Кошка и ее котенок

Минерва сидела в шоке, перечитывая письмо, по меньшей мере, четыре раза. На середине пятого раза она очень медленно положила бумагу, как будто боялась, что оно рассыплется. Почти пять лет прошло без какой-либо переписки между ними, и вот теперь так неожиданно появилась эта записка с извинениями. Конечно, это письмо должно было придти еще несколько лет назад, но все-таки сейчас оно лежало на ее столе, умоляя простить, и если это возможно, забыть все произошедшее. -Что ж, это было неожиданно, — рассеянно подумала Минерва. Вспомнив причину, по которой нужно было извиняться, она ощетинилась. — Пять лет, — начала она задыхаться, — пять лет без единого слова, и вдруг он решает бросить это мне на колени. Еще раз просмотрев содержимое, она сосредоточилась на слове «возвращайся». — Возвращайся преподавать в Хогвартс. Учить. О, как же ей этого не хватало! Проблемы, триумфы, студенты. Она скучала по всему этому с неистовой страстью, которая возникала всякий раз, когда она была одна, писала книгу, а не исправляла бумаги. Написание текстов на какое-то время облегчило ее боль, но она закончила последний выпуск в прошлом году, и теперь он был напечатан. Она удовлетворяла свое желание преподавать, помогая Чарли и Биллу Уизли делать домашнее задание по трансфигурации в течение лета, но Билл закончил школу два года назад, а Чарли только что закончил свой последний год в Хогвартсе. Перси начнет учебу только через год, так что с этого момента и до следующего сентября она будет безумно скучать. Конечно, она учила Гарри и младших Уизли основам: математике, естественным наукам, грамматике, чтению и письму, — но это было не одно и то же. Она никогда не позволяла им практиковать магию (хотя близнецы умоляли ее об этом), поскольку они не были совершеннолетними, и, по правде говоря, она скучала по наполовину преображенным чайникам и черепахам. Но даже в этом случае она не променяла бы последние четыре с лишним года ни на что на свете. Она любила свою новую жизнь-спокойный темп был желанной переменой, и Гарри был ее жизнью, всей ее жизнью, без него часть ее умерла бы. И теперь Альбус Дамблдор предлагал ей шанс прожить обе жизни. Чтобы учить и чтобы Гарри был с ней. И все же у нее были дурные предчувствия. Но почти пять лет родительской жизни привели ее к тому, что она стала более склонной подавлять свою гордость и подавлять свое упрямство. Вытащив длинное сероватое перо, она поджала губы, пытаясь выразить свое согласие с его извинениями так, чтобы это не прозвучало слишком радостно. После того, как она почти час смотрела на чистый лист пергамента, она услышала легкие шаги, спускающиеся по лестнице. Положив перо обратно в подставку, она встала и подошла к лестнице. Гарри, одетый в светло-голубую пижаму, медленно спускался по ступенькам, поочередно протирая глаза обеими руками. — Ма? — он зевнул, приоткрыв зеленые глаза ровно настолько, чтобы их взгляды встретились. — Я голоден, — пробормотал он, спускаясь на третью ступеньку. Вытянув руки перед собой в безмолвной просьбе, он закрыл глаза по собственной воле и отказался их открывать. — Прости, милый, — извинилась Минерва, осторожно поднимая мальчика на руки. — Я думала, что тебе хватит арбуза, учитывая дюжину сэндвичей, которые ты съел на обед. Пробравшись на кухню, она усадила мальчика на свое левое бедро, поддерживая его левой рукой, когда он обнял ее за шею. Она полезла в холодильник и достала остатки вчерашнего ужина: макароны с сыром и морковью. Вытащив палочку, она направила ее на тарелку и подогрела. Взяв вилку и стакан воды, она левитировала тарелку в столовую. Она рассеянно села за стол с Гарри на коленях и протянула ему вилку, которую он принял, медленно проснувшись настолько, чтобы накормить себя очень поздним ужином. Сидя в тускло освещенной комнате с мальчиком на коленях, Минерва сразу же вернулась мыслями к письму. — Что с нами будет? Сможем ли мы жить в Хогвартсе?» — подумала она про себя. Сможет ли Гарри смириться с тем, что ему придется делить меня почти с восемьюстами другими учениками? — Последние пять лет Гарри был центром ее жизни. Она всегда была рядом, чтобы заботиться и утешать его, когда он в этом нуждался. Мало того, что