и ужалили щёки, словно кислота. Боль и сожаление разрывали его на части, и он мечтал лишь о том, чтобы всё поскорее закончилось. — Шедоу, прошу тебя. Сделай это, ради всех людей, что живут на этой планете… Выстрел.

***

Шедоу стоял на краю обрыва и внимательно всматривался в пасмурное небо. Где-то внизу бушевал океан, но Остров Ангелов парил так высоко, что морскую пучину едва было слышно. Для Совершенной формы жизни не составляло труда услышать, что происходит и на гораздо большем расстоянии, чем здесь, но сейчас Шедоу не интересовали красоты природы. Он ждал. Ёж скрестил руки на груди, когда уловил хлопанье крыльев и разглядел рыжий мех в облаках. Тейлз и Руж приземлились перед ним, но ничего не сказали. Лисёнок выглядел напуганным, нервным даже, но в глазах его пылала решимость. Шед молча кивнул ему и повернулся к своей бывшей напарнице. Руж рыскала по земле отсутствующим взглядом и пожевывала нижнюю губу. Поняв, что лучше дать ей молча переварить информацию, Шедоу уточнил у Тейлза: — Ты объяснил ей? — Да. Всё, что знаю, — ответил лисёнок. — Тогда пошли. Троица двинулась вглубь острова, в джунгли, пронизанные утренним туманом. Никому не хотелось торопиться, будто пресс давящей и напряжённой атмосферы не давал двигаться быстрее. Шедоу уже мог разглядеть блеск Мастер Изумруда, покоящегося на своём каменном возвышении, как вдруг Руж окликнула его. — Так, получается, никого кроме нас больше нет? Совсем? — ёж заметил страх в её голосе. — Где же Крим, Эми и Биг? — Там же, где и остальные, — сухо ответил Шедоу и стал заряжать пистолет. В глубине души ему было жалко этих девчонок и их друга-толстяка, но он отметил про себя, что даже если бы они не разделили судьбу Соника и прочих, то толку от них было бы мало — одного фиолетового увальня неизвестно куда было приткнуть. — Шедоу, зачем тебе пистоле… — заикнулся было Тейлз, но его прервал выстрел и звон цепей. Простреленный замок с гулким ударом упал на землю и двери к Мастеру Изумруду были открыты. — Понятно. Из-за того, что древний камень больше некому было охранять, кто-то из друзей Соника огородил пьедестал стеной, будто полагая, что неведомую напасть можно остановить с помощью металла и древесины. По скромному мнению Шедоу, пользы от этой конструкции было гораздо больше, чем от Наклза — по-крайней мере, драгоценная реликвия оставалась на своём месте, там, где ей и положено быть, вот уже долгие недели. Ехидна же не мог похвастаться такой стабильностью. Наверное, его бы уязвило подобное положение вещей, будь он здесь. — Как будто только вчера я пыталась одолжить его у Накули, — с грустью проговорила Руж. Шедоу было не до ностальгии. Несмотря на показное спокойствие, он был напряжён, как сжатая пружина, готовая вот-вот сорваться. От них зависело спасение если не мира, то Объединённой Федерации точно, а если учесть, что их команда состояла из парнишки-механика, обделенного сколь-нибудь значимой физической силой, и воровки-спецагента, то картинка, по мнению Шедоу, выходила не самая воодушевляющая. У него не было выбора, кроме как взять все риски на себя. Он не трусил. Но страх перед неизвестностью был хоть и небольшим, но вполне реальным. В конце-концов, даже у совершенной формы жизни инстинкт самосохранения был притуплен не до конца. Прошло пять лет со времен Падения Эггмана. Теперь прах мечт злобного гения о мировом господстве покоился в построенных им роботрополисах, раньше нагнетавших страх и разивших величием, но теперь заброшенных, куда стекались люди со всего света, чтобы увидеть творения умнейшего человека на планете. Дошло до того, что личность доктора и вовсе стала предметом изучения и поклонения некоего тайного культа, который, по