Подземное королевство

В этот раз Максима нес за плечами уже Костя. Рыков подсвечивал дорогу фонариком — его мобильный, спрятанный во внутренний карман куртки, по счастью, не пострадал. Минут через пятнадцать приятели вернулись к тому месту, где нашли Максима, а ещё через десять уперлись в решетку, преграждающую проход по тоннелю — такую же, как была у люка, по которому все спустились. — Приехали… — озвучил общую мысль Рыков. — Паша, давай попробуем её выломать? — предложил Костя, аккуратно спуская Максима и усаживая его на большой жестяной короб, установленный в двух шагах от решётки. Павел подергал решетку в обе стороны, пытаясь её расшатать — та держалась как влитая, не подавая признаков слабости. Очевидно было, что устанавливали решетку на совесть. — Твою налево! — пробормотал Паша, — как тоннель нормально укрепить, так возможности нет, а как решеткой проход перегородить, так — чтобы ни одна мышь не проскочила! — Мышь? — оживился Максим. — Это не та мышь, — хмыкнул Рыков. Ситуация получалась патовая — к предыдущему люку проход преграждал завал, к следующему — решетка. Связь в туннеле не ловила, и наверное уже прибывшим по вызову спасателям не было возможности сообщить, что пробираться к ним следует совсем с другой стороны — ведь гораздо проще разрезать решетку, чем разбирать обломки рухнувшего свода. — Видимо, это старое ответвление сети, — предположил Костя. — Его и решетками закрыли, потому что отрезок в аварийном состоянии — чтобы не прошёл никто. — Да, только не учли, что три алкаша за счастье сочтут сдать крышку люка на металлолом, — раздражённо заметил Рыков. — Ладно, возвращаться смысла не вижу — здесь все–таки безопаснее, чем у провала, который, не ровен час, может второй раз обрушиться, да и воздух тут не такой тяжёлый, — констатировал Кулыгин и осмотрелся в поисках того, на что можно было бы присесть. Рыков тратить на это время не стал — поморщившись, опустился прямо на пол и привалился спиной к решётке. Костя растерянно посмотрел на него: — Давай я к завалу вернусь — пару досок каких-нибудь возьму? — Не вздумай, — устало возразил Павел. — Максим на куртке моей сидит — она ему до колен, а мы с тобой и на полу подождем. За час не околеем, а там спасатели явятся. Минут через пять уставший от пережитого стресса и согревшийся в рыковской куртке Максим задремал. Медикам не спалось. — Кость, знаешь, о чем я думаю? — Мм? — В нашем героическом демарше нет никакого смысла. Что с нами, что без нас Максим все ещё сидит в этом злосчастном подземелье, только теперь до него сложнее добраться спасателям. — Паша, не говори ерунды, — поморщился Костя. — Без нас он бы мерз и плакал в одиночестве. А теперь вон, слушай, сопит себе спокойно. Не говоря уже о том, что под тот обвал он тоже мог попасть, но у одного у него почти не было бы шансов. Ты же его спас, Паша! Рыков, словно не услышав Костиных слов, помолчав, тихо добавил: — А ещё о том, что если бы я тогда не ушёл от Светы, Максим мог бы быть моим сыном… Кулыгин не стал кидаться с глупыми утешениями, мол, какие ваши годы, ещё все впереди. Оба понимали, что не так все просто. Что тут скажешь? И Костя промолчал. — Ольга меня убьёт, — вздохнул через несколько минут Кулыгин. — Тебя-то за что? — вяло удивился Рыков. — Это же я тебя втянул. — Она в таких нюансах разбираться не станет, я у неё плотно ассоциируюсь с влипанием в неприятности. — Великая вещь — репутация, — усмехнулся Павел. — Это правда, — согласился Костя, — вот некоторым, например, лучше не признаваться, что у бывшей супруги краны чинят и чаи распивают с бутербродами. Представив подобное