переезд в Хогвартс отнимет часть ее внимания, но было так много других вещей, о которых также нужно было помнить. Там не было детей его возраста; он оставил бы своего лучшего друга на несколько месяцев в году. Покачав головой, она посмотрела на своего мальчика, решив поговорить об этом с Амандой. Гарри положил вилку после того, как съел почти половину еды на тарелке, и теперь крепко спал, прислонившись к Минерве. Взяв вилку, она поиграла с макаронами, оставшимися на тарелке, с усмешкой отметив, что морковь не тронута. Отправив в рот немного еды, она прожевала ее и снова вернулась мыслями к письму. — Он говорил так искренне, — задумчиво произнесла она, — но почему именно сейчас? — Она рассеянно колотила по тарелке снова и снова, ничего не находя, пока не опустила глаза и не поняла, что она пуста, если не считать моркови. Закатив глаза при словах «ешь свои овощи, Минерва», которые эхом отдавались в ее голове, подозрительно напоминая голос ее собственной матери, она съела морковь без дальнейших жалоб. Встав, она поставила тарелку в раковину и понесла Гарри в руках обратно в спальню. Уложив его на оранжевую кровать, она снова подоткнула одеяло и ушла, погладив собак, спящих рядом, по головам, она пересекла холл и вошла в свою комнату. Аккуратно распустив волосы из густого пучка, она взяла пижаму и положила ее на кровать. Она переоделась и забралась на мягкий матрас, вытянувшись во весь рост рядом с черно-белым спаниелем, занимавшим другую половину кровати. Слишком уставшая, чтобы отчитать собаку, Минерва закрыла глаза и тут же погрузилась в сон без сновидений. На следующий день Гарри проснулся в шесть утра, удивительно отдохнувший после утомительного дня на солнце. Ухмыльнувшись черному меховому клубку рядом с собой, он подтолкнул его локтем и сказал: — Давай, Тейт, пойдем за мамой. Он проворно выскользнул из постели и попытался аккуратно сложить легкое одеяло в ногах кровати, когда пушистый комочек спрыгнул на пол. Пройдя на цыпочках через холл с маленьким терьером за спиной, мальчик заглянул в комнату матери. Минерва лежала на спине, волосы покрывали подушку под ее головой, ее правая нога была согнута. Ее правая рука лежала рядом с головой на подушке, а левая покоилась на животе, поднимаясь и опускаясь с каждым вдохом. Очень тонкое одеяло закрывало ее от пояса и ниже, а справа от нее лежал спаниель средних размеров. Ее лицо было повернуто влево, к дверному проему, и Гарри подкрался к ней. Передумав будить ее, он забрался в постель и прижался к ней. С легкой усмешкой Минерва перекатилась на бок и обвила рукой маленького мальчика, повернув его голову так, чтобы она лежала на ее левой руке. Удовлетворенно вздохнув, мальчик переплел пальцы с ладонью посередине, прослеживая вены и кости, из которых состояла загорелая, слегка мозолистая рука. Как раз когда он собирался снова погрузиться в сон, певучий голос позвал: — Где мой любимый мальчик? — Тетя Манда! — крикнул Гарри, спрыгивая с кровати и несясь вниз по лестнице, а спаниель, терьер и ищейка бежали за ним по пятам. Застонав, Минерва натянула на голову еще одну подушку, перекрывая шум и отказываясь двигаться. Через несколько мгновений Гарри ворвался в комнату и запрыгнул на ее кровать. — Ма! Тетя Манда здесь! — громко сказал он, пытаясь сдвинуть подушку с места, — ты должна пойти и впустить ее! — Скажи ей, чтобы она уходила, — простонала Минерва. — сейчас шесть часов утра. — Мааа, — начал он, — пожалуйста. Я обещаю, что буду хорошо себя вести до конца лета. И я съем все свои овощи — обещаю! Минерва приоткрыла глаза и подняла подушку с головы, чтобы встретиться с умоляющим взглядом Гарри. Вздохнув, она села, когда он развернулся и побежал вниз по лестнице, крича: — она идет! Нащупав палочку и зевая, она натянула халат и накинула его на себя, прежде чем спуститься по лестнице в гостиную. Не сходя с лестницы, она перегнулась через перила и направила палочку на камин, снова снимая защиту. Жилистая ведьма выскочила из камина и подхватила хихикающего ребенка, прежде чем обернуться и злобно ухмыльнуться взъерошенной ведьме на лестнице. — Доброе утро, Минерва! — весело поздоровалась она. Минерва мрачно нахмурилась, пробормотала, что идет