данным ПЗН, был не таким уж и маленьким. Этот культ, возможно, так и продолжил бы почивать в поле зрения спецслужб, но в виду недавних событий слежка за ним перешла на четвертый, а может быть, и на десятый план. Всё началось год назад. В день, когда ничего не предвещало горя, пропал главнокомандующий ПЗН. Его семья и дом тоже исчезли без следа. Пропали фотографии, видеозаписи на камерах наблюдения, имена детей в списках учащихся, и даже абонемент жены главнокомандующего в спа-салон, пропало всё, будто этих людей никогда не существовало. Но обо всех этих подробностях стало известно позже. Первые недели агенты ПЗН, включая Шедоу и Руж, сбивали ноги в кровь в поисках командира и его близких. Они надеялись найти похитителя, или похитителей, в любой точке мира, даже в тропическом болоте, спаривающимся с крокодилом, но затем пришла новая беда. Пропало семейство Торндайков. Однажды ночью их особняк просто испарился, а на утро ошарашенные жители нашли на его месте лишь голую землю. И вот тогда в городе началась паника. Если исчезновение главнокомандующего было делом только ПЗН и хранилось в строжайшем секрете, то пропажу знаменитых любимцев города скрыть никак не удалось. И в тот же момент проявилась странная природа этого феномена — Линдси Торндайк исчезла из всех своих фильмов, её роли играли другие актрисы. Тогда-то Тейлз и догадался, что этих людей либо убили в прошлом, либо просто не позволили им родиться. Это объясняло, почему от них остались только воспоминания. Но даже эта информация не слишком-то помогла. Хаотиксы, Наклз и многие другие, кого Шедоу не знал, стали жертвами неведомой напасти. Кто бы не стоял за всем этим, он упивался своей властью, словно чувствовал страх и беспомощность друзей пропавших. Изумруды Хаоса оказались нетронуты, что хорошо, но в той же степени бесполезны — как бы они помогли победить невидимого врага? Исчезновение Соника стало для двухвостого лисёнка последней каплей. Тогда он и обратился к Шедоу и Руж за помощью, ведь они остались последними выжившими. Пока. Нам следует поторопиться, пока тьма не забрала нас. Мастер Изумруд казался последней надеждой. Если и было спасение, то только в нём. Троица поднялась по лестнице и встала бок о бок, рассматривая магический артефакт. Шедоу краем глаза заметил, как Тейлз копается в своей сумке. Через секунду лис вытащил из неё какой-то свиток и три браслета. По его просьбе, Шедоу и Руж надели их. — Что это? — спросил ёж. — Коммуникаторы, — ответил Тейлз, застегивая третий из них на своем запястье. — Но не простые. Я создал их с помощью энергии изумрудов, так, чтобы можно было связаться в любых условиях. Даже если мы будем в разных временных периодах, то, теоретически, у нас получится поговорить. — «В разных временных периодах?» — встряла Руж. — Ты имеешь в виду, что мы сейчас…? — Попытаемся вернуться в прошлое, — закончил за неё Шедоу. Было заметно, что Руж стало неуютно, но она ничего не сказала. Тейлз стал разворачивать свиток и аккуратно попытался разгладить его, чтобы удобнее было держать перед глазами. — Шедоу, Руж, пока ещё ничего не началось, я бы хотел поблагодарить вас за помощь, — сказал лис. — Такая удача, что с вами всё в порядке… — Это не так уж удивительно, — мрачно ответил Шедоу. — Я жил на космической станции под лучшей охраной, которую профессор Джеральд только мог позволить. Плюс, моё рождение навряд ли можно предотвратить. А Руж… Сам видишь, она с детства умела скрываться. Руж слегка усмехнулась. — Это да. Только вот почему ты всё ещё с нами, Тейлз? — спросила она. Лис помолчал минуту, перед тем как ответить: — Прежде чем встретить Соника, я жил в Великом Лесу, а он, как вы знаете, не