чаепитие, Кулыгин понял, что зверски голоден. — Сейчас бы каких бутербродов… — мечтательно произнёс он, — или курочки под сыром. Паша, ты бы что сейчас в нашей столовой заказал? Рыков не ответил. «Заснул, наверное», — подумал Костя. «Интересно, спасатели, уже дошли до обвала?», — прикинул он. По–хорошему надо было, конечно, вернуться и постараться услышать, что происходит на той стороне или даже докричаться самому, но оставлять двух спящих приятелей было неправильно, а будить Рыкова — жаль. Костя прислушался: «Может, не спит?», однако то, что он услышал, ему не понравилось. Павел дышал очень хрипло, рвано. Кулыгин осторожно, опасаясь наткнуться на что-нибудь в темноте, подполз к приятелю. — Паша, спишь? — шепотом позвал он. Рыков коротко со стоном выдохнул и через секунду отозвался, — нет. — Дай телефон, — попросил Костя. Он догадывался, что Рыкову плохо, но что случилось, понять без света не мог. Видимо, все–таки травмировался при обрушении, но как именно? Беря протянутый Рыковым телефон, Костя вздрогнул — Пашина ладонь была горячей. Дотронувшись до его лба, Кулыгин убедился, что у приятеля температура, никак не ниже тридцати восьми. — Паша, что случилось? — с беспокойством спросил Константин, включая фонарик на телефоне. — Костик, не трать батарейку почём зря, — поморщился Павел от яркого света. — Голова болит. Во время обрушения кирпич прилетел, как в плохом анекдоте, — устало хмыкнул Рыков. Теперь Константин заметил запекшуюся кровь на затылке приятеля. — Ты почему сразу не сказал, Паша?! — Тише, Максима разбудишь. Не сказал, потому что какой смысл? Ни антисептика, ни бинтов у нас с собой все равно нет. Максиму лучше шину какую-нибудь приделай, если заняться нечем, — недовольно дернул головой в сторону мальчишки Паша и чуть не вскрикнул от вспыхнувшей головной боли. Даже в неверном свете мобильного фонарика Костя заметил, как побледнел Рыков. Кулыгин растерянно огляделся — как не хватало сейчас медицинского чемоданчика! Почему он не взял его из машины — ругал себя Константин — ни обработать, ни перевязать, ни обезболить. — Не суетись, — сквозь стиснутые зубы пробормотал Рыков. — Кровь вроде остановилась, героически рвать на себе рубашку на надо — я все-равно не соглашусь перевязывать голову пыльным куском ткани, — добавил он, заметив, что Кулыгин снимает куртку. — Отодвинься от решётки на секунду, — попросил Костя, надевая свою куртку на Рыкова. — Кроме головы ещё что? — резким тоном спросил Кулыгин. — Да всякого по мелочи, — не стал пререкаться Павел, — я же говорю, как грузовик проехал. Но переломов вроде нет. Хватит суетиться, Костя, угомонись. Кулыгин со вздохом поднялся и пошёл к Максиму — проверить, нет ли температуры у того. — Ну как он там? — негромко окликнул Павел. — Намаялся, спит, — улыбнулся Костя. — Температуры нет вроде. — Светка там, наверное, с ума сходит, — вздохнул Рыков, — она и по мелочи паниковать любит, а уж сегодня! Спасатели весь тоннель перевернут, лишь бы её причитаний не слышать. Паша прикинул, как давно они спустились под землю. Спрашивать у Кулыгина точное время было неохота — в глубине души Рыков опасался услышать ответ, что времени прошло не так уж много, а значит помощь придётся ждать ещё долго. Чувствовал себя Павел препаршиво — тошнота, головокружение, как после крепкой попойки, — на лицо все признаки сотрясения. Рыков попытался отвлечься и подумать о чем-нибудь хорошем, но выходило не особенно. Он вспомнил, что на пятницу купил билеты на Эрика Клептона, а теперь их придётся куда-то пристроить — зная Ольгу, Рыков был уверен, что одна на гитариста она не пойдёт.