спать, и вернулась в спальню. Повернувшись к мальчику на руках, Аманда очень громко поцеловала его в щеку, на что он ответил ей своим поцелуем. Он снова хихикнул, когда она захлопала ресницами и направилась на кухню. -Давай посмотрим, что у тебя за жратва, — предложила она, усаживая мальчика на табурет с крепкой спинкой, стоявший у стола. Она принялась громко рыться в кухне, «случайно» стуча кастрюлями и сковородками и захлопывая дверцы шкафа гораздо громче, чем это было необходимо, пока Гарри хихикал сидя на своем месте. Поднявшись наверх, Минерва мирно заснула, наложив на свою комнату заглушающее заклинание, но понимая, что это только вопрос времени, когда ее подруга сдастся и поднимется наверх, чтобы силой вытащить ее из постели. Вернувшись на кухню, Гарри показал пальцем и спросил: — Тетя Манда, что это у тебя на поясе? Взглянув на обидную безделушку, она вздохнула: — это змея, Гарри.- Как часть ее сделки с Северусом, она должна была носить какое-то Слизеринское украшение до конца семестра в Хогвартсе. На следующий квиддичный сезон ей пришлось давать частные уроки всей Слизеринской команде. Поморщившись при воспоминании о сделке, она достала волшебную палочку и преобразила пряжку в простую — она больше не была в Хогвартсе. — Не говори маме, — предупредила она, зная, что Минерва что-то заподозрит, если узнает, а женщина терпеть не может, когда ею манипулируют. Усмехнувшись, Гарри кивнул и указал на самый высокий шкаф в кухне, над холодильником. Аманда взвизгнула от восторга, обнаружив свой любимый завтрак в глубине буфета, за остатками более питательных хлопьев. — Да! — воскликнула она драматично, и Гарри рассмеялся, увидев ее широко раскрытые глаза, когда она вытащила ярко-синюю коробку. Достав из другого буфета две миски, она налила им завтрак, обмакнув хлопья в молоко и положив себе еще одну ложку сахара. Они проговорили всю трапезу, смеясь и рассказывая друг другу о своих подвигах с тех пор, как в последний раз виделись во время пасхальных каникул. Когда они закончили, Аманда поставила миски в раковину и помчалась с Гарри наверх, в комнату Минервы. Остановившись в дверях, Гарри резко затормозил, почти заставив Аманду врезаться в него. Она спохватилась как раз вовремя, когда Гарри повернулся и посмотрел на нее. — Тетя Манда, мама очень устала, мы должны дать ей поспать, — прошептал он. — Глупости, мой мальчик, — ответила она с улыбкой, — она хочет проснуться, но еще не знает об этом. Подняв палочку, она что-то пробормотала и убрала заклинания. — Пойдем, Гарри, — прошептала она с улыбкой. Подползая к кровати, она прыгнула, приземлилась на кровать с резким стуком и криком: — Проснись! Минерва, которая знала, что собирается сделать что-то подобное, даже не пошевелилась, ее глаза оставались закрытыми, а на лице застыло умиротворенное выражение. Обеспокоенный, Гарри забрался на кровать и начал тихонько трясти ее, говоря: -Ма? Ма, проснись! Услышав тревогу в голосе сына, она вздохнула и широко развела руками. Улыбаясь, Гарри упал в ее объятия и прошептал ей на ухо: -Ма, тетя Манда сошла с ума. Ты можешь что-нибудь сделать? Рассмеявшись, она села, посадила Гарри к себе на колени и потянулась за волшебной палочкой. — Минерва, клянусь, я не это имела ввиду, — осторожно сказала Аманда, отступая от кровати, когда ее подруга подняла волшебную палочку. Она продолжала уговаривать: — а теперь иди спать. Встретившись взглядом с Гарри, который хихикал у нее на коленях, мать и сын обменялись понимающими взглядами. Направив палочку на съежившуюся в дверях ведьму, она пробормотала заклинание. Серебряные волосы Аманды мгновенно почернели, а ее одежда стала ярко-оранжевой. — Ааа! — крикнула она, притворно задыхаясь, — Пушки Педдл! Не-е-ет! Ты заплатишь за это, малыш, — и она подняла свою волшебную палочку. Гарри выскользнул из зоны досягаемости и нырнул за спину Минервы, но не раньше, чем заклинание попало ему в ногу. Выйдя из-за спины черноволосой ведьмы, он сердито посмотрел на Аманду и захихикал. Его пижама стала темно-пурпурной, а волосы- блестящими и серебристыми. — Ааа! — крикнул он, подражая любимой тетушке, — Звезды! Не-е-ет! Ты заплатишь! Потом он подтолкнул Минерву локтем. — Ладно, ладно, хватит