маленький. У меня не было дома, я скитался. Я не помнил своих родителей и не знал, где они. Я был тенью, пустым местом. Без обид, Шедоу. Ёж подавил соблазн закатить глаза. — Может быть, тот, кто стоит за всем этим, поэтому и не смог найти меня в прошлом, — лис стал доставать из сумки изумруды Хаоса. — По крайней мере, пока. Тейлз разложил магические камни вокруг Мастера Изумруда и вернулся на место. — Это зачем? — спросила Руж. — На всякий случай, — ответил Тейлз. — На какой такой случай? Шедой приметил, как лисёнок нервно дёрнул ушами. — На случай, если энергии Мастера Изумруда не хватит на телепортацию, и чтобы перемещение во времени было более безопасным. Лучше перестраховаться всё-таки. Затем он взял в руки свиток и стал вслух читать. Это была «Молитва Мастеру Изумруду», написанная на древнем мобианском языке, Шедоу когда-то слышал её, но перевода не знал. Когда Тейлз закончил, изумруды Хаоса поднялись в воздух. В глубине Мастера Изумруда что-то засверкало, и свет этот напоминал сердцебиение. С каждой секундой он становился всё больше и чаще, пока наконец не захватил весь камень ослепительной вспышкой. Троица разом закрыла лица руками, а когда всё закончилось, никто несколько секунд не мог прийти в себя. Все изумруды теперь блестели вполне умеренно, извергая из себя волшебные силы. Тейлз сказал что-то ещё на старомобианском, и Мастер Изумруд легонько затрясся. Шедоу уже был готов оттолкнуть своих спутников в случае взрыва или чего-то подобного, но затем разглядел в драгоценном камне что-то синее. Это был Соник… но и не он. Маленький голубой ежонок лежал в кроватке и мирно спал, когда через секунду к нему потянулись чьи-то руки. Раздался негромкий треск. Тейлз всхлипнул, Руж прикрыла рот рукой, чтобы не закричать. Шедоу прикрыл глаза. Что ж, хотя бы он не мучился. Видимо, Тейлз попросил у Мастера Изумруда показать то, что произошло со всеми пропавшими, так что теперь Шедоу знал, как именно их всех умертвили. Показать убийцу Мастер Изумруд не смог или не захотел. По мордочке лиса горстями сыпались слёзы. Руж стала его успокаивать. Шедоу молча продолжал смотреть видения Мастера Изумруда, не чувствуя при том особой скорби о погибших. Он был уверен, что рано или поздно они найдут убийц и исправят прошлое, так что смерть Соника и его друзей — всего лишь временное явление. Он хотел уже было попросить Тейлза закончить ритуал, чтобы скорее приступить к делу, как вдруг Мастер Изумруд показал нечто золотое с примесью голубого. Мария. Шедоу моргнул. Где-то секунду он тупо смотрел на давно погибшую подругу, а затем стал напряженно ждать того, что её убьют так же, как остальных. Но этого не последовало. Мария просто улыбалась, смотря куда-то вдаль, а вскоре рядом с ней появился профессор Джеральд. У Шедоу задрожали губы. «Зачем Мастер Изумруд показал их? Причём тут Мария и профессор?» — думал ёж. Ему тут же набросились на ум худшие предположения об их судьбе, но все они не имели смысла — зачем убивать тех, кто и так умер пятьдесят лет назад? Если неведомый убийца желает изменить настоящее, то неужели ему так необходимо возвращаться так далеко в прошлое? — Шедоу, это профессор Джеральд и его внучка? — спросил Тейлз. Шедоу не нашёл в себе сил говорить и поэтому просто кивнул. Он стоял неподвижно как статуя, пока его сердце наполнялось грустью по дому и семье, давно канувшим в прошлое. Вдруг между Марией и профессором появился ещё кто-то, кого Шедоу раньше никогда не видел. Это был рыжий мальчуган в очках, в красной куртке и с широкой, безумной улыбкой на лице. Он встал между Марией и Джеральдом, растолкав их локтями, но ни она, ни профессор, не были рады его видеть. Мария испуганно закрыла лицо