с вас двоих, — строго сказала Минерва и взмахом волшебной палочки вернула первоначальный цвет двум сражающимся. -Я предлагаю перемирие, юный волшебник, — сказала Аманда, отряхиваясь и протягивая руку к кровати. -А теперь давай оденемся, ладно?» — Окей! — Ответил Гарри, перепрыгивая через ногу Минервы и прыгая в объятия Аманды. Вместе они ушли, оживленно болтая о своей любимой теме — квиддиче. Минерва быстро оделась и поспешила вниз, вспомнив о письме, которое ей нужно было обсудить с лучшей подругой. Час спустя обе женщины расслабились на веранде, Аманда развалилась в длинном шезлонге, а Минерва удобно устроилась в кресле рядом с ней. Гарри играл в догонялки с собаками, бросая что-то похожее на теннисный мячик, но его зигзагообразный курс по воздуху наводил на мысль, что это не обычная игрушка. -Этот мальчик когда-нибудь станет охотником, — сказала Аманда, наблюдая, как маленький мальчик подбрасывает мяч так далеко, как только может. -Нет, он будет ловцом, — заметила Минерва, — у него талант Некоторое время они сидели молча, потом Минерва достала письмо и передала его Аманде. Сохраняя нейтральное выражение лица, другая ведьма взяла письмо и прочитала его. -Ух ты, — подумала она про себя, — это хорошо. Я знала, что он извинился, но это действительно хорошо. Приподняв брови, она снова повернулась к Минерве. -Значит, ты его прощаешь? — она хотела знать. — Конечно, — ответила Минерва, — я бы простила его, даже если бы это было наполовину не так красноречиво, я не такая упрямая сволочь, как он. Аманда воздержалась от комментариев и вместо этого спросила: — И что ты собираешься делать? -В том-то и дело, — вздохнула она, — не знаю. Я хочу преподавать. Я люблю преподавать, но мне нравится и моя жизнь здесь. -Ну, а чего бы у тебя не было в Хогвартсе, что есть сейчас?» — Мир, покой, друзья, Уизли, — улыбнулась она, вспомнив рыжую семейку, и добавила, запинаясь: — мои собаки. — Минерва, ты и раньше оставляла их одних, когда учила … Я не думаю, что для них это будет большой переменой. Кроме того, может быть, вы могли бы взять их с собой. Другая ведьма нехарактерно фыркнула и ответила: -Четыре собаки бегают вокруг школы. Я уверен, что ему это понравится. Несколько минут они сидели молча, пока Минерва снова не заговорила: -А как же Гарри? -А что не так? -Ну, он здесь вырос, все его лучшие друзья здесь. Как ты думаешь, он когда-нибудь поймет, если я отниму у него все это? -У него буду я, — ответила Аманда, улыбаясь, — и Хагрид действительно хочет встретиться с ним. — Возможно, замок слишком опасен для него, ведь ему всего пять лет. -Ему уже почти шесть. И ты не хуже меня знаешь, что Хогвартс очень хорошо защищен. -Там не будет детей его возраста, чтобы играть с ними, ему может там не понравиться. -Ты всегда будешь с ним, — тихо заметила Аманда. Они снова замолчали. Гарри, у которого уже устала рука, подошел к двум ведьмам и забрался к матери на колени. -О чем вы говорили? — спросил он. Обе женщины повернулись друг к другу. Наклонив голову к Гарри, Аманда молча предложила ему рассказать. — Гарри, — со вздохом согласилась Минерва, — как ты относишься к переезду? Его глаза широко раскрылись, и он тихо спросил: -Куда? -Хогвартс — Где работает тетя Манда? — спросил он, и лицо его просветлело от такой перспективы, но тут же погасло. — А как же Рон? А Джордж? А Фред? А Джинни? А Перси? — Ну, они не все там будут, Гарри, но Перси начнет учиться через год, и вскоре за ним последуют Близнецы. -Потом твоя очередь, — вставила Аманда. Гарри на мгновение задумался, а затем спросил: — Так ты простила его тогда? Директора школы? Бросив раздраженный взгляд в сторону Аманды, когда другая ведьма наклонила голову, она ответила: -Да, Гарри, я простила его.- Хотя она предпочла бы объяснить ему ситуацию сама, она была благодарна Аманде за то, что она рассказала ему, она была бы в состоянии дать гораздо менее предвзятое описание. -Мы будем возвращаться сюда на Рождество, Пасху и лето? -Конечно, будем. Мальчик замолчал, напряженно размышляя. — Нам не нужно принимать решение прямо сейчас, любимый, — тихо сказала ему Минерва, — у нас есть достаточно времени, чтобы решить, что делать, хорошо? — Хорошо, — тихо ответил он.