ладонями, а её дед одарил незнакомца яростным, испепеляющим взглядом. Но сначала Шедоу и не заметил таких подробностей. Он смотрел, как оскал на лице рыжего расширялся, рос, и через несколько секунд уже представлял собой рваную рану от уха до уха. Вдруг Мастер Изумруд озарился вспышкой и семья Роботник с очкариком пропала, вместо них камень показал космическую колонию Арк. А затем видение закончилось. Троица молча смотрела на древнюю реликвию, казалось, целую вечность. — Так значит… Отправляемся на колонию Арк? — голос Тейлза был подобен громовому раскату на фоне той оглушающей тишины, что длилась уже долгие минуты. — Похоже, что так, — сказала Руж. — С чего вы это взяли? — как-то зло проговорил Шедоу. — С чего это вы подумали, что разгадка будет там? Ёж не понимал причину своего гнева. Он нутром чуял, что не стоит им перемещаться на Арк, что не выйдет из этого ничего путного, но почему так, объяснить не мог. Он посмотрел на своих спутников. Глаза Тейлза, покрасневшие и опухшие, блестели искренним непониманием, как и у Руж, которая как зеркало повторяла выражение лисёнка. И Шедоу понял, что ему нечего им возразить. — Шедоу, я понимаю как ты скучаешь по Марии, — начал лис. — Но я тоже скучаю и по Сонику, и по всем остальным. Раз Мастер Изумруд показал Арк, значит, убийца там. Среди нас нет никого более сильного и знающего колонию лучше, чем ты. Прошу, Шедоу. Без тебя мы не справимся. Шедоу вздохнул. — Я так и думал. Ну что же, начинайте! Тейлз собрал изумруды Хаоса в сумку, а один из них взял в руку. — Хаос Контроль! — воскликнул он. Через мгновение мир исчез и вновь стал приобретать очертания. Только вместо тропического леса Острова Ангелов, друзья оказались посреди тёмного металлического коридора, по стенам и потолку которого тянулись толстые провода. Шедоу тут же узнал это место. Это был служебный проход к энергетической системе колонии, к её сердцу, откуда по кабелям, словно кровь, текло электричество. Шедоу бывал здесь нечасто, но всё равно испытал гигантский прилив ностальгии. Вид, звук, и даже запах окружения были точно такими же, какими он их помнил. Это было несравнимо с тем, когда он бывал на уже пятидесятилетней колонии. Сейчас Арк была действительно живой и обжитой. — Получается, Мария с профессором ещё живы? — спросила Руж. — Да, судя по всему, мы переместились ещё до атаки ПЗН, но это не точно, — ответил Тейлз. — Как же нам незаметно обыскать станцию? — поинтересовался Шедоу. — Это я тоже предусмотрел. Я изобрел пояс, который на время делает носителя невидимым, — лис достал из сумки что-то металлическое и надел его на Шедоу. — Только у меня не было достаточно времени, чтобы его испытать, так что возможны неполадки. Он всего один, но Шедоу, наверное, знает все укромные места колонии, и пока один из нас будет искать, другие… Тейлза перебил грохот, доносившийся откуда-то издалека, но стремительно приближавшийся. От этого звука Шедоу бросило в пот. «Нет», — думал ёж. — «Не может быть». Гвалт до ужаса напоминал стрельбу и топот солдат ПЗН, которые мчались по коридору вслед за ним, Шедоу, и Марией. Но в этом не было смысла. Этого сейчас, здесь, быть не могло. Несмотря на все попытки отрицать свои догадки, Шедоу знал, что его ждёт. Видение Мастера Изумруда, реакция Тейлза, звук стрельбы… Всё слилось воедино в один страшный и крайне неприглядный ответ, который ёж не желал принимать. Но когда Шедоу на негнущихся ногах подошёл и заглянул за угол коридора, несмотря на запрещающие восклицания Тейлза, он уже не мог отрицать реальность. Шедоу увидел самого себя. Его двойник, Мария и профессор пронеслись мимо него, даже не заметив, а вдалеке виднелись силуэты бегущих бойцов ПЗН. Руж дернула напарника за руку и буквально втащила в безопасную темноту служебного коридора. Она сказала ему что-то, но Шедоу не понял её слов. В его заледеневшей груди беспорядочно билось сердце, не решаясь, как ему поступить: застучать что есть мочи или просто застыть. Шедоу всегда считал себя хладнокровным и рассудительным ежом, и никакой гордости в том что он — Совершенная Форма Жизни, созданная гениальным учёным в паре с предводителем инопланетной расы, не было. Он был создан идеалом. Истинным совершенством, с которым никто не сможет сравниться в силе и выносливости, в ловкости и неуязвимости. Долгие годы он провёл на службе ПЗН, по праву считаясь лучшим из лучших не только по части физических умений, но и в мышлении стратега и командира. Он никогда не поддавался эмоциям, словно был машиной, способной без страха и упрёка выполнять приказы и чётко следовать планам. Но прямо сейчас ёжу Шедоу было наплевать на весь тот план, что придумал Тейлз. Рассудок больше не управлял им. Теперь им управляли непоколебимые, почти животные инстинкты, которые как один требовали защитить Марию. Разорвать глотки врагам. Заставить их расплатиться вырванными кишками и переломанными костями за любой потенциальный вред. Кольца на запястьях и лодыжках, что удерживали его силу, с глухим звоном упали на землю. Ёж разорвал сумку Тейлза, не замечая возмущения лиса, и изумруды Хаоса тоже упали наземь, но только лишь для того, чтобы через мгновенье завертеться вокруг Шедоу разноцветным кольцом. Его шкурка стала серебряного цвета, он принял суперформу и вылетел в коридор, вдогонку за вооруженным зверьем, что стремилось убить Марию. Когда Шедоу врезался в спину солдатам в конце колонны, он не услышал их криков. В его ушах оглушающе громко стучала кровь, а в голове сквозь пелену ярости отсвечивала лишь одна мысль: «Убить!» Он даже не осознал, было ли это его приказом самому себе, либо же он с презрением подумал о цели, которой хотели добиться преследователи хрупкой светловолосой девочки. Солдат раскидывало в разные стороны. Шедоу наблюдал за их падением и отметил, что больше они не двигались. Хорошо. Значит, больше они ничем не навредят ни Марии, ни профессору. Но семью Роботник всё равно следовало отвести в безопасное место. Как только Шедоу приблизился к профессору, а затем и Марии, он подхватил их на руки, не переставая лететь. Ёж направился в комнату для экспериментальных организмов, отчасти для того, чтобы его подруга с дедом могли спрятаться за железными дверями лаборатории, отчасти для того, чтобы прикончить оставшихся солдат ПЗН, которых, по расчётам Шедоу, там должно быть немало. Он даже не запомнил, как поставил профессора и Марию на ноги, зато в памяти его отпечатались реки крови и разлетавшиеся во все стороны внутренности бойцов, когда он атаковал их спиндэшем. Суперформа наделяла Шедоу невиданной мощью, но он чувствовал, что скоро энергия изумрудов иссякнет, и поэтому следовало торопиться. Он решил нанести последнюю сокрушительную атаку — свернувшись в клубок, он отталкивался от стен, врезаясь во всё на своём пути: в людей, в оборудование, в капсулы с его не родившимися братьями. Эти разрушения были неизбежны на пути защиты своей семьи, и Шедоу не испытал и толики сожаления. Извиняться перед профессором за них он будет как-нибудь потом. Когда от солдат осталось лишь размазанное по стенам и полу мокрое месиво, силы оставили Шедоу. Шкурка его почернела. Он остался стоять, чуть покачиваясь, пока тело наливалось чудовищной слабостью. Зрение расфокусировалось. Ёж увидел только что-то голубое и белое, приближающееся к нему, и чьи-то обеспокоенные крики, но треск головы о что-то твёрдое отрезал все звуки.